The Mendacity Revelation

      Принято считать, что после устного признания внутренних секретов, страхов или эмоций другому человеку, большинство людей чувствуют себя лучше.       Эми почувствовала, что пора что-нибудь почистить.       «Я люблю Шелдона». Она призналась своей сестре в том, в чем еще никому никогда не признавалась, даже самой себе. Разумеется, это чувство было у нее уже давно. Сложно вспомнить случай за все время знакомства с Шелдоном, когда это чувство не присутствовало в той или иной форме. А после этого лета оно, казалось, выросло в груди, как большой гриб.       Но, как и небезызвестный ящик Пандоры, она не трогала это. Она слишком боялась назвать это чувство по имени, боялась того, что это означает для ее отношений с Шелдоном. Он не понимал сарказма, но он вполне способен распознать другие вещи. Что, если бы он понял? Отпугнуло бы его это? Изменило бы это их отношения, разрушило бы хрупкую, но приятную связь между ними, над которой они так усердно трудились? Заставит ее хотеть большего, не только в физическом плане, но и в эмоциональном? В частности, означает ли это, что она захотела бы признаться Шелдону в своих чувствах и услышать такое же признание в ответ? У Эми были подозрения на этот счет, и это только напомнило ей тот случай, когда она попросила Шелдона познакомиться с ее мамой. Он в панике убежал и не хотел попадаться ей на глаза, потому что решил, что ее просьба значит, что она влюблена в него. Конечно, тогда это и близко не было правдой, но теперь... Что бы он сделал, когда узнал, что она действительно любит его? Она не хотела это выяснять, так что просто откладывала эти размышления на потом. У нее будет время подумать об этом, говорила она себе, но гораздо, гораздо позже.       И вот, когда ящик Пандоры был окончательно открыт, она не чувствовала себя лучше. Это было лишним напоминанием, что это «позже», когда она соберется подумать обо всем, теперь никогда не наступит. И лишь одно было ей абсолютно ясно: она любила Шелдона Купера, и этот шрам останется с ней до конца жизни. Как от этого может стать лучше?       Разумеется, поскольку ее чувства к Шелдону теперь прояснились, Эми выдала сестре каждое расстраивающее событие последней недели. Все говорила и говорила, пока ей не начало казаться, что она раскрыла душу миру. Само понятие беспокоило ее, потому что так делают только хиппи. Но, логично для ученого или нет, она была влюблена.       Теперь, когда она все выдала, она никогда больше не хотела говорить об этом. Она хотела заняться какой-нибудь простой физической работой, чтобы ей больше не нужно было думать. Впервые в жизни разум был ее врагом. Размышление подразумевает, что она будет снова и снова наблюдать, как теряет все, что имела. «Нет. Нет. Нет. Не думать. Думать сейчас слишком опасно».       Ею овладело очень сильное желание натирать тряпкой кофейный столик, пока она не увидит свое отражение в идеально отполированной поверхности. Не то чтобы это было необходимо. Это просто такая семейная черта. Некоторые из семьи Фаулер делают уборку, когда они в гневе, потому что им надо выплеснуть негатив, или типа того. Некоторым нужно физически занять свое тело, пока мозг работает над чем-то трудным. Эми убирается, потому что ее квартира неопрятная и грязная, и это помогает ей отвлечься. Может быть, если ей удастся содержать свою квартиру в порядке, все остальное в ее жизни последует этому примеру?       Она надеялась, что ей, наконец, полегчает, если она поделится всем произошедшим с сестрой. Вместо этого, она странно разочаровалась в себе и, в то же время, гордилась, что поступила правильно, прогнав Шелдона. Это был эмоциональный парадокс, вообще-то. Хоть ей сейчас не хотелось праздновать или даже улыбаться, все же, гнев, который она даже не осознавала, покинул ее. В движениях была эйфория, так что она сосредоточилась на этом, пока искала под кухонной стойкой бутылку чистящего средства без запаха и пару салфеток для уборки.       Хватило одной пачки Клинекс, трех бокалов вина и половины упаковки шоколадных печенек, чтобы Эмили увидела полную картину того, что произошло, хотя и не со всеми подробностями. Не могло быть и речи о том, чтобы Эми рассказала, что у них с Шелдоном никогда не было физического контакта. Эмили никогда не поймет. Так что она просто объяснила ситуацию с Крипке (ну, что Шелдон открыл ему детали их половой жизни), проблему с его ассистенткой, сплетни, то, что Шелдон не считает себя неправым, ну, и про разрыв, который за всем этим последовал. Слава богу, ее сестра не перебивала ее слишком часто. Точнее, она сделала всего один комментарий. У нее просто странная привычка: повторять снова и снова, заостряя внимание на самых унылых и неприятных моментах истории. Эми не приняла всерьез ее один комментарий, рассказывая о самых мерзких деталях, которые Эмили должна была услышать, - в конце концов, она всегда была за своих младших сестренок горой. Но, когда Эми вернулась в гостиную и начала распылять моющее средство и тереть все поверхности тряпкой, Эмили снова что-то сказала, и Эми решила, что сестра уже не просто выпускает пар.       - Я кастрирую этого парня мясницким ножом.       - Да не смеши, - сказала Эми, надеясь, что Эмили шутит, выкидывая салфетки, пустые коробки и остальной мусор в мусорное ведро. Хотя было здорово иметь того, кто может порвать за тебя любого. Это странным образом оправдывало все ее действия.       Эмили кивнула.       - Ты права. Так он еще легко отделается. Я кастрирую Шелдона Купера тупой ложкой, - ее глаза излучали угрожающую ярость, когда она уверенно кивнула. - Так будет больнее.       Проблеск безумия в глазах сестры подсказал Эми поостеречься. Внезапно она очень порадовалась тому, что ее сестра и ее парень никогда не познакомятся лично. «Бывший парень», мысленно исправилась она. Когда Эмили встала с дивана и прошла на кухню, она забеспокоилась еще сильнее. Конечно, хуже от этого было не Шелдону, а тарелкам, которые Эмили мыла со скоростью торнадо.       Эмили была той Фаулер, что делала уборку во гневе своем, совсем как их мать. Эми знала, какого рода вопросы последуют от ее сестры, когда она немного совладает со своей яростью, так что она хорошо рассмотрела свое отражение в зеркале, когда вешала брошенный сливовый свитер в шкаф, и решила, что основательный душ ей просто необходим.       Эми дважды тщательно вымылась, прежде чем стала чувствовать себя чистой. Когда она вышла из душа и стала вытирать полотенцем волосы, воспоминания о Шелдоне снова поднялись из глубины. На что станет похожа ее жизнь без него? У нее давно был пятилетний план их отношений, так что раньше такого вопроса даже не возникало. Теперь он не оставит ее в покое. Она вспомнила, как получила вчера тот второй подарок. Когда она вынула карту из коробки и обнаружила то, что она так долго хотела, использованное в качестве уловки, чтобы купить ее молчание, внутри что-то щелкнуло.       Как он мог так поступить? Как он смог так бессердечно обратить против нее то, что она любит? Она так его за это ненавидела. Если бы он лично принес ей подарок, она бы залепила ему в лицо. Осознание этого поражало. Эми всегда считала себя выше таких проявлений жестокости, но сейчас она вполне понимает, почему бы так вышло.       Дело не в том, что он прислал ей подарок. Просто это лишний раз показывает, до какой степени Шелдон не воспринимает всерьез ее чувства, и что его упрямство не дает ему правильно оценить ситуацию. Он ни в какую не верит, что где-то ошибся, и только издевается над ней, присылая подарки, чтобы она его простила. Ей казалось, что он ее ударил. Зачем слать какие-то подарки, когда можно просто извиниться? С чего он взял, что это сработает?       «Потому что ты сама сказала ему тогда, в самый первый раз».       Это правда. Когда-то она приняла великолепную диадему и этим дала ему понять, что подарки - действующий способ утихомирить ее. Она никогда не утверждала обратного, вербально или мысленно. Даже когда он заступился за Уитона во время ее режиссерского дебюта в «Занимательных флагах» и принес ей полное собрание «Стар Трек: Следующее поколение» на DVD вместо того, чтобы просто извиниться. Она тогда захлопнула дверь у него перед носом, конечно, но подарок принять все же пришлось. На следующий день, он явился в ее лабораторию с обедом на двоих, и она не выгнала его. Она никогда не заставляла его извиняться. Он выглядел болезненным и немного зеленым, и она наивно полагала, что он скучает по ее присутствию в его жизни. А потом он улыбался этой своей мальчишеской улыбкой, что заставляла ее живот скручиваться, а сердце замирать, и она, как сказала бы Пенни, «сливалась».       Кроме того, он никогда не повторял прежних ошибок. Не важно, с кем она спорила, он всегда вставал на ее сторону. Она говорила себе, что это - самое главное. А оказалось, что нет. Это всего лишь еще один способ Шелдона избежать наказания или ее злости. Он всегда рассматривал их отношения с точки зрения влияния на него самого, и никогда бы не перестал этого делать.       - Высокомерный и упрямый, - пробормотала она, сжимая щетку и зубную пасту.       Пока она полоскала рот ополаскивателем в течение тридцати секунд, она снова успокоилась. Она выплюнула жидкость, вытерла рот и пошла в спальню, решая, что надеть. Ночнушку с птичкой она, разумеется, сняла. Вместо нее, она взяла любимую синюю фланелевую рубашку и хлопковое белое нижнее белье, но сделала в уме пометку на будущее: купить еще одну такую хлопковую рубашку.       - Ну, как, лучше? - спросила Эмили, без стука открыв дверь в спальню сестры.       До душа Эми чувствовала себя рассеянно: слишком много вина выпила. Но сейчас она понемногу трезвела, и в голове прояснялось.       - Мне нужно немного поспать, и все будет в порядке, - сказала Эми, достав из ящика пару носков. У нее замерзли ноги. Когда она была готова ложиться, она надеялась, что Эмили поймет намек и отправится восвояси. В конце концов, теперь Эмили знала все, что произошло между Шелдоном и Эми, и ей теперь понадобится много времени, чтобы все переварить. И хоть Эми нравилось использовать скальпель в своих опытах, у нее не было желания проводить аутопсию отношения Эмили ко всему этому. В мире не хватит вина, чтобы использовать его в этом деле, как анестетик.       - А что ты наденешь на сегодняшний ужин? - спросила Эмили, заходя в комнату.       «Да вашу ж Машу!» Эми почти панически взглянула на сестру. Она совсем забыла о сегодняшнем семейном ужине. «Вот же дряньство!»       - Пожалуйста, только не говори, что мне придется туда пойти. У меня сил нет.       - У тебя нет выбора, Эми, ты же знаешь. Это обязательно. Кроме того, я уже сказала всем, что ты придешь.       Эми простонала и провалилась на кровать, прижимая к обнаженной груди фланелевую рубашку.       - Скажи им, что я заболела.       - Они поймут, что это неправда. Более того, мне придется рассказать правду, и Харпер узнает, что ты рассталась со своим парнем. Ты этого хочешь? Она выходит замуж на следующей неделе. Ты думаешь, она пропустит возможность залепить тебе таким унижением по лицу?       Накрыв лицо фланелью, Эми отрицательно затрясла головой.       - Вот именно. Дули уже поднимается, так что одевайся. Выезжаем через десять минут, если хотим успеть домой вовремя.       - Десять минут? Да блин! - Эми вскочила с кровати, ее мокрые волосы прилипли к голой спине. - Я не смогу собраться за десять минут. Я даже волосы не высушила. Кроме того, сейчас только три часа дня.       Эмили нахмурилась.       - Да, а до маминого дома ехать два часа. Плюс ко всему, мне еще самой надо одеться и одеть детей. И, если ты не забыла, мама просила нас приехать пораньше и помочь ей все подготовить.       - Вот и езжай, - сказала Эми, когда ей в голову пришел хитроумный план. - А я догоню.       Эмили в недоверии подняла бровь.       - Ты за кого меня держишь, позволь спросить? Я не вчера родилась, дорогуша. Может, ты и умнее, но я хитрее тебя, и я - мать двоих детей, которым впору книгу писать о находчивости. Кроме того, ты слишком много выпила, чтобы самой садиться за руль, - она приложила палец к подбородку. - О, придумала! Дули отвезет тебя.       - А ему, типа, собираться не надо? - спросила Эми, хватаясь за соломинку, но слишком отчаялась надеяться на это.       Эмили пожала плечами.       - Я захвачу его костюм. Мужчинам не нужно много времени, чтобы собраться. Только не забудь убрать волосы назад и накраситься. Иначе, сама знаешь, мама будет недовольна.       Раздался стук в дверь.       - Это Дули. Я расскажу ему, что делать, а ты поторапливайся.       Эмили вышла из спальни и закрыла за собой дверь до того, как Эми успела что-нибудь ответить. Она снова упала на кровать, до боли сжимая пальцами ткань рубашки. «Я рассталась со своим парнем. У меня тут сердце разбито, я пьяна, а теперь еще придется ехать на ужин с семейкой».       - Вот же блин, - сказала она. - Я так сопьюсь.       ***       - Хорошая работа, доктор Купер - сказал доктор Гейблхаузер, протягивая Шелдону руку для рукопожатия.       Шелдон даже не взглянул на него, стремительно выходя из аудитории, где они с Крипке провели презентацию. Здесь его работа была закончена, и нужно было еще кое-что сделать, прежде чем он сегодня встретится с Эми. Последнее, на что он хотел отвлекаться, это как Гейблхаузер говорит ему то, что он и так уже знает.       - Доктор Купер? - позвал Гейблхаузер, когда Шелдон унесся прочь.       - Он сейчас на пороге чего-то великого, сэр, - сказал Леонард, тоже подходя к двери. - Он всю ночь работал.       Шелдон не слышал, что еще наплел Леонард. А, может, это и не было враньем. В конце концов, он действительно всю ночь пытался решить, как правильно поступить в отношении Эми. Он просил совета у всех, кого смог: у интернета, Леонарда, его матери, у Бабули, даже к Пенни заходил. И все они твердили об одном и том же: об извинениях. Шелдон каждый раз закатывал глаза, ну, кроме того, когда это сказала Бабуленька. Никто не закатывает глаза на Бабуленьку (даже по телефону), тем более, необходимость извиниться стала очевидна ему с того момента, как он вчера вечером вернулся домой. Кроме того, сама Эми сказала, что настоящие извинения - это все, чего она хочет. И он собирался дать ей то, чего она хочет. Вопрос состоял лишь в том, что он скажет после этого, чтобы Эми поняла, что он готов на все, чтобы вернуть ее.       - Ты хоть понял, за что должен извиниться? - спросила Пенни, когда он пришел к ней за советом.       - Я ранил ее чувства, - ответил Шелдон.       - И чем же?       - Я врал Крипке о нашей половой жизни. И, даже если я не врал ему в самом начале, я признаю, что то, что я не исправил его заблуждение в понимании наших с Эми отношений, тоже считается ложью.       - Дошло, наконец, да?       Шелдон кивнул.       - Дошло. Эми очень четко выразила свою точку зрения по этому вопросу.       И вот, много часов спустя, он стоял в своем кабинете и собирал вещи. Он вспоминал, как Эми объяснила ему, что допущение тоже считается ложью. Как вообще о таком можно забыть?       Его девушка, оказывается, умнее него. Этот факт должен был беспокоить его, или хотя бы заставить чувствовать неуверенность в себе. Но он этого не чувствовал. Наоборот, он был еще больше восхищен ею, чем раньше. Это так же взволновало что-то в нем, что нельзя было утихомирить. Это возбуждение, и не только сексуальное, но, что важнее, ментальное. Эми Фарра Фаулер была загадкой, и никогда не настанет того дня, когда он перестанет ходить перед ней на цыпочках. Но вместо того, чтобы огорчаться и беспокоиться по этому поводу, он был взбудоражен, взведен и нетерпелив, чтобы начать.       Шелдон не мог дождаться, когда снова увидит ее. Он сделает что угодно, чтобы вернуть ее, и у него совсем немного времени, чтобы справиться с задачей. Два дня, прежде чем они официально расстанутся. Нельзя терять ни минуты.       - Куда это ты соблался? Сейтяс тойко тли тяса, - сказал Крипке, заходя в его кабинет. - Гейблхаузел и остайные собилаются плазновать. Я узе опасаюсь за деньги гланта, если тесно.       Шелдон не взглянул на него, закрывая ноутбук и убирая его в сумку. У него даже не было времени отвечать Крипке. Захватив остальные вещи, он зашагал к двери. Надо найти Леонарда, чтобы тот отвез его к Эми. Он взглянул на часы: 15:05. Скорее всего, она еще на работе. Значит, у него было несколько часов на подготовку.       Крипке схватил его за руку, заставляя обратить на него внимание. Шелдон остановился и кинул взгляд на его оскорбительное действие. Крипке отпустил его и ухмыльнулся.       - Сто такое? Дай угадаю: твоя девуска плостила тебя и хотет плимилительного секса?       В нем что-то щелкнуло. Не думая, Шелдон зарядил Крипке кулаком в лицо, свалив его на пол за секунды. Он навис над ним, используя впечатляющую позу для запугивания, которую часто видел, будучи мальчишкой.       Похоже, это сработало, потому что Крипке, держась за правый глаз, начал пятиться на заднице, смотря на Шелдона в полном шоке.       - За сто это, блин?       Шелдон посмотрел на него.       - За то, что ты не уважаешь мою девушку. Наши отношения - ни разу не твое дело, ты понял? Если ты снова заговоришь о ней в подобном ключе со мной или с кем-то еще, я сделаю тебя инвалидом до конца жизни, - он грозно шагнул вперед. - Ты все понял? Я из Техаса, и вырос со старшим братом и семью старшими двоюродными братьями. Я хорошо знаю, как калечить людей.       Он не нуждался в ответе. Вместо этого, он вышел из кабинета и отправился на поиски Леонарда. У него были дела. Нельзя было терять время.       Двадцать пять минут спустя, два физика уже были по пути к дому Эми.       - Ты уверен, что это сработает? - спросил Леонард.       - Да. Я рассмотрел дело со всех сторон. Вероятность успеха - 98 процентов, плюс-минус три.       Леонард посмотрел на него, как на полнейшего психа.       - Ты вычислил вероятность того, примет ли твоя девушка твои извинения и тебя самого, или же нет?       Шелдон фыркнул.       - Для всего в этом мире можно вычислить вероятность. Ты, как физик, должен об этом знать, - он уставился на лучшего друга, ожидая подтверждения.       - Ладно, - согласился Леонард, - в сторону вычисления. Что ты собираешься делать, если это не сработает?       - Все, что угодно.       - И что это значит?       - Это значит, что у меня есть несколько запасных планов с учетом вариабельных параметров. Уверен, что один из них сработает.       - Но что, если она не захочет слушать?       Это предположение заставило Шелдона в страхе застыть. Он закрыл глаза и сделал несколько вдохов. Это было единственное неприемлемое развитие событий. «Нет, - сказал он себе. - Этого не случится. Ты вернешь ее».       У него с самого детства было богатое воображение, и все же, он просто не мог представить свою жизнь без Эми. Сама мысль об этом толкала его на грань безумия, он раз за разом говорил себе, что вернет ее, чтобы сохранить в себе логическое мышление.       - Она примет меня. Ей придется, - его голос не терпел пререканий.       Через несколько минут они уже были рядом с ее домом.       - Тебя забрать потом? - спросил Леонард.       - Эми подвезет меня, или доеду на автобусе. Я не знаю, сколько времени это займет. Мне раньше никогда не приходилось извиняться, - сказал Шелдон, выходя из машины.       - Но она вернется с работы только через пару часов. Ты уверен, что не хочешь приехать попозже?       - Мне нужно время, чтобы подготовиться. Кроме того, у меня есть запасной ключ. Я подожду внутри.       - Вряд ли ей это понравится. Вспомни, что было, когда ты использовал ключ Пенни, чтобы без спроса проникнуть в ее квартиру и убраться там?       Шелдон содрогнулся от воспоминаний.       - Все будет нормально. Даже учитывая ее злость от моего вторжения, у меня все еще остаются 96 процентов шансов на успех, плюс-минус три.       - Но что, если она...       Шелдон знал, что друг просто хочет помочь, но это только заставляет Шелдона нервничать сильнее.       - Уверяю тебя, я учел все возможные варианты. Все будет нормально, - он хлопнул дверью машины. - Я больше не хочу об этом говорить, Леонард, поезжай домой.       Шелдон развернулся и вошел в здание. Не важно, что там болтает Леонард. Шелдон не проиграет. Он не может.       Не посмеет.       Шелдон доехал до третьего этажа на лифте, а потом услышал чей-то разговор. Его вулканский слух распознал божественный звук ее голоса и подсказал, что она в девяноста секундах от него. «Почему она дома? Почему не поехала на работу?» Это не то, с чем он собирался иметь дело. Если она его сейчас увидит - все пропало. Он без раздумий спрятался за большим фикусом, стоящим в укромном уголке в отдалении от лифта.       Он поблагодарил генетику за свое тонкое и высокое тело, потому что смог полностью спрятаться за пышным пластиковым деревом, а сам все видел сквозь листья, которые, кстати говоря, стоило хорошенько протереть от пыли.       Эми была одета в розовое платье, в котором однажды ходила с Леонардом на свадьбу. Более того, ее гладкие волосы были зачесаны назад в странный, тугой пучок, придав ее обычно дружелюбному лицу жесткое выражение, которое ему не нравилось. Более того, на ней было больше макияжа, чем он когда-либо видел. Вишневый блеск для губ был заметен даже с такого расстояния.       «Куда это она так вырядилась?» Он почти решил покинуть укрытие, чтобы спросить ее об этом. Но, как только он собрался обнаружить себя, к ней присоединился черноволосый мужчина лет сорока на вид. Незнакомец был высокий и долговязый, как и Шелдон, но с бронзовой кожей от проведенного на солнце времени. Пенни назвала бы такого «Звездная улыбочка», и, что самое нелогичное, на нем были летные солнцезащитные очки, хотя он находился внутри здания.       Шелдон попытался мыслить разумно. «Что за бубуйня? Успокойся. Может, мистер «Звездная улыбочка» - один из жильцов здания, и они просто попадают вместе в лифт».       Эта теория приказала долго жить в ту самую секунду, когда этот клон Джорджа Клуни неуклюже положил свою руку на талию Эми и легонько поцеловал ее в висок.       - Не волнуйся, Эми. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, - заверил ее мужчина. – Сегодня будет весело. Ты знаешь, со мной всегда веселее.       Эми слегка улыбнулась ему.       У Шелдона было ощущение, будто кто-то ударил его в живот. Мир вокруг него побагровел, а руки упали по швам.       Лифт звякнул, и парочка зашла внутрь. Две секунды спустя их уже не было. Шелдон моргнул и вышел из укрытия.       «У Эми свидание с кем-то другим. Эми встречается с кем-то еще. Не может быть». Но так и было. Он все видел собственными глазами. Он опустил глаза на сумку, привязанную к его талии. Все его планы на сегодня псу под хвост. Он думал, что учел все возможности.       В его голове хихикнул противный голосок. «А вот и не все». Его легкие придавило в груди. Пришлось бороться, чтобы сделать вдох.       Улыбка, что она подарила этому парню, всплыла в памяти Шелдона. «Это моя улыбка. Моя улыбка. Моя Эми. Моя женщина. Моя. Моя».       Надо было что-то сделать. Он понятия не имел, что именно, но знал, что должен что-то предпринять, и быстро. Эми позволит этому питекантропу сделать с ней что-то похуже. «Типа, держать за руку, или целовать в губы, или… - его мозг запнулся. - Или совершить с ней соитие».       «Нет! Не будет этого. Как она может так поступить со мной? Мы только вчера расстались. Когда она успела встретить кого-то другого?» Противный голосок в его голове был более чем готов дать ответ.       «Она умна, она талантлива, она красива. Думаешь, она будет дожидаться тебя целую вечность? Ни у одной женщины нет столько терпения. Ты – счастливчик, что был с ней так долго. Думаешь, никто больше не заметил, какое она сокровище?»       Переполненный эмоциями, которые он даже не смог бы перечислить, Шелдон помчался в ее квартиру. Он не мог с этим смириться. «Нужно что-то предпринять. Она все еще моя. Официально, она еще моя».       Он прорычал:       - Я сохраню то, что принадлежит мне.       Голос матери звенел в его голове снова и снова, пока его мозг не составил план.       «Она – единственная. Заставь ее выслушать. Скажи, что угодно, и сделай, что угодно, но верни ее».       Шелдон знал, что его новый план был отчаянным, иррациональным и незаконным. Час назад он даже не мог предположить себе подобное. Но, опять же, час назад Эми не была на свидании с другим мужчиной. Отчаянные времена требуют отчаянных мер: он завернул за угол и подошел к квартире Эми. «Все, что угодно».       Темная линия между здравомыслием и безумием с каждым шагом размывалась все больше, но Шелдону было откровенно наплевать.