The Mendacity Revelation

      - Я не знаю, что происходит, Эмили Кейт Фаулер, но я не потерплю такого отношения накануне свадьбы твоей сестры.       Эмили даже не удосужилась взглянуть на свою мать, которая, едва ужин закончился и гости разошлись по домам, поймала ее на крыльце и жестким тоном потребовала объяснений. Вместо этого она обошла мать и села на качели, медленно раскачивая их большим пальцем. Воздух был удушливым, предвещая ужасный ночной шторм. Но, проведя последние два часа за наблюдением смехотворных манипуляций ее матери, Эмили знала, что буря уже на пороге.       - Ты ведешь себя, как маленькая, я не позволю игнорировать меня.       - А что так? – отозвалась та, наконец, взглянув на женщину в двух шагах от себя. – Ты игнорировала пожелания всех в округе целый день.       Эмили ждала, что мать разразится тирадой, но этого не произошло. Вместо этого, женщина громко, изможденно вздохнула и села рядом с дочерью на качели.       - Эмили, я знаю, что ты не поверишь, но я желаю своим детям только лучшего. Я делаю все, что могу, ради их счастья. Ты и сама мать. Разве ты не хочешь того же для Майкла и Лили?       - Одно дело: желать своим детям лучшего, и другое: мешать и лезть не в свое дело. Эми и Харпер уже не дети, мам. Они взрослые, и более чем способны сами принимать решения. Только они знают, что может сделать их по-настоящему счастливыми.       Эвелин Фаулер откинулась на спинку скамейки, выглядя при этом такой усталой, какой Эмили ее никогда не видела. Сейчас она была почти неузнаваема, как будто Эмили не видела ее последние тридцать лет. Обычно сияющая белая кожа стала тонкой и желтой, как папирус. Идеальная осанка, ранее сквозившая уверенностью и силой, сейчас казалась неуклюжей и хрупкой. Яркие карие глаза, прежде искрящиеся умом и энтузиазмом, были скучными и почти безжизненными. Новый страх поразил мысли Эмили, как струя холодной воды: что, на самом деле, здесь происходит? Что не так с ее матерью?       - Дочь моя, - сказала Эвелин, растягивая тонкие губы в горькую улыбку, - однажды ты поймешь, что твои дети всегда останутся твоими детьми. Не важно, насколько они взрослые, чему научены или где решили жить, - они всегда останутся твоими младенцами, которые пинались в твоем животе, карапузами с маленькими ручонками, хватавшими тебя за палец, пока учились ходить, робкими дошколятами, боящимися монстров под кроватью. Ты никогда не перестанешь волноваться за них, никогда не перестанешь стремиться защитить их и никогда не перестанешь печься об их здоровье и благополучии. Это – материнское благословение, - она замолкла и вгляделась во тьму переднего сада, - и ее же проклятие.       Эмили задрала ноги и прижалась коленками к груди, обхватив их руками. Ее мысли метнулись к ее собственным детям, откровенно удивляясь, была ли права ее мать? Если бы это Майкл женился, она бы тоже так сопротивлялась? А если бы это Лили привела домой своего первого парня, и Эмили увидела бы их отношения так же, как Эвелин видит отношения Эми и Шелдона, стремилась бы она разлучить их?       - Нет.       - Пардон? – спросила ее мать.       - Ты не права. Я люблю Майкла и Лили точно так же, как ты любишь меня, Эми и Харпер. Пока они живут в моем доме, я буду учить своих детей всему, чему хотела бы научить, чтобы они стали стабильными, разумными, милосердными и уверенными в своем будущем взрослыми. Но когда они вырастут, я уже ничего не смогу сделать. Все будет зависеть только от них. Все, что я смогу делать – это сидеть и надеяться, что они усвоили мои уроки.       Глаза Эвелин тревожно расширились.       - Ты серьезно? Нет, не может быть. А что, если они не усвоят? Ты хочешь, чтобы их постигла неудача?       - Неудачи – неотъемлемая часть жизни. Каждый рано или поздно ошибается. Иногда это к лучшему, потому что ты можешь узнать о себе что-то новое, чего бы не узнал без этого опыта. Я хочу, чтобы мои дети ошибались, потому что надеюсь, что я дам им необходимые навыки, чтобы встать с колен и еще упорнее идти к тому, чего они хотят.       Эвелин отвернулась, отмахнувшись от дочери нетерпеливым движением руки.       - Ты ничего не знаешь. Твои дети еще не оставили тебя, для тебя еще не все кончено. Гипотетически, все еще зависит от тебя. Просто подожди, я знаю, о чем говорю. Если ты знаешь, что лучше для твоих детей – ты это сделаешь независимо оттого, сколько им лет. Ты не позволишь им совершить ошибку, если будешь знать, что способна помешать им ошибиться.       Эмили осмотрела мать, видя, как гнев пробирает ее от скрипящей челюсти до трясущихся коленей. Слабость, проявленная ею всего минуту назад, исчезла без следа, сменившись решительной жестокостью, которая не на шутку испугала Эмили. Здесь происходило что-то гораздо серьезней, чем ей казалось.       - Мама, о чем ты, на самом деле, говоришь?       - Что ты имеешь ввиду? – покачала головой Эвелин.       - Что с тобой не так?       Пожилая женщина выпрямилась, пригладив стриженые русые волосы.       - Ничего, я в полном порядке. Просто немного утомилась из-за подготовки к предстоящей свадьбе и от приемов гостей, но это ожидаемо, когда ты – мать невесты, не так ли?       Эмили откинулась на спинку скамейки, опустив ноги снова на землю, и сложила руки на груди. В этот момент она поняла, что выбрала неправильный подход к делу. Она хотела пустить в ход все уловки, которые смогла придумать за время репетиционного обеда, чтобы как-то улучшить положение. Но теперь она поняла, что нужно рассмотреть ситуацию под другим углом. Теперь нужно все исправить.       - Мама, ты, серьезно, считаешь, что Харпер стоит выходить замуж за Брюса?       - Конечно.       - Почему?       - Почему?       - Да, почему? Почему Брюс – лучшая партия для Харпер?       - Он – отличный вариант для нее, - пожала плечами Эвелин. – Он успешный, имеет достаточно денег, чтобы содержать их обоих в более чем достатке, и не пытается помешать Харпер добиться своих целей.       - Цель Харпер – уехать из вашего дома и жить отдельно. Для этого она могла бы выйти замуж за кого угодно; или не выходить замуж вообще. И Брюс не успешный, он просто принимает участие в семейном бизнесе, которое от него ожидают, как от наследника. Думаю, для них обоих свадьба – способ выйти из-под родительской опеки. Навряд ли они понимают, что так будет только хуже.       - Когда ты стала такой циничной? И не потому ли, что сама слишком рано вышла замуж? Не все, как ты, Эмили, совершают опрометчивые поступки во имя любви.       Эмили решила копнуть глубже.       - Ты никогда не простишь меня за то, что я сбежала с Дули, верно?       - У тебя был такой потенциал, Эмили. Подумай о возможностях, которыми ты пожертвовала, чтобы быть с ним. Самоуверенный летчик из Бостона, имеющий больше снаружи, чем внутри. Ты бы так преуспела в жизни, если бы он не тянул тебя назад. Зачем ты вышла за него?       - По той же причине, по которой ты вышла за папу: я люблю его. Неужели так сложно это понять?       - Он украл твои мечты.       Шок сызнова поразил Эмили. «Так вот, что она думает?»       - Вовсе нет.       - Почему ты так говоришь? Ты мечтала о прекрасном. Все мои девочки мечтали. Я это помню. Ты хотела преподавать живопись в крупном университете и однажды организовать собственную выставку. И ты променяла все это на должность зачуханной учительницы в детском саду в Бостоне. Ты предала свои мечты, чтобы сбежать с Дули. И теперь, день за днем, ты мучаешься на работе, которую не хотела, и сама растишь детей, пока он летает то там, то сям. Он бывает дома едва ли несколько дней за месяц. Как ты на полном серьезе можешь считать, что замужество за Дули не помешало тебе?       - Мечты меняются. И люди меняются. То, чего мы хотели в детстве, не обязательно то же самое, чего мы хотим, будучи взрослыми.       - Что за чушь. Художник не перестает хотеть быть художником. Это в его крови.       - Настоящий художник становится таковым, когда творит от души, мама. Тебе не обязательно ждать, когда твою работу выставят в галерее.       Эвелин сощурила глаза.       - Ты засиживалась в своей комнате часами, работая над картинами. Учителя говорили, что ты будешь новым Шагалом. Я все еще храню в своей спальне работу, с которой ты выиграла тот конкурс живописи. Ты столько обещала сама себе. Теперь ты тратишь время на то, чтобы смывать маркер с рук детей и следить за тем, чтобы они не проглотили клей. Это ли не трата жизни впустую?       - Я учу детей буквам и цифрам, учу читать и самовыражаться с помощью рисования. Может, это не так «впечатляюще», как быть самонадеянной красоткой, пытающейся «самоутвердиться», но это куда полезней для общества. Более того, я все еще рисую. Если ты все-таки потрудишься приехать ко мне, то увидишь, как я расписала гостиную.       - Ой, не начинай опять, - закатила глаза мать.       - Нет, начну. Ты сидишь тут и распинаешься о том, как ужасна моя жизнь, в то время как своими глазами ее даже не видела. Ты права. Дули много работает и почти не бывает дома, но когда бывает, это тоже считается. Он – хороший отец и хороший муж. Более того, когда мы приезжаем сюда, он из кожи вон лезет, чтобы всем угодить. Но волнует тебя это? Ты оставляешь его в покое? Или меня? Нет. Только из-за того, что я не занимаюсь тем, чем ты хочешь, чтобы я занималась, ты давишь на меня последние двадцать с чем-то лет. А я и позволяю. Я чувствую себя виноватой, потому что знаю, как мои решения ранят тебя.       - Ты сбежала без единого слова, Эмили. Как, думаешь, мы себя от этого чувствуем?       Слова, как пощечина, произвели ровно столько эффекта, сколько и должны были. Эмили на секунду закрыла глаза, пытаясь не сорваться. С этим она уже много раз сталкивалась, и обычно это был убийственный аргумент. Но не в этот раз. Ее матери пора узнать правду. Наконец, когда она смогла, Эмили открыла глаза и повернулась к сидевшей рядом женщине.       - Ты когда-нибудь сама у себя спрашивала, почему?       - Что почему?       - Почему я «позволила» Дули увезти меня через всю страну? Он - частный пилот, мама. Мы могли бы жить и в Лос-Анджелесе, и это не сказалось бы на его карьере. Но я решила переехать в Бостон, чтобы быть ближе к его семье и подальше от своей. Я решила, не он, - Эмили наблюдала за матерью во время своей речи, видя, как кровь отливает от ее лица, и та становится мертвецки бледной. Чувство вины удерживало ее от подобных признаний в прошлом, но теперь дело сделано. - Я помню выражение твоего лица, когда ты познакомилась с Дули. Ты возненавидела его. Возненавидела без всякой причины. Я знала, что ты сделаешь все, что сможешь, чтобы разлучить нас. Я боялась. Я должна была противостоять тебе уже тогда, но я этого не сделала. Я знала, что недостаточно сильна. Боялась, что наша любовь недостаточно сильна. Так что я сбежала и вышла за него замуж. Я заставила его увезти нас подальше от твоих махинаций, чтобы у нас был шанс.       Эмили вздрогнула, смотря, как ее мать это воспринимает. Быть настолько беспощадной в своей прямоте с женщиной, подарившей тебе жизнь, - даже если эта прямота оправдана, - нелегко. Эвелин очень долго молчала. Легкая дрожь ее губ была единственным показателем того, как сильно это признание задело ее. Наконец, кивнув, она поднялась на ноги и направилась к двери.       - Мама, - позвала Эмили, останавливая пожилую женщину.       Эвелин стояла спиной к дочери, но все-таки остановилась. Эмили восприняла это как знак продолжать. Она и так уже пустилась во все тяжкие, так что могла и договорить до конца.       - С Эми и Харпер ты поступаешь точно так же, как поступила со мной. Я сделаю все, чтобы остановить тебя. Я больше не боюсь. Я стала сильнее.       Эвелин резко повернула голову.       - Харпер завтра выходит замуж. Я не пытаюсь предотвратить это. Я заплатила за это. Как же это похоже на то, как я, по твоим словам, поступила с тобой?       - Ты заставляешь ее выйти замуж, потому что думаешь, что так она, наконец, повзрослеет, и Брюс достаточно податлив, чтобы ты вила веревки из них обоих. Но я не думаю, что Харпер хочет именно этого.       - Не думаешь? Ты не думаешь, но не знаешь наверняка. Харпер сама привела Брюса домой. Он сделал предложение, - она согласилась. Это было ее решение.       - Да, но люди постоянно ошибаются.       - И как ты собираешься сорвать свадьбу, если я слежу, чтобы все оставалось, как есть? Ты сидишь здесь и обвиняешь меня в манипулировании, а сама делаешь то же самое! – обычно стоический голос Эвелин поднялся до крика. – Позволь мне сказать тебе одну вещь, Эмили Фаулер: Харпер хочет выйти замуж, и я позабочусь о том, чтобы она вышла. Можешь попытаться помешать этому, и познаешь страх, какого не испытывала никогда прежде.       Эмили уставилась на мать.       - Ну, попробуй. Да, и для справки, меня с некоторого времени зовут миссис Эмили Дули. Эми хочет быть с Шелдоном, и я приложу все усилия, чтобы они остались вместе. Более того, как только Харпер даст мне знать, что не хочет замуж за Брюса, я помогу ей избавиться от всего этого. Если это значит - пойти против тебя, то так тому и быть.       Две женщины обменялись долгими взглядами. Наконец, с быстрым кивком, Эвелин развернулась на каблуках и проскользнула в дом. Эмили осталась снаружи, слыша, как мама желает спокойной ночи Харпер, Джейсону и Уилларду, которые, судя по звукам, были в гостиной. Она снова подтолкнула качели рукой. Тяжелое дуновение ветра, предвещающее шторм, должно было успокоить ее, поскольку она всегда любила дождь, но была слишком уставшей, и воздух казался ей плотным и приторным.       - Ты в порядке?       Эмили подняла взгляд и увидела Дули, и это все, что ей было нужно, чтобы разрыдаться. Он приблизился и обернул руки вокруг нее прежде, чем она сказала хоть слово. Она прильнула к нему, всхлипывая в ложбинке шеи. Молчание длилось целую вечность. Да Эмили даже не могла сказать, сколько они так простояли. Просто в какой-то момент начался дождь, шумно ударяя каплями о листы растений. Воздух, наполненный холодным водяным паром, увлажнял кожу, пока она плотнее прижималась к мужу и рыдала от всего сердца.       Она даже не знала, почему плачет. Может, потому, что никогда не видела свою мать такой злой, или, может, потому, что никогда раньше не пыталась обидеть кого-либо, или потому, что они, наконец, обсудили то, что должны были обсудить двадцать лет назад. Что бы там ни было, она плакала до тех пор, пока слез не осталось. Затем, когда ее всхлипывания стихли, она просто лежала на груди Дули, смотря на водяные струйки, собравшиеся и стекавшие с краев крыши, как в старомодном душе.       - Может, поедем домой?       Эмили взглянула на задавшего вопрос мужа.       - Нет.       Он разочарованно вздохнул.       - Ты знаешь, я почти никогда не жаловался на твою семью. В конце концов, мы нечасто их видим. Но я не могу больше это терпеть. Вся эта драма плохо сказывается на тебе, на мне и на наших детях.       - Я знаю.       - Так поехали домой.       - Не могу.       - Почему?       - Из-за Эми и Харпер.       Он снова вздохнул и отпустил ее, вглядываясь в ночь.       - Они уже взрослые.       - Знаю. И ты старший из трех братьев. Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, почему я не могу уехать.       Он хмыкнул, но промолчал.       - Где все?       - Майкл играет в видеоигры в нашей спальне, а Лили спит в их с Эми комнате. Бабушка Фаулер и тетушки разошлись по своим комнатам около двадцати минут назад. Твой отец читает в своем кабинете. Эми и Шелдон о чем-то спорят на кухне, а Харпер, Джейсон и Уиллард смотрят какое-то чудное кино с акулой и торнадо.       - Спорят? О чем спорят Эми с Шелдоном?       - Вообще без понятия, - пожал плечами Дули, - но если бы меня игнорировали, как Шелдона сегодня, я тоже был бы не особо рад.       Эмили вскочила на ноги, собираясь лично выяснить, что происходит. Но Дули схватил ее за руку, останавливая на месте. Она непонимающе уставилась на него.       - Дай им самим все уладить. Это лучшее, что мы можем сделать. Твоя мать унеслась наверх. Возможно, это их единственная возможность побыть наедине до самого утра.       Эмили с мгновение подумала и согласилась. Кроме того, если они и дальше будут так странно себя вести, завтра она поговорит с Эми.       - Готов отправиться в постель? – спросила она.       - Я готов для обещанного секса в душе, но, полагаю, сейчас не лучший момент.       - Как насчет дождевого талона? – рассмеялась Эмили.       Дули оглянулся на мокрый от дождя двор.       - Не лучший выбор слов, детка.       Она закатила глаза, хватая его руку и поднимая с места.       - Пойдем. Надо уложить Майкла и ложиться самим. Завтра рано вставать.       - Что ты собираешься делать с Харпер?       - Выкрою момент поговорить с ней перед свадьбой. Если она хочет замуж, я не буду мешать.       - А если она не хочет?       Эмили открыла рот, но ответа не последовало. Наконец, она пожала плечами и сказала:       - Что-нибудь придумаю.       Они вошли в парадную дверь, сначала Эмили, Дули сзади. Она вошла в фойе и рефлекторно заглянула в гостиную, намереваясь пожелать всем присутствующим спокойной ночи. К сожалению, то, что она увидела, лишило ее дара речи. Две секунды спустя Дули врезался в нее и тоже лицезрел сие удивительное зрелище.       - Черт!       Харпер и Джейсон, целовавшиеся на диване, как будто от этого зависели их жизни, отскочили друг от друга при возгласе Дули. На заднем фоне музыка из фильма про акулу достигла крещендо, служа подходящим саундтреком к такой неловкой сцене. Эмили моргнула, не в состоянии переварить увиденное. Она отвернулась от сестры, которая поправила верх костюма, где только что была рука Джейсона, и посмотрела на своего мужа.       Дули ухмыльнулся и сказал:       - Еще ничего не придумала?