Рана в Силе

      Пока Кандерусу требовалась срочная помощь, я держалась. Визас не умела лечить, она могла лишь поддерживать жизнь. Фактически именно ее электрические разряды, которыми она то и дело запускала словно дефибриллятором сердце старого солдата, и спасли ему жизнь там, на мостике «Опустошителя». А я… прикасаться к нему не рисковала.       — Кажется, я начинаю понимать, почему Эттон ненавидит дроидов, — слабо сжимая руку Мандалора поверх плотной перчатки, сказала я. — Что импланты, что дроиды любят выходить из строя в самый неподходящий момент…       Все так же лежа на полу шаттла, не открывая глаз, Кандерус дернул углом рта, что можно было расценить как улыбку. Он берег силы.       — Спасибо… — я перевела взгляд на миралуку.       Та лишь кивнула. Визас была так же истощена и продолжала поддерживать жизнь в теле мандолорианца, держась лишь на одном упрямстве. И благодарности ко мне, наверное. Ведь это я нанесла решающий удар Нихилусу и избавила Галактику от еще одной Раны в Силе.       Раны…       Инстинктивным движением я прижала ладонь к груди и стиснула пальцами опаленную грязную робу.       Что-то не так.       Стоило шаттлу мандолорианцев приземлиться в ангаре, нас тут же окружили ТСБшники, солдаты Республики. Кельборн и Зука категорически отказались доверять Мандалора кому-либо и лично понесли носилки к транспортировочному модулю. Визас так же проследовала за ними. Меня окружили люди Гренна. Пара медиков попытались предложить помощь, но мне удалось ускользнуть от их настойчивого внимания благодаря Бао Дуру и Микалю, пробившимся сквозь оцепление.       — Митра… — они вцепились в меня, словно я могла в сию же секунду исчезнуть из этой Вселенной.       — Я в порядке.       И это еще здесь Эттона нет.       — Тебе нужна медицинская помощь, — Микал пытался пощупать у меня пульс и одновременно с этим копался в своей медицинской сумке.       — Вы выглядите ужасно, генерал, — Бао напряженно вглядывался в мое лицо.       — Бой был тяжелый, — я ободряюще сжала плечо забрака. — А где…       — Мира присматривает. Чтобы не натворил глупостей. Был момент, когда мы подумали, что… — Микал нахмурился.       Представляю, как страшно им было. Никому не пожелала бы такое пережить. Может, и хорошо, что Эттон не видит меня сейчас.       Но несмотря на свой потрепанный вид, чувствовала я себя нормально.       Это меня и тревожило.       Визас еле держалась на ногах. Мандалор едва не погиб. А я… отделалась легким испугом?       — Сурик, — нам навстречу вышел Гренн. — Адмирал Онаси просил пригласить вас к себе… — он словно запнулся на мгновение и продолжил: — как только вернетесь.       Если вернетесь, — прочитала я в его взгляде.       Похоже, не только мои ученики меня похоронили.       Кто-нибудь вообще верил в благоприятный исход нашей авантюрной вылазки?       — Сейчас не самый подходящий момент… — Микал сделал шаг вперед, пытаясь заслонить меня, но я удержала его.       — Другой возможности может не быть. Нужно предупредить их о Триумвирате, — кивнув ребятам, я проследовала за безопасниками к стыковочному модулю.       Оставив попытки пригладить посекшиеся наэлектризованные волосы, я шла за людьми в униформе. За остальных я была спокойна — Бао и Микал успокоят их. А вот за себя — не очень.       После Дантуина я не рисковала продумывать что-то дальше, чем на пару шагов вперед. По правде, я даже не рассчитывала остаться в живых и совершенно не представляла, что мне теперь делать.       Карт Онаси ждал меня в жилом модуле — в одной из квартир, спешно переоборудованной под военный штаб и пункт наблюдения. Отсюда прекрасно просматривались орбитальные установки и было видно остаточное построение вражеских кораблей. На месте «Опустошителя» в космосе дрейфовала груда обломков, вновь напомнив о Малакоре. Мусорщикам Тилоса явно будет, чем заняться в ближайшие недели.       — Генерал Сурик, — Онаси поднялся мне навстречу, — рад, что вы уцелели.       — Я не генерал, — уже привычно вздохнула я. Сколько я воевала с Бао, пытаясь убедить его, что с прошлым покончено. Следовало бы, конечно, начать с себя и попытаться отпустить все, что произошло тогда у Малакора.       — Но именно вы организовали оборону и в итоге спасли мой родной мир. Пусть Тилос и обескровлен войной, но это все еще дом. Я ваш должник… — в голосе мужчины прозвучало столько боли и облегчения, что мне стало неуютно.       — За это не благодарят, — скрестив на груди руки, я разглядывала нашивки на мундире адмирала.       — После того, как с вами обошелся Совет Ордена, вы все равно вернулись и выступили против ситхов… — начал было Онаси, но я резко перебила его:       — Я вернулась не по своей воле. Мне поступило сообщение, что меня разыскивают республиканцы. Всем прекрасно известна моя репутация — репутация Убийцы Сотен Тысяч при Малакоре, меня не отдали под трибунал лишь потому, что я была джедаем. И после того, как меня изгнали из Ордена, я фактически считаюсь военным преступником, — теперь я внимательно смотрела ему в глаза. Я не питала иллюзий насчет Республики. Сейчас они говорят, что благодарны мне за уничтожение Нихилуса и «Опустошителя», а потом решат, что им нужен козел отпущения.       Онаси заметно замялся. Ослабив застегнутый под горло воротник, он медленно обошел стол и приблизился к окну.       — Вы были другом и ближайшим соратником Ревана. Мы надеялись, что хоть вам что-то известно о нем, — ответил он. — Чистка джедаев. Почти полное уничтожение Ордена. Когда исчез в Неизведанных Регионах Реван, мы поняли, что нужно что-то делать.       — Мы? — уточнила я. Он что, говорит про Эйтрис?       — Мы, — послышался за моей спиной негромкий голос. — Здравствуй, Митра.       Вот уж кого я меньше всего ожидала здесь увидеть.       Проводив взглядом невысокую темноволосую женщину, облаченную в облегающую коричневую тунику, я нахмурилась.       Иногда мне казалось, что будь с нами тогда, в битве при Малакоре, Бастила, все могло бы сложиться иначе. Но каждый раз я гнала эти мысли. История не терпит сослагательных наклонений.       Кивнув рыцарю Шан в знак приветствия, я перевела взгляд на Онаси.       — Прошло уже четыре года, с того момента, как Реван улетел в Неизведанные Регионы, — тихо проговорила Бастила, остановившись рядом с адмиралом. — Кандерус сообщил последние координаты, где они разделились. Но после Реван исчез.       — Генерал Сурик, как давно вы видели Ревана? — спросил Онаси, напряженно глядя на меня.       — Перед началом операции при Малакоре, — кажется, я стала понимать, чего они хотят. — Реван не связывался больше со мной. Он знал, что как джедай я мертва.       Бастила стиснула локти побелевшими пальцами и только вздохнула. Карт выглядел откровенно разочарованным.       — Когда поступила информация о корабле-призраке с сигнатурой «Эбенового Ястреба», мы думали, что Реван наконец вернулся, — сказал он.       — Он улетел именно на этом корабле?       Бастила утвердительно кивнула.       — Но ведь изначально меня взял на борт «Предвестник». Мне присвоили статус дипломатической неприкосновенности по вашему приказу, разве нет? Кто надоумил вас разыскать меня? Эйтрис? — перебирая в памяти воспоминания, изрядно смазавшиеся из-за инцидента на «Предвестнике», я переводила взгляд с адмирала на Бастилу.       Вид у них был откровенно растерянным. А при упоминании почетного «последнего джедая» по подвижному лицу рыцаря Шан проскользнула тень.       — Нет. Я целенаправленно разыскивала тебя, — отрезала она. — Орден был не в том положении, чтобы отмахиваться от наших товарищей. Особенно после произошедшего на Катаре.       — Как ты уцелела? — перебила я.       Бастила как-то невесело усмехнулась уголком рта.       — Не тебя одну недолюбливают в Ордене. К тому же я не могу рисковать. Из-за Ванера, — одними губами произнесла она и отвела взгляд.       Я глубоко вздохнула. Ладно, Бастиле повезло. Эйтрис ее терпеть не может из-за ее роли в последней войне и ее связи с Реваном. Иронично, что неприязнь Эйтрис в итоге уберегла Бастилу от смерти.       Внутри что-то нехорошо екнуло при одной лишь мысли о Катаре.       Во всей этой истории было слишком много скверных совпадений и белых пятен. Если верить словам Бастилы, они искали любую зацепку, которая могла поведать им о судьбе Ревана. И я отчетливо помню, что получила сообщение от республиканцев прежде, чем взошла на борт «Предвестника». Ни о каком «Эбеновом Ястребе» и речи не было до тех пор, пока не пришлось реквизировать этот корабль при бегстве с Перагуса. Если верить административным записям, полученным из системы безопасности топливодобывающей станции, меня подобрали именно на подбитом «Ястребе». Где были спасший мне жизнь астромех и Крейя.       Если корабль был у наставницы, она — единственная, кто, возможно, в последний раз видел Ревана. Но это моя история. Не его. Сейчас меня больше всего тревожил план Крейи, про который мне сообщила Эйтрис.       — Как ты себя чувствуешь? Выглядишь неважно, — вырвал меня из размышлений голос Бастилы.       — Нормально, — я не собиралась посвящать посторонних в специфику своей проблемы. В том и дело, что я чувствовала себя отлично, чего не скажешь о Визас и Мандалоре. Коротко кивнув, я повернулась к выходу.       — Генерал Сурик, — окликнул меня Онаси. — Если в своих странствиях вы вдруг повстречаете Ревана…       — Карт… — вздохнула Бастила, но он все-таки продолжил:       — Передайте ему, что я выполнил его приказ.       — Да, адмирал.       Зачем я давала им ложную надежду? Уходя из Ордена на войну, следуя за Реваном под его знаменами, я думала, что знаю своего друга. Но правда такова, что если Реван принял решение, то он пойдет до конца. Он не позволил ни одному из своих соратников последовать за ним. Может, он не хочет, чтобы его нашли? Чтобы не подвергать их опасности. По крайней мере, Реван не был связан ни с кем Узами Силы, как я.       Остальные нашлись в секторе итораинцев, где были оборудованы дополнительные койко-места для раненых бойцов Республики. Там же были и мандалорианцы, почетным караулом оцепившие занавешенный пластиком угол. Я лишь отмахнулась от бдительной медсестрички и двинулась в смежный отсек.       Где меня чуть не сбили с ног метнувшиеся ко мне Мира и Эттон.       — Охренеть ты везучая, Сурик. Мы думали, что тебя… Что ты… — рыжая не смогла подобрать слов и просто стиснула меня в таких объятьях, что у меня затрещали ребра. Я ожидала всякого, но уж точно не «телячьих нежностей» от брутальной охотницы за головами. Уже запоздало я сообразила, что пережила Мира с ее гиперчувствительностью к глобальному восприятию Силы, и приобняла ее в ответ.       — Ужасно хочу есть и спать, — тут я почти не солгала. Неясное чувство, оформившееся у меня по пути обратно на станцию, наводило на мысли о голоде. Когда я в последний раз принимала пищу?       — Вот где эти чертовы консервные банки с их «что вам угодно, господин?», когда они реально нужны… — выругался Эттон, нервно озираясь по сторонам. Растрепанный и рассерженный он выглядел таким родным, что я едва превозмогла желание уткнуться ему в грудь и попытаться спрятаться от всей Вселенной. Дурацкое подспудное чувство, возникавшее у меня лишь рядом с Реваном.       — Главное не подходи с этим вопросом к НК-47, — улыбнулась я.       — С Нихилусом покончено? — перебил Рэнд.       — Конечно покончено, — возмутилась Мира. — Только такой толстокожий баран это не почувствовал.       — А Сион? Он был там?       Я покачала головой.       Будь Лорд Боли на «Опустошителе», он не позволил бы нам выполнить нашу миссию. На словах-то звучало красиво — одним махом избавиться сразу от двоих Владык Ситхов, но на деле…       — Прекрасно. Значит, у меня еще будет возможность свести с ним счеты, — пробормотал Эттон.       — Очень надеюсь, что нет… — я нахмурилась и на всякий ухватилась за стену.       Кажется, до меня начал докатываться эмоциональный отходняк.       — Митра… — Эттон шагнул ко мне. Было видно, что он хочет придержать меня и вообще как-то прикоснуться ко мне, но не осмеливается.       — Я бы прилегла, — честно призналась я. Гул голосов, пульсация их жизни в паутине Силы врезались в восприятие, словно впивающиеся в кожу стальные нити.       — Нам выделили апартаменты. Идем, — картежник хлопнул меня по плечу и первым вышел из медотсека.       Я думала, он будет расспрашивать о случившемся на «Опустошителе», но Эттон молчал. Вокруг сновали жители и служащие станции «Цитадель», по громкой связи объявляли сообщения для безопасников, стены и пол покрывали подпалины следов от бластеров. Почему-то я вспомнила про свое ученичество на Дантуине. В последние годы меня постоянно окружали обшарпанные стены коридоры миров, подобных Нар-Шаддаа. Но стоило мне попытаться сконцентрироваться на воспоминаниях о закатах на Дантуине, на запахе скошенной полевой травы или привкусе дождевых капель на губах, словно падала какая-то створка, отрезая меня от этих ощущений. И я вновь оказывалась за границей времени и пространства. Снова и снова.       Мне так не достает тех ощущений…       — Голодная? Принести тебе что-нибудь? — вырвал меня из мыслей голос Эттона.       Я невольно шевельнула губами, повторяя за ним.       Голод… Нехватка ощущений, утрата воспоминаний… Может, я схожу с ума?       — Да… То есть нет, — я вцепилась в рукав его джедайского плаща, который Эттон так и не снял. Мне казалось, что стоит мне остаться одной, я утону в пустоте.       Поэтому я буквально втащила Рэнда в полутемную квартиру и хлопнула по кнопке, закрывающей дверь.       Кажется, мне удалось обескуражить нашего пилота — его выражение лица в то мгновение стоило видеть. Но зато я наконец расшифровала то странное тянущее чувство, которое только крепчало после возвращения с «Опустошителя».       Сгребя Эттона за хламиду, я рывком развернула его и прижала к стене. Глаза парня стали огромными, наверное, я могла бы увидеть в них свое отражение. Кажется, его еще ни разу не домогался джедай-отступник.       Обхватив ладонями его лицо, я поцеловала Эттона в губы. В этот раз его оторопь прошла за считанные секунды, и картежник жадно ответил, стиснув пальцами прожжённую тунику у меня на спине. Целоваться Эттон умел, тут он не соврал, когда бахвалился. Но, похоже, он совершенно не ожидал от меня инициативы. Стащив с него джедайскую робу, грудой свалившуюся на пол, я схватилась за воротник его кожаной куртки.       — Митра… — хватанув воздуха, Эттон перевел дыхание. — Ты уверена, что…       — Что? — облизнув губы, я посмотрела на него. — Ты ведь этого хотел…       — Ты говоришь прямо как старая ведьма, — его дыхание было сбивчивым, пульс зашкаливал, и я прямо чувствовала, как Эттона потряхивает.       В этом он был не одинок.       — Я никогда не считала тебя похотливым дураком, — кончиками пальцев я коснулась его колючего подбородка и улыбнулась промелькнувшей по его подвижному лицу страдальческой гримасе.       — Ну вот умеешь ты испортить настрой… — пожурил он меня.       — Эттон. Я хочу этого.       Кажется, я уже и забыла, когда по-настоящему так чего-то сильно желала. Вот и куда подевался хваленый джедайский самоконтроль? Я даже не думала, что у меня может так снести крышу.       Мы снова прильнули друг к другу, продвигаясь впотьмах к запечатанной пленкой койке и оставляя за собой след из верхней одежды. Подушечками пальцев я скользила по груди и плечам Эттона, очерчивая узлы мускулов, нащупывала старые шрамы.       Захлебываясь воздухом от ощущения шершавых горячих ладоней на своей спине под тонкой майкой, я свалила Рэнда на койку и опустилась сверху, обхватив коленями его талию.       — У тебя… ну… — голос Рэнда был осипший и подрагивал.       — Был кто-нибудь? — заканчивая его мысль, выдохнула я. — Я не состою в Ордене больше десяти лет. Тебе список и досье предоставить?       — Язва… — прохрипел Эттон.       Торопливо я стянула майку и шумно выдохнула, когда мозолистые ладони Эттона царапнули чувствительную кожу на ребрах под грудью. Прогнувшись в спине, я жадно впилась взглядом в его смутно белеющее полутьме лицо с разметавшимися по пластиковой пленке волосами.       От всепоглощающего желания у меня уже темнело в глазах, пульс оглушительно стучал в висках. Я в жизни не испытывала такого голода…       Голода…       Очертания распростертого подо мной Эттона полыхнули ослепительным буйством красок — всей его жизненной энергии. Которая расцветала то тут, то там сквозь стены, пол, оконное стекло мириадами точек.       «Мы для Него не более чем кучка бактерий, — вновь зазвучал в моей голове голос миралуки. — Он смотрит на Галактику и видит жизненную энергию целых миров, систем…»       О, нет…       — Митра?! — ошеломленно вскрикнул Эттон, когда я кубарем скатилась с него. Он попытался схватить меня, но я шарахнулась от него в угол комнаты, ударившись спиной об стенную панель. Пальцы нащупали щель на стене — какая-то дверь. Обрывки мыслей проносились в моем разуме, словно отрывистый сигнал бинарного кода, но я четко сознавала лишь одно — я могу причинить окружающим вред. Эттону. Ребятам. Галактике…       — Не подходи ко мне! — истошный вопль, вырвавшийся из моего горла, я едва ли могла принять за собственный. Ударив по кнопке, я спиной ввалилась в маленькую уборную, разделенную надвое стеклянной ширмой душевой, и заблокировала дверь изнутри.       Обхватив себя руками, стиснув обнаженные плечи пальцами, я сползла по плиточной стене душевой на каменный пол. Меня трясло так, что клацали зубы. Я едва сдерживала подвывание, словно скулеж раненого животного. Значит, так ЭТО начинается? Так становятся Лордом Голода?!       Словно из другого измерения доносились глухие удары и эхо слабого голоса, зовущего меня по имени.       Пытаясь заглушить крики Эттона, я зажала уши. Скорчившись в углу, я раскачивалась из стороны в сторону, не сознавая этого. И чем больше я об этом думала, тем сильнее меня накрывало.       Мне казалось, что я в любой момент исчезну из этого мира, и тогда придет конец всему — Галактике, Силе, Эттону, моим ученикам. Мне. Митре Сурик. Генералу реваншистов. Изгнаннице. Ученице Дарт Трейи.       — Не-е-е-ет!.. — заскулила я, захлебываясь подступающими к горлу рыданиями. — Я не хочу… так!       Запустив пальцы в опаленные волосы, я сжалась в комок и пыталась вновь разорвать свою связь с Силой, пока было еще не слишком поздно. Но у меня не получалось.       Снаружи что-то бахнуло, тусклое освещение уборной мигнуло, и я почувствовала запах жженого пластика. Дернувшись от резкого щелчка отъехавшей двери, я попыталась вжаться в стену. Стать невидимкой, исчезнуть. Что угодно!       — Митра, не поддавайся! — меня обхватили горячие руки Эттона. — Ты сильнее его!       Эти прикосновения словно вернули меня в реальность.       — Эттон, уйди, я могу тебе навредить… — еле выговорила я.       — Я тебя не брошу. Если тут сейчас зародится какая-нибудь гребаная сингулярность или нам всем настанет конец, я хочу быть здесь. С тобой, — рявкнул Рэнд у меня над ухом.       — Дурачок… — прошептала я, чувствуя, как из меня уходит дрожь. В объятьях Эттона мне словно становилось легче дышать.       — Тшшш… — прижавшись щекой к моим волосам, Эттон обнимал меня и баюкал как ребенка, пока я беззвучно плакала, беспомощно закрыв лицо ладонью.       Чувство голода постепенно сменялось отупляющей усталостью.