Names Are Just Words

17 ноября, 2009 00:09 Мэтт сидел перед телевизором и во что-то играл на нем, когда я зашел в гостиную. Кажется, это была «Большая гонка», где парни со всех штатов соревновались в заездах. — Ты — придурок! — Я услышал, что Мэтт ворчит. – Давай же! Выжимай сцепление, выжимай! Ради бога! Он растянулся на диване, опираясь на локоть. У него был большой пакет картофельных чипсов на груди, бутылка пива между ног и полная пепельница, стоящая под боком. Он дымил как паровоз, выкурив три сигареты за первую половину гонки. В небольших перерывах он запускал руку в пакет и набивал рот чипсами. Крошки и пятна жира были повсюду на его полосатой кофте. — Ты вызываешь у меня отвращение,— прокомментировал я. Он, кажется, не услышал. — Как ты можешь верить этому нубу? – спросил Мэтт, обращаясь явно не ко мне. Он набил рот чипсами и заорал, отчего крошки полетели в разные стороны. – Он ничего не стоит! Он – чертов японец! Они изобрели дрифтинг! – Мэтт поспешно прожевал и проглотил, беря еще горсть. – Это пиздец. Он был всё таким же неряхой. Его действия вызывали у меня головную боль. Я потер виски и достал ибупрофен, запив водой. В моей руке была плитка шоколада, и я откусил от нее. Взглянув в сторону компьютерного экрана, я пробежал глазами по последним сообщениям. Не было значительных изменений, что нервировало меня. Мэтт, словно для контраста, наоборот успокоился. Я всегда почти позавидовал его хладнокровному поведению. Он всегда был спокойным, всегда – неспешным. Я не думал, что когда-нибудь смог бы понять его. Он снова набил рот чипсами. Потом поорал на своего водителя и облизнул пальцы, продолжив играть. — Мэтт, — начал я. — Ммм? – отозвался он, шевеля большими пальцами. — Скажи мне, что ты думаешь об Л. — Ммм… Что? Об Л? — Да. Что ты подумал об Л? Помнишь, тогда, когда мы встретились с ним впервые? — Да. Роджер и Ватари собрали самых умных детей в кабинете и открыли лэптоп… — …И каллиграфическая «Л» появилась на экране. Это было почти нереально, и затем искаженный голос Л раздался из динамиков. Он стал говорить нам о законе – больше персональном, чем универсальном. Он сказал нам, чтобы мы прожили свою жизнь так, как мы сами этого хотим, и чтобы мы следовали своему собственному понятию закона. — Да. Я помню то, что он сказал. — Мэтт остановил свою игру и выключил ТВ, несмотря на то, что гонка еще не закончилась. Он бросил пакет с чипсами на стол и опустил ноги на пол. Потом сделал большой глоток пива и зажег новую сигарету, прежде чем снова заговорить. — Я ненавидел взрослых, — сказал он. — Я всегда их ненавидел. Я никогда не слушал их, поскольку они всегда думают, будто они знают, что лучше, будто бы только они это знают. Я не верил им. Когда я услышал об Л, то подумал, что он – очередной взрослый. Я не собирался его слушаться. Все другие дети задавали вопросы, и я слушал его ответы, как робот. Я не был уверен, но я мог поклясться, что всё это было скучным. — Да. Я стоял возле стены и тоже слушал. — Я игнорировал его слова, пока не настала моя очередь, и я спросил его, почему он думает, что он должен помогать полиции. Другие посмеялись надо мной, но он ответил. Он сказал, что он делает это для себя, он делает то, что хочет и когда хочет и не слишком заботится о мире в целом. Но это был тот самый момент, когда я начал восхищаться им. У меня было чувство, что он не такой уж взрослый, а просто ребенок, похожий на нас. Тогда я решил, что я должен его слушаться. Я лизнул свой шоколад. — Я тоже слушал это всё, — сказал я. — Когда он сказал, что живет по своим собственным правилам, это поразило меня. Ты был единственным, кто задал тот дерзкий вопрос, практически оскорбляя Л, и я не задавал никаких вопросов. Может быть, вот почему он выбрал нас. Ниа тоже не задавал вопросов. Л собирался отобрать кого-то из новичков на свое место, и я думаю, что именно поэтому он выбрал нас с Ниа. Л был не просто другим взрослым, пытающимся командовать нами. Он был похож на нас. Он был одиноким эгоистичным ребенком. — Да. — Мэтт взял новую банку пива. – Я ушел, поскольку был уверен, что Л не нуждается во мне. Тебя и Ниа было более, чем достаточно, чтобы убедиться, что его дело будет продолжено. Я был просто надежной запасной копией. Я хотел прожить жизнь так, как хотел, вне этого места. Меня напрягал Роджер и все эти учителя. Я хотел быть свободным, так что я ушел. — Я ушел, чтобы опередить Ниа, — ответил я, кусая шоколад. – И я не стал бы с ним сотрудничать даже после смерти Л, когда Роджер попросил нас об этом. Мэтт усмехнулся. — Да, это правда. Это всё равно, что заставить Марио и Боузера работать вместе. — Что? — Я поднял бровь. – Откуда ты берешь это дерьмо? — Неважно, — вздохнул он. — Почему ты вдруг так внезапно заинтересовался, что я о нем думаю? Тебя раньше это не заботило. — Мне и сейчас всё равно, — уточнил я. – Я просто пытаюсь понять твою позицию. Тебя ведь ничего не заботит. Ты не казался особо расстроенным, когда я сообщил тебе, что Л мертв. — Это меня огорчило, — сказал Мэтт, пожимая плечами. — Но что я должен был делать? Кричать от горя? Я восхищался Л. Он был единственным человеком, которым я восхищался в своей жизни, это правда. Это был его выбор, когда он рискнул своей жизнью, пытаясь остановить Киру, так что он умер ради своего любимого дела. Он мертв, и этого уже не изменишь. Я не думаю, что он хотел, чтобы я рисковал жизнью, пытаясь наказать его убийцу. Он хотел, чтобы я прожил свою жизнь так, как этого хотел я сам. Он хотел, чтобы я шел своим собственным путем, как и он. И я это делаю. — Ты ничего не преследуешь, — запротестовал я. – Всё, что ты делаешь, это следуешь за мной, когда мне это нужно. — Это мой путь, Мелло, — ответил Мэтт. Я подносил шоколад ко рту, чтобы откусить кусок, но его фраза остановила меня. — Если я нужен тебе, тогда я здесь. Может, я выгляжу несерьезно, но твоя цель является и моей целью тоже. Я живу так, как я этого хочу, так что я уверен, что это хорошо для памяти об Л. Я откусил от плитки и медленно разжевал. — Ты серьезно, Мэтт? — Несомненно. Я всегда сопровождал тебя, даже когда мы просто шутили. Я ненавидел выходить наружу, но ты всегда тащил меня на улицу. Я ненавидел учебу, но старался, потому что ты меня попросил об этом. – Он пожал плечами и выдохнул сигаретный дым. – У тебя есть дальнейшие планы? — У меня есть кое-какая задумка, но мне нужно подождать, чтобы убедиться, что она сработает. — Ожидание сводит тебя с ума, — заметил он. – Ты всегда ненавидел ждать. Если другие дети тянулись слишком долго, стоя в очереди за ланчем, ты всегда толкал их, чтобы они шли вперед. — Ну, я не толкал тебя, так что будь благодарен. — Я, несомненно, благодарен. – Мэтт включил ТВ и разочарованно вздохнул, потому что гонка уже закончилась и он проиграл. Он допил свое пиво и взял новое, открывая банку. Потом взял телефон и стал кому-то звонить. — Ты хочешь большую или просто среднюю? – спросил он у меня. — Ты снова заказываешь пиццу? — Да. Ты хочешь с маслинами, верно? Я вздохнул. Он мог бы жить только за счет дерьмовой еды, пиццы и пива. — Хорошо. Просто среднюю. Мэтт дозвонился и заказал нам пиццу. Он и вправду ненавидел куда-либо выходить. Он только играл в свои игры всю ночь и заказывал продукты онлайн. Он был почти так же нелюдим, как Ниа, но чувствовал себя снаружи не так плохо, как тот. Я не думал, что Ниа когда-нибудь видел солнце не через окно, а Мэтт слишком использовал свои способности посредством онлайн, так что в этом плане он был более социален, чем Ниа. Я любил делать всё лично, так как мне нравилось смешиваться с толпой и взаимодействовать с другими людьми. Пицца прибыла через час. Как только в дверь постучали, Мэтт остановил свою игру, отложив Nintendo Wii на диван, и открыл дверь. Он заплатил парню за доставку, затем положил коробки на стол, сгребая в сторону пустые пакеты из-под чипсов. Он открыл свою пиццу и, взяв большой кусок, запихал его в рот. — Ты не должен есть как свинья, — прокомментировал я, открывая свою коробку. — Я всегда так ем, — отозвался Мэтт, жуя. — Я знаю и я не понимаю, почему ты это делаешь. Ты словно куда-то торопишься. Он пожал плечами и набил свой рот очередным здоровым куском пиццы. Затем облизал грязные пальцы и стал играть. 18 ноября, 2009 11:59 Я просматривал чаты и блоги новостей на следующее утро, слушая звуки взрывов из игры Мэтта. Я разбудил его довольно рано, потому что не мог вынести его храп. Он ворчал и жаловался, а потом принялся доедать вчерашнюю пиццу, усевшись за игру. Идиот. Я не ожидал, что увижу какие-нибудь глобальные изменения, но в новостях, в 8:00, сообщили, что вице-президент США намерен провести пресс-конференцию в 12:00. Очевидно, это покажут по телевидению по всему миру, поэтому это было определенно важно, и наиболее вероятно, что речь пойдет и о Кире. — Мэтт, выруби это! — Что? – пробормотал он. — Сейчас же, черт возьми! — Подожди немного. Я пока не дошел до точки сохранения. — Нет! Я сказал тебе о пресс-конференции час назад! А теперь выключи свою игру! — Господи… Хорошо. – Он отключил ее и отложил джойстик, потом встал. — Переключи на местное телевидение! — Ладно. Остынь. Мэтт поискал пульт, после чего вошел в локальную сеть ТВ. Вице-президент Соединенных Штатов, Джордж Сайрас, был на экране, замещая последнего президента, Дэвида Хупа, которому я угрожал и которого убил Кира. Я слышал его утверждения насчет дальнейшей политики США. Мафия в руках Киры. Я знал, что Кира убивает только известных членов мафии. Но подпольные торговцы оружием, например те, с кем сотрудничал я, не могли быть обнаружены Кирой. Они никогда не работали в открытую, занимаясь контрабандой, и не попадали под надзор. Это было хорошо, поскольку мне нужны были подобные связи. — Вице-президент так же суров, как трехлетняя девочка, — прокомментировал Мэтт. — Ты прав, — сказал я, отрывая край фольги от плитки шоколада. – Дэвид Хуп не выдержал угроз со всех сторон и в конце концов убил себя, чтобы не позволить Кире использовать себя, чтобы сделать что-то ужасное. Он действительно был лучшим президентом, особенно по сравнению с этим парнем. Я стал слушать, как вице-президент продолжает свою речь. — Мы, Соединенные Штаты Америки… — Могло ли это быть на самом деле? Он действительно сам так считал? У меня были большие сомнения. — …Решили принять действия Киры и не делать ничего, что могло бы помешать ему. Я предложу сделать то же самое и другим мировым лидерам на следующей мировой конференции. Я знал, что так и будет. — Ооо… — сказал Мэтт. – Какого хрена?.. Я откусил большой кусок шоколада. Я знал, что это должно было случиться рано или поздно. В конце концов, гибель мафии после самоубийства Хупа была неизбежна. Я продолжал слушать, как репортеры требуют объяснений и спрашивают, считает ли Сайрас действия Киры оправданными. — Оправданными? – ответил он. – Это не совсем то, что я имел в виду. Однако благодаря Кире войны теперь ушли в прошлое. А организованная преступность в Соединенных Штатах, а также в других странах, находится на грани исчезновения. Мы также обнаружили, что смерть президента произошла из-за его попыток поймать Киру. Я был уверен, что СПК тоже смотрит это. О них должны скоро заявить, по крайней мере — официально. — Если мы пойдем против Киры, мы будем убиты, и это — доказанный факт. Вот почему наше правительство решило отойти в сторону от этого. Наша страна развалится, если глава страны станет меняться всякий раз, когда мы будем пытаться захватить Киру. Мы не принимаем действия Киры как оправданные, мы просто не станем идти против него и не будем делать попыток его схватить. Последовали протесты и возмущения репортеров, многие из них требовали, чтобы Сайрас лично обратился к Кире по телевидению. А другие репортеры были согласны с его решением и были даже готовы следовать за Кирой. Я засмеялся и откусил кусок от плитки. — Выключи это, Мэтт. Я услышал достаточно. — Ты уверен? Это как-то странно всё. — Да, я уверен. Просто возвращайся к своей игре. — Так точно, босс, — сказал он и принялся за игру. Это было совсем нехорошо. Скоро другие страны пойдут вслед за Америкой и склонятся перед Кирой, и мне станет труднее прятаться. Японская полиция надеялась обнаружить меня в какой-нибудь больнице, но поскольку я туда не пошел, я всё ещё не был найден. Кира знал моё имя, но не моё лицо. И я должен скрывать его как можно дольше, иначе он убьет меня. Я мог бы поверить в то, что СПК не станет искать меня, однако я не мог надеяться на то, что Кира никогда не обнаружит СПК. А если это произойдет, тогда он должен найти мое фото. Это было единственным моим изображением, и у меня было время опередить Киру. Я не мог тянуть до бесконечности и постоянно скрываться, и я должен увидеть Халл как можно быстрее. Завтра? Нет, это слишком быстро. Я должен дать Ниа еще немного времени, прежде чем узнать о его подозрениях. Но и не слишком много, чтобы он не разгадал мой план и не принял встречных мер. — Эй, что такое, Мелло? Я посмотрел в сторону Мэтта. Он еще не начал игру. На экране было меню, и он просто держал джойстик в руке. — Я просто думаю о том, что делать дальше, — сообщил я ему. — Что за план? — Союз Ниа определенно развалится без поддержки правительства США. Он скоро должен отделиться от них и продолжать расследование самостоятельно. Я почти уверен в этом на 100%. Было бы лучше, если бы я мог это подтвердить сейчас и получить от них информацию прежде, чем они исчезнут... Я должен начать действовать немного раньше их, однако надо дать Ниа достаточно времени, чтобы он сделал кое-какие выводы. — Я надеюсь, что это сработает. Позже дело наверняка примет сложный поворот. США, вероятно, начнет публично поддерживать Киру, и это осложнит наши действия. — Я знаю, но мы должны подождать. — Ты обеспокоен, Мелло? — Беспокойство полезно, — вздохнул я. — Но, знаешь, ты не сможешь поймать Киру, если будешь мертв. Я поднял взгляд и посмотрел на Мэтта, но он уже начал играть. 18 ноября, 2009 18:00 Был вечер, когда должна была начаться следующая пресс-конференция относительно будущего Соединенных Штатов и относительно Киры. Я снова накричал на Мэтта, чтобы он отключил свою игру, чтобы я мог посмотреть местный канал. Было сделано заявление в прямом эфире, что Джордж Сайрас стал новым президентом и что он официально распустил секретную организацию СПК, которую создал прежний президент для захвата Киры. Это было то подтверждение, которое мне было нужно, и я отлично знал, что это было в планах у Ниа. Он, вероятно, сделал это заявление как приманку для меня. Зачем президенту сообщать о роспуске неизвестной организации? Это было ловушкой. Принял ли Ниа меры для того, чтобы подготовиться к моему следующему действию? Подозревал ли он Халл? А она играла за или против меня? В любом случае, у меня не было выбора. Я не мог действовать, пока у меня не было подозреваемого. И потому я должен был рискнуть. Завтра. Я должен увидеть Халл завтра. — Ты не менял бинты целый день. — Мэтт смотрел на меня, сидя на своем диване. – Хочешь, чтобы я тебе помог? — Просто играй в свою тупую игру и забудь обо мне, — огрызнулся я. – Я могу сделать это сам. Безвольный, трусливый президент усложнил многие моменты. Я облокотился спиной о стену. Скоро я мог быть пойман, что мне совсем не нравилось, потому что у меня было еще много дел. Я глубоко вдохнул, прежде чем шагнуть в ванную. Затем закрыл дверь и включил свет. Я расстегнул свою кожаную жилетку и снял ее, потом разбинтовал марлю на теле. Я не хотел смотреть на себя в зеркало, пока не снял все бинты с лица. Я бросил марлю на пол, а затем взял ножницы и срезал повязку, закрывающую мой левый глаз. Я глубоко вдохнул и сжал кулаки, стиснув ножницы в руке. Это был тот момент, когда я должен был повернуться к зеркалу. Мои раны почти полностью зажили. Выглядели ли они лучше? Я должен был это узнать. Я взорвал базу к чертовой матери, и я давно для себя решил, что сделаю всё, чтобы отправить Киру в могилу. Тогда почему я колебался сейчас? — Черт возьми! – прошипел я и поднял голову, чтобы посмотреть на свое отражение. Мои зубы стиснулись, отчего в ушах раздался скрежет. Стекло отразило на своей поверхности неприглядную реальность. — Черт побери всё! – закричал я, сжав ножницы и ударяя ими по зеркалу. Оно треснуло, разлетаясь небольшими осколками по ванной. Я отвернулся, закрываясь, и снял перчатки, чтобы дотронуться до моих ожогов пальцами. Ожоги были еще хуже, чем я это представлял. Они уничтожили третью часть моего торса, часть ребер, груди и плеча. Они переходили на шею и левую половину лица — от линии челюсти до лба. Кожа была неровной и обезображенной длинными лоскутами неровно заживающих розовых и коричневых шрамов. Моя бровь была опалена, а кожа вокруг – расплавлена, неровно заживая вокруг века. Моя щека была похожа на мертвую плоть. Я ненавидел это! Я думал, что это можно было исправить, но всё выглядело очень плохо, даже когда зажило. Так я теперь буду выглядеть всегда. Этого уже нельзя изменить. Я никогда не смогу стать прежним и никогда не смогу обратиться к пластическому хирургу или специалисту. Теперь я такой навсегда! Я почувствовал его присутствие прежде, чем услышал скрип открывающейся двери и шум его шагов. — Мелло? — Уходи! — закричал я, рефлекторно закрывая левую половину лица. Я отвернулся от зеркала, чтобы Мэтт не смог увидеть меня в остатках зеркала на стене. – Убирайся к черту! — Что случилось? – спросил он, и в его голосе мелькнуло что-то похожее на интерес. — Ничего не случилось! Просто делай то, что я говорю! Оставь меня! — Почему ты разбил зеркало? Он постоял некоторое время, не двигаясь, а потом шагнул ко мне, переступив через горку бинтов, лежащих на полу. Я услышал хруст стекла под его ботинками. Я был одет в штаны, в ботинки и перчатки, и мои четки висели у меня на шее, а за поясом была спрятана пушка. Но, несмотря на это, я чувствовал себя незащищенным, пока стоял там. Я ненавидел это. Впервые я не мог вынести его взгляда. — В чем дело, чувак? – спросил Мэтт, стоя прямо за моей спиной. — В чем дело?! — Я сжал пальцы в кулаки. – Я – чертов урод, вот в чем дело! Это… Это хуже, чем… — Я потряс головой. – Просто оставь меня одного! — Позволь мне посмотреть, — попросил Мэтт. — Нет! Проклятье! — Я был с тобой всё это время, помнишь? Я видел это раньше. Я видел это, когда всё выглядело еще хуже, — он сказал это равнодушно, с прохладным оттенком в голосе. Это было безэмоционально и похоже на Ниа или подозрительно похоже на Л. У Мэтта была способность действовать на меня успокаивающе. Но сейчас я не хотел этого. — И что?! Это не означает, что я хочу, чтобы ты видел это когда-нибудь снова! Я толкнул его к раковине и вышел из ванной. Затем поспешил в свою комнату и захлопнул дверь. Я хотел забыть эту картину и никогда не видеть её снова. Я должен отращивать свои волосы и избегать дневного света. Я сел на кровати, когда услышал, как открылась дверь. — Иди к черту! — Это не так уж плохо, Мелло, — начал Мэтт, подходя ближе. Я повернулся к нему спиной, сгорбив плечи и прикрыв лицо ладонями. — Ты ни хрена не знаешь! Говорю в последний раз – убирайся! — Так… что? – спросил он снова. – Ты только что велел мне никогда на тебя не смотреть? — Да! Если я что-то тебе говорю, ты должен это делать! – крикнул я, надеясь вывести его из равновесия. – Ты делаешь то, что я тебе говорю! Вот как это было всегда, ты, ничего не стоящий ублюдок! — Дерьмово, чувак. Ты не сможешь постоянно прятаться от мира. — Я могу делать всё, что я захочу! — Позволь мне посмотреть, — настаивал Мэтт. — Просто уйди! Я буду готов завтра, но сейчас оставь меня одного. Ничего уже не изменить, черт возьми! Ничего! — Тогда почему ты так злишься? — Ты бы не задавал глупых вопросов, если бы это случилось с твоим лицом! — Просто разреши мне посмотреть. — Нет, черт тебя побери! Я не хочу тебя видеть, так что убирайся! Последовала пауза, затем Мэтт закрыл дверь. Ладно. Я вздохнул, убирая руки от лица. Я услышал, как он швырнул свои перчатки на пол, а затем сел на кровать, разворачивая меня к себе. — Какого черта?.. Он сжал несколько прядей моих волос в руке и, чуть дернув на себя, поцеловал, заставив меня широко раскрыть глаза от удивления. Прошло целых три секунды, после чего я очнулся и вытащил левой рукой беретту из-за ремня. Я прижал дуло к его виску, пока он меня целовал, и сильно надавил. — Какого хрена ты делаешь? – воскликнул я. — Уже ничего, — заметил Мэтт. Он всё ещё находился совсем близко, и я ощутил запах сигарет. Я чувствовал этот привкус на собственных губах. Я ткнул пистолетом сильнее, заставляя его вздрогнуть. — Эй, умник, что тогда ты делал? — Проверял, станешь ли ты возражать, — ответил он. Я смотрел в его спокойные глаза, скрытые оранжевыми стеклами. Мэтт держал мои волосы в кулаке, и я не мог отодвинуться назад. Я был удивлен его смелости. Нельзя было прочесть что-то конкретное по глазам за очками. Но я почему-то не чувствовал отвращение. — По факту, — сказал Мэтт, понизив голос, — тебе это нравится, Мелло. — Ты разглядел это сквозь свои очки? – спросил я. – Отпусти меня. — Ты никогда не возражал, если я прикасался к тебе, — произнес он, не отодвигаясь и не боясь моей беретты. Пуля уже была в камере, и я мог выстрелить в любой момент. Мне достаточно было нажать на курок, и его мозг превратился бы в кашу. — Ты потерял все свои ощущения? Конечно, я возражаю, черт возьми! — Нет, я имел в виду – до этого, ещё в доме Вамми. — Что? – Я моргнул, не совсем понимая его. — Не говори мне, что ты забыл. — Мы ведь были детьми! – Я почувствовал, что краснею – от ярости и еще чего-то, что было мне незнакомо. Мэтт пожал плечами. – Почему ты это сделал? Почему ты просто не оставишь меня одного? — Почему я должен это делать? — Потому что я тебе это говорю, Мэтт! Он кивнул. — Ты прав. В любое другое время я буду твоим послушным рабом, — сказал он, сидя напротив меня в опасном положении и рискуя быть убитым. – Но даже у меня есть предел. Я и вправду не люблю ждать, но я ждал целые годы. — О чем ты? Мэтт снова потянул меня на себя и опять поцеловал, просовывая мне в рот свой язык. Мне удалось ухватить его за воротник кофты и оттолкнуть. — Отвали, чертов псих! О чем ты думаешь? Я приставил пистолет к его челюсти, нащупывая пальцем курок. Мэтт усмехнулся мне в лицо и коснулся коленом моего бедра. — Знаешь… Я мог бы использовать свой рот для чего-то другого. Я слегка отшатнулся – всё ещё злой, всё ещё возмущенный и пораженный его неподчинением. Он никогда не удивлял меня настолько. Откуда у него взялась подобная смелость? Откуда она у самого ленивого ребенка в Вамми, человека, который равнодушен ко всему миру? Я медленно убрал оружие. — Ты сошел с ума. Мэтт посмотрел на меня и снял очки, и я встретился взглядом с его зелеными глазами. Я редко видел их. — Может быть, но это твоя вина, — отозвался он и придвинулся ближе, всё ещё держа меня за волосы. Я не убирал руку от воротника его свитера. Его язык вернулся в мой рот, посылая волны тепла по моим нервам. Мой палец дернулся обратно на курок. Мэтт был слишком близко, я не хотел прикасаться к нему. Но всё равно позволял. Почему моё тело реагировало подобным образом? Обычно я всегда контролировал свои чувства. Но это было чем-то новым, тем, чего я никогда не испытывал. Почему я не мог предотвратить это? Я помнил всё, что касалось приюта. Я никогда не любил, чтобы кто-нибудь трогал меня. Может, это оттого, что мой отец, тот пьющий человек, бил меня, когда я был маленьким?.. Или потому что… Что я мог сказать? Единственный человек, которым я восхищался, Л, никогда не прикасался ко мне и никогда не выражал себя в прикосновениях. Я прилагал все усилия, чтобы ко мне не прикасался нелюбимый мной Роджер. Единственный, кому я позволял одобрительные похлопывания по плечу, был Ватари, и я терпел его, потому что он был любезным и интеллегентным человеком. Я часто толкал других детей на землю или воровал их обед, или ломал игрушки. Я всегда был задирой. Я делал это, потому что я всегда что-то требовал. Я жил, не приемля чье-либо руководство. Я не был мягким и дружелюбным и я никогда не позволял никому дотрагиваться до меня. Но я позволял, чтобы Мэтт касался меня. Я позволял, чтобы он был ближе, чем кто-либо еще. Мы просто были маленькими любопытными детьми. Это было игрой, но я не возражал. Может быть, мне это нравилось и теперь, но я не мог ему это позволить. Я собирался изменить свое решение? Мэтт отодвинул меня от края кровати и положил меня на матрас. Я хотел возмутиться, но он просунул колено у меня между ног и наклонился надо мной. — Что ты делаешь, Мэтт? – спросил я угрожающе, сжимая пистолет в руке. Его лицо почти касалось моего, и я попытался отодвинуться. Концы его взлохмаченных волос щекотали мой лоб. — У нас нет времени, чтобы дурачиться, — сказал я, свободной рукой уперевшись в его грудь. Мой голос звучал раздраженно и нетерпеливо. — Всегда есть время, чтобы подурачиться, — ответил Мэтт легко. Я посмеялся над его словами. – Не беспокойся так сильно. — Я не могу быть таким, как ты. — Я знаю. Но я и не говорю тебе быть таким. Я просто хочу, чтобы ты немного расслабился.Ты всегда на пределе. Это не поможет. Мэтт прижался ко мне грудью, прижимая меня к кровати, и отодвинул в сторону серебряное распятие четок. Потом его пальцы заскользили по моей коже. Я почувствовал, что его руки слегка грубоватые. Может, это потому, что моя кожа затягивалась. Он провел пальцем по моей обожженной щеке, заставляя меня вздрогнуть. — Черт! – зашипел я. Почему? Почему, бога ради, я позволял ему делать это? Почему я не ударил его по лицу? Почему я это не останавливал? Мэтт улыбнулся и использовал свою другую руку. Это было… хорошо. Он гладил мою обнаженную кожу, и я чувствовал, что мне жарко, хотя я этого не хотел. Он немного заколебался, а потом провел пальцами по краю моего шрама – от плеча до груди. Я сьежился от этих прикосновений. Мэтт отбросил четки с моего плеча. — Тебе всё ещё больно? – спросил он, лениво наблюдая за моей реакцией своими зелеными глазами. Его голос был так же равнодушен, как и всегда. — Нет, — ответил я сквозь сжатые зубы и отвернулся, чтобы не смотреть в его глаза. Мэтт почти никогда не искал контакта со мной или с кем-либо еще. Ему было хорошо и одному. И потому сейчас, когда он делал это, он меня удивлял. — Это хорошо, — заметил Мэтт. Кончики его пальцев двигались по моим шрамам и заживающей плоти. Потом переместились на шею и лицо. Я задержал дыхание и невольно сжался, однако не хотел ему это показывать. — Ты сказал, что тебе не больно, — заметил Мэтт. – Может, тебе неловко? Я сжал зубы и отодвинулся, чтобы посмотреть в его глаза. — Мэтт?.. — Да? – пробормотал он, проводя теплыми пальцами по моей коже на левой стороне лица. Я не понимал, почему вдруг решил согласиться на такое. — Если ты собираешься что-то делать, то делай, — прошипел я. – Я не хочу видеть, как твой рот что-то говорит. — Как скажешь, босс. Что тогда мне делать моим ртом? Мэтт прижался ближе, просунув одну руку мне под голову, а другой опираясь на матрас. Он стал целовать мою шею, проводя языком по шрамам и оставляя мокрые следы. Я почувствовал, как всё внутри всколыхнулось, а сердце бешено застучало. Я не мог этого объяснить. Мэтт касался моих ожогов повсюду, прикасаясь губами, языком и зубами, поднимая во мне теплые волны одну за одной и заставляя забыть о сопротивлении. Почему он делал это, ничего мне не объяснив? Конечно, он никогда не объяснял того, чего не требовалось, и никогда не говорил серьезно. Мне это совсем не нравилось, но я его не останавливал. — Перестань касаться шрамов, — потребовал я, чувствуя, что моё дыхание сбито напрочь. Я старался не обращать на это внимание. — Почему? Ты смущаешься? — Заткнись и перестань! — Ладно, ладно. Тогда я буду касаться чего-нибудь другого. — Что? – спросил я. – Что ты?.. Мэтт провел рукой по моему животу, и я непроизвольно напрягся. Я уставился на его улыбающееся лицо, в то время как его рука опустилась ещё ниже. Он сжал моё бедро, что заставило меня снова напрячься. Внезапно его рука скользнула ко мне между ног, отчего каждый мой нерв вспыхнул огнем. — Какого черта, Мэтт? – воскликнул я. — Я просто следую сигналам, — сказал он, усмехаясь, и начал поглаживать мою промежность так, что кожа штанов касалась моей плоти. Я прикрыл глаза от приятного ощущения, расползающегося от паха и выше. — Что за сигналы? – прорычал я. — Сигналы твоего тела. Мэтт расстегнул мою пряжку и затем дернул ремень. — Мэтт, — позвал я, однако он меня проигнорировал, распутывая шнуровку. Потом его теплая рука дотронулась до моей кожи. — Дерьмо! – прошептал я, задыхаясь и прижавшись к матрасу. — Видишь? Очевидно, я неплохо распознаю твои сигналы. — Заткнись! — Мэтт гладил меня, и его губы изогнулись в хитрой усмешке, словно он собой гордился. — Черт тебя подери! Он наклонился, всё ещё поглаживая рукой, и стал лизать моё лицо, проводя языком по ожогам. Затем опустился на шею, оставляя мокрые дорожки. От его прикосновений каждый сантиметр моего тела дрожал. Мне было немного больно, но я испытывал удовольствие. Я не хотел, чтобы мне было хорошо от этого, но ничего не мог поделать. Моя заживающая кожа всё ещё была чрезмерно чувствительной. Мэтт использовал это для своего преимущества, но мог бы этого и не делать… Его рука оставила в покое мою промежность и быстро переместилась выше, стаскивая с меня брюки. Его язык и губы продолжали скользить по моему лицу. — Черт! – воскликнул я, чувствуя, что мой разум затуманивается. Мэтт поднялся выше, проникая в мой рот. Пока его язык скользил у меня внутри, моя рука сжимала пистолет, и я думал, что должен его убить. Мои бедра прижимались к нему неосознанно, а мышцы наоборот расслаблялись. Я выпустил пушку из руки и едва не застонал ему в рот. Потом сжал пальцами матрас, сдерживая непонятное наслаждение. Я продолжал пытаться это скрыть, словно от этого зависела моя жизнь. — Мэтт, — прорычал я, когда он на секунду оторвался от моего рта. Мне хотелось закричать на него, и я выгнул спину, ощущая себя беспомощным. Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным с того момента, как взорвалась база. Я дал себе слово, что больше никогда не буду слабым, и думал, что готов ко всему. Но Мэтт меня подловил. У меня не было разумных объяснений на этот счет, и я терялся в догадках. Я пытался восстановить дыхание, однако Мэтт снова прижался ко мне и поцеловал. Я ощущал собственный пот на его губах. Как долго он собирался меня проверять? Он сказал, что ждал годы, но разве это было так? Мэтт никогда ничего не ждал, кроме своих видеоигр. Ему не нравилось выходить из дома или ждать чего-либо. Тогда зачем он ждал столько времени? И если всё на самом деле так и было, почему он ждал именно до этого момента? Он знал, что я не стану сопротивляться? Надеялся на свое преимущество? Или на то, что в этот момент я приму все его действия? Если это и являлось причиной, я не собирался расслабляться. Я не собирался позволять ему удовлетворять его прихоти! Однако я начал отвечать на его поцелуй, засовывая свой язык в его рот, и у меня не было этому никаких объяснений. Мэтт обхватил мою голову обеими руками, зарываясь пальцами в волосы. Мне было больно, но я игнорировал неприятные ощущения. Мэтт открыл глаза, наблюдая, как я раздражаюсь всё больше, и зная о причине моего раздражения. Наверное, я спятил, потому что не отдавал отчета в своих действиях. Я не обращал внимание на сигналы тревоги в голове. Я не хотел думать, рассуждать или искать объяснения. Я только хотел чувствовать всё это. Пальцы Мэтта запутались в моих волосах, его ногти слегка царапали мою кожу, будто он пытался удержать меня, если я вздумаю отодвинуться от него. Его пах уперся в мой, напрягая меня ещё больше. Я мог почувствовать, как его стояк прижимается ко мне, натянув джинсы. Я не мог объяснить это словами. Я даже не хотел об этом думать и не понимал, что происходит. Я ответил на его поцелуй, отчего Мэтт застонал. Мои мышцы были напряжены, бедра пульсировали, грудь жгло, но он не прекращал, и я его не останавливал. Его язык всё ещё занимал мой рот, и мне было трудно дышать. Я отодвинулся, ощущая нитку слюны на подбородке. — Это абсурдно, — усмехнулся я. – Не ты ли говорил мне, что будешь меня слушать? Не ты ли говорил, что пойдешь до конца в этом деле? — Я сказал тебе, что возьмусь за это дело, потому что ты просишь меня об этом. Однако это не означает, что я делаю это для тебя. — …Что? — Я делаю это для себя, — сказал Мэтт и, ухватив меня за плечи, перевернул лицом вниз. Я уперся на локти, а он стянул свою полосатую кофту через голову и бросил ее на матрас. – Это мой путь. — Мэтт, — выдохнул я. Моя грудная клетка горела от усталости. Тело ныло, предупреждая о перенапряжении. Я всё ещё восстанавливался после травм, и мои раны болели. Мне нужно беречь свои силы. Мне нужно выздороветь. У меня есть дело, которое я должен выполнить. У меня есть план, как его выполнить. У меня… К черту это! — Быстрее, — потребовал я. Мэтт стянул мои брюки до конца, ставя меня на колени, и я услышал, как он расстегивает свой ремень и снимает джинсы. — У тебя есть объяснение тому, что ты делаешь? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал грубо. Я думаю, что это было бы естественно для меня в такой неестественной ситуации. Я ощущал себя беззащитным, и меня это раздражало. — Не-а, — ответил Мэтт, обхватывая мои бедра обеими руками. — Ты идиот, — отозвался я с сарказмом и нахмурился. – Тогда всё еще хуже, чем я думал. — Остынь, и, возможно, тебе это понравится, — сказал он. Я ощутил его твердый член, который уперся прямо в меня. — Подожди, — пробормотал он и мгновением позже просунул в меня мокрые пальцы. Я едва не закричал на всю комнату, однако стиснул зубы и вцепился в грязную простынь. Мэтт использовал свою слюну. — Пока чувствуешь себя хорошо? – спросил он. — Либо делай, либо разговаривай! — велел я. – Не всё вместе! — Всё, что ни попросишь, босс. Он массировал пальцами у меня внутри, заставляя меня содрогаться в непонятном удовольствии. Потом погрузил их глубже. — Идиот! Ты не играешь в свою видеоигру, черт возьми! — Извини. Но я стремлюсь к отличному результату. Мэтт усмехнулся и вытащил пальцы, а потом я почувствовал прикосновение горячего и твердого члена. — Ты готов? — Просто заткнись и сделай это. Я стиснул зубы от ожидания неизведанной боли, потому что никогда раньше этого не делал. Мэтт резко толкнулся в меня, и я ощутил такую боль, которую даже не представлял себе. — Дерьмо! – воскликнул я. Руки Мэтта стиснули мои бедра, и он стал погружаться глубже. Потом начал двигаться быстрее. Я сжал руки в кулаки, ощущая, как скрипит кожа моих перчаток. Я старался сдержать стоны и не позволить им вырваться наружу. Металлический каркас кровати протестовал, скрипя и стукаясь о кирпичную стену. При таких условиях весь дом узнает, что мы трахаемся! Я попытался позвать его по имени, но слюна заполнила мой рот. Я сглотнул. — Мэтт, — простонал я сквозь сжатые зубы. — Ннн… Да? – сказал он, опаляя меня своим дыханием. – Что? Я замер, вдыхая воздух и ощущая кровь во рту. Я сглотнул её, чувствуя, что мои руки, сжимающие матрас, болят от напряжения. — Кто-нибудь услышит, — мне удалось это сказать, несмотря на сбившееся дыхание и потерю контроля. — Ну и что? Пускай. Кого это волнует? — Очевидно, не тебя! Я опустил голову, пытаясь подстроиться под его толчки. Это было чертовски больно, но мне было всё лучше и лучше. Моя сила воли покинула меня совсем. Мне было слишком хорошо, чтобы я сопротивлялся. Слишком. Это было опасно. Как это произошло? Почему я это допустил? Я никогда не думал о подобном, но теперь я, кажется, не хотел, чтобы он останавливался. — Мэтт! — Что? – Его рука оставила в покое моё бедро и поглаживала позвоночник, заставляя меня покрыться гусиной кожей. Он провел пальцами по моим шрамам и, обхватив меня рукой, наклонился ко мне. – Что ты чувствуешь, Мелло? Ублюдок! Чертов ублюдок! Он со мной играл! Это было для него очередной игрой, где нужно было что-то завоевать. Он всегда стремился к выигрышу. Чего я еще ожидал? И ожидал ли я чего-то еще? Мои мысли запутались из-за волны болезненного удовольствия, заставляя забыть обо всем. Черт! Не нужно думать сейчас. — Не надо меня проверять! – воскликнул я. – Закончи это! — Всё, что хочешь, босс, — ответил он, обхватывая меня руками и делая более быстрые и глубокие толчки. Этим он уничтожил мою силу воли на всю сегодняшнюю ночь. Я открыл рот, чтобы застонать, задыхаясь от дрожи. — Ммм… А! Ммм… — Боже, что было с моим голосом? — Мне нравится твой голос, — сообщил мне Мэтт, обжигая горячим дыханием мою шею. Мокрые волосы прилипли к коже. – Скажи еще раз. — Мммэтт… — начал я, раздвигая колени шире, чтобы он мог проникнуть ещё глубже. Я не чувствовал ног и не мог сказать, были ли они горячими или совсем окоченели. — Я знаю. Заткнись, ладно? — Ладно… Он занял свой рот, облизывая и посасывая заднюю часть моей шеи, отодвинув волосы в сторону. Его левая рука всё ещё гладила мои шрамы, заставляя меня дрожать. Его член заполнял меня полностью, а руки прижимали к груди. Его горячее, пропахшее сигаретами дыхание обжигало мою шею. Такого никогда не случалось со мной, и я не знал, правильной ли была моя реакция или я должен был поступать иначе. Я не думал об этом и мне было всё равно. Я позволил себе подобное впервые в жизни. Впервые я забыл о разуме и не ощущал никакого желания это остановить. Я не мог сказать, сколько ещё длилось это позорное блаженство, прежде чем Мэтт кончил и я ощутил горячую жидкость внутри себя. Он выгнулся и застонал, вонзая ногти в мои бедра. Я почти порвал простынь, словно дикое животное, и закричал, когда оргазм накрыл меня. Я ощущал кровь на зубах, мои мышцы внезапно ослабели. Я упал, уткнувшись лицом в подушку. Вдыхая ртом воздух, я чувствовал, что моя грудь горит. Я был мокрым от его пота и от своего собственного. Через секунду Мэтт лег на меня, и его дыхание коснулось моих влажных волос. Его грудь и живот вдавливали меня в матрас, ткань спущенных джинс касалась моей обнаженной кожи. Дом был непривычно тихий, и никаких звуков, кроме нашего громкого дыхания, не раздавалось. Снаружи доносился шум редких автомобилей, гудела чья-то сигнализация и где-то вдали играла музыка. Но в доме было тихо. Через некоторое время, когда я смог наконец нормально мыслить, я постарался вернуть спокойствие и остатки своего достоинства. — Слезь с меня, — прорычал я. – Ты тяжелый. — Извини, — ответил Мэтт прямо в мои волосы. Он встал на колени и застонал. — Ооо… — услышал я и повернулся, глядя, как он вытирает лицо рукой. – Это было лучше, чем я представлял. Я смотрел, как он садится и надевает джинсы. Я тоже натянул штаны, чувствуя, что это трудно, потому что я был мокрый. Мэтт засунул руку в карман джинс и вытащил упаковку сигарет и зажигалку. Он взял сигарету в рот и прикурил, осветив комнату на мгновение. Потом вытянулся на кровати, закинув руки за голову, и вздохнул с облегчением. — Почему ты это сделал? – спросил я из-за внезапно нахлынувшего любопытства. — Потому что ты сам меня об этом попросил, помнишь? — Я никогда не говорил, чтобы ты трахнул меня, — возразил я. — Негромко, — поспорил Мэтт. — Какого черта ты?.. — Ну же, Мелло. Я знаю, что ты не такой уж недотрога. – Он вытащил сигарету изо рта и выдохнул серебристый дым. – Можно подумать, что эта сексуальная цыпочка из СПК не возбудила тебя. Почему ты думаешь, что я тоже этого не могу? Небольшая сделка. Фактически, я ожидал, что так и будет. Так, как я говорил. О чем это он? — Это ничего не означает! Я думаю своим мозгом, а не членом! У меня есть другие важные дела, чтобы не тратить на это время! — Но ты позволил мне трахнуть тебя. Ты ведь мог мне помешать. Мэтт был частично прав. Я бы мог остановить его, но я этого всё-таки не сделал. — Я всегда хотел попробовать это с тобой, — сказал он, выдыхая облако дыма. – Я знал, что ты никогда не станешь делать шаг первым. Ты слишком упорный и гордый. Ты думаешь так же много, как и Л. Не забывай, на что была похожа его жизнь… Он отгородил себя от всего мира. Он говорил с нами всего несколько часов. И это было возможно лишь через экран компьютера. Он всегда был занят, всегда – ограничен во времени. Наверняка он даже не знал всех детей из дома Вамми. Он знал, как люди думают, но он никогда не понимал их. Я могу сказать то же самое о себе, но не о тебе. Ты думаешь слишком много, но ты не потерян для мира. Ты – часть мира. Ты чувствуешь людей. Ты знаешь, что они ощущают, даже знаешь меня. Тебе сложно, потому что ты всегда был отдельно ото всех. И я знаю, что это всегда было за пределами твоего понимания. Я проще тебя и я сделал то, что хотел сделать. Ты позволил мне это, потому что тоже хотел, даже если ты так совсем не думаешь. — Тебе просто было интересно, — я сказал это, не особо задумываясь над значением фразы. — Не думаю. – Мэтт вдохнул и выдохнул дым, и я завороженно смотрел на красный кончик его сигареты. — Я должен был убить тебя, — сказал я. — Наверное. Однако ты не остановил меня, и тебе это понравилось. Так что можешь убить меня сейчас, если считаешь, что это что-то изменит. Я нахмурился в темноте. — Тише. Я хочу поспать. — Хорошо, босс. — Ты и вправду собираешься звать меня так? — Как насчет командира? Капитан? Начальник? Ваше Высочество? Я закрыл глаза, ощущая пульсирующую боль в голове. — Босс звучит лучше.