Когда встречаются долг и желание

Тот день, когда Адриан Агрест пролетел по воздуху и закончил свой полет лицом в билборде с изображением себя любимого, стал днем осознания, что он, по сути, никогда не справлялся с ролью «взрослого человека». В оправдание можно сказать, что это был его первый день в роли супергероя, и ему едва исполнилось двадцать. Он и не ожидал, что идеально приспособится к происходящему вокруг, включая не только роль супергероя, но и роль взрослого человека. А ещё он не ожидал, что провалится по всем параметрам. Настолько, что, если бы существовала номинация «Лузер Года», он бы несомненно ее выиграл. А тот факт, что он оказался единственным «взрослым» в новообразованном геройском дуэте, который еще и налажал, как новичок на сольфеджио, больно ударил по его эго. Не то чтобы оно у него вообще было. Он неуклюже, но хотя бы с целыми костями, приземлился на землю, и со стоном вскочил на ноги. Это было не так уж и больно, как он ожидал, но его только что отправил в полет огромный каменный монстр, что не могло не дезориентировать. Хотя бы на первый момент. Так что, мда, он подзабыл, что его квами говорил там что-то о специальной атаке. Он попробовал применить силу второй раз, но ничего не вышло. И это стало его роковой ошибкой. Одной из них. Что еще? Он не мог с уверенностью сказать, что его новоиспеченная напарница так просто его простит. Кстати о ней… Пятнистая героиня как раз выполняла сальто, когда Кот прибыл на футбольное поле с жезлом наготове, на сей раз серьезно настроенный принять бой. Он содрогнулся, когда героиня едва не попала под каменный кулачище, и вздохнул с облегчением, когда понял, что она справляется: она сумела обездвижить монстра леской. — Кот Нуар! — позвала она, и он приземлился возле нее, учтиво улыбаясь. — Звала? — да, хорошо справляешься, Агрест. Веди себя легко и непринужденно, будто ты не стебался над ней совсем недавно. Напарница, которая еще даже не выбрала себе имя, смерила его холодным взглядом — слишком серьезным для ее роста и возраста. Кот почувствовал настоящий ужас. И захотел побыстрее оказаться дома. Но сначала, БОЖЕЧКИ, ему срочно нужно обелить свое имя, пока она не возненавидела его еще сильнее. — Просунь жезл между леской, — скомандовала она, с трудом сдерживая акуманизированного. — Когда он упадет, хватай бумажку. Акума там! Нуар, намереваясь доказать, что воспринимает ее абсолютно серьезно, повиновался. Интересно, как же она, за такой короткий промежуток времени, пока он совершал полет до билборда и обратно, успела выяснить, где акума. Она очень умна. Что, честно говоря, его не удивило. Он нажал одну из кнопок на своем оружии, заодно узнав, что она его удлиняет (успех!), и направил жезл так, чтобы он зацепился за леску. Героиня, сцепив зубы, со всей силы потянула его на себя, пока леска не сжала монстру ноги. Тот потерял равновесие. Кот ошеломленно поднял брови. Представление было что надо. Каменный монстр с оглушающим грохотом рухнул на траву. Кот повернулся к напарнице, которая довольно улыбалась победе. — Ух ты. Потрясающе. Она тут же перестала улыбаться, заметив, что он смотрит на нее. Напарница насупилась. — КОТ НУАР! — крикнула она. — АКУМА! — О, да, верно, — Кот тряхнул головой, а затем нырнул за злосчастной бумажкой, которая выпала из кулака монстра. Подняв ее, он с поклоном вручил ее напарнице. — Надеюсь, это удовлетворит вас, мадмуазель. — Уд-что? — она мигнула и фыркнула. — Удовлетворит, значит? Кот залился краской. — Я ничего такого не имел в виду. — А ты не думал, что я уже доросла до таких шуток, месье «Я самый взрослый и крутой в нашей компании»? — она выхватила бумажку и разорвала ее пополам. Темно-фиолетовая бабочка вспорхнула в небо и вскоре исчезла из виду. — Но не волнуйся. Уверена, твоя новая напарница будет просто бомба. И она подойдет под все-е-е-е твои запросы. А я и моя недоразвитая личность исчезнем из твоей жизни. Кот едва держал лицо. Потерев шею, он ощутил дикую панику. Почему он не сказал это как-то иначе? Как ему теперь объясниться? Она правда видеть его больше не хочет?  — Послушай, клянусь, я не хотел тебя обидеть… Кольцо запищало, и он неверяще уставился на него. Теперь он вспомнил, что это значит. Время до обратной трансформации поджимает.  — Послушай… м-м-м… мадмуазель? Мне надо идти, давай поговорим в другой раз? Героиня пожала плечами и отвернулась. — Иди уже, — ответила она, направляясь к растерянному бывшему злодею. — Я тут сама справлюсь. — Но… — Иди, если не хочешь раскрыть тут всем свою личность. Она указала на противоположный конец стадиона, откуда их снимала школьница. Когда она увидела, что герои смотрят на нее, то яростно им замахала. Кольцо снова запищало. Кот Нуар взглянул на напарницу через плечо и вздохнул, принимая поражение. Удлинив жезл, он запрыгнул на трибуны, а через них покинул стадион. С глаз долой. Забавно. Он был так взбудоражен, приняв кольцо героя. Это было лучшее, что случалось с ним за всю его жалкую, серую жизнь. В первый раз трансформировавшись, он, как обезумевший, бежал по крышам зданий, так остро ощущая свободу, что на глазах наворачивались слезы. Прутья, окружавшие его сердце, разлетелись на обломки и его до краев заполнило стремление, которое он подавлял годами. Он не мог дышать от счастья. Он чувствовал себя живым. А сейчас эти прутья выросли вновь, и он снова чувствовал себя, как в ловушке. Только на этот раз все было куда хуже. Он сам выстроил себе эту тюрьму, выстроил из неумения контактировать с людьми и нежелания подумать, прежде чем что-то делать. Напарница не хочет иметь с ним никаких дел, сам он налажал по всем фронтам, и опозорился на весь Париж. Если не на весь мир. Спасибо, что, хотя бы маска скрывает его личность, иначе его отец бы запер его в доме до конца дней. Если так посмотреть, то это все-таки худший день в его жизни.

***

Адриан с разочарованным стоном кинул сумку на кресло и услышал в ответ громкое «ЭЙ!» от квами. — Прости, — поморщился он. — Я еще не привык что… ну, в общем, ты рядом, кем бы ты ни был. — Квами я, не так уж трудно запомнить, если ты, конечно, не идиот, — пробурчал Плагг, следуя за Адрианом к дивану. — Квами, запомнил, — кивнул Адриан, падая на диван мертвым грузом. Сегодня был тяжелый день. Новости преследовали его повсюду. Куда бы он не пошел, на занятия или на фотосессии, на встречу с ассистенткой отца, люди только и говорили, что о новых супергероях и злодее, терроризирующем их город. Необъяснимо, но большинство людей восхитил геройский дуэт и то, как хорошо герои сработались. Просто люди не видели всего, подумал Адриан, чтобы понять, насколько они ошибаются. Адриану наконец выдались свободные пять минут на полежать в блаженной тишине. То есть, он бы и полежал, если бы Плагг, только что прикончивший тарелку сыра (и почему из всей еды этот квами ел только вонючий сыр?), не решил его подоставать. — Итак, у меня есть вопросец, — сказал он, подлетев прямо к лицу Адриана. — Ты вообще развлекаешься? Адриан грустно хохотнул. Какой абсурдный вопрос. — Только когда у меня свободное время. — Так у тебя есть, там, друзья? Ты с людьми вообще видишься? Ну, не считая этих унылых фотосессий и той ассистентки? Адриан понял, к чему ведет Плагг, и повернулся набок, утыкаясь лицом в спинку дивана. — У меня есть друг, — он замолчал, пытаясь в несколько слов описать Хлою и ее сумасбродный период жизни, — сейчас она на Ибице. Я уже несколько месяцев с ней не виделся. Плагг ничего не ответил, и Адриан уж было подумал, что тема закрыта. Но нет. — Без обид, пацан, но твоя жизнь адски унылая. — А то я не знаю, — надулся Адриан. Это было чистой правдой. Его жизнь — скука смертная. За двадцать лет он не принял ни одного решения без родительского мнения. Он мечтал о свободе. Тоска пожирала его изнутри, жгла кожу, преследовала его по ночам. Единственное решение, которое он принял сам, это пойти учиться в университет. И то, потому что мама была еще с ними и отстояла его решение. Его серая жизнь стала еще хуже год назад. В один момент его мама, единственная, кто привносила в их дом свет и тепло, просто исчезла, и Адриан понятия не имел, куда. И не только он. Ее исчезновение оставило глубокую рану в его сердце, и с каждым днем она становилась все больше, как пропасть между ним и отцом. Со дня ее исчезновения прошел год, и Адриан был абсолютно опустошен. Опустошен, потерян и одинок. Вот только… Он посмотрел на сидящего рядом квами, и понял, что у него появилась возможность преодолеть тоску и одиночество. Адриан не знал, кто избрал его, или почему, но он больше не собирался зря терять времени. У него появился шанс наконец почувствовать свободу, шанс самому принимать решения! Ради бога, ему двадцать лет! Время пришло! Он нахмурился, вспоминая свои слова. — Я был полной котастрофой, Плагг. Она меня ненавидит. Плагг фыркнул и закатил глаза. — Она тебя не ненавидит! Она слишком плохо для этого тебя знает, — у него воображение разыгралось или Плагг пытается его утешить? — То есть, да, ты ляпнул, назвав ее «одаренным ребенком», но ты же ничего плохого не имел в виду! — Не имел! Честное слово! Просто она такая… маленькая! — Адриан так резко сел, что чуть не сбил Плагга с дивана. — Я думал, ей меньше шестнадцати… я просто пытался сделать комплимент! Она должна быть, ну, вундеркиндом, чтобы ее выбрали на роль героя из всего населения Парижа, не знаю. А она подумала, что я издеваюсь. — С девчонками у тебя не очень, — рассмеялся Плагг. — Ой, рот закрой, — ответил Адриан, падая на спину и проводя руками по лицу. Плагг начал смеяться еще громче. — Ага! Значит в тебе еще осталось что-то человеческое. Не все потеряно! Адриан ухмыльнулся. Но ненадолго, потому что он снова задумался о том, как быть с напарницей. Он повернул голову к окну, размышляя, где она сейчас и о чем думает. Она еще злится? Или ей больно от его беспечно брошенных слов? Он правда не хотел ее обидеть. Но обидел. И теперь полон решимости исправиться. Но пока он мог только на это надеяться.

***

Маринетт закрыла резную шкатулку и, отложив ее на стол, бессильно упала в кресло. — Прости меня, Тикки, — прошептала она в пустоту, которая, казалось, сейчас ее поглотит. — Я все-таки не могу. Сцепив зубы, она попыталась сдержать слезы, грозящиеся сорваться с ресниц. Несмотря на усилия, долго сдерживаться она не смогла и тихо заплакала. Она не позволила себе рыдать в голос, потому что и без этого чувствовала себя очень жалко. Шкатулка смотрела на нее с осуждением, будто Тикки все еще пыталась заставить ее передумать. Но этого было недостаточно. Не важно, что скажет Тикки. Потому что самой Маринетт недостаточно. И без того было отвратительно чувствовать снисхождение от напарника. Но забыть правило номер один (сначала очисти акуму, а потом отпускай) было последней каплей. Она чувствовала себя самозванкой, ребенком, притворяющимся тем, кем он не был. Какое спасение жизней? Она едва встает по утрам по будильнику! Она случайно украла у одноклассников телефоны… раз так пять! Она умудрилась заблудиться на смотровой площадке Эйфелевой Башни, да, ей тогда было четыре, но КАКАЯ РАЗНИЦА. Она никогда ничего не делала правильно. В этом она могла быть уверена. Утирая глаза от слез, Маринетт с тяжелым сердцем спустилась вниз. Все было неправильно. Чувство вины отяжеляло ноги тем сильнее, чем дальше она уходила от шкатулки с серьгами и квами, запертой в них. Тикки осталась с ней, говорила, рассказывала ей все, что нужно знать, помогла осознать груз ответственности и причины, почему Маринетт стала избранной. К тому времени, когда наступила ночь, Мари немного пришла в себя. Пока не услышала новости, и новости оказались неутешительными. По всему городу разлетелись сотни акум. Черная магия превращала людей в статуи, подобно той, в какую превратился Иван. Люди были напуганы. Они искали ее и Кота Нуара ради ответов. Зачем? Она уже облажалась, когда не очистила акуму! У нее даже геройского имени нет. И вся ее хрупкая уверенность сгорела в синем адском пламени, видимо там ей и место. Маринетт подошла к кухонному столу и нагребла себе сладостей, чтобы как-то залечить свою больную душу. Мама, читающая на кухне книгу, хмуро посмотрела на дочь. — Двенадцать макаронов, тыковка? — в ее голосе слышалось волнение. — Что случилось? Ты расстроена из-за произошедшего в городе? — М-м-м, — кивнула Маринетт, прижимая к себе пирожные. Сабина нахмурилась. — Милая, ты не очень хорошо выглядишь. Ты такая бледная. Иногда необходимо, чтобы кто-нибудь сказал тебе об этом, и ты понял, насколько тебе плохо. Так случилось и с Маринетт. Как только мама сказала ей, что она выглядит нехорошо, к горлу тут же подступила тошнота, а перед глазами потемнело. Она вдруг не просто выглядела бледной, она чувствовала себя бледной. — Д-да, мне что-то н-нехорошо, — сбивчиво ответила она, облокачиваясь на стол. И это мягко сказано. Сабина приложила ладонь ко лбу дочери. — Хм-м… лоб немного горячий. Тебе сегодня обязательно в коллеж? Никаких тестов? Маринетт покачала головой. Она не была готова идти в коллеж. Сил оставалось лишь на то, чтобы забиться под одеяла, как последняя трусиха. Навсегда. В постели же возможно жить. Разве так не делали дедушки и бабушки в «Чарли и Шоколадной Фабрике»? Они выглядели вполне счастливыми, так почему бы ей не попробовать? К счастью, Сабина сжалилась над ней, и Маринетт сумела провести день, занимаясь именно тем, чем хотела. Пряталась от всего мира. Ну, первую половину дня так и было. Оказывается, быть трусихой не так уж и весело. Во-первых, это оказалось ужасно скучно. Маринетт провела около часа в полудреме, пока просто больше не смогла терпеть. Ей нужно было встать и чем-то себя занять. В глубине души она жалела, что не пошла в коллеж. Там были Алья и Нино, они бы ее отвлекли от плохих мыслей, как и занятия. Но, Алья, скорее всего говорила бы только о новых супергероях (учитывая тот поток сообщений, который Маринетт от нее получила накануне). Дома было комфортно, но слишком тихо. И с тишиной пришел бесконечный поток мыслей и угрызений совести за совершенные ошибки, что бесчисленное количество раз она оказывалась на грани слез. Это было невыносимо. Ей нужно было что-то сделать, что угодно, лишь бы отвлечься. Но на шитье у Маринетт не хватало никаких душевных сил, даже несмотря на то, как она обожала им заниматься. Так что к обеду она, порядком устав от бесконечного скроллинга ленты новостей в социальной сети, решила, что ей не помешает старое-доброе реалити-шоу по телевизору. Но, включив телевизор, она увидела не какое-нибудь трешовое реалити-шоу или повтор древнего ситкома. Из новостей на нее смотрели сотни и сотни каменных статуй. Маринетт застонала и потянулась за пультом. Все что она хотела, это один день, всего один день не слышать обо всем этом. Эти статуи больше не ее ответственность, и она решила переключить менее удручающий канал. Алья будет потрясающей супергероиней. Маринетт прямо видела ее в этой роли. К счастью, Алья пописывала ей весь день и планировала заскочить проведать подругу после занятий и заодно отдать домашку. Так что, когда она придет, Маринетт тихонько подложит шкатулку ей в сумку. Лучше Альи на роли героини Маринетт никого не могла представить, а она сама сможет вернуться к обычной подростковой жизни. Это будет концом ее супергеройского путешествия. Но почему от этой мысли ей так плохо? — Мы ведем репортаж с Триумфальной Арки, где сотни каменных статуй, появившихся там вчера, внезапно пришли в движение. — Вещала телерепортер, и до ушей Маринетт донеслись крики людей, скрежет металла и оглушающий рев каменных монстров. Она выпустила из рук пульт и в ужасе уставилась в экран. Люди спасались бегством, пока каменные монстры принялись разрушать все, что попадалось им на пути, они переворачивали автомобили, словно те были игрушечными, от их ног в асфальте оставались огромные выбоины, да и в целом, выглядели они ужасающе из-за их размера. Репортер что-то кричала своим коллегам, находящимся в этот момент в безопасности телестудии, но Маринетт не слышала ни слова. Это был хаос. Полный хаос. Худшее, что могло произойти, и произошло по ее вине. Маринетт подтянула колени к груди и всхлипнула. Захотела переключить канал, притвориться, что это все неправда, но она знала, что всего лишь бежит от проблем. — Пятнистая героиня не объявлялась со вчера, но к счастью, наш корреспондент Жак на другом конце города столкнулся с так называемым Котом Нуаром, который в данный момент помогает полицейским отбиться от каменного монстра. Давайте посмотрим. Маринетт смотрела. В толпе полицейских она увидела отца своей одноклассницы — Сабрины. Он и его коллеги применили оружие против монстра, но пули не возымели никакого эффекта. Каменный монстр швырнул в него уличный знак, и тот свалился на землю. Маринетт села на край кушетки, не дыша и молясь, чтобы отец Сабрины оказался в порядке. Возможно, это были три самые длинные секунды в ее жизни. Но когда появился Кот Нуар, у Маринетт в горле встал огромный комок вины. Это неправильно, подумала она. Она его терпеть не может. Она не хочет ничего для него сделать, и не хочет больше быть супергероиней… Но вот только он там, а она нет. А это говорит о многом. Ее ногти впились в ладони. Она должна там быть. «Нет!» Пресекла она саму себя. «Нет, я не должна. Я в жизни не стану работать с парнем, который считает меня просто глупым ребенком. Я снова облажаюсь. Это не закончится ничем хорошим…» Кот тянул время, отвлекая каменного монстра, что дало полиции возможность эвакуировать людей в безопасное место. Маринетт была вынуждена признать, что несмотря на его грубость, он был хорош. Казалось, что он принял во внимание все свои ошибки. — Кот Нуар! — корреспондент подозвал его, как только монстр завалился на спину, неспособный больше встать. Интересно… подумала Маринетт. Эту слабость можно использовать. — Что вы думаете обо всех этих монстрах и где ваша напарница? Кот, мягко говоря, выглядел потрепанным. Его зеленые глаза были широко раскрыты от прилива адреналина, а грудь тяжело вздымалась, пока он пытался отдышаться. Сердце Маринетт забилось быстрее. Интересно, что он ответит? Но он не стал отвечать. Вместо этого Кот взял микрофон и повернулся к камере. И заговорил. Он говорил с ней. — Мадмуазель, я не знаю, где ты и в порядке ли ты, не знаю, вдруг ты не можешь трансформироваться, или ты ранена, не знаю, сражаешься ли сейчас или решила ничего не делать. Где бы не была, если ты меня слышишь, пожалуйста, не отказывайся от Камня Чудес из-за меня. Прости, что обидел тебя. Прости, что наговорил глупостей по поводу твоего возраста. Я идиот. Я не знаю…не знаю, что еще сказать. Но ты нужна городу больше, чем я. И может, это прозвучит эгоистично, ты нужна мне. Вчера ты была потрясающей… и я не смогу без тебя. Прости меня. Он говорил отчаянно и искренне. И спустя довольно долгое время после того, как Кот вернул микрофон и скрылся из кадра, после того, как новости переключились на другой сюжет, Маринетт не могла двигаться. Она просто застыла. Пораженная до глубины души. Прости, что обидел тебя. Но ты нужна городу больше, чем я. Я не смогу без тебя. Даже не осознав того, она уже бежала наверх в комнату. Шкатулка лежала там, где Маринетт ее оставила. Засунув ее в сумку, она быстро спустилась в гостиную, испытывая смешанные чувства. В ушах стучал адреналин, и она понятия не имела, что собирается делать, но знала, что должна. Воздух разрезал грохочущий удар. Закричали люди. Земля затряслась. У Маринетт упало сердце, когда она услышала громкий, низкий, нечеловеческий голос, кричавший: «КИ-И-И-И-И-ИМ!!!» Сначала она не поняла, что происходит. Но до нее быстро дошло: Ивана снова акуманизировали. Вот почему остальные монстры пришли в движение. Боже. Ивана снова акуманизировали. И он сейчас прямо возле пекарни. Маринетт спустилась в пекарню, до ужаса боясь за родителей. «Прошу, будьте в порядке, умоляю». Пекарня была пуста. Окна потрескались, выпечка была разбросана по полу. Но никого не было видно. Где родители? Маринетт выбежала наружу. Вот они. Родители. Снаружи, в опасной зоне пытаются освободить девушку из-под машины. Девушку… Маринетт в ужасе осознала, что это была Алья. Алья, которая пришла ее проведать. Она собиралась позвать родителей, когда вмиг события приняли еще худший оборот. Земля под ногами задрожала от удара и Маринетт, не удержавшись, упала на колени. Она попыталась встать, но это было слишком медленно. К ней приближалась огромная каменная рука. Иван. — БЕРЕГИСЬ! Ее кто-то оттолкнул, и она упала. Маринетт ударилась об тротуар, и ее сумка слетела с плеча. Сумка с серьгами. Сумка с Тикки. Из ее легких выбило воздух, и бок пронзила боль. Маринетт беспомощно смотрела на сумку, которую отбросило под разбитые машины. Маринетт со стоном села. По лбу потекла струйка крови и она поморщилась. Она повернулась в сторону своего загадочного спасителя. Это был Нуар. Кот Нуар спас ее из-под каменного кулака. А теперь он пойман Иваном, и его уносят прочь. Скорее всего к Бражнику. И Маринетт могла только смотреть. Не в силах что-то сделать. _________________ Маленький хэдканон от авторов: Адриан начинал как Кот Нуар без колокольчика! Но однажды он пожаловался Плаггу, что костюм не достаточно кошачий, и в отместку Плагг дал ему бубенчик, который мы все знаем и любим. И Адриан НЕНАВИДЕЛ его поначалу, но Ледибаг его обожала, взяла в привычку поддевать колокольчик и каждый раз хихикала на звук. А Кот внезапно понял, что обожает ее смех. Так что колокольчик решено было оставить! Ради Леди, потому что Адриан — душка.