The Mendacity Revelation

      У Шелдона была система. Он жил по правилам, планам и графикам. Это была не просто однодневная причуда, это был образ жизни. Будь то еда, медицинские консультации, гигиена, физика или опорожнение кишечника, он провел последние тридцать лет своей жизни, тщательно планируя каждое действие, прежде чем двигаться вперед. Если план хорошо продуман, он не подведет. Это был девиз, которого он долгое время придерживался.       До сегодняшнего вечера.       «Что это было? Что я только что сделал?»       Минуту назад он спорил с Эми из-за какой-то ерунды, а в следующую минуту он накинулся на нее с поцелуями, как маньяк. Что-то внутри него сломалось. Это было странно. Его раньше никогда так не… накрывало.       В его голове раздался легкий гудящий шум. «Неправда. Такое уже было. Ты уже чувствовал подобное. Вечеринка в честь возвращения Леонарда. Тогда тебя тоже так занесло».       «Тот вечер. Боже мой, тот самый вечер». Конечно, он собирался поцеловать ее. Это было частью его плана по поднятию их отношений на новый уровень близости, да и Эми этого хотела, но потом он обнаружил, что ему самому не было так противно, как он ожидал. Первый поцелуй, который он инициировал, был довольно приятным, это было просто легкое нажатие его губ на ее в течение предопределенного промежутка времени. Они оба тогда так нервничали, что он не был уверен, что сможет все сделать правильно, но все получилось. Наконец, когда он отстранился, Эми выглядела счастливой, и он был горд, что успешно справился с задачей.       После того, как она ушла, он исследовал вопрос со всем тщанием, чтобы в следующий раз получилось еще лучше. Он даже посмотрел несколько видео на Youtube на эту тему, чтобы знать, как правильно расположить рот и голову. И их второй поцелуй оказался еще приятнее, чем первый. Исследование более чем доказало свою эффективность. Он водил губами по ее губам, оставляя несколько легких поцелуев, а не один длинный прижимистый поцелуй. Казалось, это ей понравилось больше, и она использовала его метод на нем самом. Когда они оторвались друг от друга, на этот раз улыбались оба.       Шелдон вспомнил, как подумал о том, что, если физический контакт с Эми всегда будет таким приятным, то близость с ней - не такая уж плохая идея. Что-то из этого ему даже понравилось бы.       А потом была вечеринка в честь Леонарда. Шелдон тогда еще не понимал, что изменилось. Они хорошо провели время, ну, настолько хорошо, насколько позволяла грохочущая в квартире музыка, их хмельные друзья и отвратительного вида чаша с чипсами. Они с Эми дискутировали о справедливости утверждения известного астронома Карла Сагана о том, что демонстрации научных принципов яро присутствуют как в цивилизации, так и в природе. Когда она уходила, он проводил ее к машине, хотя очень устал, поскольку его обычное время отхода ко сну уже давно прошло. Если Эми нуждалась в его защите, просто пока спускается по лестнице, он счел за честь, как ее парень, предоставить ей свое покровительство. Заодно это дало ему прекрасную возможность снова поцеловать ее без посторонних глаз.       Спускаясь вниз, они продолжали свое обсуждение. Выйдя из здания, Шелдон увидел в небе полную луну, сиявшую столь ярко, что они задержались полюбоваться ею, прежде чем завели разговор о фазах луны. Затем, прежде чем он успел это понять, они были рядом с машиной, Эми прислонилась к пассажирской двери, и он не спускал с нее взгляд. Лунный свет покрыл ее лицо радужной бледностью, от которой у него сперло дыхание. Как стыковочный луч, зафиксированный на челноке, его глаза зафиксировались на ее губах. Они выглядели полными, пышными и манящими. Теперь он не просто хотел поцеловать ее, – ему было необходимо поцеловать ее. Он посмотрел ей в глаза, прося разрешения. Он увидел в них отражение своего желания – это все, что было нужно. Затем, не думая, он наклонился и поцеловал. На этот раз все было по-другому, что-то в этом поцелуе было иначе. Возможно, все дело в непонятной свирепости, которая завладела им, в страстной потребности сделать ее своей. Возможно, все дело в ее реакции, в том, как она приняла его пыл и вернула его в десятикратном размере. А, возможно, ему понравилось ощущение ее в его руках, или как она цеплялась за него. Ее язык, слегка коснувшийся его рта, сначала застал его врасплох. Однако, вместо того, чтобы сопротивляться, он обнаружил, что ему это нравится. На самом деле, ему это очень нравилось, и он тоже двинул к ней свой собственный язык. Следующее, что он осознавал: это как их языки переплетались у нее во рту, пальцы запутались в волосах, а ее руки обхватили его спину. Он потерялся в море ощущения и удовольствия, неспособный мыслить, но совсем не беспокоящийся по этому поводу.       Когда на этот раз он оторвался от нее, ни один из них не улыбнулся. Эми казалась слишком ошарашенной, а Шелдон - слишком обеспокоенным. Он не контролировал себя. Хаос. Вот что это было. Он не мог думать, и ему было наплевать. «В самом деле?» Он не знал, что заставило его сделать все это, и ему не понравилось, что такое простое действие может так свести с ума. Он молча посадил ее в машину, но, когда она отъехала, уже точно знал, что должен вернуть контроль над собой, прежде чем снова встретится с ней. Этот... хаос... так нельзя было. Он - человек, а не животное. Хаос не должен победить.       Шелдон знал, что должен держать Эми на расстоянии от себя, свести их общение до банальной болтовни, пока не сможет избавиться от этой… меланхолии. Он практиковал Колинар с удвоенным упорством, как будто это было последнее средство против ощущений того вечера. Когда он ехал сюда, то был полностью уверен, что его план сработает, но он ошибался. А когда Эми сердилась, он чаще ошибался, чем наоборот.       Недовольство такой несправедливостью поднималось у него внутри. Все, что он сделал, все, чем он пожертвовал, – все псу под хвост. Власть, которую она над ним имела, пугала и злила Шелдона одновременно. Он обожал и презирал эту темноволосую нимфу, которую называл своей девушкой. И это было слишком нелепо. Он ненавидел это. Ему нужен порядок. Без порядка воцарится хаос.       Он составил список вещей вокруг него, пытаясь вернуться в свое нормальное, упорядоченное состояние. Один диван. Один письменный стол. Один обеденный. Четыре стула. Две полки. Пятьдесят восемь книг. Пятнадцать ручек, из них три – синие; две – красные; одна – фиолетовая; девять - черные. Зачем Эми фиолетовая ручка? Было ли это частью ее внутреннего безумия, того безумия, которое привлекало его больше, чем он сам хотел признавать? Безумие, которое эхом отдавалось в нем, требуя освобождения? Он моргнул. «Иррелевантно. Это все не имеет значения. Сосредоточься». Одна зеленая кофта. Восемь белых пуговиц. Одна розовая майка. Одна коричневая юбка. Одна пара черных ботинок. Одна пара желтых колготок. Одна дырка на колене. «Ее колено такое милое. Кремовая кожа, натянутая на идеально сформированный сустав, кажется особенно бледной в верхнем свете. Странно. Это же просто колено. Почему это так меня волнует?»       - Шелдон?       Он поднял глаза. Она выжидающе смотрела на него. Более того, она уже избавилась от того наваждения, которое владело ею после поцелуя. «Дряньство, черт возьми. Все катится в тартарары, только время зря потратил. Зачем я восстанавливал контроль? Только для того, чтобы потерять его снова, потому что я витаю в облаках из-за своей девушки? У меня приступ? Должно быть, это приступ, или даже опухоль головного мозга. Это единственное объяснение».       - С тобой все в порядке? – спросила Эми.       - Д-да, я в норме, - ответил он. «Если только это не опухоль головного мозга, которая, учитывая мое поведение, окажется совершенно уместной». – Может, продолжим дискуссию завтра на нашем свидании? – Шелдон, конечно, обещал ей все объяснить, но в данный момент он себе не доверял. И, после всех его действий, она, конечно же, найдет его решение крайне логичным.       - Нет.       «Чего?»       - Нет? Что значит «нет», Эми?       Скрестив руки на груди, Эми произнесла:       - Уверена, что слово «нет» не нуждается в раскрытии своего смысла. Но, если ты настаиваешь, я уточню. Ты пообещал мне объяснить все. Пока ты рассказал только про Кэндис, теперь давай насчет Крипке.       - Значит, мои объяснения по поводу Кэндис ты принимаешь? - сказал он, сам удивившись тому, какое облегчение испытал. Половина битвы была выиграна. «Я же говорил Леонарду, что проблем не будет. Поскорей бы увидеть его лицо, когда я все ему расскажу».       - Я согласна лишь в том, что ты объяснился насчет нее. Но, уверяю тебя, я все еще осуждаю твое отношение к ней.       И облегчения как не бывало.       - Осуждаешь?       Она ухмыльнулась.       - Ты весь вечер собираешься повторять мои слова? Если так, то мы здесь надолго.       Желание вновь загорелось в нем. Грубый, животный голод, который он не понимал. Факт, что эта лиса перехитрила его, обернув против него его же слова, заставил его захотеть снова поцеловать ее. «Да что со мной? Надо бежать отсюда. Хаос... Это небезопасно. Я в опасности. Мне нужно успокоиться. Как только я осознаю причину своих действий, я смогу рассуждать. Я гений. Эми тоже гений. Но она не такая умная, как я. Нет никого умнее меня».       - Мне нужен ромашковый чай. Поскольку я – твой гость, ты обязана предложить мне напиток. Я хочу воспользоваться твоим гостеприимством, женщина, - сказал он, сам не понимая, почему так нервничает. Но отчаянные времена требовали отчаянных мер.       Эми подняла бровь – действие, которое одновременно и интриговало, и раздражало его. «Боже, я тут умираю, разве она этого не видит?»       - Хватит увиливать, Шелдон, объяснись.       - Напиток, я прошу тебя, - процедил он со стиснутыми зубами. Шелдон Купер никогда никого не просил, и ей это известно. Если бы Говард сейчас был здесь, он бы поминал это Шелдону до конца жизни.       «Хотел бы я хотя бы одним глазком увидеть, как великий Шелдон Купер падет ниц перед низеньким нейробиологом».       Шелдон закрыл глаза и сделал пару вдохов. «Я контролирую ситуацию. Не моя эндокринная система, не эмоции, не хаос, и, уж точно, не какая-то злюка-нейробиолог из Глендейла».       Эми видела, что он закипает, и решила сжалиться над ним:       - Я сделаю тебе чай, Шелдон. Сядь и успокойся.       Услышав это, он снова открыл глаза и увидел, что она уже направилась в сторону кухни. Он сел таким образом, чтобы следить за ней взглядом, пока она готовила ему напиток. Шелдон чувствовал, как спокойствие и рациональность мышления возвращаются к нему.       Действия Эми были настолько плавными и систематическими, что он не мог отвести взгляд. Его это всегда в ней очаровывало. Она была очень продуктивным человеком, даже в движениях. Когда она вытащила пачку чая из шкафа, она одновременно достала чашку и банку с медом. Потом левой рукой потянулась к чайнику, а в правой уже сжимала пакетик. Чайник вскипел через несколько минут, и, когда она налила воду в чашку, она с хирургической точностью задвигала руками, протирая тряпкой поверхность кухонного стола. Щедро сдобрив напиток ложкой меда, она одной рукой вытащила мокрый пакетик и выбросила его, в то время как другой рукой размешала чай ровно три раза против часовой стрелки. Наконец, помыв руки, она вернулась к дивану и подала ему чашку.       Красотой ее действия напоминали хорошо поставленный танец, за которым он с удовольствием наблюдал бы хоть целый день. Его самого поразило то, насколько она была очаровательна, когда протягивала ему желтую кружку. И была такой с их первой встречи. Он взял чашку и поднес ко рту, чтобы сделать спасительный глоток.       Идеально. Она сделала ему идеальную чашку чая. Идеальной крепости, идеальной температуры, идеальной сладости. Идеально. Ромашковый чай сразу пошел на пользу его системе, и хаос начал отступать. Он облизнул губы, почувствовав на них вкус меда и Эми. Шелдон не мог сказать, что было слаще, но сейчас он понимал, что не может позволить себе таких безумных размышлений. «Суди здраво. Скажи то, что должен сказать, и убирайся отсюда, пока не натворил еще чего-нибудь».       Сделав еще один большой глоток, он поставил кружку на подставку на журнальном столике. Эми вернулась на свое место на другом конце дивана и, положив руки на колени, ждала, когда он начнет.       - Благодарю за чай, - сказал он.       - Не за что.       - Эми, этот поцелуй… Я не должен был позволять себе такого. Мне жаль.       Она подняла брови, но опустила плечи.       - Тебе жаль?       - Да, - поспешил сказать он, удивляясь, что его извинение не улучшило ее настроения. Большинство людей были бы счастливы принять извинения от Шелдона Купера как вещь необычайной редкости, и испытали бы небывалое удовлетворение, видя его униженным. – Я не имел права давить на тебя так.       Но, вместо того, чтобы облегченно вздохнуть с его слов, Эми выглядела… еще злее. Шелдон схватился за чашку, чтобы сделать еще один успокаивающий глоток, прежде чем будет готов.       - Возвращаясь ко всему случившемуся с Крипке: ты помнишь, как мы с ним обменялись нашими собственными исследованиями, когда начинали работать над проектом в паре?       Она кивнула.       - На следующее утро он пришел ко мне. Я думал, он станет насмехаться надо мной, потому что его работа была значительно лучше моей. Вместо этого, он был уверен, что причина моих неудач в исследованиях была в том, что мой разум был затуманен… плотскими утехами… с тобой.       Эми ничего не сказала, просто не сводила с него взгляд.       Шелдон сглотнул и продолжил, постукивая пальцем по ободку своей кружки.       - Тогда я решил, что, в интересах наших рабочих отношений с Крипке, я не буду разубеждать его, а использую его заблуждение в качестве своего преимущества. Как я уже говорил, Крипке станет неуправляем, если я лишусь своего превосходства над ним, тогда мы бы не достигли даже того прогресса в работе, который есть сейчас, - он отхлебнул побольше чая и вернул кружку на подставку. – Как видишь, все это не имеет к тебе никакого отношения, хотя я бы предпочел, чтобы ты вообще ничего из этого не услышала. В конце концов, это пойдет не только на пользу моей работе с Крипке, но и на благо физики в целом.       - Понятно, - произнесла Эми. – Значит, ты сделал это… во имя физики?       Воодушевленный, он кивнул и улыбнулся.       - Именно! Очень рад, что ты поняла.       - Ты подорвал мою репутацию – не только как нейробиолога, но и как женщины – во имя физики?       «Опасность! Опасность!» На случай, если ее слова недостаточно громко кричали об этом, Эми еще повысила тон голоса к концу предложения - намек, яснее некуда.       - Твоя репутация не пострадала. У нас с тобой стабильные отношения. Большинство пар, сумевших продержаться вместе так же долго, имеют друг с другом частый коитус. К тому же, Крипке и остальные не сомневаются, что у тебя соитие могло быть только со мной. Я ясно дал это понять. Так что твоя рабочая репутация, насколько я могу судить, не страдает.       - Остальные? Кто еще знает?       «Дряньство». Он надеялся избежать этого вопроса.       - Я больше никому не говорил.       - Неправда, - тут же отозвалась она. - Ты говорил Леонарду и Пенни. А кому еще рассказал Крипке?       Она знает, что он рассказал Леонарду и Пенни? «Вот же черт. Когда эта официантка из Небраски научится держать свою варежку закрытой?»       - Он мог сказать кому-то из своих знакомых.       Эми закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Ему стало интересно, не использует ли она Колинар, чтобы успокоиться? Может, она, наконец, последовала его совету? Шелдон улыбнулся, чувствуя гордость за нее. «Может, я влияю на нее сильнее, чем мне кажется». Однако, когда ее глаза открылись, он понял, насколько был не прав. Он уже видел этот взгляд. У нее был такой взгляд, когда он сказал, что они не могут жить вместе, только теперь в миллион раз хуже.       - Уходи, Шелдон.       - Что?       «Она ведь не серьезно, да?»       - Убирайся!       Шелдон вскочил с места, когда она поднялась на ноги. Он прожил со вспыльчивыми женщинами достаточно долго, чтобы знать, что, когда они злятся, в ход идет самая тяжелая артиллерия.       - Эми, я не до конца понимаю, почему ты злишься, но...       - Не до конца понимаешь? - вскрикнула она, заставляя его пятиться к двери. - Так, позволь объяснить. Я только что узнала, что мой парень, которого я всегда уважала, на самом деле, не уважает меня.       «Она думает, я ее не уважаю? Да с чего она вообще это взяла?»       - Но я очень тебя уважаю, Эми. Как ты можешь думать иначе?       - Ты позволил своему коллеге - человеку, которого ты недолюбливаешь, кстати говоря, - считать невесть что о личной стороне наших отношений и сплетничать об этом с каждым встречным-поперечным в Калтехе.       - Но все, что он говорит, неправда. А если это неправда, то и не имеет значения, - возразил Шелдон. На этот раз она, конечно же, все поймет.       Но Эми повела себя так, как будто он обозвал ее. Ее тело выпрямилось, когда она посмотрела на него.       - Убирайся. Я не хочу с тобой сегодня разговаривать. Я даже видеть тебя сейчас не хочу.       - Эми, не все так плохо. Я уже объяснил...       - Хватит с меня объяснений на сегодня. Убирайся, или моли Бога, чтобы я не растеряла остатки своего достоинства и не начала колотить тебя за каждый проступок в твоей жизни, - она потянулась за его курткой, а затем кинула в него. - Уходи!       Шелдон поймал куртку и открыл дверь, и Эми сразу же вытолкнула его за порог и захлопнула дверь прямо у него перед носом. Он еще долго стоял в коридоре и смотрел на дверь ее квартиры с одним только натянутым рукавом ветровки. Он даже не понял, как все стало так катастрофически плохо, или как это исправить.       И он не пошевелился, пока не услышал плач. Эми плакала. Его вулканский слух с легкостью уловил это, и его это поразило. Эми рыдала. Шелдон бросился к двери, желая зайти внутрь, утешить ее. Но, даже если он постучит сейчас, она не впустит его. Поэтому Шелдон только развернулся, прислонился к двери спиной и сполз на пол. И только одна мысль пронзала его разум снова и снова.       «Милостивый Боже, что я натворил?»