***
Десять тысяч — именно столько я сделала шагов по этому проклятому полю. Нет чувства голода, жажды или усталости, есть только одна скука и наступающее раздражение. — Интересно, сколько людей попадало в такие же ситуации? Почему мне кажется, что много? — вслух рассуждаю я и бросаю взгляд на сорванный цветок, — Да ну, не может быть, — тихо произношу это. Срываю несколько бутонов роз и начинаю пятиться назад, рассыпая лепестки по земле.***
— Твою мать! — яростно пинаю кусты, — Прохожу одно и тоже место пятый раз. Что за нахер? — валюсь на землю и накрываю холодными ладонями лицо. Это ад? Если это он, то не так я его себе представляла. Ещё год назад я не верила ни во что: ни в Бога, ни в рай, ни в ад, а тем более в судьбу и параллельные миры. А во что теперь мне верить? Уверовать во всевышнего? — Бред, — массирую виски, — полный бред, — мой голос казался чужим, будто говорю не раскрывая рта. Мой организм испытывал довольно странные ощущения, как если бы мне отключили обоняние, чувство боли и полностью парализовали все внутренние органы, включая сердце. Пытаюсь нащупать пульс на руке: его нет. Прикладываю руку к месту, где должно биться сердце: не бьётся. — Ну всё, ты сдохла, поздравляю! — кажется, мой разум скоро тронется и оставит моё тело на перроне, чтобы оно махало носовым платочком ему вслед. — Блять, — в голову пришли мои недавние мысли, — «Стены никогда не падут, они сто лет стояли, ещё тысячу простоят», — саркастическим голосом передразниваю свои собственные слова, — Тьфу, дура наивная. Взгляд упирается в отвратительное розовое небо. Оно выглядит не так, как во время красивого заката, когда солнце садится и еще своими лучиками подсвечивает слегка розоватое небо, нет, это выглядит иначе. Вырви глаз, розовый едкий цвет, как болезнь, поразил, в априори, голубое небо, на котором не было ни единого облачка. Отвратная картина, жаль, что меня не может тут вырвать. Одиночество. Сейчас оно стало ощутимее, наверное, его даже можно коснуться. Только протяни руку и почувствуешь, как душу и сердце сковывает в своих лапах давняя подруга всех людей во Вселенной. Я сдалась. Нет, ну серьёзно, что ещё остается делать? Орать и взывать к всевышнему? Пожалуй, я пас. Меня больше волнует, почему на мне надета рубашка, как у психбольного? Неужели я психически нестабильна? Если это так, то не удивительно. Забавно, что на протяжении всей своей короткой жизни, по сути, я была одна. Все мои подружки и парни никогда не были мне сильно близки. Единственная подруга, которую я к себе подпустила — это Лена. Интересно, как она сейчас там? Год назад у меня было столько ненависти к ней. Но теперь она испарилась. Жаль, что всё так вышло. Ведь я даже не выслушала её, а просто развернулась и ушла. Почему люди совершают необдуманные поступки, а спустя какое-то время жалеют об этом? Мы — нелогичные создания. Умереть, ничего не оставив после себя, — страшно. Но что теперь с этим поделать? Надо признать, что в моих целях никогда не было великих дел. Закончить институт, устроиться в издательство, найти себе квартиру, купить новый ноутбук, возможно, завести собаку — это все цели, которые были прописаны в моём ежедневнике. А потом мирок за стенами перечеркнул все мои планы. Кто в этом виноват? Обычно нужно искать виновного, чтобы было легче. Может, это Виктор? А, нет, Марта. Или, может, мистер идеальность? Вспоминать об этом человеке, в такой час, очень странно. На самом деле, виновных нет. Во всём нужно обвинять самого себя, не всегда, конечно, но в основном, во всех своих проблемах виноват ты сам. Так и я. Не пошла бы к Андрею, не увидела бы Лену, не пошла бы пить, не встала бы на кривую дорожку самоубийц. Но теперь уже всё, насрать. На ум пришла песня, которая подходила в данную минуту как никогда кстати, чуть хрипловатым голосом начинаю петь: — Одиночество — сволочь, одиночество — скука, — делаю паузу, — Я не чувствую сердце, я не чувствую руку. Я сама так решила, тишина мне подруга, — если быть точнее, за меня решили, — Лучше б я согрешила, одиночество — мука. Одиночество — сука.***
— Ты слышал это? — Что? — Она поёт. — Точно поёт, но только как-то не понятно. — Живучая девка, да ещё и песни не на нашем языке поёт. Думаешь стоит рассказать об этом капитану? — Не знаю, может она бредит? Ведь её чуть не съел титан, мало ли что с рассудком могло случиться. Давай подождём, когда она очухается. — Умный ты, Стив, благодаря тебе сбежали раньше наших от туда, если бы не твоя умная голова, были бы в животе у титана, да и девка эта тоже. Нам надо быстрее доехать до Розы, там безопаснее. — Нет, уже нигде не безопасно, в любую минуту может всё рухнуть. — Да нет, наш король что-нибудь придумает, вот увидишь! — Мне бы твою веру в корону, Рик.***
— Чьи это голоса? — резко подскакивая с цветов, произношу я. Оборачиваюсь по сторонам, чтобы найти говоривших — никого нет. Что за хрень? Всё, уже голоса в голове слышу. Тело начинает трясти, как осиновый лист. Перед глазами всё плывёт и внезапный белый свет окутывает с головы до пят, он ослепляет и начинает душить. Не хватает воздуха, чтобы сделать вдох. Пытаюсь дышать через нос, но ничего не выходит, горло сдавливает и я хватаюсь за него. Боль, я чувствую её. Она пришла так мгновенно и ударила, как волна, прибив меня ко дну. Наконец делаю громкий и хриплый вдох. Лёгкие с благодарностью принимают долю кислорода и мне становится легче. Ощущаю запах крови и пота, металлический привкус с ноткой земли во рту. Я жива. — Рик, она очнулась, — доносится до моих ушей. Разлепляю глаза и стону от боли, которая поразила каждую клеточку тела. Небо, ночное звёздное небо, как бальзам ложится на глаза: — Девушка, как вы себя чувствуете? — совсем близко, раздается голос. — Как кусок мяса, — во рту всё пересохло и говорить было больно. Меня приподнимают крепкие мужские руки и подносят к моим губам горлышко фляги. Ощущаю холодный металл на губах, при этом испытывая радость от этого. Жадно глотаю сырую воду, с привкусом железа. Смотрю на мужчину, который заботливо придерживал меня за плечи. В темноте было видно немного, но благодаря фонарю, который освещал телегу, можно было разглядеть тёмный цвет волос, форму гарнизона и небольшой порез на правой щеке. — Спасибо, — смотрю на него с благодарностью. Тусклый жёлтый свет отражался в его глазах, как же, оказывается, приятно смотреть кому-то в глаза. — Спасибо на хлеб не намажешь, — сказал ещё один мужчина, который управлял повозкой, — с тебя выпивка, если мы доберёмся живыми до Троста. — Рик, у неё ничего с собой нет, чем она расплатится? — с долей насмешки, поинтересовался мужчина, по-прежнему придерживая меня за плечи. — Вот так, спасай людей, чтобы получить от них полуживое спасибо. — Это ваш долг, — немного откашлявшись, сказала ему. — Слышал, Стив? — Значит его зовут Стив, гляжу на него вновь. Он улыбается, смотря мне прямо в глаза. — Девушка говорит правду — это наш долг, — он пододвигает и облокачивает меня спиной к ближайшей стенке телеги, — голова не кружится? — у него был приятный мягкий голос. — Кружится, — вода немного смягчила горло, но говорить всё равно было больно. — Мы видели, как ты прыгнула на титана, хорошо, что он был мелким, — Мелким? Это была самая гигантская тварь, которую я видела в жизни, — по твоему выражению лица можно сказать, что ты считаешь иначе, — он сел на противоположную сторону от меня. — Да, это был первый титан в моей жизни. — Молись стенам, чтобы он был первым и последним, — произнёс Рик, держа одной рукой поводья, а другой сигарету. Его лица я так и не увидела. — Когда мы подъехали, титан уже засунул тебя в рот. Рик успел вовремя выхватить тебя, у него закончился газ в баллоне, но хорошо, что у меня нет. Я прикончил его. Когда он тебя схватил, видимо, ты уже была без сознания, — закончил рассказывать Стив. После его слов про Рика я уставилась тому в сутулую спину. — Я куплю вам выпить, — негромко произнесла я. От моих слов оба засмеялись и Рик повернулся к нам лицом. Он был старее своего товарища, на его подбородке была слегка рыжая щетина, его хорошо было видно, потому что фонарь светил прямо ему в лицо. Светлые глаза как-то не здорово блестели, и от его взгляда стало не по себе. Его волосы были рыжие и собраны в небольшой хвостик. Рыжие люди — самые странные, от них жди чего угодно, это можно было судить по госпоже Вольф и даже по мне. Но самое примечательное в его внешности была татуировка на пол лица, в виде дракона. Татуировки в этом мире существуют? Видимо, Рик заметил моё удивление и произнёс: — Никогда не видела помеченных? — ухмыляясь, спрашивает он. — Впервые вижу, — неуверенно отвечаю ему. — Так отмечают собственность, — туманно поясняет Рик и отворачивается обратно к дороге. Я ещё немного смотрю ему в спину и поднимаю взгляд в небо, прикрывая глаза. Вновь поздравляю, ты не сдохла.***
— Эй, подъём, — произносит кто-то, тормоша меня. Нехотя открываю глаза и смотрю на лицо с татуировкой, вблизи она кажется ещё больше. — Что случилось? — сонно спрашиваю у Рика. — Скоро приедем, — он почесал подбородок, посмотрел в сторону Стива, который в данный момент управлял повозкой, и вновь посмотрел на меня изучающе, — как тебя звать? — спросил он. — Зачем вам моё имя? — подозрительным голосом отвечаю вопросом на вопрос. — Запишу твоё имя в список спасённых мною людей, — с сарказмом сказал мужчина и сел напротив меня. — Ты будешь первой в его списке, — со смешком прокомментировал Стив. — Нет, второй. — Кто первый? — с любопытством спросил Стив. В это время я старалась сесть поудобнее, потому что затекла спина. — Помнишь того деда, которого чуть жена не задушила? — закурив, сказал Стив. — Этот тот, который проиграл всё своё имущество и пришёл с этой новостью домой? — Он самый. — Но ведь ты его не спас, он замёрз на холоде и умер. — Ну от жены то я его спас. А то что он помер на холоде сам виноват, меньше надо в карты играть, — безразлично ответил Рик — Но вы ведь сами играете в карты, пока сидите на посту, — возмущённо сказала я. — Мы не играем на целые дома, — он посмотрел на меня, и в это же время выкинул бычок. Воцарилась гробовая тишина. Было слышно, как где-то стрекочет сверчок или цикада, шелестела трава из-за лёгкого дуновения ветра. Скоро будет рассвет, ночные жители отправятся спать, а дневные будут просыпаться. Небо становилось светлее и поэтому было видно, что до стены рукой подать. Дышать было неприятно, но ощущение слегка влажного и сладковатого воздуха улучшало самочувствие. «Интересно, сколько Стиву лет» — смотря на его спину, размышляла я. Да, я чуть не лишилась всего тела, но женское начало во мне побеждает разум. Как легко завоевать моё внимание, просто нужно быть вежливым со мной и не быть уродом. Моя мать не одобрила бы такой подход к выбору мужчины. Когда у меня появлялся ухажер, она всегда интересовалась, кем работают его родители. Если они были ниже нас по статусу, то она запрещала мне общаться с ним. Так продолжалось до поступления в институт. Потом она уже просто не знала про мою личную жизнь. А мой отец никогда не интересовался этим, зато постоянно контролировал мою успеваемость в школе, если я получала оценку ниже четвёрки, то он лишал меня всего. «Раз ты такая бездарная, сиди дома и наизусть заучивай параграфы» — говорил он мне. Вроде бы он должен быть педагогом, но поступал со мной не очень педагогично. Вот так и жилось до 18-ти лет, с одной стороны мама, которая запрещала мне общаться с людьми «не нашего ранга». С другой стороны отец, который вечно требовал от меня одних успехов. Я как типичная блондинка, из американского фильма про подростков, которая ведёт себя как последняя сука, только потому что её так воспитали родители. — Эй, охрана, откройте ворота! — вздрогнув от внезапного крика, я посмотрела на Рика, который уже спрыгнул на землю и орал во всё горло охране. Мы уже были около Розы, она кажется такой огромной и нерушимой. Меня всегда поражало, как можно было отстроить такие стены? Но даже вся их величественность не спасла Шиганшину и всю стену Марию от падения. — Нам откроют? — с волнением в голосе, спрашиваю у мужчин. — Если нет, то нам крышка, газ в наших баллонах закончился, на стену забраться не получится, — с таким же волнением произносит Стив. — Эти идиоты уснули что ли? — негодующе сказал Рик, — так, давайте закричим вместе, чтобы они точно услышали, а еще лучше подолбить по этим хреновым воротам. Я еле встала на ноги и подошла к краю повозки, Стив помог спуститься с неё и придерживая меня за руку подвёл ближе к входу. — И так, на счёт раз, два, три. — Откройте! — Охрана! — Откройте, ублюдки! — на той стороне послышались голоса и какая-то возня. — Титанов поблизости не наблюдается! — заорал кто-то. — Открывайте! — заорал в ответ Рик. С громким скрипом, ворота начали поднимать, Стив сел на телегу и погнал лошадь внутрь, мы с Риком пошли следом. Нас окружил гарнизон. — Ваши документы, — сказал высокий мужчина. Стив с Риком начали шариться по карманам, ища документы. Они достали две небольших бумажки и протянули их «коллеги по цеху». — Ричард Штэс и Стивен Лидс, — от услышанной фамилии у меня резко что-то упало внутри, не сердце ли? — Ваши документы, мисс, — обратились ко мне. — Мои документы остались в Шиганшине. — Тогда ваше имя. — Ксения, — Как они воспримут, что у нас одна и та же фамилия? — Мисс, не заставляйте нас ждать. Ваша фамилия? Нам нужно внести вас в список, вдруг вас уже записали в «мертвецы». — Лидс. Моя фамилия Лидс, — Стив удивленно на меня посмотрел. — Вы родственники? — Нет, — в один голос сказали мы. — Сэр, — обратился к этому мужчине, откуда-то пришедший военный. Он что-то сказал ему на ухо и тот зло посмотрел на нас троих. — В тюрьму их, — приказал он. — Что, в какую тюрьму? — непонимающе спросил Рик. — Ричард Штэс и Стивен Лидс вы обвиняетесь в измене королю. А Ксения Лидс пойдёт с вами как соучастница. — Какая соучастница? Я никому ни в чём не изменяла! — как бы тупо это не звучало, громко сказала я. Нас повели от ворот вдоль главной улицы Троста. Солнце уже во всю светило. Мы зашли в большое здание с эмблемами: красной розы, зелёного пегаса и крыльев сине-белого цвета. Тут было очень пусто, огромная комната, где было много закрытых дверей. Нас повели к самой крайней, открыв её, военные повели нас вниз по закрученной лестнице. Ещё не зайдя в сам подвал, в нос ударил очень знакомый запах затхлости, как в колодце. Повсюду горели факелы, эта ситуация напоминает какой-нибудь фильм про средневековье, где ни в чём неповинных героев ведут в сырую, тёмную и вонючею темницу. — Шевелитесь вы! — гаркнул один из наших «сопровождающих», — нам ещё с беженцами возиться придется, жаль, что их там всех не сожрали, — обратился он к своему товарищу. Вот же мразота, легко говорить это, сидя тут, не побывав там. — Согласен, нам придется ещё и еду им выдавать. Надеюсь, начальство просто сократит паёк у заключенных и отдаст половину беженцам, — говорил второй, заводя нас в камеру. — Вы, мудаки, не были там, — зло прошипела я. — Что сказала? — отозвался один из этих уродов. — Вы. Мудаки. Не видели, как все помирали. Вы вообще люди, раз можете так говорить? — в сердцах закричала я. Мне было до слёз обидно за всех людей, которые пережили этот кошмар. В памяти всплывает образ женщины, которая держит оторванные руки своего мужа. — Когда ты сдохнешь от голода тут или там, на улице, вспомнишь наши слова и поймешь, что мы были правы, — сказал всё тот же мужчина и закрыл решётку, покрутил в руках ключи, хмыкнул и ушёл, второй отправился за ним следом. Наплевав на боль во всём теле, раздосадованная, со всей силы пинаю по прутьям и оседаю на пол, спиной к ним. — А вы что языки в жопу засунули? — во мне кипит столько злости, что можно подходить и греть об меня руки. — Прости, ты тут из-за нас, — с печалью в голосе сказал Стив. — Что вы натворили? За что вас посчитали предателями короля? — со злостью, спросила я. — Мы бросили товарищей умирать. Мы дезертиры, — тихо ответил он. Прошло где-то минут десять, прежде чем я тихо и подавленно произнесла: — Если бы вы не спасли себя, то и я была бы мертва. — Нас троих сожрали бы титаны, если бы не Стив, — уставшим голосом ответил Рик. — Чип и Дейл спешат на помощь, блять, — усмехнувшись, сказала я. — Ты это о нас? — поинтересовался Рик. — Да. — Ты наши имена не запомнила? — Рик и Стив спешат на помощь. — Да, так мне больше нравится, — сонно сказал Стив. — Ха-ха-ха, — истерично засмеялась я. Но поняла, что и эти двое тоже засмеялись. — Что они сделают с нами? — поинтересовался Рик у Стива. — По закону, они должны отправить нас в Развед-отряд, когда те отправятся в экспедицию. Но сейчас будет творится полный пиздец, потому что огромные территории потеряны, тот мужик сказал правду — начнется голод. — Одно хорошо — пока мы ещё живы, — сказал Рик и закурил, — эти идиоты даже ничего не изъяли у нас. — Можно немного поспать, всё равно к нам никто пока не придет, — зевая, произнёс Стив и улёгся на сено, которое служило кроватью заключенным. Меня тоже потянуло в сон, облокотившись о стену головой, я прикрыла глаза.