***
Прибыли под вечер. Переспать в одной из ночлежек под стеной, мужики, немного поспорив, передумали. Они рискнули пойти к ярлу сразу. Кьелл с Халле дотемна спорили со стражей у ворот: те никак не хотели верить, что «шестеро потрепанных мужиков никакие не босяки, но беженцы из Хелгена – ха! — разрушенного драконом». Наконец Халле помянул тетку Рагну из харчевни под Старой стеной. Она оказалась сестрой бабки одного из дозорных, Сверра кажется. Тот, после долгой тирады, помянув половину богов и Шора в придачу, крикнул своим отворить ворота. Да еще он согласился послать с ними человека, чтоб уж точно допустили в замок. Уже пройдя через сторожку, Давен решил, что их впустили только из-за каравана. Караван этот припоздал к закрытию ворот и проходил прямо за ними мимо вала. Небольшой, однако, не больше десяти повозок. В честь чего столь малый караван пускают в город в поздний час? Шли быстро, пройдя местами вдоль стен и через пару проулков, миновали Равнинный квартал и скоро пересекли Облачный, обогнув храм по Мощеной. Наконец, взошли по крутому подъему до хором ярла. Скоро объяснившись с гвардейцами ярла, стражник провел путников в приемную. Замок уже отходил ко сну, в зале сновала лишь пара слуг да несколько мечей несли дозор вдоль стен. Шепнув что-то заспанному ключнику и послав того наверх, провожатый оставил мужиков ждать и отправился назад. Свеча, оставленная слугой на резном столике, уже давно прогорела; по лестнице спустился ярл, еще, походу, даже не клавшийся, в простой рубахе, да в добротном плаще, в сопровождении верного стража, данмерки, между прочим, и немолодого бледного бретонца, криво замотанного в накидку, и видимо, только поднятого с кровати. Даг успел заметить мелькнувшее наверху пролета детское личико, увидевшее незнакомцев, и со смехом умчавшееся. — Кого так поздно принесло? — пробурчал бретон, явно недовольный столь поздним визитом. — Спокойно, Фаренгар, дело срочное, — сказала охранница ярла. — Мой господин, говорю… от всех уцелевших… хелгенцев… — только промолвив, затрясся Лелль. — Я тебе не господин, а ты не мой слуга. Успокойся, говори твердо и не бойся, все уже позади, — уверенно произнес Балгруф. — Ярл, боюсь, это только начало, — тихо, но твердо, едва дрожащим голосом, изрек старший из группы, Норрри.***
Со дня на день приходили все новые и новые известия из самых разных уголков владения. Неделю назад за хребтом видели черного как сама ночь дракона; пару дней спустя зверь сожрал стадо коров недалече от Рорикстеда; а вчера чудовище сожгло безвестный хутор у Белого истока. Ладно бы только слухи — но нет! — приходил же и запуганный люд. Сначала пара мужиков в пьяном угаре увидали дракона, затем прибежал староста с такими же шуганными молодцами из Вайта, после — дровосеки из Ривервуда. Наконец, до Вайтрана доплелась кучка погорельцев из Хелгена, твердящих, что поселок пожгли не распоясавшиеся Братья Бури в бою с имперским гарнизоном, а самый что ни на есть настоящий дракон. И ладно бы простые мужики, но затем до Вайтрана добрался легат Сципий из ставки генерала Туллия, поседевший до корней волос и утверждавший то же самое. Не может же быть, чтобы сразу столько разного народа с самых разных концов владения помешались и стали нести бредни про древних ящуров! Будто бы Балгруфу Старшему не до того. В самом деле, близится зима, жатва только-только начинается, в предместьях бушует волчья лихорадка, кланы того и гляди перегрызутся меж собой, Братья Бури поджимают с востока, а Империя с запада, теперь еще и драконы!***
17-го Последнего зерна прибыли шесть мужиков из Хелгена, и сразу за ними на приём к ярлу пришел старый фермер с прицепившейся к нему дочуркой. — Я-с с другами-то с Рорик-стеда топал-то… Ярл-де мы-то. Зерны… пало. Ямь-зь летел с гор-то на нас. — не выдержал крестьянин, да всплакнул. — Там — дракон! Жег-жег возы-то! Ярик с Мавле, да Хорном его гнали было с копиями его-то, да он — того! — огнем их, огнем!.. — с жаром начала было девчушка, но мужичок остановил ее. — Поцапнули нас знатно… Жуан-то все знаемсь, его-то пожгли, нога вся отнялася, культя сплошь… Мы прость-то хотели… — Вайтран всем, чем может, поможет, — твердо промолвил Балгруф. Ярл вместе с малой свитой сразу же последовал к главным воротам, к стоянке беженцев. Те самые повозки, кои давешние мужички приняли за караван, оказались возами рорикстедцев. Телеги расположили кругом у Старого вала, между кузницей и воротами. Люд уже разложился, меж полатями уже сновали жрицы Кин и Аркея, у стен рядками складывали мертвецов под холщу. Разожгли костры, поставили котлы, да бабы уже во всю толкались у чанов. Кузнец с подмастерьем слаживал преломленную ось у телеги, да работяги правили спицы да колёса.***
Жуан Маннет лежал на телеге, укутанный одеялами, рядом с другими ранеными. Из-под тканей и слоя бинтов выглядывала омерзительная, оплывшая, покрытая сукровицей и пузырями культя, а рядом виднелась здоровая нога. Попался старосте Рорикстеда нерадивый лекарь; быть может просто не успели взяться за него врачеватели вайтранские. Он слабо дышал, мелко дрожал и трясся. Началась лихорадка, это сразу ясно было ярлу, как и другим. Маннету осталось недолго. Открыв глаза, он взглянул на старого товарища и, захрипев, простонал: — Моли… моли всех богов… до единого... спасти наши души. Всё из-за эльфов, не отвернись мы от Талоса, всё было бы иначе… — Крепись, Жуан. Фаренгар тебя вылечит, — постарался приободрить его Балгруф. Неудачно. — Мне конец… Но вы... кхе-кхе… крепитесь… — неожиданно он захрипел, закашлялся и изогнулся в страшной судороге. Не успели Балгруф и Фаренгар перевернуть старосту на живот, как он кончился. Из рассказов рорикстедцев стало ясно: дракон возник внезапно, когда жатва уже кончилась. Урожай везли второпях. Именно тогда тварь и появилась. Серо-ржавый ящур, полыхнув первый раз, лишил жизни тридцаток крестьян и ноги Жуана. Полыхнув второй, он уничтожил добрый двадцаток телег. Первые успели загнать лошадей и оторваться от основного каравана, а потому и выжили. После разгрома процессии дракон направился к Рорикстеду. Уцелевшие видели вдали лишь кроваво-красное зарево и чёрный дым…***
Провентус Авениччи вернулся из своей поездки на следующий день после прибытия погорельцев. С ним было пять телег, гружённых оброком и зерном. Десять слуг помогали разгружать товар, а пять писцов составляли подробный свод провизии. Оставив сменщика у телег, управитель направился на доклад к ярлу. По прибытии в город его взору предстал лагерь беженцев и поселенцев, лишившихся крова. Большая часть жителей бежала не только от мнимой опасности от драконов, но и от реальной: по слухам Братья Бури собирали войска, дабы взять Вайтран ради зерна. Провентус, как и всякий здравомыслящий человек, конечно же отмахивался от подобных бредней. В Драконьем Пределе оказалось неожиданно много просителей и посетителей. Пострадавшие от драконов клянчили денег на перестройку хозяйства и житие зимой. «Проходимцы, не иначе. И как их всех ярл терпит?» — недоумевал управитель. Провентус, на скорую руку прикинув, во сколько обойдётся очередная благотворительность, испуганно схватился за сердце. Балгруф не должен этого позволить, казна не выдержит таких трат! — Мой ярл, — не забыл учтиво поклониться Авениччи. Ярл жестом приказал ему подняться. Балгруф Старший не любил низкопоклонничества, но царедворцы не забывали прилюдно напоминать о его высоком положении. — Как успехи, Провентус? Всего неделя, а тебе удалось объехать весь холд. Сколько деревень ты успел посетить? — ярл был рад, что управитель так скоро вернулся. Его многочисленные заместители не успевали расправиться с накопившейся бумажной работой; только у Авениччи удавалось взять под контроль разрастающиеся архивы. — Двадцать одну. Я не успел посетить север и северо-запад владения. Но полученные сведения и так довольно полны. — И что же известно? — Мой ярл, ситуация складывается особым образом. Нам лучше обсудить все вопросы позднее, — огляделся по сторонам Провентус. Его взор упал на мать с ребёнком, ожидающую своей очереди, и на стариков в рванье, едва скрывающем ожоги. — Хорошо. Отдохни, скоро обед. Затем приступай к работе. После приёма обсудим все насущные вопросы, — понял намёк Балгруф и нетерпеливо взмахнул рукой. Авениччи ещё раз поклонился и поспешил удалиться.***
— Докладывай, — расположился ярл на стуле в своих покоях. Балгруф предпочитал жёсткое седалище, он не терпел излишне мягких кресел, дабы не размякать и расслабляться во время работы. Управитель остался стоять. — Дела неутешительны. Зной и засуха сказались. По сравнению с прошлым годом по меньшей мере четвертина урожая пропала. Может больше, — волнуясь, пробормотал Провентус. — Поточнее, будь добр. Больше недомолвок и укрывательства я не потерплю, — твёрдо сказал ярл. — По самым благонадёжным подсчётам в предместьях сможем набрать пятьдесят тысяч пудов хлеба. В том случае, если вычистим закрома подчистую, — он умолк, понимая смысл своих слов. Только сейчас управитель понял, где они оказались. — Сколько удалось вывезти из Рорикстеда в течение двух недель? — спросил ярл. В его голосе послышалось волнение. — Тридцать тысяч. То есть… — На всю зиму на двадцати пяти тысячное население Вайтрана осталось около восьмидесяти тысяч пудов хлеба, — он прервал Провентуса. — Насколько сильно пострадал Рорикстед? Уничтожены ли запасы на деле? Быть может, это была ошибка — надеяться на слова Жуана Маннета, умершего в горячке? — попытался выкрутиться из неловкого положения Авениччи. — Ты ставишь под сомнение слова моего почившего друга? Я думаю нет, — Балгруф поднялся из-за стола, Провентус поспешил двинуться за своим господином. Ярл подошёл к окну. Ему открылся вид на равнину, уже серую и невзрачную: трава пожухла, первые следы изморози, ссохшееся жнивьё… — Мы могли бы выйти из положения, направив средства из казны в Данстар или Виндхельм… — Ты шутишь, верно? По самым свежим донесениям, Братья Бури собирают войска. После недавнего прибытия легата Сципия и его сотни из Хелгена, мы готовимся к обороне. — Я заметил следы подготовки, — замялся управитель, — но они потребуют значительных вложений… Я хотел бы сказать, что… Быть может, стоит не торопиться с выплатой пособий из казны? — намеренно неуверенно закончил он, дабы в очередной раз не прогневать Балгруфа. — Я должен отказаться помогать своим подданным? Нет, я так не думаю. Согласен, среди них могут быть и проходимцы, — предостерёг он резонный вопрос управителя, — на этот случай у меня есть вы. Иначе большая часть наших людей не доживёт до следующей весны. — Конечно, ярл, — учтиво покончил со зловредной темой Провентус, а сам подумал: «Так или иначе, но в любом случае из них мало кто переживёт зиму».***
— Фротар! Где этот негодник? — негодовала нянька в поисках старшего сына ярла. — Уже десятый год пошёл, а ты не перестаёшь дурачиться! Не подобает так вести сыну ярла! Старуха продолжала причитать, осматривая ящики, бочки и закутки в комнатах прислуги. Дитятку пора отходить ко сну, а он до сих пор бегает по дворцу. Непорядок, ох какой непорядок! Пора бы поговорить со светлейшим по поводу свежих розог! Нянька удалялась всё дальше в кладовые. Меж тем, стоило ей посмотреть вверх, как она тут же отыскала бы негодника — Фротар засел под гребнем крыши, за стенкой, укрывшись от света в глубокой тени. Он прислушался, осторожно выглянул и осмотрелся. Няньки и след простыл. Мальчик, не торопясь, взялся за брус и опустил худенькое тельце вниз, ступив на бочку. Доски предательски скрипнули, но, к счастью мальца, звук никто не услыхал. Он слез и побежал по коридору. Прячась за гобеленами от заспанных дружинников, Фротар прокрался до галереи. Факелы были погашены, залу окутывала тьма. Вдруг в противоположном от него конце помещения возник силуэт. Он резко выделялся на фоне освещённого коридора. Сам мальчик к тому моменту прокрался до середины галереи, потому во тьме его не заметили. Дабы не попасться, он бросился обратно, осторожно шлёпая своими босыми пятками по каменному полу. Но путь назад был отрезан: навстречу двигался стражник. Его слепил факел, иначе бы он непременно поймал бы мальца. Фротар кинулся в сторону ниши, к деревянной колонне, щедро украшенной резьбой в виде змиев и драконов. Ухватившись за хвост зверя, он подтянулся, оттолкнулся пяточкой от языка чудовища, чуть не соскользнул. Кончиками пальцев сумел удержаться за верх колонны; помогая себе ногами, поднялся по крыльям зверей на брус, подобно другим довершающий каркас крыши. Над ним ещё был добрый десяток футов до потолка галереи. Балка была столь широка, что мальчик мог спокойно лечь на неё, вытянувшись, и его никто бы не заметил. Он притих и постарался дышать неслышно — после такого подъёма трудно было перестать хватать воздух. — Добрый вечер, — сказал некто. Со спины Фротар не узнал этого человека, но голос его был точно мужской. — Желаю здравия, мессир, — слегка поклонился дружинник. — Вы на прогулке? — Да, предпочитаю подышать перед сном. Благодарю. — Свет не нужен? — У меня есть лампа с собой. — Как угодно. Покойного вечера, — стражник двинулся дальше по коридору. Незнакомец тоже продолжил путь. Фротар уже был готов начать слезать, но тут некто резко повернул в нишу, куда пару мгновений назад успел убежать мальчик. Неизвестный засел там в полнейшей тени, так что был виден лишь его силуэт. Тут из другого конца галереи появился ещё кто-то. Единственное, что успел заметить ребёнок — это кровавый отблеск глаз. Другой неизвестный прошёл в ту же нишу. Прождав пару мгновений и убедившись, что за ними нет слежки, незнакомцы начали разговор. Они шептались; Фротар из чистого любопытства подполз по балке чуть ближе. — …он не слушает меня. Он не слушает вас. Никого… — Раньше… был покладистым. Как некстати полез характер… — …подойдёт на… место? Нет… кандидатов. — Брат… может быть… не управленец. — Не намекайте… я вас знаю с потрохами, — реплика была чуть громче остальных. Голос был мягок, не так груб, как у первого. Похож на женский. Но в Драконьем Пределе так много мужчин со сладким голосом. Фротар призадумался, где он мог его слышать. — Что же вы… идеи? — не сдержался в ответ мужчина. Они умолкли, затем продолжили ещё тише. Мальчику пришлось отползти по брусу ближе к незнакомцам. Он даже пренебрёг скрытым положением и высунулся, крепче схватившись за опору. — …убрать. Иначе… как? — Когда… Вы сделаете? Или я должен марать руки? — Нужен веский повод. Он не может не проснуться в постели. — Яд? Тёмное Братство? — при этих словах мальчик поёжился. Его изрядно пугали страшилками про гильдию убийц, насильно забирающих детей из дома и уносящих в свои тёмные норы. — Это банально. Пусть он сам нарвётся. — И когда? Мы можем ждать долго. А время не ждёт. — Война никогда не меняется. …скоро будут у нас на пороге. Достаточно дать ему повод похрабриться. Главное — действовать быстро и чист… Фротар перевалился на правый бок и начал соскальзывать. Он заёрзал, ухватываясь за резьбу. Он слишком громко шуршал… Двое оглянулись наверх: они увидели отблеск пары любопытных глаз. Собеседник (или собеседница?) мужчины подскочил повыше и едва не схватил Фротара за ногу. Но мальчик удержался на балке и пополз на балкон, который поддерживала опора. Незнакомцы бросились в разные стороны: тот, который пытался схватить сына ярла за ногу, взялся за верх колонны и подтянулся, поднимаясь на брус; второй побежал по коридору к лестнице. Фротар мигом забрался выше на следующую балку, ступая по выступающим блокам из кладки. Оба незнакомца уже были под ним. — Мальчик, слезай: я дам тебе сахарного петушка, — попытал удачу мужчина. Сын ярла оглянулся и едва не попался: второй во время лживых слов своего подельника прыгнул, стремясь вновь ухватиться за ребёнка и стащить его. Фротар вовремя перескочил на другой соседний брус и тут же юркнул в маленькое окошко, выходящее из бокового коридорчика на галерею. — Гадкий мальчишка! — донеслась последующая брань со стороны проёма. Ребёнок побежал дальше, не останавливаясь, как вдруг столкнулся с кем-то. Малец тут же со страху закричал, размахивая своими маленькими кулачками. — Негодник! Вот отец надерёт тебя! — схватила нянька его за ухо и потащила за собой.