Часть 2
1 октября 2017 г. в 09:26
Глухо взревели стартовые двигатели, корабль завибрировал, словно живой.
— Зараза, надо двигло перебрать, — проворчал Эттон, придерживая штурвал, пока я вводила наши позывные для диспетчера. — Иногда требуется мгновенный вертикальный взлет, а не это гыр-гыр.
— Вношу координаты гиперпрыжка, расчетное время прибытия — тридцать часов, — я сверилась с бортовым компьютером, убеждаясь, что гиперпривод исправен и нас не ждет никаких сюрпризов.
— Крейя опережает нас на несколько часов. А нельзя как-нибудь… — Микал неопределенно повел рукой.
— Срезать? Так себе идея. Вы же хотите прибыть на Тилос целиком, а не по частям? — картежник потянул на себя штурвал, придавая кораблю оптимальную скорость для выхода из атмосферы.
— Ты бы пристегнулся… — я осеклась, услышав шум, с которым Микал ударился об переборку.
Эттон невозмутимо пожал плечами. Сам виноват, перегрузки и ускорения при взлете еще никто не отменял.
— Я слышала, что есть лазейки. Их используют контрабандисты, — я следила за стабилизатором. Корабль быстро набирал высоту, воздух вокруг стремительно наливался синевой.
— Ага, червоточины. Но ни о чем подобном в окрестностях Дантуина я не слышал. Да и чтобы провести корабль по такой червоточине, надо быть настоящим асом. Там не работают расчеты, летают вслепую, и это в гиперпространстве, — завистливо вздохнул Эттон.
— Крейя в любом случае обходных путей не знает, так что мы не сильно с ней разминемся, — морщась от боли в ушибленной спине и затылке, сказал Микал.
— Активирую гиперпривод, — перепроверив все расчеты, я нажала переключатель.
«Ястреба» тряхнуло, светляки звезд превратились размытые голубые полосы. Мы ушли в гиперскачок.
— Итак, у нас около десяти часов на подготовку, — настроив автопилот, я зашла в кают-компанию, где отстегивались остальные. Мимо с чириканьем проехал Т3, направлявшийся в инженерный отсек, за ним со свистом проследовала дистанционка.
— Подготовку к чему? — уточнил Эттон, зайдя следом за мной.
— Как минимум, к встрече с Крейей.
— И появлению Нихилуса, — тихо добавила Визас.
— Как сражаться с тем, кто опустошает целые миры? Митра, я верю тебе и в то, что ты рассказывала нам о Силе, но это… — Мира запустила пальцы в растрепанную рыжую шевелюру и смотрела куда-то в сторону.
— Не бойтесь. В любом случае это не ваша битва, — я обвела всех своих учеников взглядом, — Нихилус — такое же порождение Малакора, как и я.
— Нет, — Эттон, как всегда, возражает. — Ты не обязана отдуваться за всех джедаев.
— Я тоже надеюсь, что до этого не дойдет. Но Реван научил меня, что всегда все может пойти наперекосяк, — теперь я обращалась к Микалу, Визас и Бао Дуру. — У нас есть координаты академии Эйтрис на леднике.
— У нее телохранительницы из эчани, — напомнил Эттон.
— Они не переживут встречу с Крейей. Надеюсь, Эйтрис еще жива, — я двинулась в жилой отсек.
Мне нужно было побыть одной.
Я прекрасно осознавала, что, возможно, мы все летим в один большой капкан. Эйтрис и Крейя теперь не единственные джедаи. Микал, Визас, Бао, Мира и Эттон теперь в той же опасности, что и бывшие члены Ордена. Да, они были чувствительны к Силе, некоторые из них уже сейчас способны на большее, даже те, кто отродясь не держал в руках светового меча.
Но мне не пройти этот путь в одиночку. Я не такая, как Реван, не настолько сильная.
Усевшись на пол, я закрыла глаза, пытаясь расслабиться.
Я никогда не обладала навыками к джедайскому предвидению, как Реван, всегда доверяла лишь собственной интуиции. Женской интуиции, как часто пренебрежительно отзывался Алек. Но Реван потому и доверял мне планирование операций, что мне удавалось нащупать тонкую грань и выполнить поставленную задачу с минимальными потерями.
Я попробовала дотянуться до Эйтрис, но безрезультатно. Я чувствовала лишь тьму и холод. Темная Сторона уже безраздельно царствовала над этим сектором. Что-то подобное я ощущала у Малакора V. Неужели… Нихилус уже приближается? Одна лишь Крейя не могла вызвать такое слепое пятно.
Но я все равно не оставляла попыток. От этого зависело выживание джедаев.
В медитации время течет незаметно. Часы оборачиваются минутами. Вскоре ко мне присоединилась Визас. Она почувствовала мои попытки пробиться сквозь тень и объединила со мной усилия. Вместе нам удалось почувствовать больше.
Эйтрис была жива. Мы ощутили ее присутствие в странном месте, наполненном темной волей. Откуда в академии могло быть такое место, ума не приложу.
Что-то подобное я ощущала в гробницах Коррибана.
Ты знала? — прозвучал тихий голос Визас в моем сознании.
Нет. Она всегда была одной из самых яростных поборников Светлой Стороны в Совете. Она резко осудила нас за участие в мандолорианской войне и иначе, как мясником, Ревана не называла.
Что цель не оправдывает средства?
Я подумала о запуске генератора гравитационной тени и КРИКЕ в ревущей пустоте и не стала отвечать.
На «Ястребе» постепенно становилось тихо. Мира и Визас уже давно спали, а я привычно сидела на койке, обхватив колени, и смотрела на помигивающую над койкой Миры панель. Завернувшись в свою джедайскую робу, я пошла на камбуз за каффой, раз уж сон не шел.
Проходя мимо мастерской Бао Дура, я увидела там тусклый свет и звяканье инструментов. Но к моему удивлению, это был вовсе не забрак, коротающий гиперпрыжок за перебиранием своих любимых механизмов.
Так же почувствовав мое присутствие, Эттон резко обернулся, словно я застигла его на чем-то непристойном.
— Стучаться надо, — ворчливо сказал картежник, отвернувшись к столу, заваленному мелкими деталями и инструментами.
— Я думала, это Бао Дур полуночничает, — я не сдержала улыбки.
— Рогатый великодушно уступил мне свою келью.
Снова грубит.
— Мне уйти?
Рэнд мотнул головой, продолжая чем-то греметь на верстаке. Я видела лишь его спину и затылок. Обычно с такого ракурса я его наблюдала в инженерном или корпящим с Бао Дуром над гиперприводом.
Остановившись рядом с ним, я увидела подозрительно знакомый блик на ровном гладком осколке, похожем на стекло.
— Ты сказала, что у нас тридцать часов на подготовку, — сдув с глаз непослушную прядь, Эттон сжал что-то в правой руке. — Почти закончил.
Теперь я и сама увидела, что именно он держал — ребристый прямоугольный цилиндр. Из которого спустя мгновение с характерным шипением выдвинулся потрескивающий столб желтой плазмы.
— Эттон… — я широко распахнула глаза.
— Ты сказала, что джедай завершает обучение, когда собирает собственный световой меч, — нарочито небрежно сказал Эттон. На его лицо падал дрожащий желтый отсвет клинка.
— И не сказал мне ничего.
Микал собрал свой световой меч еще на Дксуне. Я сломала клинок Визас во время нашей схватки, когда Нихилус подослал ее ко мне, на смену ему она собрала двулезвийный. Я знаю, что Бао Дур экспериментировал с созданием светового меча, но пока так и не смог подобрать нужный ему кристалл, для иридонианца просто соединить части механизмов в световой меч было слишком легко. Бао Дур никогда не искал простых путей.
Но то, что Эттон украдкой собирает световой меч, стало для меня неожиданностью.
— А что говорить? — Эттон повел пылающим клинком, тот мелодично загудел. — Сперва нужно было эту хренотень собрать.
— Почему желтый? — я коснулась его пальцев, сжимающих рукоять. — Ты за этим пропадал в пещерах на Дантуине?
— Вроде бы, желтый цвет означает защиту, — Рэнд смутился. Он посмотрел на меня, в его глазах отражался желтый отсвет клинка.
— Это настолько условное деление, что…
— Не для меня, — он смотрел на меня таким долгим пронзительным взглядом, что у меня по спине побежали мурашки. Эттон взял со стола вторую рукоять и включил ее. Еще один желтый луч отразился в его зрачках.
— Я привык бить с двух рук, — отшутился картежник.
— Ты же хотел уйти.
— Я ведь еще здесь, — отключив оба меча, Эттон взял с верстака бесформенную черную хламиду и встряхнул ее, подняв облако мелкой пыли. — Будет неплохо сочетаться с желтым цветом, как считаешь?
— Ты это… с Коррибана забрал? — от пыли у меня защипало в носу, я чихнула.
— Ну не пропадать же добру. Хотя робы у джедаев дурацкие, — Рэнд накинул на себя длинную черную робу с капюшоном и приосанился. Одеяние принадлежало какому-то древнему ситху, и на душе у меня как-то недобро екнуло.
— Как я выгляжу? — прицепив оба клинка к ремню, Рэнд повертелся передо мной как мальчишка.
— Как джедай? — я смотрела на него встревоженно.
После недавних его вспышек гнева и разочарования я решительно не понимала, что происходит.
— Эттон, слушай… — мне тяжело это было говорить, но я боялась. Боялась как девчонка, что в решающий момент, когда нужно будет полностью сконцентрироваться на поставленной задаче, Рэнд снова взбрыкнет… или все же не этого?
— Да? — новоявленный джедай выжидающе смотрел на меня.
— К нашему разговору. О том, что я влияю на вас…
Рэнд досадливо поморщился.
— Слушай, я не знаю, что ты там творишь через Силу, но я знаю, что чувствую, — Эттон упрямо смотрел на меня, — я сделал световые мечи, я надел эту дурацкую хламиду, что еще мне сделать, чтобы ты поняла?
— Поняла что?
— Что я с тобой, — Эттон взял мои руки и сжал в своих ладонях. Его пальцы были теплые, без перчаток их покрывали свежие ожоги и ссадины. Похоже, изготовление световых клинков далось ему нелегко. В отличие от Бао Дура, Рэнд не был инженером и такие тонкие манипуляции явно не были его коньком.
— Я многое знаю о контроле разума. Если только ты сразу, как я увидел тебя на Перагусе, не лишила меня силы воли и не сломила все барьеры в моем сознании, — хмурясь, Эттон буравил меня взглядом, — но ты не пыталась взломать мое сознание, как старая мегера. Даже когда тебе сказали про подготовку эчани.
— Джедаи так не поступают.
— Джедаи… нормальные люди так не поступают. Чувствуешь разницу? — он упрямо сжал губы. — Я не такой розовый идеалист, как Микал, но если и надевать этот балахон и мечи, то равняться я буду на тебя, а не на этих бздунов из Ордена.
Глядя на его решительное и упрямое лицо, я ощутила разливающееся в груди тепло. Вечно соперничающий с нашим солнечным мальчиком Эттон сейчас сказал одновременно пугающую и очень важную для меня вещь.
Микал всегда стремился к идеалам Ордена, а Эттон, напротив, воспринимает все очень критично, без этой восторженной пелены перед глазами. Наверное, поэтому между нами и создалась наиболее крепкая связь, чем с остальными. Микал — это я прошлая, примерно так времен джедайских архивов и первых шагов по пути Ревана. Эттон же — та, какой я могла стать, следуя путем Ревана до конца. Какой меня, наверное, хотели бы видеть Реван и Малак. Но правда в том, что я понимаю их обоих. Во мне есть в равной степени свет и тень, всегда позволявший мне балансировать на границе. Возможно, если бы я не была той, кто я есть, после Малакора V я стала бы очередным Нихилусом или Сионом.
Но в Эттоне света гораздо меньше. С того самого момента, как он открылся мне и стал учиться касаться Силы, я чувствовала в нем конфликт. Вот и сейчас, стоящий передо мной в ситховской робе, с клинками на поясе мой самый проблемный ученик смотрел на меня и словно ждал чего-то. Я смотрела на Эттона, а перед глазами у меня было другое лицо. Когда-то Алек был таким же — преданным, импульсивным, гордым. Но стоило ему втемяшить себе в голову, что Реван ставит себя выше него, Малак превратился в убийцу и чудовище, куда страшнее, чем то зло, против которого мы все сражались.
— Хорошо, — кивнула я. — Равняйся на меня, но постарайся все же быть… лучше меня.
— Я разработаю левую руку, и тогда ты меня точно не сможешь победить на тренировке, — пригрозил Эттон в своей ехидной манере, вызвав у меня улыбку.
— Не о фехтовании речь, — поколебавшись, я приблизилась к нему и осторожно коснулась пальцами его лица. — Помнишь, о чем мы говорили перед прилетом на Дантуин?
По его лицу скользнула тень. На миг, когда я коснулась его скулы, его глаза вспыхнули, губы дрогнули, словно Эттон хотел что-то сказать, но в этот же миг я увидела, как его накрыло что-то темное.
— О Малакоре?
— И об этом тоже. Ты сам сказал, что подмастерье считается прошедшим посвящение в рыцари, когда собирает свой первый меч. Стать джедаем — не значит нахлобучить робу и прицепить к поясу клинки, — я выжидающе смотрела на него снизу вверх, — это означает ответственность.
— Подожди, — Рэнд криво усмехнулся, — ты сейчас намекаешь на Темную сторону?
— И на нее тоже. Теперь каждый твой поступок, твое чувство, твой страх будут отражаться на мне, — я очень надеялась, что он поймет. Наша связь и так с Эттоном была самой крепкой из всей пятерки. — Теперь ты понимаешь, почему я не позволила тебе отправиться со мной в гробницу Лудо Кресша на Коррибане? Не потому что хотела побыть с Микалом, что бы ты там ни думал… — ага, смутился, отвел взгляд. Неужели Эттон искренне считает, что его короткие вспышки, прорывающиеся сквозь его ментальный барьер, не позволяют мне видеть сути.
— Потому что не хотела, чтобы я приближался к наследию ситхов? — мрачно спросил картежник.
— Темная Сторона взывает к нашим самым уязвимым местам. Чувство вины за долгие годы въелось в мое сознание, как коррозия в самую прочную дюрасталь. Все те поворотные моменты, что я переживала заново, неразрывно связаны с моим чувством вины. Перед погибшими солдатами, которыми я командовала, перед Реваном, чьи приказы я выполняла скрепя сердце, перед магистром Каваром, Микалом — всеми, кого я знала до того, как ушла на войну.
— Ты считаешь, что у меня есть слабости, которые могут стать лазейками для Темной Стороны? — возникло чувство, что Эттон ощетинился, словно готовый к нападению. Его взгляд тоже стал колючий и настороженный. Да, я знаю, ты не любишь, когда без спроса лезут к тебе в душу, но иначе никак. Или сейчас это сделаю я, или это так и будет тянуться, пока не обрастет комом ревности, обиды и гнева. А оттуда до края рукой подать.
— Да. Я знаю, что ты привязан ко мне, — ох, не в таких обстоятельствах я хотела расставлять эти точки над i. У Эттона даже лицо вытянулось от удивления. Мужчины всегда искренне считают, что их чувства — тайна за семью печатями. Но не для мастера джедая.
— Минутку, — Рэнд поднял руку, — ты хочешь сказать, что все это время ты знала?
— Точно не уверена, когда я впервые это почувствовала. Возможно, как раз на Нар Шаддаа, а потом на Коррибане, но окончательно я это поняла тогда, когда ты увидел моими глазами Малакор V.
— Так… — Эттон задумчиво обвел взглядом скудное убранство мастерской, явно собираясь с мыслями. — И где же проповедь, что это ведет к Темной Стороне?
— Не это ведет к Темной Стороне, а страх потери, — я серьезно смотрела на Эттона, который напрягся при моих словах. Ведь не просто же так он собрал световые мечи. Он явно намерен идти к Эйтрис вместе со мной и не только. Я видела эту мрачную решимость у него во взгляде, когда мы говорили о Нихилусе.
— Со своими чувствами я уж как-нибудь разберусь. А что чувствуешь ты? — перестав считать мигающие лампочки на панели, в лоб спросил Эттон.
— Каждый из вас — часть меня, поэтому чувствую то же, что и вы. Тревогу, волнение, беспокойство… — как можно дипломатичнее отозвалась я, но при этом мы оба понимали, насколько беспомощно это звучит.
— И только? Митра… — Эттон шагнул ко мне, касаясь ладонями моего лица. Так близко ко мне он еще не приближался ни разу. Вопреки моему самоконтролю, я ощутила, как сорвалось сердцебиение и пульс застучал в ушах. Пальцы Рэнда, до этого теплые, были такие горячие, что, казалось, покалывали кожу.
— Ты сама говорила, что это работает в обе стороны. Так почему же тогда ты продолжаешь отмахиваться общими фразами и глубокомысленно молчать, — с разочарованием и обидой произнес Эттон.
— Потому что если ты ко мне привяжешься еще сильнее, а я паду в бою с Нихилусом или Сионом, ты не переживешь это. Снова, — я вновь коснулась его щеки, зарываясь пальцами в растрепанные каштановые волосы. — Обещай мне, Эттон, если со мной что-то случится, ты не сойдешь с этого пути.
— Да что мне с этого, если… — вспыхнул картежник, полыхнув бессильной злостью и болью. Мне показалось, что мне дали раскаленную пощечину. Но, похоже, Рэнд в эту же секунду опомнился и взял свои чувства под контроль.
— Покой, — тихо сказала я, перебирая его челку. — Ты очень хороший человек, с которым случилось много плохого. Но именно на тебя, не на Микала или Бао Дура, я возлагаю все надежды. Ты видел тьму Малакора, пусть даже и в моих воспоминаниях, ты знаешь холод Темной Стороны. Ты уже был там однажды, и ты не захочешь возвращаться туда.
Его руки сжали мои плечи, повлекли к себе, но я покачала головой и сама отстранилась.
Глупо было отрицать очевидное — нас буквально тянуло друг к другу. Причем едва ли это было животное влечение, которое без конца инкриминировала Эттону Крейя. За годы странствий по дальним рубежам я повидала всякое. Были у меня и мимолетные интрижки со случайными попутчиками или знакомыми в барах, едва ли кто-то из этих мужчин догадывался, кем я была раньше. Когда джумма теряла свой вкус и становилось совсем уж тошно от той беспросветной реальности, подобные эмоциональные вспышки были сродни дефибриллятору.
С Эттоном все было иначе. Сперва я думала, что это обычное отторжение-притяжение, какое часто формируется в экстремальных условиях. Нападение ситхов-убийц Сиона, бегство с заполоненного взбесившимися дроидами Перагуса явно походили под это определение. К тому же Рэнд с его темным прошлым и бесстыжими глазами, казалось, видевшими тебя насквозь не хуже сканера, несомненно, принадлежал к тому сорту мужчин-плохишей, которые притягивают женский взгляд.
Все изменилось, как только я стала учить их использовать Силу. Мне было бы легче, если бы все обстояло так, как говорила Крейя и я интересовала Эттона лишь как сексуальный объект, но все оказалось гораздо серьезнее. Его привязанность ко мне уже явно переросла во что-то более глубокое и ставила под удар не только нас двоих, но и тех, кто мог оказаться рядом с Рэндом не в то время не в том месте, случись со мной что-нибудь плохое. Именно об этом я пыталась сказать ему. Надеюсь, Эттон тоже сознает ту ответственность, которая приходит к каждому падавану, впервые взявшему в руки световой меч, и не даст волю своему гневу, который по-прежнему клокочет в глубине его души, словно магма в вулканической кальдере.