Names Are Just Words

23 декабря, 2009 10:34 Мэтт пытался настоять на том, чтобы я поспал остаток ночи, но моя голова была слишком занята: заговор Такады и Киры, интриги, планы. Тогда Мэтт решил сам вздремнуть на диване, пока я детально разбирал информацию, которая была у нас по пяти подозреваемым. Я знал, что могу сократить список еще больше, если просмотрю их персональные интервью с "Королевства Киры". Последний вопрос был особенно интригующим: «Что вы думаете о Кире?». Мой первый подозреваемый, Сагуза Синдзи, был очень способным студентом с хорошими оценками, и никаких резких перемен в его поведении не было. Его ответ на последний вопрос был таким: «Я думаю, что Кира является образцом для подражания для тех из нас, кто не решается на какие-то действия, но кто силен в психологическом плане. Он является примером для умных людей». Он всё еще подходил на место преемника, однако не был достаточно решительным для этого, на мой взгляд. Подозреваемый номер два, Ходзи Такума, раньше был строителем и имел вспыльчивый темперамент. Его ответом было: «Кира должен убить каждого бесполезного человека в этом мире!» Интересно, но не то, что нужно. Подозреваемый номер три, Куросава Юка, социальный работник, ответила: «Кира – это будущее наших детей и наших внуков. Он – свет для этого мира». Забавно, но опять же, слишком слабо для преемника, если оценивать этого человека по моим критериям. Шидзо Минору, тюремный охранник, ответил просто: «Он мой спаситель». Казалось, это должно было поднять его вверх в моем списке, но все эти ответы были слишком непримечательными и не указывали на того, кто действительно мог бы следовать за Кирой. К тому времени, как у меня осталась треть шоколадной плитки, я добрался до ответа Миками Тэру, и тогда моя уверенность возросла. На вопрос: «Что вы думаете о Кире?» ответ был дан одним словом: «Бог». Изо всех пяти претендентов, за которыми я наблюдал на видео, этот человек подходил на роль преемника Киры больше, чем кто-либо другой. Я доел шоколад в тишине утра и почувствовал, как мои напряженные плечи немного расслабились, а на губах появилась улыбка. Решив пока не будить Мэтта, я сходил за продуктами. Конечно, при необходимости я мог есть только шоколад, однако Мэтт в любом случае пошел бы в магазин и купил готовую лапшу и прочую дрянь. Я управился за час, и он всё еще спал. Не помню, чтобы он просыпался при мне по собственному желанию. Я выложил еду из пакета и решил приготовить макароны с кусочками курицы. Пока всё это варилось, я поставил чайник, чтобы сделать чай для себя и кофе – для Мэтта. Войдя в гостиную, я увидел, что он пошевелился и тихо застонал, затем сел, потирая веки. – Хорошо пахнет, – пробормотал он, зевая и потягиваясь, прежде чем встать. Его очки болтались у него на шее. Он провел рукой по волосам и пошел в сторону кухни. Я направился следом за ним. – Ты вообще когда-нибудь расчесываешь волосы? – спросил я, выключая чайник и проверяя готовность макарон. – Эм, ты и вправду что-то готовишь? – А что в этом такого? – поинтересовался я, наливая кипяток в кружки. Затем протянул Мэтту ложку, чтобы он мог перемешать свой кофе. Он так и сделал, а затем отпил глоток. – Ничего, просто никогда не видел, чтобы ты делал это раньше. Я удивлен. – Ты и не мог этого видеть, я редко готовлю. Но если я делаю что-то, то делаю это хорошо. – Да? – Он отпил еще кофе. – Ты говоришь про то, что бывает приятным? Я усмехнулся. – Я говорю про то, что ты мог бы сделать и сам – приготовить нормальную еду, – в моем голосе звучала издевка. – Я мог бы, если бы очень захотел, но готовка отнимает слишком много времени. Я бы предпочел просто погреть что-нибудь в микроволновке и съесть. Я вздохнул и перемешал макароны, прежде чем выключить комфорку и не до конца слить воду. Затем положил в тарелку немного еды, вернулся в гостиную и сел в кресло, чтобы посмотреть новости. Мэтт тоже пришел со своей тарелкой и плюхнулся на диван, вытаскивая палочки для еды из миски со вчерашней лапшой. Он захватил палочками несколько макаронин, поддерживая их языком, и прожевал, запивая бульоном из тарелки. Потом отпил свой кофе и повторил манипуляции с макаронами. Мэтту не сиделось просто так, поэтому он открыл ноутбук и начал играть в тетрис, пока ел. Я старался не обращать на него внимания и просто ел, думая о том, что делать дальше с Миками. У меня была стопроцентная уверенность, и я должен был как-то использовать полученную информацию. Мэтт был прав, когда сказал, что это почти единственное, что могло бы нам сейчас помочь, поэтому нужно было действовать дальше. Прослушка разговоров Лайта и Такады, вероятно, не дала бы практически ничего, хотя я собирался продолжить этим заниматься. И если я смог обнаружить Миками, то это мог сделать и Ниа. Потому мне нужно было что-то предпринять. – Мэтт, – позвал я. – Мм? – сказал он с набитым ртом. – Чем больше я смотрю эти видео, тем больше подозреваю Миками. Он закончил жевать и сглотнул. – Жуткий юрист с длинными черными волосами? – Да. Я просматривал эти опросы "Королевства Киры", которые проводили с их участниками. Один из последних вопросов был: «Что вы думаете о Кире?». Ответом Миками было только слово «Бог». – Да он настоящий фанатик. – И его сообщение для Киры в последнем выпуске «Королевства Киры». Через четыре дня после смерти Демегавы и за четыре дня до того, как была выбрана Такада... Это кажется слишком подходящим. – Я засунул в рот вилку с макаронами, затем отпил чай из стакана. – Но всё складывается. У него было достаточно времени наблюдать за преданностью Такады, и он сам предан идеалам Ягами Лайта. Он сказал, что его мать была сбита автомобилем, в котором ехали его пьяные одноклассники, когда он был подростком, и что он был старостой в своем классе каждый год. Он окончил школу с отличными результатами. Очень схоже с Ягами Лайтом, только у Миками проблемы с социальными навыками. – Союз, заключенный на небесах, – заметил Мэтт, допивая кофе и собираясь пойти на кухню. – Поставь свою посуду в раковину, – потребовал я. Он вернулся обратно и взял свою тарелку и кружку. Затем оставил их в раковине и открыл последнюю банку шоколадной содовой. Придя в гостиную, он отпил немного и вытер рот рукавом. – Так что же нам делать с ним? – Прежде всего, нужно его найти, – подумал я вслух. – Тогда мы можем разделиться: ты будешь следить за Такадой, а я – за ним. Так мне будет проще понять, как действовать против них, и как найти способ, чтобы загнать Киру в угол. – Ладно. 23 декабря 2009 22:13 Я стоял через дорогу от дома Миками, опираясь на свой мотоцикл в переулке между домами. У меня был бинокль, и я внимательно следил за одним из освещенных окон. Сегодня я впервые снял с шеи повязку, потому что рана затянулась и по-прежнему чесалась, но это было терпимо. Я набрал номер Мэтта и стал ждать, пока он ответит. – Как у тебя дела? – спросил я. – Они здесь и они проговорили всего лишь пару минут. Практически ни о чем. Жуткая скука. Если так и дальше будет, это ничем нам не поможет. Я закрыл глаза и выдохнул. – Я следовал за Миками от работы до самого дома. Он пришел и пока никуда не выходил. В его комнате около часа горит свет. – Значит, нам обоим чертовски скучно. Не хочешь немного расслабиться и встретиться со мной? – Мэтт, ты должен сосредоточиться на деле. – Да, я знаю. Я дам тебе знать, если произойдет что-нибудь интересное. – Хорошо. Он повесил трубку, и я убрал телефон обратно в карман куртки. К ночи стало довольно прохладно, поэтому я надел одну из моих теплых рубашек. Она была черно-белая, с длинными рукавами и вставками из кожи. Кое-где на рубашке располагались молнии. Я всё еще ходил в капюшоне и поднимал повыше воротник куртки, чтобы мое лицо нельзя было рассмотреть. Не сводя глаз с окна Миками, я достал шоколад и откусил немного. После того, как я прожевал его и проглотил, я набрал номер Халл и приложил трубку к уху. – Я не смогу говорить долго, – тихо сказала она. – Я сейчас стою в туалете Такады, но остальные телохранители находятся в комнате, и мое отсутствие вызовет подозрение. – Ниа подозревает кого-нибудь? – спросил я. – Он сказал, что пока никого, – ответила она. Я усмехнулся. – Что случилось? – Ты наконец солгала мне, Халл. – Мелло .. – Я понимаю, что Ниа ничего тебе уже не говорит. Это было только вопросом времени. Это его сущность. Ему вполне достаточно того, что он имеет влияние на определенных людей, которые находятся рядом с ним. И большинство людей готово ему помогать, поэтому у него довольно выгодная позиция. – Это не так, – настаивала Халл. – Мелло, я... – Он использует тебя, Халл. Он не даст тебе никакой информации, если не видит в этом выгоды для себя. Чем ты сейчас занимаешься? Просто нянчишься с этой безмозглой идиоткой. И я уверен, что он объяснил это тем, что так будет правильно, потому что ты единственная женщина в их команде. Но на самом деле использует тебя как ширму. В то время как Джеванни и Рестер делают для него основную работу. Я откусил кусок шоколадки. – Почему ты мне говоришь всё это? – спросила она. – Я не пытаюсь открыть тебе глаза. Я уверен, что такая умная женщина как ты уже поняла всё сама. – Я решил ее дожать. – И я уверен, что ты уже поняла, что Ниа пожертвует жизнью любого из вас, если это поможет делу. Он позволит тебе умереть за возможность продвинуться вперед хотя бы на маленький шаг. Я едва слышно усмехнулся. – Я уверена, что он не сделает этого... – начала Халл. Я снова усмехнулся. – Ты уверена пока что. Вероятно, он подозревает о том, что ты можешь самостоятельно разбираться в этом деле, потому и послал тебя к Такаде. Таким способом он ограничил твои действия. – Мелло, – вздохнула она. – Я это знаю. Я знаю обо всем этом, но какой у меня выбор? – Сотрудничай со мной, – предложил я. – Я и так сотрудничаю. Я уже сказала тебе так много... Если Ниа узнает, что я тебе помогаю, наверняка он ограничит меня еще больше и будет контролировать мои действия полностью. – Именно поэтому ты должна быть на моей стороне. Скажи, что ты не врешь мне снова, Халл. Скажи мне, что когда я выиграю, ты всё еще будешь на моей стороне. Она замолчала на несколько минут. – Мелло... – голос Халл был таким тихим, что казалось, что она просто дышит в трубку телефона. – Я не знаю, что сказать... Я думала, что ты хотел, чтобы я сотрудничала одновременно и с тобой, и с Ниа. – Только на первый взгляд. Но в глубине души я хочу, чтобы твоим союзником был только я. Из-за моей гордости я не могу позволить тебе сотрудничать с кем-то еще. И поэтому мне нужно подтверждение того, что ты со мной, а не с Ниа. И я больше не буду терпеть твои метания то в одну, то в другую сторону, когда игра зашла так далеко. Мне не нужен бесполезный риск. Либо ты только со мной, либо всякое наше сотрудничество прекратится. В этой войне больше нельзя оставаться на нейтральной позиции. – Мелло... – Выбирай сейчас, Халл, прежде чем я повешу эту чертову трубку: я или Ниа. Я слышал, как она резко выдохнула, а затем начала говорить. – Ты, Мелло, – прошептала она. – Это всегда был ты. – Хорошо, – сказал я. – Именно это я и хотел услышать. – Я должна идти, Мелло. Они скоро станут меня искать. Могу ли я перезвонить тебе потом? Я знаю, ты сказал, чтобы я не пыталась тебе звонить, но... – Можешь, но не напрямую. Просто оставь мне сообщение на голосовой почте, и я сам тебе перезвоню. – Хорошо. Спокойной ночи, Мелло. Будь осторожен. Я повесил трубку и положил телефон, доедая плитку шоколада. Будем надеяться, что если она говорит правду, я могу использовать ее в свою пользу максимально полезно. Я усмехнулся про себя. Мэтт перезвонил примерно через час. – Их разговор снова был коротким, – сообщил он. – Лайт высказал ей несколько замечаний по NHN, и они поговорили о том, как будут строить совместную жизнь и о прочей ерунде. – Хорошо. Позже я прослушаю эти записи. Я взглянул вверх и заметил, что свет в квартире Миками погас. – Не думаю, что сегодня получится выяснить что-то о Миками, потому я просто удостоверюсь, что он никуда не собирается, и поеду обратно. – Хорошо. Я возвращаюсь уже сейчас. Увидимся дома. – Да, позже. Я повесил трубку и какое-то время последил за домом Миками, а затем поехал через весь город в нашу квартиру. Я обнаружил Мэтта, лежащего вниз головой на диване и щелкающего по клавишам пластиковой гитары. Скинув куртку и сняв шлем, я достал из кармана новую плитку шоколада и, уперевшись локтями в спинку дивана, посмотрел на него сверху вниз. – Как, черт возьми, ты можешь играть вниз головой? – Это сумасшедшие и гениальные навыки, – ответил Мэтт, продолжая стучать по цветным кнопкам и дергать струны, и я решил, что он снова в режиме «эксперта». Он больше не обращал на меня никакого внимания, и я покачал головой. Его пепельница была переполнена, и две пустые сигаретные пачки лежали рядом с упаковками от чипсов и жестяными банками от содовой. – Ты купил какую-нибудь еду? – Да, отыскал несколько полуфабрикатов со вкусом креветок, по-моему. – Я сел на диван перед открытым ноутбуком. – Ты можешь отрегулировать запись сегодняшнего разговора, чтобы я мог послушать? – Подожди, я почти закончил. Мэтт закончил играть последний припев, а затем перевернулся, сел и вышел из игры. Он взъерошил свои волосы, отложил гитару и выключил телевизор. Отыскав на ноутбуке запись, он отрегулировал звук, чтобы можно было услышать и второстепенные шумы. Я послушал разговор, но Мэтт был прав, и ничего стоящего они не сказали. – Я уже говорил об этом. – Я закрыл ноутбук и откинулся на спинку дивана, вытягивая ноги и упираясь подбородком на сцепленные в замок пальцы. – Я должен следить за Миками, чтобы понять, оправдает он мои подозрения или нет. Я потер лоб кончиками пальцев, а затем провел ими по ожогу на лице. И только потом подумал, насколько часто я это делаю. Оказалось, что точно сказать я не могу, потому что делал это непроизвольно. Прошло несколько секунд, прежде чем Мэтт положил голову на мое бедро и, стянув свои очки на шею, посмотрел на меня. – Что ты делаешь? – спросил я. – То же самое, что и ты. – Что именно? – поинтересовался я, стараясь смотреть в сторону, а не на голову Мэтта, лежащую на моей ноге. – Я думаю, – ответил он. Я скептически хмыкнул. – Чудеса в этом мире всё же бывают. – Я убрал пальцы от моего шрама и сжал руку в кулак. – О чем? – Сложно сказать. Много о чем. Но в основном о тебе. – Обо мне? – Да. – Он лежал, не двигаясь, расслабившись и уперевшись сапогом в подлокотник дивана. – Думал о том моменте, когда у нас были большие неприятности, когда мы были в Вамми. – Это не слишком конкретно, – пробормотал я. – Я имею в виду случай, когда у нас действительно были большие неприятности. – Мэтт улыбнулся уголком губ. – Ты помнишь? Когда мы были наказаны на целых три месяца, и нам было запрещено смотреть телевизор и пользоваться компьютерами. – А, это. – Я вздохнул. – Нас поймали тогда по твоей вине. – Да, потому что с дерева свалился именно ты, Мэл. Я удивленно моргнул, нахмурил лоб и уставился на него. – Не зови меня так больше, – сказал я сквозь зубы. – Мне казалось, я просил об этом, когда нам было восемь. – Да, я помню. – Он негромко засмеялся. – И тогда нам было лет десять или одиннадцать, правильно? – Да. – Я влез в компьютер Роджера и Ватари, чтобы временно отключить местную защиту, и мы могли бы украсть со склада файеры. Я думал, ты просто хочешь поиграть с ними, но ты поджег актовый зал, пытаясь сжечь парня, который дергал тебя за волосы в тот день. – Мэтт опять усмехнулся. – Но огонь распространился быстрее, чем ты ожидал, и запертый в зале парень кричал очень громко, и мы убежали, чтобы спрятаться. Ты затащил меня на то большое дерево во дворе. Я думал, ты умрешь, когда это случилось. – Я упал, потому что ты очень медленно лез. – Я лез нормально, но ты всё время толкал меня сзади и торопил. Затем ветка под тобой сломалась, и ты упал, и бегущая из твоей руки кровь не хотела останавливаться. Они тогда уже обнаружили того парня в зале, а Ниа сказал нам, что кровь должна остановиться, если полить порез мочой. – Это не сработало, – прошипел я. – Нет, но ты всё равно не разрешил мне позвать кого-нибудь из взрослых, и я пытался сам остановить кровь, но это не помогло. Роджер был ужасно зол, когда нас нашли, а Ватари прочитал нам лекцию. У нас обоих было столько проблем после этого. Черт возьми, я даже не осознавал тогда, насколько мне было страшно, потому что я боялся, что ты умрешь до того, как нас найдут. Я вздохнул. – Я жив. – Да. Ватари рассказал всё Л, хотя тот всегда разговаривал с нами только через компьютер. Ты очень расстроился, когда он сказал тебе, что месть – не то же самое, что и справедливость. После этого ты заметно расстроился, когда Л сказал тебе всё это. Я хорошо помнил этот момент. Л никогда не сердился и не ругал меня, и этот факт сам по себе делал его еще более близким для меня человеком. Он был первым, кто не просто наказывал или ругал меня, а искренне пытался помочь, указывая на мои ошибки. После этого я заперся в своей комнате на несколько дней, но не так уж расстроился, как думал Мэтт, а просто размышлял о многом. Разница между справедливостью и местью в том, что первую ты совершаешь ради других, а вторую – только ради себя. С того дня я понял, что был слишком эгоистичен для всеобщей справедливости, и что если что-то и делал, то только для себя самого. Я никогда не говорил Л, что я чувствую, но теперь я знал, что он бы сказал мне, что всё будет хорошо до тех самых пор, пока тебе есть во что верить. Он охотился за Кирой из-за собственного желания справедливости, я же преследовал Киру из-за моего желания мести. Я знаю, что это совершенно разные вещи, но есть как есть, и мне не хочется ни сожалеть об этом, ни что-либо менять. – Он тогда сказал мне, чтобы я больше практиковался в лазании по деревьям, – продолжал Мэтт, тихо засмеявшись. – Я всегда уважал лишь двух людей в своей жизни: Л и тебя. Все остальные уважения не заслуживают. – Почему мы сейчас говорим об этом, Мэтт? – Как я уже сказал ... я думал об этом. – Он наклонил голову так, что его лоб прижался к моему животу, взъерошив рыжие волосы. – С тех пор, как я встретил тебя, ты был таким бесстрашным, всегда двигался только вперед и был очень эмоциональным и импульсивным. Я же был полной противоположностью. Это действительно не имеет никакого смысла, если об этом задуматься. Я смотрел вниз, на него, и мои глаза прищурились. – Что не имеет смысла? – Всё, – прокомментировал он. – Всё, что касается Киры и Богов смерти, и Л, и Ниа... Что всё произошло так, как произошло. И всё, что касается тебя или меня. Просто не имеет смысла. Он почесал щеку. – Неважно, я просто задумался. Слишком часто играю вниз головой. Я сначала посмотрел в сторону, а потом – снова на Мэтта. Его лицо не выражало ничего, а глаза были наполовину прикрыты веками и темными ресницами. Весь его вид выражал факт того, что ему вполне комфортно лежится на моем бедре. Я ощущал запах сигарет, исходивший от Мэтта, словно это был его собственный запах, и я уже слишком привык к нему. Мне показалось, что этот запах будет со мной и днем, и ночью, куда бы я ни пошел и что бы ни делал. И еще я понял, что привык к нему уже очень давно, но не осознавал этого или просто не хотел осознавать. – Мэтт? – Мм..? Я протянул руку, одетую в перчатку, к его лбу и зарылся пальцами в его волосы, не понимая, зачем делаю это. – Я не трачу время на подобные мысли, и ты не должен. – Почему? – Потому что в этом нет никакой необходимости. Если всё так и есть, то сомневаться в чем-либо глупо. Если такие мысли часто приходят тебе в голову, то это просто пустая трата времени и сил в попытке разобраться в том, в чем разбираться не нужно. То же самое касается Л и нас. Вопросы только запутывают, потому забудь о них. Он слабо улыбнулся. – Звучит неплохо, Мэл. Я прикрыл глаза и издал тихое рычание. – Мэтт, – недовольно сказал я. – Да-да, я просто немного тебя дразню, потому что это легко делать. Он протянул руку и провел пальцами по моим волосам, сжимая их у меня на затылке. – Если бы мы тратили слишком много времени, пытаясь понять друг друга, то в итоге просто спятили бы. – На этот раз я полностью согласен с тобой. Он улыбнулся так, что я увидел, как блеснули его зубы, и продолжил играть с моими волосами. – Я помню, как кончики твоих волос завивались, когда они были длиннее. Когда мы были маленькими. Интересно, они будут так же завиваться, если их отрастить. Я нахмурился. – Знаешь, что я помню с тех времен? Когда я подумал о том, что хочу сказать, в моих глазах появился злорадный огонек. Мои воспоминания не слишком понравятся Мэтту. – Что? Я провел кончиком указательного пальца от одной его скулы к другой. – Твои веснушки. – Я должен был догадаться, что ты об этом вспомнишь, – хмыкнул он, убирая руку от моих волос и, схватив меня за запястье, отвел мою руку от своего лица. – Я не хочу об этом говорить. – Они всё еще у тебя есть. Он прикусил губу. – Я знаю. – Переживаешь? – подразнил я, насмешливо улыбаясь. – Не больше, чем ты насчет своей фигуры, Принцесса. Я стукнул его по голове свободной рукой. – Ты сейчас получишь, ублюдок. – Почему? – Потому что я тебя уже предупреждал. Мэтт сел и, повернувшись ко мне, притянул к себе, чтобы поцеловать. Я резко отодвинулся в сторону, отталкивая его от себя. – Перестань. – Почему? – повторил он. – Я сейчас не в настроении. – Если ты переживаешь, что я впаду в ступор, если ты поцелуешь меня сам, то можешь спокойно целовать, – сказал он недовольно. Я приподнял брови и посмотрел на него с подозрением. – И зачем мне вообще это сделать? Он пожал плечами. – Ты поцеловал меня сам только один раз, когда нам было по двенадцать, и я тогда очень растерялся, чтобы нормально на это отреагировать. Что ты теперь думаешь по этому поводу? Я толкнул его снова. – Продолжай мечтать, придурок. И отстань от меня. – Как насчет того, что вместо того, чтобы отстать, я буду приставать? Его губы снова прижались к моим. Я ухватился за его плечи, чтобы оттолкнуть, но Мэтт обнял меня, запуская пальцы одной руки в мои волосы, и стал расстегивать ремень. Я почувствовал, как его язык касается моего, проникая всё глубже, отчего во рту появился привкус сигарет. Когда он наконец отодвинулся от меня, на моем лице было написано раздражение. Он вздохнул и поджал нижнюю губу. – Ладно. Наверное, мне лучше вернуться к работе или просто включить сетлист, ибо настроение у тебя какое-то скверное. Мэтт отвернулся и опустил ногу с дивана, чтобы встать. Я облизнул губы и схватил его за свитер, дергая обратно к себе. Он лег спиной мне на колени и хотел уже возмутиться, однако я резко нагнулся к нему и поцеловал. Мэтт замер, и я мог наблюдать за тем, как его глаза от удивления стали в два раза больше. Во время поцелуя я не закрывал глаз, исследуя его горячий рот, облизывая язык. Что-то внутри меня горело словно пламя, отчего все мышцы напряглись. Мне внезапно захотелось проявить инициативу. Я отстранился от Мэтта, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Нить слюны тянулась от моих губ к губам Мэтта, и я наклонился, чтобы слизать ее, и он чуть прикрыл свои веки. – Теперь ты доволен? – спросил я. – И ты наконец заткнешься или мне приказать тебе это сделать?.. Он, казалось, потерял дар речи, и я не стал ждать, когда он придумает, что ответить. Я провел кончиком языка по его скуле, спускаясь ниже, к шее. Я чувствовал, как он напряжен из-за моих прикосновений и как двигается его кадык, когда Мэтт пытается сглотнуть. Во время бритья он пропустил несколько волосков на подбородке, и теперь я ощущал их языком. Мэтт обнял меня за плечи, вцепившись в них пальцами. Я стянул его очки и снова провел языком по шее до самых ключиц. Он приподнялся, чтобы снять свой свитер и отбросить его в сторону. Когда он это сделал, я снова нагнулся к нему, касаясь языком обнаженной кожи на груди и водя по ней подушечками пальцев. Его мышцы заметно ощущались, но были не слишком накачены, и я чувствовал пальцами ребра. Мне было не очень удобно находиться в таком положении, поэтому я попытался выбраться из-под Мэтта. Он привстал, опустив ногу на пол, и тогда я сел у него между ног, наблюдая за удивленным выражением его лица. Его губы были едва приоткрытыми и всё еще влажными. Я положил руки на его талию и наклонил голову ниже, чтобы скользнуть языком по его животу, отчего мышцы на нем напряглись, и Мэтт шумно выдохнул. Подняв голову, я с усмешкой смотрел, как он сжимает челюсти и как напряжен его живот. – Почему ты остановился? – пробормотал он. – А я не должен останавливаться? – спросил я с хитрым выражением лица. – Разве я не сделал того, чего ты хотел? – Не совсем, – заметил Мэтт. – Ты слишком жесток, когда дело касается твоего языка, Мелло. – Да? – я положил ладони на его бедра и, немного сжав, провел руками вниз, до паха. Мэтт был очень напряжен, и когда мои руки замерли, он снова выдохнул. – Мне продолжать? – Да, – кивнул он. – И в самом деле, – заметил я, проведя кончиками пальцев по его ширинке, заставив его застонать, затем взялся за пряжку ремня. Мэтт сжал зубы, когда я расстегнул его джинсы, провел по животу кончиком языка и остановился у края его боксеров, над полоской рыжих волос. – Мэтт, – сказал я, положив ладонь на низ его живота и чувствуя пальцами выступающий бугорок напряженной плоти. – Что? – пробормотал он. – Может быть, я изменил свое мнение. Он поднял на меня глаза. – Что? Ты же не серьезно сейчас говоришь. – Не знаю, почему я должен делать то, что ты хочешь, только потому что ты такой упрямый, – продолжал я, водя рукой по его члену поверх трусов. – Если я это сделаю, то у тебя возникнет уверенность, что ты можешь вести себя как тебе захочется, и тебе за это ничего не будет. – Черт возьми… – простонал он, запуская пальцы в свои волосы. – Мне жаль, ладно? – Правда? – Да, мне очень жаль. Я сожалею... – И ты никогда не станешь меня о таком просить? – Не, – он мотнул головой, притягивая меня к себе. – Никогда. – Может быть, это поможет тебе не забыть о своем обещании, – я нагнулся, облизывая языком головку его члена. Мэтт стонал, сжав губы, пока я медленно облизывал его, изредка поднимая глаза и глядя, как его прикрытые веки дрожат. Я обхватил член рукой, отчего Мэтт приоткрыл рот и застонал чуть громче, и взял в рот так глубоко, как мог. Стоны стали немного хриплыми, когда я начал двигать головой быстрее, решив проявить изобретательность. Это было во второй раз, когда я делал подобные вещи, но я не мог позволить себе облажаться даже в таком деле. Поэтому я ускорил движения рукой и старался погружать член в рот как можно глубже, заставив Мэтта сдавленно стонать. – Мелло, я… Я быстро отстранился, глядя как он кончает, а потом дышит приоткрытым ртом. На моем языке был соленый привкус его спермы. Мэтт приходил в себя и смотрел, как я снимаю свои перчатки и бросаю их на диван. – Иисусе, Мелло, – прошептал он. – Что? – поинтересовался я, садясь ему на колени и потираясь бедрами о его член. Его глаза были полуприкрыты веками, когда он подхватил меня за подмышки и сел поудобнее. – Я только сказал тебе, чтобы ты меня поцеловал, – сказал он тихо, стараясь выровнять дыхание. – С каких это пор я делаю то, что ты просишь? – заметил я. – Всё верно, и я уже должен знать свое место. – Если ты хочешь, чтобы это продолжалось, – сказал я, прижимаясь пахом к члену Мэтта и вызывая у него новый стон, – то тебе лучше его знать. – Что, если я не совсем его знаю? Что, если мне нужна демонстрация? Покажи мне, кто здесь босс. – Ты вправду думаешь, что это подействует? – спросил я, не совсем уверенный, куда он клонит. – Ну, я ведь собака... поэтому даже если ты ударишь меня, я всё равно буду лизать твою руку. Даже если ты изобьешь меня до крови, я буду возвращаться к тебе снова и снова. Контроль подразумевает силу. Почему бы ее не продемонстрировать? Мэтт протянул руку и потянул вниз молнию на моей кожаной жилетке, и я снял ее, поведя плечами. Затем его пальцы ловко принялись распутывать шнуровку на моих брюках, и я следил за его движениями, пока Мэтт не раздел меня. Мне пришлось немного привстать, чтобы он стянул мои штаны, и в результате я оказался сидящим на его коленях, чем Мэтт и воспользовался – поцеловал меня, отчего я почувствовал отчетливый вкус шоколада, смешанный с привкусом сигарет. Его теплая и грубоватая от мозолей рука поглаживала мой член, заставляя меня выгибать спину и тихо стонать. – Должно быть, я сумасшедший, – прошептал он в мои губы, касаясь меня теплым дыханием. – Почему? – спросил я, чувствуя, какой горячей становится моя кожа от того, что он гладит меня. – Потому что я реально хочу, чтобы ты трахнул меня. Я поднял голову и прищурил глаза. – Я знаю, что это странно звучит. Но ты хочешь меня. Ты слишком опасный тип, ты угроза для любого нормального человека, и хотя я всегда находился к тебе довольно близко, я никогда не думал, что такое может произойти, и я об этом попрошу. Это словно чертова игра с самой Смертью. Мэтт усмехнулся. – Но опять же... – Он схватил меня за волосы, слегка дергая за них. – Я всегда хотел знать, каково быть твоей сучкой. Что ты думаешь насчет этого? – Ты моя сучка, – я вдруг обнаружил, что очень хочу произнести эти слова и что меня накрыли непонятные эмоции. – У меня есть всё, в чем ты нуждаешься, и ты принадлежишь мне до последней капли крови. Он улыбнулся уголком рта и сказал: – Так было всегда. – И ты знаешь лучше, чем кто-либо еще, что я единственный, кто может тебя трахать, я твой единственный хозяин. Но я не такой уж добрый хозяин, и потому я надел на тебя короткий поводок. Мэтт улыбнулся еще шире, притягивая меня к себе за волосы. – Я хотел услышать что-то подобное, – усмехнулся он. – Чтобы ты напомнил мне об этом. Трахни меня, словно я твоя сучка. Я колебался лишь мгновение, не желая забывать о собственной гордости ради его просьбы, что передало бы контроль в его руки. И я никогда прежде не делал этого, однако не было никаких причин, почему я не мог бы сделать и сделать достаточно неплохо. Абсолютно все вопросы сейчас были бы лишними. Я следил за выражением лица Мэтта, когда стянул до колен его джинсы и нижнее белье, а он всё так же ухмылялся, когда я облизал два пальца и проник ими в него. Он коротко застонал и стиснул кулаки. Я понимал, что слишком тороплюсь и что я совсем неопытен, и нужно быть более осторожным, но лицо Мэтта заставляло меня об этом забыть. Может быть, я хотел причинить ему боль, как он причинил мне ее. Я хотел, чтобы его тело принадлежало мне так же, как до этого я позволял, чтобы мое тело принадлежало ему. – Это довольно больно, – пробормотал он, еще больше распаляя меня. Мне хотелось быть жестким. Я сел на колени, ухватил Мэтта за волосы и притянул к себе. – Ты должен знать, что тебе нужно делать дальше, если не хочешь, чтобы я разорвал тебя на части, – сказал я угрожающе. – Жесткое начало, – заметил он, усмехаясь, и я, угрожающе зарычав, кивнул головой на свой член. Он обхватил мою задницу обеими руками и, наклонившись, стал мне сосать. Я стонал в голос, пока не кончил и пока он не отодвинулся от меня и не посмотрел своими безразличными, затуманенными зелеными глазами. Его поза была расслабленной, но грудь часто поднималась и опускалась. Я знал, что мне нравятся опасные вещи. А еще мне нравилось пытать, убивать и угрожать людям. Был ли секс одной из тех вещей, которыми я был способен наслаждаться? Я оттолкнул Мэтта назад, снял с него сапоги и джинсы, и он оказался полностью обнаженным. Устроившись между его колен, я резко вошел. Он громко застонал от боли, а затем стиснул зубы. Его стоны доставляли мне удовольствие, и я вошел в него полностью, наблюдая за выражением его лица и прижавшись животом к его животу. – Уже не так жестко, – заметил я, двигая бедрами, чтобы войти как можно глубже, и услышал, как Мэтт стонет, и от этого по моему телу прошла волна экстаза. – Я бы с тобой поспорил, – возразил он. – Никогда не делал этого раньше. – Ты получаешь то, чего заслуживаешь, – прошипел я сквозь зубы, не замедляя движений. – Поэтому перестань жаловаться и получай удовольствие. – Мелло, боже... – простонал Мэтт. Он чуть откинул голову назад, сжал челюсти и зарылся пальцами в мои волосы. Я сжал руками его бедра, впившись в кожу ногтями, что тоже приносило мне определенное удовольствие помимо самого секса. Я почти не чувствовал, как его губы касаются моего уха, а потом переходят на шею и плечо. Я не обращал внимания на напряжение в мышцах. Я только бормотал: «Черт возьми, блядь» и старался, чтобы мне не снесло крышу, что охарактеризовало бы меня как слабовольного человека, чего я позволить не мог. Мэтт по-прежнему стонал, и я чувствовал влажное и горячее в низу моего живота, и к тому времени, когда кончил я сам, он так тянул меня за волосы, что они болели у корней. – Иисусе, – выдохнул он, его грудь поднималась и опускалась, как и моя. Я пытался прийти в себя и вернуть самообладание, пока в моем мозгу протекали химические реакции, свидетельствующие о перевозбуждении. Неудивительно, что Мэтту настолько это нравилось. Я отодвинулся от него и увидел, что мой член в крови. Удовольствие, которое пронизывало каждую клетку моего тела, делало меня почти что всемогущим, и я был от этого в восторге. – Никто не трахает тебя, кроме меня. Я кивнул, поднимая на него взгляд. Губы и подбородок Мэтта были влажными. – Никто другой не делает со мной того, что делаешь ты. – Никто, – подтвердил он, – и наоборот. Он обхватил меня за бедра, приподнял и проник без подготовки и предупреждения. Я вскрикнул, ощущая, как проходит шок, сменяясь мучительным удовольствием. Мэтт не собирался замедлять движения бедер ни на минуту и входил в меня на всю длину, придерживая за спину. Сперва мне было больно, но я его не останавливал и, по правде говоря, не хотел этого делать вообще. Он прижал меня к себе еще ближе, отчего мои колени теперь были согнуты и сжимали его ребра, а руки, судорожно шарившие по спинке дивана в поисках того, за что можно уцепиться, обхватили Мэтта за шею и сжали его волосы. Его дыхание сбилось, и он касался меня грудью при каждом толчке, и тогда я понял, что вот-вот кончу снова. Я не мог сфокусировать взгляд и сосредоточиться на чем-то, кроме своих ощущений и движений Мэтта, и когда я почувствовал, что кончил, он вдруг поменял нашу позу и уложил меня на спину. Его движения были такими же резкими и жесткими, и мое дыхание сбилось, как и его. Я не мог полностью расслабиться, потому что Мэтт не останавливался и обхватил меня руками так сильно, что мои ребра заболели, и держал так, пока не кончил в меня, громко застонав. Потом уткнулся лицом в подушку, придавив меня своим телом. Я попытался глубоко вдохнуть, но его грудь давила на мое плечо. Опустив глаза вниз, я увидел полоску своей спермы, тянущуюся от груди до подбородка. Я не знаю, когда появилась у меня эта привычка, но после секса я был очень расслабленным и куда более спокойным, чем обычно. Я выбрался из-под Мэтта и положил голову на подлокотник дивана, пытаясь успокоиться. Он закинул одну руку на спинку дивана и вытер другой рукой свой лоб и лицо, облизнув губы несколько раз. Затем вытер пот с шеи и чему-то улыбнулся. После довольно длительного молчания Мэтт наклонился вперед и, нащупав на столике пачку сигарет, обнаружил, что она пуста. Тогда он вздохнул и встал, споткнувшись по пути обо что-то, и зашипел словно от боли. – Блядство... Больно, – пожаловался он. Я злорадно усмехнулся, ощущая удовлетворение. – Теперь ты знаешь, каково это. – Думаю, да... Ты рад, что я предложил тебе это? – Я бы всё равно поставил тебя на место, предложил бы ты это или нет. – Угу. Он пошел на кухню, слегка прихрамывая и бормоча ругательства. Вернулся оттуда с тряпкой, вытирая с тела пот, с целой пачкой сигарет и плиткой шоколада. Я взял ее и сорвал кусок фольги. Пока я жевал, то наблюдал, как Мэтт открывает свою пачку и, постучав ей по ладони, извлекает одну сигарету. Он засунул ее в рот, придерживая языком за фильтр, и, щелкнув зажигалкой, глубоко затянулся. Колпачок зажигалки снова щелкнул, и Мэтт выдохнул дым, а затем сел обратно, и теперь мы оба сидели на диване, грязные и голые. – Ты доволен? – спросил я, откусывая большой кусок шоколада. Он усмехнулся. – Да, а ты? – Вполне. Я прожевал шоколад и сел, поставив ноги на пол. – Беспроигрышная ситуация, да, босс? – Полагаю, что да. Он снова усмехнулся и покачал головой, затягиваясь сигаретой. – Никогда не думал, что сделаю нечто подобное, и это было не так уж и плохо. Хотя чертовски больно. – Если ты собираешься жаловаться весь остаток ночи... – Нет, просто я озвучил очевидную вещь. И с жалобами я обойдусь. Наверное, сам факт того, что ты меня трахнул, возбудил меня больше, чем сам секс. – Заткнись. Я тебе уже говорил, что буду держать тебя на коротком поводке и не позволю делать какие-то вещи. И мне плевать, чего ты там хочешь. И не задавай никаких вопросов насчет верности и прочего. Уже слишком поздно. – Верно, – его улыбка не хотела уходить с лица. – Хочешь кое-что узнать, Мелло? – Нет, не особенно. Он повернул голову, чтобы я мог рассмотреть его кривую ухмылку. – Мне нравится, когда ты кончаешь. – Я хмыкнул. – Это делает тебя совершенно беспомощным, пусть даже на пару секунд. Знаю, что это звучит довольно странно. – Ты вызываешь у меня отвращение. – Я доел шоколад и встал, взяв свои штаны и жилетку. – Я приму душ. – Хочешь, составлю тебе компанию? Я могу потереть тебе спину. Я посмотрел на него, смял фольгу и положил на край стола. – Я уверен, что справлюсь сам. – По большей части это была шутка. – По большей части? – Да, – сказал он и снова улыбнулся, прежде чем затянуться в очередной раз. Я зашел в ванную и включил душ, сняв свои четки, прежде чем залезть под воду. Уперевшись в стену рукой, я чувствовал, как струи воды стекают по волосам, бьют меня по спине. Я убрал волосы, прилипшие к лицу, ощущая легкое жжение, когда вода попала на ожог на правой стороне шеи. Дотронувшись до него, я слегка потер кожу и увидел кровь на пальцах. – Дерьмо, – проворчал я. – Что такое? Я увидел, как Мэтт отодвигает занавеску и смотрит на меня, стоя передо мной голышом. Я собирался открыть рот, чтобы возмутиться, но он шагнул ко мне в душ. – Соскучился без меня? – Нет, у меня идет кровь без видимых на то причин, – отрезал я. Мэтт уперся ладонью о стену позади меня и коснулся пальцами второй руки моей шеи. – Перестань, – сказал я. – Убирайся к черту. – Кровь идет не слишком сильно, – заметил он. – Тем не менее... Он наклонился ко мне и коснулся раны губами. – Что, блядь, ты делаешь? – Останавливаю твою кровь, – ответил он безразличным тоном. Он облокотился о стену обеими руками и начал облизывать поврежденную кожу, отчего я чувствовал как боль, так и приятные ощущения от его действий. Я вспомнил, что он делал так в детстве, если я умудрялся поранить руку. Тогда это не вызывало никакого смущения. Через пару минут Мэтт поднял голову, и я увидел на его губах следы собственной крови. Он провел по ним языком. – Она остановилась. Это было не сложно. Я посмотрел на него, ожидая, что он отодвинется, но вместо этого он просто стоял и смотрел мне в глаза, чему-то улыбаясь. – Ждешь медаль, что ли? – поинтересовался я. Он пожал плечами. – Нет. – Он отвернулся и начал намыливать мочалку, не обращая внимания на мои слова. Мэтт не испытывал никакого смущения или дискомфорта после всего, что между нами произошло, что вызывало у меня легкое непонимание, однако я всего лишь покачал головой и тоже принялся мыться, чувствуя, что спорить у меня больше нет сил. – Дерьмо, у меня кровь идет, – пробормотал Мэтт. – Хватит скулить и будь доволен, что я обошелся с тобой достаточно хорошо, – возмутился я, отталкивая его немного в сторону, чтобы влезть под струю воды. – Я знал, что тебе нравится доминировать, – заметил он, намыливая голову. – Это просто одна из ситуаций, в которой мне пришлось это делать. – И почему же тебе пришлось? – спросил Мэтт. – Потому что ты инструмент, а я тот, кто этим инструментом пользуется. По-моему, это очевидно. – У меня тоже есть определенный опыт в таких вопросах. И я привык к этому положению вещей, оно для меня вполне естественно. – Я это знаю, – буркнул я, теряя терпение, чтобы продолжать рассуждения. – Но всё это неестественно. В любом случае, это всё временно. Нет смысла спорить о таких вещах. Просто забудь об этом. – Думаю, ты прав, – пробормотал он. – Ладно. Я сделал всё возможное, чтобы проигнорировать разочарование в его голосе.