Предел по праву считается самым опасным владением Скайрима. Дело не в крутых откосах и узких тропках Ротгарианских гор, не в опасностях, исходящих от обвалов и оползней. В былые времена Предел был частью Хай Рока, его восточным рубежом. Норды воевали с дикими племенами бретонцев, населяющих эти земли. Покорив их, они присоединили их родные земли к владениям Скайрима. Но дикари не признали власти нордов над собой и ушли глубже в горы — вести партизанскую войну с захватчиками. Тридцать лет назад, во время Великой Войны, они овладели столицей Предела — Маркартом — и попытались добиться автономии. Норды, вернувшиеся с войны, утопили восстание в крови. С тех пор выжившие племена объявили себя изгоями на родной земле и сплотились против покорителей, сплотились впервые за долгие столетия. До сих пор конфликт тлеет; до сих пор караваны, мельче пяти десятков, не отправляются в Предел. Казалось бы, к чему нордам цепляться за этот негостеприимный, смертоносный край? В Пределе имеются огромные залежи серебра, монополию на добычу которых держат маркартская власть и один из самых могущественных кланов Предела — Серебряная Кровь.
Путеводитель по Скайриму, глава VII.
***
— Они забрали Игмунда, — раздражённо бросил Тонгвор. Тонар постарался сохранять спокойствие. — Ты меня разочаровываешь, брат. В самом деле. Почему ты отпустил его живым? — Не забыл про его людей в Солитьюде? Наёмники скоро прибудут. — Ты ими и займёшься. По моим сведениям их главарь прибудет на днях. Чтобы успеть, нужно выдвигаться уже сегодня. — Приборзел, да? Я, значит, ношусь по Пределу и делаю всю грязную работу, а ты здесь жируешь? — Тонгвор с размаху ударил кулаком по столешнице. Он был зол — всю грязную работу предстояло делать только ему. Тонар вздохнул и постарался говорить как можно спокойнее, тщательно подбирая слова. — Не смей так говорить. Когда придут наши люди (а их две сотни, не забывай), и в Маркарте будет жарко, — он многозначительно взглянул на брата. — Не забывай, что именно я держу Маданаха у себя за пазухой, а это точно не гарантирует спокойный сон. Радуйся, что спишь под открытым небом. И, да — кое-кто из сторонников Игмунда выжил. Предстоит ещё волна погромов. — Тонар помолчал, позволив брату остыть и подумать. Затем перешёл к другой теме. — Что они хотят в обмен на нашего ярла? — Маданаха. Ты ещё что-то ожидал? — Тонгвор явно устал от наглой лжи своего братца. После этого дельца Тонар Серебряная кровь так или иначе захлебнётся кровью. Он слишком много хочет. — Нет конечно. Как будешь в Солитьюде, напишешь. А пока Маданах умрёт. Невыгодно менять такую фигуру, но, если дело выгорит, Изгои лишатся всех вождей. А уж после этого до весны мы доживём.***
10-е Последнего зерна. — Вот ваш король! Узрите его! Вот так бывает с теми, кто встаёт на пути у клана Серебряная кровь! — заливался Тонар, стоя у ворот Подкаменной крепости и потрясая отрубленной головой. Голова была старая, морщинистая, с усами и бородой. Настоящий глава Серебряной крови как никогда был уверен в успехе. В прошлых погромах половина сторонников Игмунда была истреблена. В будущих исчезнут и остальные. Тонар принимал за особое достижение, что они сгинули почти без вмешательства его клана. После этой акции со смертью Игмунда Серебряная кровь примет под крылышко обездоленный Маркарт, и Тонар с глубоким сожалением займёт Скорбный трон. Оставалось лишь довериться Изгоям. Тонар даже не мог представить, что они сделают с Игмундом, стоит вести о кончине их короля достичь дальних племён. Кто знает, быть может, они даже поспорят и передерутся за право снять скальп с ярла Маркарта? Наёмники Серебряной крови прибыли вчера. Они готовы к бою, готовы к бойне. Толпа сделает всё остальное. Ему оставалось лишь зажечь её, пустить искру. И, судя по тому, как отреагировала публика на его маленькое представление, у него это удалось. Люд, собравшийся у лестницы к Подкаменной крепости, бесновался. Порядка двух сотен разгорячённых бретонов негодовали от смерти своего вождя. Оставалось лишь направить эту мощь в нужное русло. — Ублюдок! Мразь! — Отрезать ему уши и выколоть глаза! — Я сожру твоё нордское сёрдце! Изгои забушевали. Толпа смяла стражу у подножия лестницы. В Тонара полетели стрелы. Несмотря на две тяжёлые кольчуги, поддоспешник и толстую рубаху, глава Серебряной крови не был уверен в своей безопасности. Однако он был уверен в успехе, а это главное. Но стрелы иногда думают иначе. Вообще это свойственно и мечам, и топорам, и копьям. И, конечно, драконам. Но вернёмся к стрелам. Одна всё же достала его в плечо. Тонар взвыл от боли, выронил голову и поспешил в крепость. Наёмники тут же помогли ему укрыться. Отрубленная голова же поскакала по ступеням вниз. Хоть стражу и смяли, но Изгоев допустили лишь на те уровни, на которые следовало. Должны были пострадать лишь низы да середняки. Поэтому горцы получили возможность разгромить только нижние и средние уровни города. Выше путь преграждали либо баррикады, либо пики наёмников, которые успели порешить особо зарвавшихся дикарей. Последние же, обломав зубы, принялись громить лавки да комнатушки черни. План Тонара так или иначе действовал. В этом бою погибли остатки неугодных Тонару. Стражники, сторонники Игмунда, особо рьяные враги Серебряной крови. Все остальные уже давно перебежали к клану братцев или к наёмникам. По плану Изгоям дали прорваться к башне стражи, учинить в ней резню и разгромить госпиталь. Таким образом, ныне лояльных Игмунду людей в Маркарте раз-два и обчёлся. Один из детей гор в отчаянном бою оступился и полетел под ноги бьющимся. Ему под руку попалась злосчастная голова. На мгновение он поднял её, поражённый. Смутная догадка пронеслась у него в сознании и сразу же погасла, как его пронзило копьём. Голова же упала оземь и покатилась дальше…***
Тонгвор взял десятка два наёмников с собой. Этого должно было быть довольно. Успеют прорваться до Солитьюда, пока Изгои не опомнятся. А там… «Серебро, вывезенное Игмундом из-под носа у нас, должно быть у сучки с Вичей, той с компании. Они-то и хотели добывать заместо нас. Я сам хотел ей заняться, но раз уж ты туда направляешься… Если ты не разберёшься с ней, я буду окончательно «уверен» в тебе, братец», — таково было прощальное слово Тонара. Повезло ему с семейкой, ничего не скажешь. Пусть так; в Пределе прав тот, на чьей стороне сила. А Тонар забывает, что свежие силы приведёт не он, а Тонгвор. И тогда он узнает, как надо было относиться не только к своему брату, но и ко многим другим вещам. Но урока уже не вынесет. Тонгвор успел представить, как он начнёт сдирать кожу с младшего братца, как один из наёмников отвлёк его от этих мыслей. — Дракон! — всадники бросились врассыпную. Огромная туша взмахнула крыльями и дыхнула… льдом. Пара наездников намертво вмёрзла вместе с конями в глыбы. Так значит, это правда! И часовые на стенах не спились и вправду видели гигантских зверей вдалеке! Эх, думалось Тонгвору, отчего же такая доля выпала ему! В отличие от своих собратьев, этот дракон держался неуверенно. Был бы здесь Фаренгар Тайный Огонь, известный знаток мифов и легенд про древних царей небес, он бы сразу подметил разорванную мембрану на крыле, да свежие следы отметин на крупе. Дракон этот был сильно потрёпан и погрызен другим сородичем. Но люди Тонгвора, да и он сам, были довольно тугоумны и знали лишь с какого конца держать меч и каким концом иметь девок. Сделав один вираж над всадниками, упокоив ещё двоих из них, зверь зашёл в крутое пике (такого слова сребрекровенники тоже не слыхали). Дракон сбил ещё одного воина с конём лапой и, пролетев почти над землёй и вспахав несколько десятин земли, замер. Тонгвор с оживлением подскакал к зверю, который, вроде, не шевелился. — Небольшая потеря, да? Харон, сколько мертво? — ухмыльнулся он. — Пятьиро, — и сплюнул, — деньга за них нам пайдёт? — Ага, как же, — с этими словами, Тонгвор, решив покрасоваться перед своим отребьем, обнажил клинок и приблизившись слишком близко к морде дракона, вонзил его прямо в мякоть глазницы. Расплата последовала незамедлительно. Дракон дёрнулся, пастью схватил Тонгвора, а крылом в агонии переломил круп жеребца. Затем он подкинул тело в воздух и попытался заглотить его. Золото и серебро из сёдельной сумы разлетелось в стороны, осыпав градом монет отрепье. Брат Тонара успел прерывисто вскрикнуть перед тем, как оказаться в глотке дракона. Но, похоже, в своём панцире он был слишком крупной добычей для ящера. Последний поперхнулся (об этом выжившие наёмники много рассказывали в тавернах и на привалах) и, задыхаясь, забился о распаханную землю, вгрызаясь зубами в поясницу проглоченного. Густая пена пошла у него горлом; воин, забившись в конвульсии, дёрнулся ногами, но вскоре перестал. Дракон, задохнувшись, помер, как и Тонгвор. Наёмники меж тем собирали рассыпавшееся по дороге золото.***
Раненого Тонара уложили в покоях ярла. Боль дурманила ему рассудок, он почти ничего не соображал, лишь тихо постанывал. Древко стрелы преломили и лишь затем с трудом стянули кольчуги и поддоспешник. Часть ремней пришлось резать, чтобы не потревожить рану. Всю следующую ночь Колсельмо, бывшего отнюдь не лекарем или целителем, принудили выхаживать новоиспечённого владыку Маркарта. Чем он занимался в ту ночь, эльф позабыл на следующее утро. Всё, что он помнил, были крики Тонара, его скулёж, мази и натирки, отвары и припарки, которыми он потчевал ярла. Конечно же стрела была отравлена (Изгои, по своей примете, вымазали наконечники козьим навозом), иначе последствия такой раны были бы не столь тяжелы. Наконец, после трёх дней горячки и лихорадки, Тонар пришёл в себя. После разъяснения всех прошедших событий он был несказанно рад, что проснулся в своей постели, а не на груде соломы в казематах. Выяснилось следующее. Вдалеке от столицы Предела начались стычки и междоусобицы между дикарями, схватившимися за место Маданаха. Несколько сильных вождей стравили свои племена в бойне у Чёрного моста. В частности, это были племена Острых перьев, Красных волков, Медведей и Желторуких. Победителем вышел слабый вождь Ласок, вмешавшийся в конце боя и ударивший в спину «фавориту». Он, как полагается, пожрал сердца прочих вождей и назвал себя новым Королём Изгоев, приняв шкуру белоснежного саблезуба. В то же время несколько прочих вождей также приняли титул и укрепились в своих горных поселениях. Ни от одного патруля стражи или каравана, удалившегося от города, вестей не было. Изгои не жаловали друг друга, но они прекрасно осознавали, кто виновен в этой усобице. — От Тонгвора тоже нет вестей? — Тонар предпочёл не обнадёживать себя и сразу выяснить правду. — От братца? — переспросила Бетрид, жена Тонара, которую в последний год он едва выносил из-за постоянных капризов. — Тонгвор сгинул вместе со всем отрядом. Небось, добрался до Солитьюда, забрал серебро Игмунда и исчез в направлении Хай Рока. — Никогда ему не везло так, и, я полагаю, не повезло и впредь. — Что будешь делать дальше? Город твой. — Нужно обезопасить себя со стороны Изгоев, разумеется. Затем решить небольшой вопрос с Имперской компанией. — А поподробнее? Разве с исчезновением Игмунда затея не провалилась? — Бетрид состроила из себя, уже который раз, невинную, незамысловатую деву, ничего не смыслящую в политике. Тонар привык чесать языком в её присутствии и слишком много говорить. — Ты помнишь, что его дядя и хускарл всё ещё в Солитьюде? Они непременно будут пытаться завершить сделку. Тонгвор исчез, и от них никто не избавится. У меня есть другая мысль. Последнее письмо, какое я получил неделю назад, сказывало о новом предприимчивом имперце из имперской компании, направляющемся из Виндхельма. Он был очень заинтересован в сотрудничестве. — Так, а с Вичи что? — состроила удивлённую мордочку Бетрид. — С Тонгвором приключился несчастный случай. Они так часто происходят в последнее время, — Тонар улыбнулся той улыбкой, какой он всегда улыбался врагам, которым в следующее мгновение вливали расплавленное серебро в горло. — А после погромов жизнь в Солитьюде не может быть безопасной.