Горизонт

      Делия потерла уставшие от монитора глаза и посмотрела написанное сочинение, над которым она корпела уже около часа. Мисс Олдрен задала написать свое мнение на тему «Что бы вы исправили в мире?» Нетрудно было догадаться, что хотели исправить подростки.       Мисс Олдрен преподавала в школе литературу и, собственно говоря, поддерживала мнение каждого, даже если оно было «запретным», однажды она даже поддержала мнение Аарона сжечь генерала на костре в качестве дара всевышнему. Мисс Олдрен обещала, что сочинения, которые они сдадут, никто не увидит и что позже она сожжет их в камине, а само задание служит для того, чтобы узнать, насколько сильно подростки стремятся к изменениям и свободе.       — Делия, ужин готов, – крикнула миссис Чарстон.       — Иду. - Делия хлопнула крышкой ноутбука, вставая с потертой кровати, которая заскрипела от ее движений. Положив ноутбук в стол и закрыв его на ключ, девушка вздохнула и направилась на кухню.       Дом вдовы миссис Черстон был уютный, несмотря на всю атмосферу, которая творилась уже восемь лет в городе. Безработная женщина поддерживала в крохотном домике порядок и чистоту, убиралась в нем каждый день, а потом шла напевать с некоторыми горожанами песни, восхваляя город и Мэра, что было странно, ведь таких приспешников было немного. Ведь большая часть была против новых законов. Порой Делии казалось, что женщина слегка тронулась умом после того, как ее мужа и сына, который тоже был капюшонщиком, расстреляли на главной площади с другими людьми, которые бросили вызов власти. Тодд пытался всеми силами спасти людей, да вот Люмьер ему этого сделать не позволил: если бы Тодд выскочил на площадь, спасая невинных горожан, то тут же бы раскрыл себя, а значит и их. Все что оставалось тогда бедному парню – это смотреть, как гибнут люди, отдавшие душу за спасение и свободу.       Спустившись на кухню, Делия почувствовала ударивший в нос неприятный запах макарон, которые девушка не переносила с рождения. На столе стояла миска с чуть подгнившими помидорами и огурцами, свежесваренные сухие макароны, от которых у Делии пошел рвотный позыв, засохший хлеб, остатки масла и травяной чай, от которого Поппи смачно чихнула.       — Поппи, что за поведение за столом? – выдала строго миссис Черстон, ставя на стол ужин. Делия, посмотрев на тарелку, скривилась и отодвинула ее от себя подальше.       — Надо было идти ужинать к Тодду, - пробормотала она.       — Делия, ты же прекрасно знаешь, что продукты дорогие. - Хозяйка села за стол. Она даже не догадывалась, что Делия с друзьями может запросто достать нормальные продукты, прихватив что-нибудь вкусненькое для сестры, которая дала слово молчать. – Девочки, помолимся. – Женщина закрыла глаза, складывая руки в замок. – Да воздравствует наш город, восславится великий Мэр и его сын. - От этих слов Делия выдохнула, понимая, как же это глупо звучит, и если бы миссис Чарстон знала, кто вообще возглавляет весь бунт в городе, то сейчас она бы так не распиналась про Тодда. – Пусть сгорят в Аду все неверующие в законы Мэра люди, которые не вменяют уставов, считая, что этим помогают городу, и да воссоздатся мир в Смид Хилл. Аминь.       — Аминь, – проговорили Поппи и Делия в один голос и приступили к ужину. Точнее приступили старушка и девочка, Делия же, кривясь от макарон, взялась за овощи, словно кролик.       — Я слышала сегодня, генерал застрелил девушку, - старушка даже глазом не повеяла. – Она приходила утром. Буквально через десять минут после твоего ухода.       — Что она хотела? – Делия с интересом посмотрела на опекуншу.       — Она приносила Поппи таблетки.       — Где они?       — Я их убрала, - спокойно ответила женщина.       — Куда вы их убрали? Вы понимаете, что Поппи нужны антибиотики? – разозлилась Делия.       — Я не собираюсь лечить ребенка ворованными лекарствами!       — Да какая разница, какие лекарства? – Делая вскочила из-за стола. – Ребенок болеет, сейчас все лекарства важны, хоть ворованные, хоть нет.       — Ох, Делия, - Миссис Черстон потерла переносицу и устала посмотрела на девушку. – Когда же ты поймешь, что законы, по которым мы живем, – правильные? Я даже не понимаю, кто и зачем придумал капюшонщиков. Почему им так не нравится жить в нашем городе?       — Девушка отдала жизнь за то, чтобы вылечить незнакомого ребенка, - продолжала кричать Делия, пропустив мимо ушей вопрос, показывая на Поппи, которая шмыгала носом, полным соплей. Поджав губы, девушка протянула сестре коробку салфетками. Пару раз чихнув, Поппи взяла коробку, вышла из-за стола, и вскоре из гостиной раздался неприятный звук высмаркивания. – Ей становится все хуже. Я уже потеряла родителей, я не собираюсь терять сестру. Если надо будет, то я сама полезу на склад и достану ей эти проклятые антибиотики, - проговорила она уже чуть тише.       — Тогда я расскажу об этом генералу. - Женщина снова даже бровью не повеяла, вытерев салфеткой и рот.       — Что? – Сказать, что Делия была в шоке, это значит, ничего не сказать. – Вы сдадите меня тому, кто убил на ваших глазах вашего сына и мужа?       — У меня не было сына и мужа, – отрезала женщина.       — Что вы имеете в виду? – Делия опустилась за стол, непонимающе смотря на опекуншу. – Это же неправильно. Их убили ни за что.       — Они не слушали уставов и законов Мэра и получили по заслугам, дорогая, – улыбнулась старушка. Хотелось выколоть эти невинные добрые глаза и зашить рот этой грымзе.       — То есть вы считаете, что наказывать за желание жить в свободной стране - это правильно? – Делия не верила своим ушам.       — Делия, если я узнаю, что ты как-то причастная к капюшонщикам, я расскажу об этом генералу Верегону, ибо ты нарушаешь правила, а всех нарушающих ждет наказание.       — Я не ожидала этого от вас. – Делии было больно. Если у Тодда миссис Линкольн поддерживала парня и прикрывала его от всех грехов, то миссис Черстон была готова сдать ее с потрохами при первой же возможности за право жить в этом прогнившем до ядра городе. – У меня больше нет аппетита. – Делия взяла тарелку и, с шумом швырнув ее в раковину, направилась в свою комнату, захватив Поппи.       — Делия… - Поппи встала в дверях своей комнаты.       — Иди в свою комнату, - строго сказала девушка, направляясь в ванную комнату. Тяжело вздохнув, Поппи тихонько зашла к себе.       Зайдя в холодную ванную, Делия прикрыла дверь и включила воду. Девушка сняла с себя свитер и бросила его в короб для одежды, оставаясь в лосинах и футболке. Волосы она собрала в пучок, из которого тут же выбились пряди волос, щекоча ее лицо и шею.       —Господи, Делия. Какая же ты жалкая, – проговорила она, смотря на себя в зеркало. Острые плечи, худые руки, бледная кожа, тусклые глаза, в которых отчаяние. Ходячий мертвец прямо.       Босыми ногами девушка встала с коврика на холодный каменный пол. Медленно она подошла к ванной, и села прямо в ледяную воду в одежде, которая тут же намокла и мерзко прилипла к горячей коже. Глаза девушки расширились, рот начал заглатывать горячий, как ей казалось на тот момент, воздух, а тело покрылось мурашками и начало трястись. Выключив кран, она опустилась в воду, которая резала тело, словно иголки. По холодной щеке девушки скатилась горячая слеза, которая тут же обожгла кожу.       Сделав глубокий вдох, Делия окунулась полностью в ванну, чувствуя, как вода обволакивает ее голову, как ее волосы тяжелеют от воды. Открыв глаза, она увидела размытые очертания белого потолка ванной и почувствовала, как мокрые колени в лосинах мерзнут от воздуха в комнате. Ее руки были опущены под воду и расслаблены, однако вскоре девушка начала чувствовать агонию в легких, будто они сейчас лопнут, и резко открыла рот, их которого тут же стали выходить пузыри. Ее рот наполнился водой, попавшей вовнутрь организма. От переизбытка воды в легких, она почувствовала, как сокращается мускулатура гортани. Пол и потолок поменялись местами. Вода громко бурлила в ушах. В мыслях – стоп-кадр, звенящий от адреналина. Девушка всеми силами пыталась удержать себя под водой и не вынырнуть. Через какое-то время она лишь выдохнула, ее тело расслабилось, и наступила эйфория, от которой ей стало хорошо. Она медленно закрыла глаза, позволяя телу расслабиться и опуститься на дно.       Все это время Поппи смотрела то на часы в телефоне сестры, то на дверь. Когда таймер истек, а сестра так и не зашла в комнату, она глубоко и грустно вздохнула. Услышав, как кто-то стучит в дверь, Поппи молилась, чтобы это был или Тодд, или Бретт, или кто-то еще. Она тихо вышла из своей комнаты и спустилась вниз, где миссис Чарстон пыталась уломать шерифа Люмьера, Тодда и Бретта, стоявших в коридоре, на чашку горячего чая.       — Тодд… - Поппи испугано высунулась их коридора.       — Поппи, позови Делию, пожалуйста. Господи, гости пришли, а она копается, – весело проговорила миссис Чарстон. Беззаботная женщина, ей все нипочем. Даже сейчас она улыбалась, забыв о том неприятном разговоре, что надоумило Делию на страшный поступок.       — Что, Поппи? – Тодд присел на корточки перед девочкой, оказываясь на одном уровне с ней и смотря своими добрыми глазами на нее. Ему всегда нравилась эта малышка, которая осознавала весь ужас, творившийся вокруг.       — Что-то случилось? – шепотом спросил нагнувшийся поближе Бретт, чтобы слышать слова Поппи.       — Делия ушла в ванную, - прошептала девочка, ловя на себе непонимающие взгляды Тодда и Бретта. - Она там уже час. И там... Тихо...       У Бретта кольнуло в груди. Он посмотрел на Тодда и Люмьера, осознавая, что испытывает чувство дежавю. Эти ощущения. Они уже были. Год назад. Только тогда это был Аарон. Через несколько секунд до всех троих доходит вся суть. Чуть отодвинув девочку, стоящую на пути, он через ступеньку побежал в ванную комнату. Тодд и Люмьер последовали его примеру, по пути прося не пускать наверх ребенка.       — Твою мать, Делия, что же ты творишь? – бормотал Тодд, помогая другу вытащить тело из ванны, расплескивая при этом вокруг воду и чуть ли не затапливая комнату. Холодное тяжелое тело девушки покраснело от ледяной воды и стало тяжелым. Бретт положил ее на жесткий ковер, успевший насквозь промокнуть от воды, которая вытекла из ванной и стекала с девушки. Трясущимися руками парень стал нажимать на грудь девушки и делать ей искусственное дыхание, лишь бы откачать ее.       Тодд смотрел на все происходящее и не верил глазам: самая хитрая, решила так просто свести счеты с жизнью, опустив руки и бросив всю игру. Люмьер же стоял у входа, перекрывая дорогу рвущейся в комнату миссис Чарстон. И лишь Бретт трясущимся руками пытался привести ее в чувство, повторяя в голове, что должен это сделать.       — Бретт, хватит, – пробормотал Тодд.       — Она сможет, должна, давай, – не унимался Бретт.       — Бретт… - Люмьер сделал шаг вперед, но парень продолжал манипуляции.       — Бретт, ты сломаешь ей грудную клетку, – спохватился Тодд, когда усилия друга стали через чур.       — Я у нее в долгу, она должна… Давай же, Делия, не бросай меня в этом дерьме! - Бретт сильно стукнул по груди, отчего тело Делии подлетело, словно от удара дефибриллятора, а изо рта пошла вода, которую она тут же начала сплевывать. Делия тяжело задышала, перекатываясь на бок и трясясь от холода. Мокрая одежда неприятно прилипала к коже, покрывая ее мурашками, а сама девушка откашливала воду изо рта, громко хрипя. Бретт и Тодд выдохнули с облегчением и расслабились на холодном мокром полу.       — Теперь мы квиты, – сказал Бретт, приобнимая девушку за плечи, находясь в трансе, словно не понимая, что произошло пару минут назад. - Ты как? - Делия лишь кивнула.       — Значит так, я звоню Аарону и Карлосу! Чтоб через двадцать минут были у меня в офисе. Поговорим по душам! – строго проговорил Люмьер, выходя из ванной комнаты.       Посмотрев на выход, ребята переглянулись и встали с пола, помогая подняться Делии. Девушка все еще тряслась, тяжело дышала и с опаской посмотрела на дверь, из которой только что вышел Люмьер. Громко вздохнув и скукожившись от холодного потока воздуха, который исходил из коридора, Делия кашляла, прочищая горло от воды. Через несколько минут в ванную вновь зашел Люмьер, протягивая девушке сухую одежду. Та лишь кивнула, посмотрев на Бретта и Тодда, которые все еще стояли на месте. Покачав головой, шериф взял обоих за ворот курток и «выкинул» из ванной, оставляя Делию наедине с собой, чего, кстати, Люмьер и боялся. Мало ли что…