Мы перешагнули порог

     Следующей ночью на крышах Аркхема плясали дьяволы, а в диких порывах ветра завывало безумие. На взбудораженный город обрушилась казнь, которая, как говорили одни, оказалась страшнее чумы, и, как шептали другие, была ее воплощением. Нечто, чему нет имени, проникло в восемь домов, сея красную смерть — на счету у безгласного монстра было семнадцать в клочья растерзанных тел.      Г.Ф. Лавкрафт «Герберт Уэст — реаниматор»      Аркхемский тиф спутал мои планы. Весь наш медицинский факультет теперь боролся с эпидемией, и хотя кругом было полно свежих трупов, я просто физически не мог продолжать свою исследовательскую деятельность, чему Дэн, кажется, втайне радовался.      Четырнадцатого августа умер декан нашего факультета Алан Халси — человек, которому я больше всех хотел доказать свою правоту. До эпидемии меня крайне раздражал его запрет использовать университетскую секционную и свежие трупы для моих опытов. Если бы у меня только появилась возможность поставить новый эксперимент — уверен, я заставил бы декана поверить. С каким бы удовольствием я выслушал его извинения, наслаждаясь своим триумфом! А затем великодушно отмахнулся: «Ну что вы, доктор Халси, не стоит, уверен, что если бы вам повезло чуть больше, вы сами совершили бы это открытие…». Но Халси лежал в гробу — его похоронили в тот же день, как он скончался — и никак не мог меня слышать. Во всяком случае — пока…      Не помню, в какую минуту во время поминок в баре Торговой палаты я вдруг решился. Халси умер только сегодня — почему бы и нет? Это шанс привести ему самое лучшее доказательство, какое только возможно.      Без помощника здесь делать было нечего. Я не без оснований подозревал, в какой ужас приведет Дэна Кейна мое предложение, поэтому увел его в другой бар, и там для начала взбодрил виски, а потом рассказал, на ком в этот раз хочу испытать свою сыворотку. Дэн наотрез отказался, заявив, что не возражал против опытов на трупах незнакомцев, но Халси — не просто труп, а наш товарищ и наш учитель. Да, разумеется, терпеливо отвечал я, встряхивая его руку, лежащую на стойке рядом с моим локтем, именно поэтому было бы так замечательно оживить его. Во-первых, мы бы оказали услугу самому декану; во-вторых,  всем, кто сейчас скорбит о его смерти, в конечном итоге — всему городу. Именно такие ценные люди, как наш наставник, самоотверженно сражавшийся за жизни горожан, не должны умирать раньше времени. Смерть Халси — ошибка, чудовищная несправедливость, которую мы можем исправить…      Я уже много раз уговаривал Дэна, уговорил и сейчас.      В сумерках мостовая и стены домов дышали жаром и трупным смрадом. Игра воображения, конечно — ведь тела сразу увозили… По булыжникам растекался свет фонарей, газовые рожки разгорались за занавесками распахнутых окон, и когда мы вышли за черту города, Аркхем под темным небом лежал сияющий, нарядный. Ночь скрыла мусор и грязь; точно так же она скроет наше дело, хоть и правое, но всеми осуждаемое…      Вот и кладбище. Я отогнал ненужные мысли.      Мы перелезли через ограду, чтобы не привлекать внимание сторожа, и знакомой дорожкой дошли до свежей могилы. Я зажег и поставил на землю масляную лампу. Иссохшая от жары трава кругом полегла, вытоптанная сотнями подошв провожающих; могилу покрывали венки. Дэн снова умоляюще посмотрел на меня, я махнул рукой: «Давай, у нас мало времени…».      Это очень напоминало те, первые, раскопки и, оттаскивая в сторону тяжелый венок, на который мы сбрасывались всем факультетом, я старательно гнал от себя воспоминания о том, как адски заорал подопытный в доме Чапмена, и как мы с Дэном бежали из лаборатории, и как потом я слушал шаги, то ли воображаемые, то ли настоящие… Нет, нельзя об этом думать.      Вот и крышка гроба. Мы заботливо отнесли и уложили в сторонке на запыленную траву окоченевшее тело в парадном костюме. Затем я снова спрыгнул в могилу, закрыл гроб, мы забросали яму землей, заново установили памятник и уложили венки. Теперь предстояло тащить тело ко мне домой. Дэн, усмотрев это новое препятствие, ободрился и принялся намекать, что еще не поздно вернуть труп на место, но я уже знал, что мы будем делать. Идея была столь же проста, сколь гениальна — я просто приказал Дэну подхватить Халси за один локоть, сам взял за другой, и так мы понесли-повели покойника, как тащили бы на себе пьяницу.      Вот и наш дом — наконец-то! Под тяжестью коренастого декана мы с Дэном обливались потом. Из-за занавески опять выглянуло морщинистое лицо хозяйки. Похоже, она решила, что мы все трое пьяны — тем лучше…      В комнате мы опустили безгласного спутника на пол, Дэн сел рядом, тяжело дыша. Я торопился — из-за чертовой жары каждая минута была на счету. Помню, как набирал в шприц раствор… Странно, каким волнующим казалось мне это простое действие независимо от того, сколько раз я повторял его и какой результат получал. Каждый раз мне казалось — вот сейчас, вот теперь я достигну своей цели…      Дэн обнажил руку Халси, и я ввел раствор в вену. Потом мы сидели плечом к плечу на моей кровати и считали секунды. Прошло изрядно времени — около минуты, и я уже понял, что если оживление и удастся, то вряд ли я сумею что-то доказать моему главному оппоненту. Слишком долго действует раствор, это плохой знак — мозг, как видно, уже успел подвергнуться распаду…      И тут Халси вскочил. Я даже вообразить не мог, что он способен так стремительно двигаться. Только что лежал — и вот уже швырнул об стену Дэна. Тот заорал. Я, кажется, тоже. Оживший труп бросился ко мне, но Дэн повис у него на руке, и Халси — впрочем, это уже был не Халси — схватил Кейна за горло. Наш декан и вообще-то был не из слабаков, а теперь обрел поистине дьявольскую мощь. Я вцепился в него, на меня посыпались удары, и всего страшнее было то, что оживленный Халси не издавал ни звука, а еще — царапал меня ногтями; впрочем, это были уже скорее когти. Наше положение было отчаянным, ведь я запер дверь изнутри, а безгласный монстр не давал никому из нас добраться до ключей, валявшихся на столе. Мы хором звали на помощь, и, в конце концов, кто-то откликнулся. Если бы я был верующим, удары в дверь показались бы мне гласом божьим.      В ту секунду, когда в комнату ввалились жильцы, тот, кто был Халси, бросил нас и прыгнул в окно. Я кинулся к Дэну, но тот уже садился, трясущимися пальцами отводя с разбитого лица прилипшие волосы. Кто-то побежал за бинтами. Я увидел хозяйку с сердито поджатыми губами, казалось, она вот-вот воскликнет: «Боже, какой беспрядок!».      — Вызвать полицию, мистер Уэст? — настойчиво предлагал сосед снизу. — Он изрядно потрепал вас и вашего друга.      Дэн за моей спиной лихорадочно раздувал огонь в камине — на полу валялись остатки костюма Халси, от которых требовалось избавиться как можно быстрее.      — Нет, право, не нужно, — проговорил я. — Мы все были навеселе, и я даже не помню, из-за чего вышла ссора. Не стоит беспокоить полисменов.      Утром дом гудел, обсуждая кошмарное убийство кладбищенского сторожа. Пока мы слушали подробности, я ловил на себе взгляд Дэна, и мне было ясно, что он думает о том же, о чем и я. Когда, без всякого аппетита позавтракав, мы вернулись в комнату, я заговорил первый, опередив друга:      — Не будем делать поспешных выводов. Подождем.      Дэн вскинул на меня заплывшие от синяков глаза:      — А если все-таки…      — Подождем, — настойчиво повторил я.      Сторож оказался первой жертвой чудовища, объявившегося в Аркхеме. За ним последовало еще девятнадцать человек. На третью ночь монстра изловили близ нашего университетского городка и доставили в сумасшедший дом в Сефтоне. Сплетни и слухи полнили город, ложь перемешивалась с правдой, но как бы каждый ни приукрашивал историю, главное оставалось неизменным: чудовище оказалось человеком, и этот человек до безобразия походил на Алана Халси.      …Помню, как мы сидели в моей комнатке, и на пол и стены ложились отсветы уличного фонаря. Дэн внезапно поднялся со стула.      — Нет, Герберт. С меня хватит. То, чем ты занимаешься — безумие, и его нужно прекратить.      — Хочешь донести? Не уверен, что тебе поверят, хотя… А кстати, ты и сам в этом замешан.      — Думаешь, меня пугает ответственность? После всего, чему виной мы стали? — Он прошел к двери и остановился, взявшись за ручку. — Но я не доносчик. Просто не хочу больше в этом участвовать.      Я, вскочив, схватил его за плечи.      — Значит, решил меня бросить? Ты обещал, что будешь помогать! Тебе плевать на данное слово? И чего ты добьешься, если уйдешь? Очистишь свою совесть? Надеешься, что сумеешь все забыть?.. Да пойми, Дэн: оставаясь со мной, ты принесешь больше пользы! Это — наука. Жертвы были и будут, но цель оправдывает средства. То, что произошло — несчастный случай. Труп был недостаточно свежим, но мы больше не повторим этой ошибки. А ты хочешь остановиться на полпути? И пусть все жертвы окажутся напрасными? Тогда уходи!      Кажется, я оттолкнул его. Он стоял в дверях.      — Уходи, если хочешь, — повторил я. — Все равно… Я буду продолжать работать — с тобой или без тебя. А ты иди, раз так…      Я сел на кровать. Меня колотило крупной дрожью, зуб на зуб не попадал. Послышались тихие шаркающие звуки, я подумал, что это уходит Дэн, и поднял голову. Нет, он не двигался.      — Дэн, ты слышишь шаги?      — Какие шаги? — раздраженно спросил он.      — Мне все время кажется, что кто-то крадется.      — Здесь никого нет, — возразил Кейн. Теперь в его голосе было больше тревоги, чем досады.      — Это после того случая… Помнишь, когда сгорела наша первая лаборатория.      — Здесь никого нет, — мягко повторил Дэн. — Только я.      Он опустился рядом со мной и обнял за плечи. Извинялся ли вот так, без слов, хотел ли согреть или успокоить — не знаю.      Дэн остался со мной. Да, он был преданным моим союзником — с самого начала и до конца.