I'm so sorry

Бетти допивает уже третий бокал вина, рассказывая о своём отце. А я так и не могу понять: хороший он или нет. Семейка Куперов полна грязных тайн, которые блондинка раскрыла за последние недели, и теперь в них и я просвещен. Я наливаю ещё вина Бетти и себе, а девушка все болтает и болтает. Но тема семьи наконец закрыта. Блондинка делает сбивчивый вдох-выдох, а мое желание вновь напоминает о себе даже спустя три бокала вина. — Я люблю его, — тихо бормочет Бетти, уставившись глазами в окно.- Я так люблю его, Арчи. А он…будто одержим «Змеями»… А теперь она завела волынку про моего лучшего друга и ее парня. Отлично! Мало того, что мне и так хреново, так она ещё и Джагги сюда вписала. Нет, он хороший тип, мой близкий друг, но…я все ещё влюблён в Бетти, и это очень трудно… Но сейчас он в Саутсайде, и я не думаю, что Джагги будет против, если я чуть-чуть поиграю с нашей Бетти. Он даже ничего не узнает, не так ли? — Все будет в порядке, — сухо отвечаю я, задумав маленький и не очень хороший план. Бетти скидывает с плеч вязаный кардиган, возмущаясь духотой в середине января. Что-то и правда слишком тёплая зима в этом году. Я скольжу взглядом по ее ключицам и дохожу до кончиков пальцев. Девушка учащённо дышит и расслабленно болтает в воздухе своими длиннющими ногами, и как я раньше не замечал их? Я допиваю остатки вина в бокале и подхожу к соседке. Блондинка осторожно скользит взглядом по моим глазам, но сразу же опускает их, едва я ухмыляюсь. Она смущается моей близости, или мне кажется? Маленькая чертовка. — Я написал новую песню, — закидываю пробный крючок и продолжаю намекать, — может хочешь послушать? — О, Арчи, конечно, — восклицает Бетти; ее глаза уже горят пьяными искорками, а на пухлых губах играет милая улыбка. Прям как раньше: светлая Элизабет Купер, отзывчивая и заботливая. Прошло уже много лет, а я все ещё влюблён в неё, без памяти и насовсем. Я притянул блондинке свою руку, а та, поставив бокал на стол, с моей помощью спрыгнула на пол. Края ее свободной юбки приподнялись вверх, оголяя стройные бёдра, но Бетти мигом опомнилась и прикрыла свои заветные места. Вот черт! — шумно выдохнул я. Я потянул девушку за собой на второй этаж, медленно поднимаясь по лестнице. Мы зашли в мою комнату, притворив за собой дверь — так, на всякий случай. Соседка сразу же закрыла окно шторкой — вдруг, кто-то из родителей Бетти заметит ее в моем доме, а это совсем нежелательно, особенно так поздно. Я взял в руки гитару и сел на стул рядом с кроватью, где удобно разместилась блондинка. Ее волнистые пряди накрыли собою простыню, а я уже представил как вдыхаю их сладкий аромат. Элизабет подсела поближе ко мне, и в нос ударил приятный запах мёда и ванили — очаровательный аромат ее тела. Я попытался сконцентрироваться на музыке и не выдавать своего желания, но это оказалось гораздо труднее, чем я думал. — О ком эта песня? — напомнила блондинка, заметив, что я в некоем замешательстве. Я встряхнул головой и тихо ответил: — О моей возлюбленной, — я поставил пальцы на аккорды и сделал глубокий вдох. Верхняя пуговица рубашки-поло сжимала горло, и становилось трудно дышать. Или это из-за девушки, что испепеляет взглядом мои руки? — А-а, — понимающе прошептала Бетти, думая, что я о Веронике. Ох, нет, как же ты ошибаешься. Эта песня о тебе. Мы в детстве часто сидели на крыше, В твоих глазах мелькали искры, вспышки… Я знал, что ты — подарок свыше, А ты таилась словно мышка… Пальцы слетели со струн, завершая последний аккорд, а глаза Бетти все ещё были огромными, как блюдца. Она узнала себя в этих куплетах, вспомнила все те моменты, что я описывал. Элизабет выпрямилась, как будто по струнке, и, положив руки на колени, тихо спросила: — Эта песня не про Веронику, верно? — я слегка кивнул головой, а блондинка продолжила.- Она про меня? Я снова кивнул головой и поставил гитару у шкафа. Бетти пару секунд смотрела на свои пальцы, явно что-то обдумывая. В ее глазах так и плескались сомнения, догадки и…радость? — Арчи, ты же знаешь, что я люблю Джагги, — наконец тихо сказала она, а мое сердце упало вниз.- Но…и ты мне дорог, правда. Мы же дружим с детства… Она отшила меня, показала границы наших отношений, ранила в самое сердце этим противным словом «дружим». Какой же я был дурак! Надо было ответить на ее чувства, а не трусливо бежать от них! — Мне пора…- подытожила девушка и подскочила на месте, когда я преградил ей путь. На щеках Бетти заиграл предательский румянец, а дыхание участилось — все это выдало ее. Элизабет до сих пор неравнодушна ко мне. До сих пор влюблена в меня, что бы не говорила. Джагхед — не единственный, кто заставляет ее сердце биться быстрее. А, значит, я ее никуда не отпущу.