***
— Маринетт? — голос Сабины заставил парочку замереть на месте. — У тебя все нормально? Я слышала крик. — А-а-да, мама! — крикнула в ответ Мари, пытаясь сдержать смех. Кот же покрылся румянцем. — Просто страшный момент в игре! Я буду потише! Она поставила игру на паузу и замолчала. Джойстик практически трещал у нее в руках, будто она собиралась разломить его надвое. Кот вздохнул, пряча лицо в ее волосах. — Давай, я это заслужил. Маринетт разразилась смехом, уронив джойстик и взяв ладони парня в свои. Несмотря на смущение, сердце Кота предательски откликалось на ее смех. Он так любил ее смех. Когда-то давно он услышал такое понятие, как «музыка для моих ушей», и только сейчас понял его истинное значение. Она была такой милой, а ее смех делал ее еще милее. — Боже, котенок, да ты хуже Адриана! — сквозь смех выдавила Маринетт, и Кота выдернуло из любовных размышлений, словно облило ледяной водой. Эти слова заставили кровь застыть в жилах. Еще минуту назад его сердце исполняло собственную версию цирка дю Солей, как уже оно застыло мертвенно безмолвное и холодное. — Он так дергался, когда мы играли в эту игру, что я думала, он сломает Нино руку! Но это было не впервой его сердцу, ведь со Дня Всех Влюбленных минуло уже два месяца. Маринетт часто рассказывала о своих друзьях, о своей жизни, об Игровом Клубе, и о нем тоже. Хоть и оставалась в блаженном неведении. Он же мог рассказать разве что про Ледибаг, и хоть Маринетт было интересно из первых рук послушать о супергеройских злоключениях, этого было все равно недостаточно по сравнению с тем, чем Маринетт с ним делится. Сама же Маринетт была не против подобного расклада, но это не останавливало чувство вины, что скручивало его внутренности каждый раз, когда она упоминала об Адриане. Он фальшиво рассмеялся, хотя очень старался, чтобы оно так не звучало, и принял обычное сидячее положение. Маринетт снова легла ему на грудь, вызывая у него облегчение, что она не видит его выражения лица. Он для нее словно открытая книга, по крайней мере эмоционально. Он всегда таким был. — Похоже, не все могут быть такими смелыми воинственными принцессами, как ты, — он принялся накручивать прядь ее волос на палец, размышляя какие бы они были на ощупь, будь он без перчаток. Маринетт вздохнула и опустила плечи, и прежде чем Кот протянул к ней руку, она передвинулась в сторону монитора. Она его выключила и опустила голову вниз. Не будь у Кота обостренного слуха, он бы точно не услышал, как она прошептала: — Я не такая смелая, как ты думаешь. Коту вдруг стало неудобно и неловко, вот так просто сидеть, видя, что Маринетт помрачнела. Он встал на ноги. Ему было неизвестно, было ли его виной столь резкая перемена ее настроения, но он хотел ей как-то помочь… несмотря на то, что ноги отказывались его держать. Он уже собирался спросить, что она имела в виду. Сделать хоть что-то в своих силах, чтобы убедить ее в том, что она самая храбрая девушка на свете, когда Маринетт впилась в него внимательным взглядом. Нуар оцепенел перед голубыми глазами, в которых словно разлилось предгрозовое море. Маринетт отвела взгляд и прикусила губу. — Кот, — она наконец заговорила, — у меня проблема. Вот тут его мозг просто разорвало от всевозможных предположений. Первое пришло от потребности защищать: боже, кто-то ей навредил? Или кто-то к ней пристает? Я могу ей помочь? Она расстроена? Затем пришел страх: а если она расстроена из-за меня? Что я сделал не так?! Ладно, я много чего сделал, но что КОНКРЕТНО? Затем настала пора паники: ГОТОВЬСЯ ВЫМАЛИВАТЬ ПРОЩЕНИЕ! ТЫ ГРЯЗНЫЙ ЛЖЕЦ И ОБМАНЩИК, ОНА ЗНАЕТ И НЕНАВИДИТ ТЕБЯ. ПРОСТО ПОПРОСИ ПРОЩЕНИЯ И ВЫПРЫГНИ ИЗ ОКНА, ПОКА ОНА НЕ РАЗОЗЛИЛАСЬ, БЕГИ, ТРУСЛИВЫЙ КОТ! БЕГИ! Это все провернулось в его голове за пять секунд после фразы Маринетт. Решив, что лучше промолчать, Кот кивнул и сделал шаг к девушке, одновременно боясь за свою жизнь и волнуясь за Маринетт. Он разрывался: хотел коснуться Мари и боялся пересечь черту. В конце концов, если все дело в нем, она не захочет, чтобы он ее трогал… ведь так? Но Маринетт, по обыкновению, уловила его смятение. Она обхватила его ладони и Кот с облегчением вздохнул. — Все дело в наших отношениях… — Маринетт опустила голову, и глаза Кота широко распахнулись. Его сердце ушло в пятки, но затем Маринетт продолжила, и оно вернулось на свое законное место. — Меня устраивает, как все происходит. Мы так много узнали друг о друге. Н-но, я не дура, я понимаю, что мы не можем афишировать наши отношения, как обычные люди. И-и я не прошу большего! Нет, все не так! Э-э-э почему все так сложно? Она отпустила его руки, с недовольным стоном отвернулась и принялась энергично жестикулировать, словно пытаясь договориться сама с собой. Все что мог сделать Кот, так это беспомощно наблюдать. — Принцесса? — негромко позвал он. Как же он жаждал найти подходящие слова, чтобы утешить ее. В идеальном мире, он бы просто снял кольцо и получил свой счастливый конец. Но это было опрометчиво даже по его стандартам. Маринетт вздохнула, обхватив себя руками, и повернулась к нему лицом. В ее глазах не было ни намека на ложь. Только решимость. — Ладно, я просто скажу. Сегодня меня позвали на свидание. Хах. Нуар внезапно понял, каково было тому журналисту из игры, когда его разорвали на куски. — Он хороший парень, мы давно дружим, — продолжила Маринетт, проворачивая нож в его груди. — Но я… я не могу так поступить, потому что чувствую себя обманщицей. Я встречаюсь с тобой, даже если мы это никому не афишируем. И, я не знаю, это как-то нечестно. А ты как считаешь? Кот сглотнул. Как он считает? Она спрашивает, что он думает, если она, девушка, которую он любит, пойдет на свидание с другим? Ладно, она понятия не имеет, насколько сильны его чувства, потому что он не говорил ей. Но не в этом дело. Она спрашивает о свидании с другим… Это будет обманом, сказала она. Маринетт ненавидит лжецов. Это одна из первых вещей, что он узнал о ней, когда они только начали общаться в университете. — Я… думаю, — он сделал паузу, пытаясь унять дрожь в голосе. — Я думаю, что ты дорога мне, я люблю… люблю проводить с тобой время. — «Блин!» — И ведь неправильно будет запрещать тебе ходить на свидания, если это сделает тебя счастливой? Мари, я не знаю. По крайней мере, сейчас он был честен. Он не знал, что ему делать. Будет жестоко и лицемерно сказать, что он даже думать не может о том, что она ходит с кем-то другим на свидания, держится за руки, целуется… «Нет. Нет, не думай об этом». Как он мог просить ее быть ему верной, если не мог дать ей большего, чем есть сейчас, несмотря на то, как он этого хотел? — Если ты этого хочешь, я не могу тебя остановить, — прошептал он, обхватывая ладонью ее щеку, потому что, боже, как ему это было необходимо. Необходимо прикасаться к ней, напоминать себе, что ему это позволено. — Я не вижу рядом с собой никого кроме тебя, но я не держу тебя, и не буду просить от тебя того же. Ты права. Я не могу тебе дать всего, как бы я этого не хотел. Лед во взгляде Маринетт растопило. Но улыбка не тронула глаза. Маринетт встала на носочки и Кот поцеловал ее. — Я поняла. Это был весь ее ответ.***
Натаниэль стоял снаружи аудитории, прижав скетчбук к груди и ощущая, как его обволакивает страх. Вчера он позвал Маринетт на свидание, и она еще не ответила. Ну, хотя бы пообещала дать ответ после занятий по рисунку (которые должны проходить как раз в вышеупомянутой аудитории), но ожидание будто растянулось на целую вечность. Он не решался перешагнуть порог, туда, где его наверняка уже ждет Маринетт. Забыв о мандраже, он тепло улыбнулся сам себе. Она стала намного реже опаздывать с тех пор, как они поступили в университет. Он оторвал скетчбук от груди и посмотрел на рисунок, на который он потратил не один час. Там были изображены они с Маринетт в костюмах супергероев по его собственному дизайну. Натаниэль нарисовал их несколько недель назад и хотел подарить рисунок Маринетт, но слишком нервничал из-за ответа. Он вздохнул, прислонившись головой к стене, и посмотрел на издевательски приоткрытую дверь. Он был знаком с Маринетт еще с коллежа, но лишь недавно понял, что его чувства к ней изменились. Это была простая влюбленность, он это отлично понимал, но пытался быть честным с собой, и его внутренний романтик задавался вопросом, станет ли со временем простая влюбленность чем-то бóльшим? Из-друзей-в-возлюбленные — довольно популярная тема в комиксах, которые ему вообще-то нравились. — Ты это сейчас СЕРЬЕЗНО?! Натаниэль подпрыгнул от неожиданного восклика из аудитории. Решив не прерывать разговор (это было бы слишком смущающе), он, колеблясь, остался на том же месте. К сожалению, так он становился случайным свидетелем разговора. Он глянул через плечо, но никто из студентов еще не подошел. Наверное, они на улице, наслаждаются первыми теплыми деньками весны, и наверное, ему тоже стоит… — Я знаю, не кричи! Думаешь, я не понимаю, как отстойно это выглядит? Натаниэль замер. Он собрался уходить, чтобы не подслушивать тех, кто решил использовать пустой класс для обсуждения личных проблем. Но этот голос принадлежал Маринетт… — Подруга, — снова заговорил первый голос, уже не так сердито, и Натаниэль узнал Алью, лучшую подругу Мари. — Я просто не знаю что сказать. Он… так и сказал, что ты можешь встречаться с другими? С Натом? Его сердце пропустило удар. Чувство вины и адреналин, словно яд, пустились по венам, но он остался на месте. Маринетт с кем-то встречается? — Да. В целом, так и было. Я не понимаю, о чем я думала! Может, я не настолько ему нравлюсь? Боже, я такая идиотка! — простонала Маринетт. — Я думала, думала… я надеялась, что если я скажу, что меня позвали на свидание, он… ну не знаю, рассердится? Ну то есть, не пойми меня неправильно, мы с Натом и так близки, но я не могу встречаться с ним, я же влюблена в другого. И я думала, он поймет, а он не понял! Издевательски улыбающиеся лица с рисунка закружились перед глазами. Натаниэль повесил голову, чувствуя как слезы наполняют глаза. Не плачь, не плачь, не плачь… Бесполезно. Да кто он вообще такой. Конечно, Маринетт влюблена в кого-то другого. А они просто друзья. Так было, и так будет. Он никогда не будет больше, чем другом. Стараясь не рассыпаться, как щетина сломанной кисточки, Натаниэль убежал прочь. Ему надо домой. Ничего страшного, если он разок пропустит занятие. Он примет отказ Маринетт в другой раз, когда соберется с силами и сможет двигаться дальше. Покидая университет, он не заметил следующую за ним черную бабочку… В аудитории Алья по-турецки сидела на преподавательском столе, крутя в руках стаканчик с кофе. Она смерила взглядом Маринетт, лежащую лицом в парте. — Ты напускаешь слюней на скетчбук, — пошутила Алья, пытаясь разрядить обстановку. — Добавим это в список проблем, с которыми я не могу справиться, потому что не контролирую собственную жизнь. В итоге, я полная идиотка, — ответила Маринетт. Подняв бровь, Алья посмотрела на Тикки, которая сочувственно ей улыбнулась, и тяжело выдохнула. Девушка изящным движением спрыгнула на пол и села напротив Маринетт. Тикки первая нарушила молчание. — Это… запутанная ситуация. Но я думаю, если ты поговоришь с ним… — И скажу ему что, Тикки? — взвыла Маринетт. — Что все это время я была его напарницей? Что я сохну по нему уже не знаю сколько? Что каждая секунда с ним для меня проходит в блаженстве и страхе? Он просто, он просто рассмеется мне в лицо, и все будет кончено! И пока ты ничего не сказала, я знаю, что продолжать так нельзя, потому что хорошо это не кончится! Но не знаю, как сделать так, чтобы не испортить отношения. Просто не знаю. — Воу, воу, воу! — Алья обняла дрожащую подругу. — Знаешь, он сам не особо раскрывает тебе свою личность. — Именно, Маринетт. За тебя говорит страх. Глубоко внутри ты знаешь, что он никогда не станет смеяться над тобой и не возненавидит тебя. Не после того, что вы пережили вместе! Маринетт откинулась на спинку стула и посмотрела в полные надежды глаза квами. — Она права, — согласилась Алья, садясь обратно на стул и кивая. — Я не говорю, что ты должна прямо сейчас бежать признаваться ему, особенно зная, как это все для тебя ново, но с тобой я тоже согласна. Если все продолжится в том же духе, то закончится все тем, что тебе будет больно. И я правда не хочу в тюрьму за убийство котяры, когда мне сулит такая многообещающая карьера в сфере журналистики. Она подмигнула, и впервые за день Маринетт хихикнула. Правда, облегчение было недолговечным, как гипс, пытающийся прикрыть зияющую рану. Маринетт вздохнула, запустив пальцы в волосы, и провела по зеленым ленточкам, которые носила последнюю пару месяцев. — Сейчас я хочу сосредоточиться на том, как помягче отказать Нату, — сказала она. Слабая решимость смешалась с цепким страхом. Она ненавидела себя за это, ведь они с Натаниэлем дружили уже не первый год. Сжав руки в кулаки, Маринетт принялась прожигать взглядом дырки в стене в ожидании Натаниэля. Честно, вся эта фигня с Котом Нуаром подождет. Ей надо сделать так, чтобы их с Натаниэлем дружба пережила столь неловкий разговор. Она была уверена, что их отношения выстоят, если она будет максимально добра и мила. И в чем Маринетт не сомневалась, так в том, что эта влюбленность Ната была скорее результатом растущего чувства одиночества, чем настоящей любовью. Она не могла его винить. Она сама не понаслышке знала, что отсутствие пары творит с чувством собственного достоинства. Но Натаниэль всегда был таким хорошим. Так что она хотела отплатить ему тем же, несмотря на то, что она собирается его отвергнуть. — Все будет хорошо, — голос Альи вырвал ее из рассуждений. — Вы с Натом и дальше будете дружить, и, как сказала Тикки, вы с котярой через многое прошли. И даже если не все идет, как по маслу, я знаю, что ты будешь в порядке. А теперь… — она сложила ладони, — мы закончили? Потому что, богом клянусь, если я услышу дурацкие отговорки от своего партнера по исследованию, то попаду в тюрьму, даже не успев надрать задницу твоему любовничку. Маринетт рассмеялась, пытаясь проигнорировать поток студентов, заполняющих аудиторию, и сосредоточилась на том, чтобы помочь Алье справиться с вполне оправданным гневом. Ей как раз было необходимо отвлечься от собственных проблем.***
Однако, они настигли ее, с силой стада слонов, накаченных стероидами, когда Маринетт, полностью обессиленная, упала в свое кресло. Натаниэль так и не появился, а ее сообщения остались непрочитанными. Либо его телефон снова глючит, либо он ее игнорирует. — Тикки, почему эти парни так изматывают нервы? — проворчала она, уткнувшись подбородком в клавиатуру. Та выдала на экране многозначительное «Пттттттттттттттттттт», точнее клавиши, что попались на пути подбородка. «Пттттттттттттттттттт» отлично описывало то, что она сейчас чувствовала. — Знаешь, Маринетт, — с хитрой улыбкой ответила Тикки, потираясь о плечо. — Я прожила уже не меньше тысячи лет, и с уверенностью могу сказать, что понятия не имею, почему. Просто, они такие. Маринетт хихикнула и обняла квами. По какой-то непонятной причине, ей стало легче. — Окей, проблемы с парнями могут подождать. Лучше возьмусь за работу. Она подошла к манекену, на который было надето ее последнее творение. Это был заказ, над которым она медленно работала последнюю пару недель. После поступления в университет, Маринетт брала различные заказы (чаще всего это был косплей), чтобы были деньги на ежедневные расходы. Конкретно этот заказал Адриан. То был костюм персонажа из Final Fantasy, в которую она, к своему стыду, не играла, и этот ужас на его лице, когда она в этом призналась, Маринетт никогда не забудет. Будто она сказала, что убила Санту. Маринетт хихикнула. Есть в ее жизни хотя бы один милый парень, который не приносит ей неприятностей. (Окей, Нино тоже милый, подумала она, но она никогда не рассматривала его в таком свете, потому что он встречался с ее лучшей подругой и вообще был ей больше как брат.) У нее промелькнула идея попросить Кота примерить костюм, когда тот будет готов и останутся лишь финальные штрихи. Все-таки они с Адрианом примерно одного роста. Но также быстро как эта идея пришла, Маринетт ее отбросила. Никаких парней. Не отвлекаться. Только работа. Комнату заливали приветливые лучи солнца, из колонок компьютера играл последний альбом Джаггеда Стоуна, и Маринетт наконец пришла в гармонию с собой. Она отмеряла, прикалывала и шила всем своим сердцем. Костюм требовал ручного шитья, чему она была рада, несмотря на то что это хлопотно. Больше всего она любила шить вручную. Когда выходит, по крайней мере. Все это время Тикки порхала вокруг, отпуская шутки и подбадривая, а заодно и подавая нужные принадлежности. — Так здорово, — сказала квами спустя какое-то время, — наблюдать за твоими успехами в дизайне! Маринетт улыбнулась, держа в губах швейную иголку. — Приятно слышать, — ответила она, втыкая эту иголку в пиджак. — Ненавижу топтаться на одном мест… Ее перебил стук в окно. Маринетт посмотрела на застывшую в воздухе Тикки. Так, она не одна это слышала. Стук повторился, и Маринетт увидела фиолетовое сияние, отчего ее сердце подпрыгнуло. Она обернулась к Тикки, понукая ту спрятаться, а сама наполовину спряталась за манекеном. — Маринетт? — позвал кто-то, а потом возникла голова. Маринетт вытаращила глаза. — Ты здесь? Выйдя из-за манекена, Маринетт с раскрытым ртом в неверии потерла глаза. Нет. Это невозможно. Это невозможно, ей кажется. Конечно, это не может быть… — НАТАНИЭЛЬ? Но это был не тот Натаниэль, которого она знала. Его рыжие волосы были стянуты в хвост, концы которого переходили в более темный цвет и выглядели как-то… заостренно? Кожа его была странного фиолетового оттенка, а глаза светились. Ее сердце ушло в пятки. Происходящему было только одно объяснение. Акума. Два года тому назад, после поражения Бражника, Ледибаг и Кот Нуар должны были уйти на покой. Однако, у судьбы были свои планы. Пусть Бражник был остановлен, а брошь мотылька запечатана, несколько акум избежали исцеления. Без хозяина и возможности размножаться, они продолжили порхать по городу, словно сверхъестественные комары, привлекаемые отрицательными эмоциями. Когда они находили жертву, то даровали ему силы, но без Бражника новоиспеченные злодеи могли делать, что им вздумается. Иногда это делало их менее опасными, иногда — более. Это стало причиной роста популярности так называемой «осознанной внимательности». К счастью, атаки акум почти прекратились, так как их популяция сокращалась. На дворе уже стоял апрель, а это была первая акума в этом году. Хотя это все неважно, ведь одержимым стал именно ее друг. Ее друг, который так сильно расстроился, что попал под влияние акумы, ее друг, которому она обязана помочь. Но она загнана в угол. И не может сейчас трансформироваться. Маринетт молча смотрела на висящую в воздухе голову Натаниэля, а в ее голове воцарилась абсолютная пустота, не дающая ничего придумать. Натаниэль смущенно отвел взгляд. — Эм-м… можно войти? Она мигнула, удивленная вежливостью, и кивнула. Может, если она узнает, чего он хочет, то сможет обойтись без драки? Натаниэль никогда не отличался агрессией, но когда в дело вступает акума, ни в чем нельзя быть уверенным. Смущенно улыбаясь, Натаниэль шагнул в комнату, сохраняя дистанцию от девушки. В руках он держал планшет и ручку, к ним и оказался прикован взгляд Маринетт. — Знаю, довольно круто, да? — смущенно заулыбался Натаниэль. — Я выгляжу даже более злодейски, чем надеялся. Маринетт просто сглотнула. — Как злолюстратор. Натаниэль рассмеялся, почесал затылок. — Да, похож! Но клянусь, тебе не надо меня бояться! Я тебя не трону. И смотри, я приобрел довольно крутые силы! Он взмахнул ручкой и быстро нарисовал что-то в планшете. Внезапно, в воздухе из фиолетового сияния материализовался букет пышных, красных роз. Натаниэль нагнулся и поймал их прежде, чем они упали на пол. Он робко протянул букет Маринетт. Его лиловые щеки заалели от румянца. — Эм-м, это тебе. Маринетт приняла цветы, все пытаясь понять, почему Натаниэль акуманизирован, и почему он здесь. — Я-я понимаю, это довольно неожиданно, и я не хочу тебя напугать, — смущенно сказал Натаниэль, прижимая планшет к груди. — Но… можно я украду тебя на один вечер? На свидание. Мы пойдем, куда захочешь! С моими силами, я смогу нарисовать тебе, все что пожелаешь. Ох. Ох-боже-мой. Акуманизированный зовет ее на свидание. Ну, подумала она, зато мы знаем, почему Натаниэль попал под воздействие акумы. А если она откажется? Он разозлится? Или убежит? И тогда у нее появится шанс трансформироваться? Идея была рискованной. Кот Нуар бы убил ее, предложи она ему такое. Но это единственный способ сохранить тайну личности Ледибаг и не раздраконить Натаниэля. — С удовольствием, — ответила она, натягивая улыбку. Без сомнения, она сейчас похожа на сумасшедшего клоуна. — Я пойду на свидание. С тобой. С удовольствием. Натаниэль просиял, и Маринетт пришлось придушить в себе чувство вины за то, что она врет ему. Ну почему в последнее время ей приходится так часто врать? — Чудесно! Просто отлично! Ты не пожалеешь! Встретимся сегодня вечером на Мосту Искусств? Маринетт кивнула, неуклюже перехватывая в руках огромный букет. — К-конечно! Так, я на тебя не давлю, не торопись! Я собираюсь пойти потренироваться с этой штукой, а то пока выходит как-то смазанно. Оп! — его глаза сверкнули. — Скаламбурил! Натаниэль махнул на прощание, и исчез в стене. Маринетт, схватившись за грудь, плюхнулась в свое кресло. Тикки выскочила из укрытия. — Ну, по крайней мере, он все еще милый! — с облегчением сказала она, будто бы это могло успокоить Маринетт. Маринетт не ответила. Ее пальцы скользнули по сережкам. Она посмотрела на часы. Кот Нуар отправится патрулировать через час, и тогда она сможет трансформироваться и связаться с ним. А еще у нее сейчас точно будет паническая атака. Слишком много для спокойного вечера шитья.