Names Are Just Words

19 ноября, 2009 15:37 Я проснулся на грязных простынях и, потянувшись, провел рукой по лицу. Я всё еще ощущал кровь во рту и привкус сигарет на губах. Когда я попытался сесть, то почувствовал, что что-то мне мешает. Я повернул голову влево и увидел, что Мэтт спит на мне, положив голову прямо на моё обезображенное плечо. Одна его рука обхватывала мою грудь, а лицом он уткнулся мне в шею, отчего его дыхание шевелило мои волосы. В комнате стоял запах пота и сигаретного дыма, и рыжие волосы Мэтта были насквозь пропитаны никотином. В принципе, я привык к нему и не видел причин орать из-за этого на Мэтта. Я попытался оттолкнуть его прочь и скинул с себя его руку, и тогда он пошевелился и застонал: — Еще немного осталось пройти... Нужно здоровье… Мэтт почесал голую грудь и облизал губы. В тусклом свете из грязного окна я мог рассмотреть, что его руки и торс довольно накачаны по сравнению с моим худым телом. Я знал, что он ходил в качалку некоторое время, но недавно перестал. На его руках были татуировки в виде цепей, охватывающие бицепсы, и на каждой был изображен висячий замок. Также я обратил внимание, что его правое ухо дважды проколото и в нем торчат два серебряных колечка. Я не видел их раньше, потому что волосы их скрывали. Джинсы Мэтта были приспущены и едва держались на бедрах, и оттуда были видны рыжеватые волосы, выбившиеся из-под боксеров. Там его волосы были немного темнее, чем на голове. Я нахмурился и перевел взгляд выше, на его расслабленное лицо. Выглядел ли он удовлетворенным? Ну, я не знал и мог только догадываться об этом. Очки Мэтта всё ещё были на его лбу, и мне в голову пришла идея, которую я не мог не воплотить. Я оттянул очки за резинку и резко отпустил, отчего они ударили его по голове. Мэтт проснулся и сел. — Дерьмо! Что такое? – Он поправил очки и поморщился. Потом почесал бровь и посмотрел на меня. – Мелло? — Убирайся, – велел я. — А? – Мэтт моргнул, пытаясь проснуться окончательно, и зевнул, потирая виски. — Я сказал – убирайся! – Я указал на дверь. – Мне надоело на тебя смотреть! — Никто не просил тебя смотреть, – отозвался он, и на его губах неожиданно появилась улыбка, обнажая зубы. Его сонные глаза сузились за стеклами очков. – А куда именно ты смотрел? — Сейчас же! – заорал я и столкнул Мэтта с кровати. Он едва не упал, запутавшись ногами в простынях. — Ладно, ладно. Я ухожу. Он снова зевнул и потянулся. Потом что-то пробормотал и почесал голову, ища свою одежду. Он нашел кофту и ботинки, но ремень куда-то подевался. — Где он? Не думаю, что я забросил его так далеко… Я наблюдал за его действиями с кровати, а потом сказал: — Поспеши и уходи. — У тебя месячные начались или что, Мелло? — Не заставляй меня повторять! — Хорошо, хорошо. Ухожу… – Мэтт медленно вышел из комнаты, всё еще почесывая грудь и бормоча, а потом я услышал, что он ложится на диван в гостиной. Сукин сын! По какой-то причине я позволил ему всё это вчера ночью, но сейчас, при свете дня, когда все воспоминания были настолько ясными и четкими, я жутко разозлился и до боли стиснул зубы. Потом закрыл ладонями лицо и постарался успокоиться. Я не мог понять, как это случилось. Как ему это удалось? Я разглядел сквозь пальцы свой пистолет, лежащий в ногах. Я схватил его, и первым моим желанием было пойти в гостиную и вышибить его чертовы мозги. Мой палец нащупал курок, когда я понял, что серьезно хочу убить Мэтта. Но, к сожалению, он был всё ещё нужен для моего дела. Мне требовались его способности и помощь. Это было главным. Найти Киру и переиграть Ниа было самым важным приоритетом. Возможно, после достижения этих целей у меня будет время на месть. Я глубоко вздохнул. Не для того, чтобы перестать думать об убийстве Мэтта, а для того, чтобы успокоить себя. Я подавил свою злость, насколько это было возможно, и поставил ноги на пол. Потом засунул пушку за пояс и встал. Острая боль пронзила мои мышцы. Мне очень хотелось лечь обратно и поспать, но простыня была грязной. Я не мог лежать в такой грязи и вдыхать этот смрад, так что я отвернулся от кровати. Боль отдавалась во всем теле, и моя рука невольно скользнула к пистолету. Этот тупой ублюдок! Он должен заплатить за всё! Я прошел к шкафу, вспомнив, что мне нужно увидеть Халл. Черт, я могу опоздать! Я открыл чемодан и достал из него новую одежду. Затем, после того, как оделся, я прошел в гостиную. Мэтт уже спал, лежа на животе на этом гребаном диване. Я прорычал ругательства сквозь зубы, но он даже не пошевелился, и я пошел в ванную, грохнув дверью и слушая, как она скрипит на ржавых петлях. На стене висел кусок зеркала, а осколки стекла валялись повсюду. Я переступил через них и включил воду, потом разделся и встал под душ. Горячая вода пощипывала кожу. Я намылил волосы, а затем и всё тело. Мне пришлось тереть себя довольно жестко, чтобы отмыть кровь и другие жидкости с задницы и бедер. Это было больно, и я чувствовал, что во мне закипает гнев. Когда я оттер всё это, то ощутил, что слои омертвевшей кожи с ожогов остаются на моих пальцах. Я стал тереть и их тоже, отдирая вместе с кровью. Когда я закончил, то вытер тело и волосы полотенцем. Я вздохнул, бросив его на пол, и надел штаны, вставляя в них ремень. Потом засунул ноги в ботинки и поднял голову прямо напротив остатков зеркала. Шрамы на лице всё еще были красноватые, но они определенно зажили полностью. Теперь бинты мне были не нужны. Они были бы довольно заметны, если я бы стал и дальше наматывать их для маскировки. И, конечно, для того, чтобы забинтовать шрамы, мне пришлось бы просить помощи у Мэтта, а я не хотел, чтобы он сегодня касался меня. Я расчесал волосы, почистил зубы дважды и полностью оделся, прежде чем покинуть ванную комнату. Взяв плитку шоколада на кухне, я сорвал фольгу и откусил кусок. Я слышал, как Мэтт храпит на своем диване. Жуя шоколад со злостью, я вернулся в спальню и захватил с собой мою куртку. Потом проверил количество патронов в обеих береттах и спрятал их во внутренних карманах. Нож был помещен в боковой карман, также как и бумажник. Я положил оба необнаруживаемых телефона Мэтта в другой карман, вместе с запасной плиткой шоколада. Было уже 16:20, черт возьми! Я проспал слишком долго! Этот тупой придурок утомил меня, и я не проснулся пораньше! Моя ярость бушевала словно лесной пожар. Я прорычал ругательства сквозь шоколад во рту и вошел в гостиную, встав возле дивана. Мэтт спал, будто у него не было никаких проблем. Будь он проклят! Ему абсолютно на всё наплевать! Я собирался уже поднять ногу и хорошенько пнуть диван, как мне пришла в голову одна мысль, когда мой взгляд упал на горы пакетов и банок на кофейном столике. Я прошел вокруг дивана, взял банку с пивом и потряс её, слыша, что там оставалось ещё прилично. После этого я вернулся к Мэтту и принялся выливать пиво на его лицо, глядя, как он стонет и ерзает на диване, пытаясь спрятаться. Пиво лилось на его очки и в рот, и Мэтт закашлялся. Он потряс головой и сел, вытирая лицо. — Черт! Какого…? – Он провел рукой по волосам и опустил очки вниз, глядя на меня. – Какого черта опять, Мелло? — Не обращайся ко мне в таком тоне! – воскликнул я. Мэтт облокотился на спинку дивана и вытер мокрое лицо. — Извини. Что еще? Что произошло на этот раз? Как он мог вести себя так беззаботно? — Я скажу тебе, какого черта произошло! Ты сейчас встанешь и уберешь весь этот мусор! Я устал смотреть на горы этого дерьма! У меня нет на это времени. И лучше бы тебе сжечь те грязные простыни и приобрести новые и чистые! Я откусил от плитки с рычанием. Я не успел отшатнуться, и Мэтт схватил меня за руку. — Не трогай меня! – Я дернулся назад, и шоколад выпал из моей руки. Мэтт всё еще не отпускал мою руку. — Почему ты так бесишься? – спросил он с невинным видом. Я ударил его по руке. — Я не могу поверить, что у тебя есть наглость, чтобы спрашивать меня об этом! – закричал я. – Ты отлично знаешь, что у меня есть дело! Ты знаешь, что у меня есть планы! Я и так плетусь позади из-за этой чертовой японской спецгруппы, пытающейся поймать Киру! Я едва не погиб из-за этого дела, но тебе, кажется, на это наплевать! Тебе наплевать и на Л, и на Киру! Я устал от твоего безразличия. Ты – легкомысленный ублюдок, и я должен убить тебя прямо сейчас! Всё, о чем ты заботишься, это твои чертовы игры! – Я схватил его приставку, лежащую на кофейном столике. – Вот эти игры! Если это так чертовски важно, то какого хрена ты взялся за это дело? Я швырнул приставку об стену, и она с грохотом разлетелась. Я не мог сдержать ухмылки, услышав этот звук, однако сжал зубы, поворачиваясь к Мэтту. Он продолжал сидеть на диване, только его глаза широко открылись. — Господи, Мелло! Она стоила 200 долларов! — Отлично! Ты сможешь украсть достаточно денег, чтобы купить себе такую же, ты, ленивый сукин сын! Теперь вставай и займись уборкой! — Ты спятил. — Ты собираешься поднять свой зад и прибрать здесь, отвратительная свинья? — В чем проблема, серьезно? – спросил Мэтт, потирая переносицу. – Это из-за вчерашнего вечера? Я с размаху ударил его по щеке. Его голова откинулась в сторону, а на коже остался красный след. Моя ладонь горела. Мэтт замер на несколько секунд, потом поднял руку и потер покрасневшую щеку. Мы оба отлично знали, что я никогда не бил его серьезно, и это было чем-то из ряда вон выходящим. Когда мы были маленькими, я толкал его или щипал и ставил подножки, чтобы он споткнулся. Но никогда я не бил его так. — Дерьмо… – произнес он. – Думаю, это ответ на мой вопрос. — Я тебя ненавижу! – крикнул я, сжимая руку в кулак. – Делай то, что я тебе говорю или ты мне на хрен не нужен! Я пнул пустые коробки из-под пиццы, отчего они разлетелись по полу. — И лучше тебе убрать в ванной! Если я увижу свое чертово обезображенное лицо в этих осколках, ты станешь мертвым ленивым ублюдком! Я прошел в коридор и распахнул дверь, хлопнув ей со всей силы. 19 ноября, 2009 17:06 Я надел шлем и сел на мотоцикл, что было довольно трудно, потому что меня трясло от злости. Я проехал через весь Чайнатаун, чтобы убить время и успокоиться для того, чтобы заняться делом. Мне нужно было быть спокойным и сосредоточенным сегодняшним вечером. Я не мог допустить никаких ошибок, даже самых незначительных. Я был чертовски возмущен, однако это было совсем неважным по сравнению с моими целями. Я должен пока забыть об этом. У меня были более важные дела. Я должен был увидеть Халл сегодня и получить информацию, которая была мне так нужна, и должен был встретиться с Ниа спустя четыре года. Он, конечно, не удивится, увидев меня. Он никогда и ничему не удивлялся. Он никогда не был потрясенным, сердитым, грустным или ещё каким-то иным. Он всегда был пустым и реагировал на всё механически, и ничто никогда не нарушало его равновесия. Он всегда оставался поверхностным. Я знал об этом слишком хорошо. Не было никаких реальных чувств за его словами. Я оставил свою фотографию в приюте, зная, что должен забрать её. Это было моей козырной картой, моим пропуском в группу. Я знал с того самого момента, как оставил дом Вамми, что Ниа создаст группу профессионалов, чтобы поймать Киру. Я знал с того момента, как он назвал Л неудачником, что Ниа сделает всё, чтобы занять его место. Теперь оставлять мою фотографию в его руках было слишком рискованно. У Киры была поддержка Америки, а СПК теперь охотился за ним, действуя независимо от других. Я должен был принимать во внимание любую малейшую возможность, что Кира сможет добраться до моей фотографии. Если почти весь мир был на его стороне, это был лишь вопрос времени. Я должен был получить информацию, которая была мне нужна, от Халл, а затем попасть в штаб-квартиру СПК, чтобы забрать фото. После этого я мог реализовать свой план против Киры. Первая проблема была в том, что Халл могла предать меня и рассказать Ниа, что я к ней приходил. В таком случае он бы установил жучки в её квартире. Конечно, Ниа мог сделать это и сам, без её подсказки. Если я мог доверять Халл, то в любом случае Ниа был достаточно умен, чтобы понять, что я мог к ней прийти в ближайшем будущем. Если в её квартире уже были установлены камеры, то мне нужно было проникнуть к ней, приставить пушку к её голове, и она бы мне сказала, где они находятся. Я надеялся, что она достаточно умна, чтобы понять, что я не шучу, однако я не был в этом уверен. Я приехал к её дому после шести вечера, взломал код на воротах и прокрался внутрь через задний двор. Я поднялся по ступенькам и, вскрыв замок, проник в квартиру, заперев за собой дверь. Мне пришлось прождать около двадцати минут, и я не выпускал беретту из руки всё это время. Дверная ручка повернулась, и я приставил пистолет к виску Халл в тот момент, как она переступила через порог. Она молча закрыла дверь, затем включила свет, несмотря на моё присутствие. Это означало, что камер не было, и я поднял плитку шоколада, чтобы откусить от неё. Я почти сделал это, однако Халл подняла руку и прижала к губам палец, показывая, чтобы я вел себя тихо. Я поднял бровь, замерев с плиткой шоколада между губ. Халл повернула голову к воротнику своего пальто. — Ниа, – сказала она громко. – Я хочу принять душ, так что я сниму микрофоны на время. Дерьмо, жучки были в её одежде! Ниа догадался, что я могу прийти! Халл положила свой телефон на стол вместе с сумочкой, затем сняла пальто, повесив его в шкаф. После этого она сняла туфли и вздохнула, проходя в спальню. Я молча сопровождал её, закрыв дверь в комнату. Халл расстегнула блузку и включила свет в ванной. Я вошел следом за ней и оперся спиной о стену, наведя пушку на Халл и откусив шоколад. Она включила воду в душе и только потом заговорила. Умная женщина. — Я рада видеть тебя, Мелло, – сказала она и наклонилась, чтобы снять свои чулки. — В твоем пальто жучки? – спросил я. — Да, однако нас не услышат, потому что здесь их нет. Я кивнул. Халл бросила чулки и, убрав волосы с плеч, посмотрела на меня. Её глаза слегка прищурились. — Я вижу, что ты уже не носишь бинты, – заметила она. – Раны зажили? — Более или менее, – сказал я, не желая больше это обсуждать. Халл шагнула ко мне, заставив меня автоматически поднять пистолет, однако она медленно подняла руку и сняла капюшон с моей головы. Её глаза расширились, а взгляд смягчился. Мне он не понравился. — Тебе уже не так больно, правда? – спросила она осторожно. — Нет, – ответил я, глядя на неё пристальным холодным взглядом. – Не о чем беспокоиться. Халл подняла руку к моей обожженной щеке, но я оттолкнул её дулом пистолета. — У меня нет на это времени, Халл, – напомнил я. – Ты знаешь, почему я здесь? Она отступила и вздохнула, кивнув. — Да. Я знаю. Она разделась и встала под душ, оставив занавеску открытой наполовину. Она всё еще пыталась играть в эту игру? Я был совсем не в настроении, черт возьми! Она на самом деле думала, что сможет меня соблазнить? И почему она решила сделать это со мной? Я не был с ней приветливым или добрым. Халл начала мыть волосы, и пар заполнил ванную. Я неспешно ел свой шоколад. — Ниа пришел к выводу, что ты можешь прийти ко мне, но я не думаю, что он знает, что мы уже встречались. — Я говорил тебе, что Ниа это сделает, – прорычал я, сжав кусок шоколада в зубах. — Я раньше не думала об этом, но у тебя больше нет Тетради смерти, и ты можешь угрожать мне только своим пистолетом, верно? Ты не можешь мной управлять и если ты убьешь меня из своей пушки, то тебя будет легче отследить, чем если бы у тебя была Тетрадь. – Что у неё за мысли? Я решил, что она таким способом пытается мне помочь. – Ниа наверняка собирается установить камеры во всех моих комнатах, за исключением ванной, как ты и говорил. Халл ополоснула волосы и принялась намыливать тело каким-то цветочным гелем для душа. — Я уверена, что ты заранее знал, что президент скажет на своей пресс-конференции. — Да. Что ты выяснила? — Я говорю это, потому что думаю, что теперь тебе придется ещё сложнее. Что ты собираешься делать после того, как моя квартира будет под регулярным надзором? – Халл смыла пену и посмотрела на меня, изогнув губы в улыбке. – Будешь жить в ванной? Она засмеялась, однако замолчала, увидев хмурое выражение моего лица. Я доел шоколад и убрал фольгу в карман. Она видела, что мне совсем не смешно, и, пожав плечами, отвернулась. — Ниа думает, что новый Л и есть Кира, – сообщила она мне. — Л?! По информации, которую я узнал от Ягами, новым Л был Матсуда Тота, но я думал, что он бесполезен, и японская полиция использовала его лишь для прикрытия. Почему Ниа пришел к такому выводу? И не солгал ли мне Ягами? Черт возьми, что за дерьмо?! Новый Л – Кира. Моё предыдущее мнение насчет того, что вся оперативная группа была Л, было ошибочным. Л был одним человеком, и никто иной, как Ягами, сказал мне об этом. Кира не просто состоял в группе, он был самим Л. Я думаю, что это было ещё опаснее, чем моя первоначальная версия. Я нахмурился. Нужно было менять план. Халл отдернула занавеску и вышла из душа. — Мелло, ты бы не мог подать мне полотенце? Я посмотрел на единственное полотенце, которое висело на крючке около меня. Она намеренно оставила его там? Я взял его и бросил Халл. Она поймала его и обернула вокруг груди. — Так что ты собираешься делать, Мелло? — Халл, на чьей стороне ты на самом деле? На моей или Ниа? – спросил я, когда она стала сушить волосы. — Я уже говорила тебе об этом неделю назад, не так ли? Я не на чьей-либо стороне. Ты, Ниа и я хотим поймать Киру. У нас у всех одна цель. Ты не согласен? Я опять нахмурился. Мои цели были не такими, как цели Ниа. Они никогда не были схожи. — Ладно. Я собираюсь спросить тебя снова. Что ты собираешься делать? Ты хочешь меня убить? Это ничего не решит. Может, ты думаешь, что это я сказала Ниа о твоем приходе, и потому он решил установить камеры в моей квартире? Это не так. Я думаю, что ты больше не должен сюда приходить, чтобы тебя не обнаружили. Ты хочешь встретиться со мной позже? Мы могли бы пообедать и обсудить это. Достаточно этого дерьма! Эта новая информация изменила мои планы. Вместо того, чтобы ждать, я должен был действовать прямо сейчас. — Халл, ты вернешься в штаб-квартиру, – сказал я. Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, всё ещё вытираясь. — Что? У меня нет причин туда возвращаться. Я поднял руку, приставив пистолет к её лбу и поставив палец на спусковой крючок. — Делай, что я сказал. Возвращайся. Она вздрогнула, когда я прижал дуло посильнее к её голове. — Хорошо, хорошо. Только перестань тыкать в меня этой штукой. — Заткнись и одевайся. — Зачем ты это делаешь, Мелло? Что это изменит? – спросила Халл, хватая одежду с пола и открывая дверь, ведущую в спальню. Я не убирал пистолет от её головы, пока она торопливо надевала трусики и бюстгальтер. Она быстро натянула блузку и юбку, потом достала из шкафа пальто. Пока Халл обувалась, я набросил капюшон на голову, чтобы спрятать лицо. Она забрала со столика телефон, и я толкнул её к двери, прежде чем она могла взять с собой что-нибудь ещё. 19 ноября, 2009 18:26 Я шел рядом, почти прижавшись к ней, пока мы добирались до выхода со стоянки. Я обхватил Халл за талию, держа пистолет в руке, чтобы он не был так заметен. — Мелло, ты даже… – начала она. — Тише, – сказал я ей в ухо и прижал к себе ещё сильнее. – Если ты попытаешься вырваться или позвать на помощь, я пущу пулю в твой позвоночник. И не думай, что я не сделаю это прямо тут. Ты знаешь, что мне на это наплевать. — Я не стану, Мелло, я клянусь. – Халл обняла меня одной рукой за плечо, чтобы мы выглядели более естественно. — Позови такси, – сказал я ей. – Если водитель заподозрит нас, я тебя убью. — Я так и сделаю, – ответила она, и мы вышли со стоянки, где Халл остановила такси. Когда мы сели, я приставил пушку к её груди. Она поморщилась, а затем сообщила адрес водителю. Я его запомнил. — И довезите нас быстро, – добавил я. — Вечно здесь все куда-то спешат, – проворчал водитель и забормотал на незнакомом мне языке. — Нам нужно, чтобы вы просто доставили нас туда так быстро, как это возможно. Он посмотрел в зеркало заднего вида, кивнул и поехал. Я держал пушку напротив Халл, одновременно глядя по сторонам и запоминая по возможности все улицы и повороты, по которым мы ехали. Это продолжалось не так уж долго, и вскоре мы остановились возле большого небоскреба, обделанного металлом и цветным стеклом. С улицы оно смотрелось как офисное здание. Я дал водителю наличные и молча вытолкнул Халл из машины. Мы прошли вдоль здания до центрального входа. Стоящая на пропуске охрана была слишком подозрительной, ведь до недавних пор СПК был секретной организацией. Халл подняла руку, чтобы ввести код на входе, но я остановил её. — У Ниа, несомненно, есть камеры здесь? – сказал я. — Да, – подтвердила она. — Значит, он увидит, кто пришел. Действуй как мой заложник, ты поняла? Держи руки за спиной и будь спокойна, однако не слишком. Я принудил тебя прийти сюда против твоей воли, поэтому действуй соответствующе. — Я поняла. – Халл ввела код, и мы вошли внутрь. — Веди меня к Ниа, – потребовал я, переставив пистолет от её спины к затылку, когда двери закрылись за нами. Халл кивнула и зашла в лифт, нажав кнопку. Мы молча проехали несколько этажей, прежде чем двери открылись, и мы оказались в длинном коридоре. — Эта комната, – сообщила Халл, указывая на единственную дверь. — Иди, – сказал я, прижав пушку к её затылку сильнее, чтобы подчеркнуть всю серьезность моих намерений. Она пошла вперед. Каблуки нашей обуви стучали по металлическому полу, и шум эхом отдавался в пустом коридоре. Это было похоже на Ниа – чистая холодная искусственность. Они наверняка уже увидели нас, когда мы достигли входа. Металлическая дверь скользнула в сторону, и я схватил Халл за плечо свободной рукой, а потом шагнул следом за ней, чтобы встретиться с составом СПК. Я сразу же заметил Ниа, сидящего на полу в свете мониторов. Он был в своей любимой позе, сидя на одном колене. Ниа находился в середине игрушечного города, сделанного из кубиков, и держал в руке робота с пистолетом. Ещё несколько роботов лежало вокруг него. Он, как и всегда, был одет в обычную белую пижаму. Он был младше меня почти на два года, но совсем не изменился за это время. Ниа был альбиносом, и его кожа, как и волосы, была белой и очень чувствительной к солнечному свету. Он никогда не выходил за пределы приюта, чтобы поиграть на улице, когда мы были маленькими. Он любил одиночество и не любил с кем-нибудь объединяться. Ему не нравилось, когда с ним начинали спорить, так что Ниа держался подальше от остальных детей. Он всегда сидел в своей комнате и играл со своими игрушками. Даже теперь, спустя четыре года, он выглядел так же, как и в нашу последнюю встречу. Он никогда не изменится. Высокий блондин слева от меня и худой брюнет справа выхватили свои пушки в тот момент, когда я вошел. Это были Энтони Рестер и Стивен Джеванни, чье настоящее имя было Стивен Лоуд. Я проигнорировал их, сконцентрировавшись на сгорбленной фигуре Ниа, сидящей в центре комнаты. Он сидел спиной ко мне и даже не повернулся, когда заговорил. — Проходи, Мелло, – сказал он своим безжизненным голосом. Я почувствовал, что мои зубы невольно сжимаются и моё терпение вот-вот лопнет. Я толкнул Халл вперед, прижимая пистолет к её затылку так, чтобы они могли его видеть. — Брось оружие! – крикнул Рестер. — Господа, пожалуйста, спрячьте оружие, – проговорил Ниа ровным голосом. – Не стоит устраивать бессмысленное кровопролитие. Джеванни шагнул ко мне, видимо, намереваясь выстрелить мне в голову. — Он опасен. Мелло убил наших коллег, похитил и убил начальника японской полиции! – настаивал он. Эти вещи были по большей части истиной, хотя я лично не убивал участников СПК и не имел отношения к смерти Такимуры, потому что он умер от рук Киры и его Тетради. Ниа накрутил прядь волос на указательный палец, атакуя роботом город из кубиков. — У нас нет доказательств, – сказал он. – Я думаю, что это Кира убил начальника полиции. Но не это важно. Не заставляйте повторять меня снова. Наша цель – как можно быстрее поймать Киру. Если вы убьете Мелло, нас это не приблизит к цели. — Хорошо, – кивнул Рестер, и они с Джеванни опустили оружие. Я обратил внимание, что Ниа совсем не беспокоится из-за того, что я мог убить его и его подчиненных. Наверное, так он пытался показать, что не воспринимает меня как серьезную угрозу. Даже в этом он стремился показать свое превосходство надо мной. Я знал, что он никогда не станет воспринимать меня всерьез, пока я не превзойду его. Я должен доказать это прямо сейчас. — Значит… Значит, пока что всё идет по твоему плану, Ниа? — Да, – ответил он, не оборачиваясь. – Ты уже, наверное, слышал от Лиднер про второго Л? Благодаря твоим выходкам мне удалось сильно приблизиться к цели. Я всегда знал, что это видимое дружелюбие было фальшивым, и он всегда считал, что превосходит меня во всем. Мы бы никогда не смогли работать с ним вместе, потому что сейчас мне, как никогда, не хватало разумного спокойствия. — Ниа! – прошипел я сквозь сжатые зубы. Я оттолкнул Халл прочь и вытянул руку с пистолетом в его сторону. – Я не инструмент для решения твоих головоломок! Ниа даже не пошевелился, однако Рестер и Джеванни направили свои пушки на меня, и я услышал, что на этот раз они щелкнули предохранителями. Ниа проговорил холодным тоном: — Мелло, если хочешь застрелить меня, то стреляй. Я и так собирался это сделать. Я шагнул вперед, и расстояние между головой Ниа и моим пистолетом сократилось до двух футов. Я бы ни за что не промахнулся с такого расстояния. Рестер и Джеванни не сводили с меня пристальных взглядов, и я положил палец на курок. Всё, что я должен был сделать, это выстрелить, и тогда наше соперничество закончилось бы навсегда. Вес этой конкуренции никогда не давил бы на меня, как сейчас. Я бы был свободен от высокомерного голоса Ниа и его фальшивого сострадания. Я бы даже не удивился, если бы у него не оказалось крови в теле. Мои пальцы, стиснувшие беретту, побелели. Я прижал указательный палец к спусковому, но Халл встала между нами, закрывая Ниа грудью. Я был удивлен её действием. Её глаза напряженно смотрели на меня, а моя рука всё ещё держала пушку. Если я выстрелю, то тогда попаду в неё. — Мелло, – сказала она громко, но потом заговорила тише: – Если ты выстрелишь в Ниа, нам придется тебя убить. А если вас обоих не станет, Кира только обрадуется. Халл смотрела мне в глаза, и её брови нахмурились. Я понял, что этим она пытается спасти и меня тоже. Почему она заинтересована в этом? Я выдохнул, с трудом подавляя свою злость. Потом усмехнулся и убрал пушку. Она следила за мной неотрывно и затем улыбнулась. Халл кивнула и отошла, встав рядом с Джеванни. — Она права, Ниа, – сказал я. – Я пришел только для того, чтобы забрать у тебя свою фотографию. — Знаю, – ответил он и положил робота на пол. Потом достал из кармана пижамы фотографию, сделанную полароидом, и покрутил её между пальцев. – Этот снимок – единственный, других просто не существует. Я позаботился об этом. Даже о тех, что были в доме Вамми. Он бросил фотографию мне, и я поймал. Она была сделана больше двух лет назад. Роджер тогда сообщил, что я не покину комнату, пока не буду улыбаться фотографу, поскольку на всех своих фото я выглядел довольно серьезным. На этом снимке у меня было хмурое лицо, пытающееся улыбаться. Конечно, здесь у меня не было шрама, и вид был довольно бледный, но в глаза бросались и изменения в возрасте. Я никогда не буду похож на себя такого. Я никогда больше не буду этим человеком. Я перевернул фото и увидел надпись: «Дорогой Мелло». Это было написано почерком Ниа, без сомнений. Когда он это написал? Не похоже, что недавно. Он знал, что рано или поздно отдаст фотографию мне. Наверное, он написал это незадолго после того, как я покинул Вамми. Мы не уживались, что было вполне логично, но мы провели вместе почти всё детство. Как бы я ни презирал его, Ниа был мне близким человеком, почти братом. Возможно, что он чувствовал то же самое, иначе бы не написал такое. Но если подумать, это могло быть планом Ниа, чтобы Халл привела меня в СПК для обмена информацией о Кире. Или даже о… — Я не могу дать стопроцентную гарантию, но тебя будет сложно убить с помощью Тетради смерти. Ты ничего не хочешь нам рассказать, Мелло? — Ниа, – сообщил я. – Не надейся. Я вовсе не собираюсь работать вместе с тобой. Я хотел сказать это, несмотря на то, что знал, каким будет его ответ. — Я не надеюсь. Это был тот момент, когда я должен был осуществить вторую часть своего плана. Я не был точно уверен, как это сработает, но я должен был это сделать. — Но уходить от тебя просто так, получив свою фотографию, мне претит. Тетрадь смерти – это Тетрадь Бога смерти. Тот, у кого эта Тетрадь, может видеть этого Бога смерти. Рестер и Джеванни обменялись взглядами. — Ерунда! – сказал Рестер. — Только идиот в это поверит, – заметил второй. — Я верю ему, – вдруг сказал Ниа. Конечно, несмотря на все наши различия, мы могли доверять друг другу, когда это было важно. Между нами была некая связь, и мы всегда могли сказать, когда один из нас лжет. Я не думаю, что с тех пор, как мы выросли, что-то изменилось. Я был в этом уверен. Его подчиненные не были убеждены в моих словах, и Ниа пришлось объяснять им: — А я в это верю. Мелло нет никакого смысла лгать. А если бы он хотел соврать, то придумал бы что-то более осмысленное. Значит, Боги смерти существуют? — Та Тетрадь смерти до меня побывала в руках не только Бога смерти. – Я повернулся, собираясь уйти. – И среди правил, написанных в этой Тетради, есть одно ложное. Это всё, что я могу тебе сказать. Я зашагал к выходу. Но остановился и сказал, не оборачиваясь: — Ниа… — Мелло, – он сказал почти одновременно со мной. Я достал из кармана плитку шоколада и поднес ко рту. — Один из нас первым доберется до Киры. — Это соревнование, – заметил он, и я услышал в его голосе намек на улыбку. — Мы идем к одной и той же цели. Мы обязательно встретимся. – Я откусил большой кусок и вышел из комнаты. — Да, – послышалось мне в ответ. — Мы и вправду позволим ему уйти? – спросил Джеванни с недоверием. Я дошел до двери лифта и нажал кнопку. Пока я ехал вниз, то думал о том, что Ниа никогда бы не стал заставлять меня делать что-то против моей воли. Это было не в его природе. Его методы заключались в выжидании и манипулировании людьми, чтобы в итоге они сделали то, чего хочет он. Я должен был сделать свой выбор, но он бы никогда не был в пользу Ниа. Но кроме того я знал, что он на меня рассчитывал и что ждал, когда я начну действовать. Он хотел завершить игру тогда, когда я тоже это сделаю, и это, несомненно, так и должно случиться.