Пятьдесят оттенков Златогрива

Леодор проснулся после третьей попытки будильника его разбудить. За панорамным окном синело чистое утреннее небо. Лев ленно потянулся и широко зевнул, почесал себя над хвостом и уже готовился покинуть нагретую постель, как его мягко обняла за локоть Надин. – Ты стал активнее, мой властный хищник, – промурлыкала жена, ткнувшись изящным носом в его лапу. – Правда? – Леодор с улыбкой вспомнил прошедшую ночь, и ту страстную бурю, что обрушил на жену после сладкого наказания для Китнисс. – Угум, – львица хихикнула и шершаво поцеловала его пальцы, после чего сказала, пародируя басистый голос супруга. – Котенок… сладкий маленький котенок. – Рад, что тебе понравилось, – сконфуженно хмыкнул лев, и мысленно напомнил себе следить за лексиконом, особенно в постели. – У тебя ведь нет от меня секретов, любимый? – львица приоткрыла один глаз, и он сверкнул топазом. – Какие могут быть секреты, котенок, – Леодор склонился над ней, щекоча гривой ее ушки, и поцеловал в бархатный нос. – На свете нет львицы лучше тебя, и никогда не будет. Кроме одной, – с ласковой истомой под семейными трусами подумал он. – И у вас с ней общие гены. Он беспокоился, что Китнисс будет злиться после унизительной трепки, что он устроил ей накануне, но львенка без пререканий согласилась проехаться с ним до школы. Пока она спокойно листала новостную ленту в смартфоне, лев разглядывал ее золотистую мордашку, подмечая все новые, почему-то раньше незаметные черты – маленькую симпатичную горбинку на носу, темную кайму на задней стороне ушек. – Ты во мне дыру просверлишь, – хмыкнула Китнисс, подняв на него голубые глаза. – Да, я просто… просто… ты как вообще? – Нормально, – львенка смешно вскинула брови и склонила мордаху. – А почему спрашиваешь? – Заботу проявляю, – он почесал большим когтем ее подбородок, и дочь довольно мурлыкнула. – Постарайся не ломать дров в школе, окей? – Я думала, мы проехали эту тему. Тем более, после твоего… – она выразительно стрельнула глазами на водительское сиденье, но Патрик проницательно сделал музыку громче пару минут назад, так что их разговор вряд ли мог расслышать. – После твоего очередного «урока послушания». – Из-за работы я сейчас иногда сам не свой, – виновато сморщил нос Златогрив, откинувшись на кожаном сидении. – Вся эта предвыборная гонка… – Я понимаю, – Китнисс мягко погладила его большую ладонь своей лапкой. – Правда, понимаешь? – хитро улыбнулся он, целуя подушечки ее пальцев. – И давно ты погрузила свой милый носик в политику? – Недавно. Конкуренты у тебя подобрались что надо. Особенно этот Страйпс. – Выскочка-демократ из низов, – Леодор моментально оскалился и поерзал на сиденье. – Ты смотрел его дебаты с Норпорком? – Пффф, пусть на это тратит время моя администрация и мисс Барашкис лично. Идиоты – это по ее части. – Ты ее недооцениваешь, – Китнисс фыркнула и легонько ткнула его черным коготком в большой нос. – Она совсем не глупая барашка, папа. – Ты так считаешь? – Златогрив заметно оживился и важно взглянул на нее. – Ну, надо же, кто бы мог подумать, моя дочурка – талантливый психолог и специалист по кадрам. Немедленно уволю своего HR-менеджера. – Опять ты смеешься надо мной, – с показной обидой протянула Китнисс, отвернувшись к окну, за которым пролетали большие и малые магазинчики и рестораны разношерстых народов. – Ну… чуть-чуть, – он виновато опустил уши, удивляясь, как ловко она манипулирует его эмоциями. – Так что там на дебатах? Дай угадаю, Страйпс опять рассказывал, что стрижет когти, чтобы бееедненькие маааленькие травоядные избиратели его не боялись? Этот тигр без вазелина в любую трубу залезет. На одну из передач Дебры Моллес он приперся с усыновленным зебренком. Это же цирк с одним клоуном! А ему пророчат двадцать пять процентов голосов. Он называет себя нео-либералом! Нельзя взять то, что уже существует, добавить приставку «новый» и вывалить в уши избирателей. – Видимо, можно. Он говорит позитивные вещи, – хмыкнула Китнисс, покачивая лапкой в белом гольфе. – Про социальное равенство, про однополые браки, самоидентификацию. Проще говоря, пап, он "в тренде". Ты ведь знаешь, что это значит? – Нет, и даже не собираюсь гуглить. Когда я смотрю на него, то сразу вспоминаю этих лощеных качков из танцевальной группы Газелле, – Леодор скорчил презрительную гримасу. – Они довольно секси, – мурлыкнула Китнисс, сверкнув голубыми глазками. – Не говори так! – рыкнул он со внезапной обидой. – Но ведь они реально секси, – львенка потянулась к нему и положила лапку на его мягкую ухоженную гриву. – Но как они могут затмить тебя, папочка? Парировать такую неожиданную нежность было нечем, так что Леодор лишь нервно стрельнул глазами на Патрика, но черный волк посвистывал в такт мелодии и следил за дорогой. Они высадили Китнисс в двух кварталах от школы. Парковать престижный по меркам среднего класса "Туарен" во дворе было слишком эксцентрично, так что чаще всего львенка добиралась в школу на общественном транспорте. Напоследок Китнисс быстро поцеловала отца в щеку и легонько дернула за гриву. – Пока, Патрик! Хорошего дня! – весело прощебетала она, ускакивая по авеню. Леодор задумчиво смотрел вслед ее хлопающей черной юбочке и ощущал нарастающее внутри томление. – Дочурка-то повеселее стала, – заметил Патрик, сразу после ее ухода закидывая в рот сигарету. – Влюбилась в кого-то что ли? – Если б я знал, Патрик, если б я знал, – сумрачно отозвался Леодор, потирая виски. Проблема была в том, что он знал, но не был готов до конца это принять. – Итак, для начала признаем тот факт, что на дебатах нам делать нечего. По крайней мере, если речь идет о Страйпсе, – констатировал гепард, перекладывая несколько листков на столе. – Почему это нечего делать? – возмутилась мисс Барашкис. – Народу нравится слушать выступления господина Златогрива. – Вот только наши соперники получают больше выгоды, если говорить о подушевом ресурсе, – спокойно возразил Освальд, махнув пятнистой лапкой. – И, позвольте быть честным, сэр, на дебатах Страйпс нас размажет. Златогрив медленно вздохнул, катая по овальному столу любимый попрыгунчик, и бросил тяжелый взгляд на гепарда. В его штабе это был единственный по-настоящему полезный кадр, и к тому же только ему хватало яиц говорить правду в морду, без увиливаний, в отличие от козлика Кэрроу и мисс Барашкис, которых он взял только ради голосов. У Барашкис была полезная способность моментально очаровывать всяких бесхребетных зверей, а козлы испокон веков руководили стадами баранов. – Страйпс популист, – чтобы не сдаваться без боя выдавил Златогрив. – Мы ведь можем задавить его конкретикой? – Боюсь, что наша конкретика утонет в его демагогии. В этом вопросе он почти Шапиро, – гепард задумчиво хмыкнул. – Но он за равенство для всех, – вклинилась Барашкис. – А именно наш уважаемый Златогрив известен своей любовью к травоядным. Все те меры, что мы приняли за прошедшие четыре года… – Полумеры, – гепард коротко пожал плечом и хлебнул из кружки. – Говоря начистоту – мы обязали работодателей в обязательном порядке рассматривать анкеты травоядных, но не ввели квоты. Мы разрешили гей-парады, но не даем меньшинствам право на официальный брак. Страйпс будет использовать это как оружие, и нас прибьет. – К черту этого полосатого, – тихо рыкнул Златогрив, переводя взгляд на Кэрроу. – По Губерту что-нибудь нарыли? – Ничего, сэр, – козел вперился в него своими пугающими вертикальными зрачками. – Примерный семьянин, работяга, без вредных привычек. Но этого мало, чтобы потягаться с нашим аппаратом. – У него есть козырь, о котором вы почему-то не упоминаете, – Леодор начинал ощущать гнев. – Он долбаный олень. Олень! Не волк, не лис, не лев, а олень. Он по определению получит больше травоядных голосов, чем мы. – Не будем впадать в панику, – мягко заявил Освальд. – Нам нельзя проиграть, – Златогрив обвел их всех полным решимости взором. – Пока мы не закончили программу по осваиванию недр «КоалФилд». – Поступления от угольных шахт обогатят всех жителей Зверополиса, – мечтательно проблеяла Барашкис. – Вот именно, – хмыкнул Златогрив. Всех жителей, и меня лично, – мысленно добавил он. – Ведь по счастливой случайности у кузена жены восемь процентов акций этого концерна. В комнате совещаний повисло молчание. Леодор заглянул в кофейную кружку и поморщился от мысли, что надо сделать очередной глоток, чтобы не задремать, от кофейного вкуса у него уже першило в горле. Формально поблагодарив свой маленький выборный штаб, он отправился в кабинет, готовиться к выступлению на телевидение у Дебры Моллес. Первое, что он сделал, оказавшись наедине с собой – достал из стола маленькую бутылку Ягермейстера и щедро глотнул. Утерев лапищей мордаху, он увидел уведомление от Китнисс на экране смартфона. «Ты знал, что в проблемах Тундра-тауна виноваты печенеги и половцы?» – гласило ее сообщение. «О чем ты?» – не понял Златогрив. «Погугли!» Он решил не заморачиваться и включил в Youtube последние дебаты Леба Шапиро. Слушая, как боевитый лис в пух и прах разносит оппонента, он кисло представлял себя на его месте, и понимал, что рискни он поднять хоть одну из таких тем – от него бы мокрого места не оставили. Мысли о Китнисс сами собой загорелись в его утомленном сознании. На большой львиной морде при них появилась улыбка, ноздри его воочию ощутили сладкий аромат ее цветочных духов и шерсти. Этот ни с чем несравнимый запах свежей теплой шерсти… А в его домашнем кабинете хранились четыре коробки из интим-магазина. Стеки, наручники, хлысты, чулки, поводки, ошейники, презервативы всех возможных вариаций, и еще множество самых интересных вещиц. Он заурчал, ощущая движение в штанах, и решил чем-то отвлечься. Первое, что пришло в голову это прочитать рассказы дочери, любезно откопанные в недрах интернета мисс Барашкис. Златогрив никогда не был ценителем литературы, да и фильмы смотрел неохотно, но сама мысль, что эти слова писала дочь, пробуждали в нем томливое волнение. Бегая глазами по ее объемным текстам, он то улыбался то фыркал, умиляясь ее наивности в некоторых вопросах. Впрочем, были места, которые показались ему интересными. Леодор и сам не заметил, как с очень даже серьезной мордой завис над чтивом. Идея, созревшая в его голове, заставила хвост дрогнуть от радости. – Мисс Барашкис! – прорычал он в трубку стационарного телефона. – Немедленно гарцуйте ко мне в кабинет, и по пути вспоминайте, как были редактором газеты! В студии Дебры Моллес он ощущал себя как постоянный посетитель бара, хотя на этот раз в воздухе витало ощущение чего-то нового, возможно, предвыборная гонка обострила полемику миловидной гепардицы. – Леодор, пора перейти к насущным вопросам, – трогательно-трагичным голосом заявила она, вальяжно расположившись в кресле напротив льва, когда с обычной болтовней было покончено. – Что насчет гей-браков? Этот вопрос не дает покоя многим нашим зрителям. – Гхм, да что тут скажешь, – Златогрив сглотнул, выдавая одну из своих самых обворожительных улыбок. – Вы знаете, что я всегда на стороне меньшинств, Дебра. – На словах да, но что насчет дела? – стрельнула глазами гепардка. – ЛГБТ-сообщество дождется законного церковного брака? Леодор оправил галстук, внутренне содрогнувшись от ее тона. Видимо, она реально решила перейти Рубикон. – Понимаете, какое дело, Дебра, вопрос даже не ко мне, и не к любому другому, гхм, мирянину. Есть четкое понимание того, что такое гражданский брак, и церковный. Церковь – институт самостоятельный, и исходят церковники из своих представлений о том, что верно, что соответствует святым писаниям… – Не знала, что вы рьяно-верующий, Леодор, – бархатно изрекла Дебра, театрально уложив мордочку на тонкую лапу. – Так вы лично, если отойти от церковных догм, считаете, что геи и лесбиянки имеют право заключать бракосочетания? Леодор облизал губы, бегло стрельнув глазами за кулисы. Мисс Барашкис в тени картонных декораций быстро закивала. – Дебра, я довольно консервативен в этом вопросе, – проговорил Златогрив, и тут же прижал уши от своего ответа. Вскинутые брови гепардки и неоднозначная реакция публики подстегнули его мысль. – Понимаете, какое дело, – пробормотал он, покусывая губы от волнения. – Я убежден, что брак… в главном значении слова, это, прежде всего, союз самца и самки для продолжения рода. Что мешает представителям лгбт-сообщества проживать в гражданском браке, как многие гетеросексуальные семьи? – Такой ответ можно счесть за неуважение к их выбору, – мягко, но категорично заявила гепардка, оправив роговые очки. – Да, но в этом и корень проблемы. ЛГБТ-сообщество требует уважения, а не равенства. Подождите галдеть, – он недовольно поднял лапу, заслышав свистки из зала, а мисс Барашкис отчаянно покачала головой за сценой. – Но на каких основаниях я должен проявлять уважение? На основании того, что лев решает спать со львом? Но это ведь просто его выбор. Я не требую уважать меня как гетеросексуала. Почему требуют они? Я уважаю ученых, врачей, учителей, новаторов, деятелей разных искусств… – Мне кажется, мы путаем термины, – прервала Дебра своим мелодичным голосом. – Если речь идет о равенстве, то оно должно иметь законодательную основу. – Но ведь оно имеет! – искренне взвился Леодор. – Разве геев сейчас кто-то порицает? На них есть гонения в современном мире? Да суды ежемесячно штампуют десятки дел о принижении достоинства, дискриминации, и все в том же духе! – В том же ключе можно рассуждать о травоядных, – гепардка наклонилась вперед, указывая на Леодора черными коготками. – Вы построили компанию на захвате их голосов, но что насчет социальных поблажек? – Дебра, мы сделали прием на работу максимально прозрачным и честным по отношению к ним. – Но без введения квот это лишено смысла, – артистично махнула лапкой ведущая под одобрительный гвалт зрителей в зале. – Работодатель может просто изучить анкеты и принять на работу хищника. – Может быть, он это сделает потому, что на конкретной должности хищник покажет лучший результат? – иронично ответил Златогрив. – Сколько вы знаете травоядных в полиции? А шахтеров? Может быть, военных или пожарников? Реальность такова, что пожарный шланг должен держать лев или тигр, буйвол, да, тоже сойдет, но никак не белка или мышь. И то же можно сказать о боевом оружии. – Вы слышали о Джуди Хоппс? Эта старательная крольчиха из провинции прошла подготовительные курсы, и сейчас состоит в кадетском корпусе ZPD. – Я искренне рад, что нашлась такая кандидатка, – Златогрив приложил большую лапу к сердцу и широко улыбнулся в экран. – Желаю ей преуспеть на курсах и заступить на пост. – Однако то, как вы рассуждаете о равенстве хищников и травоядных, расходится с законами, которые до сих пор проходят чтение в нижних палатах. – Будь моя воля, я бы протолкнул их все, – Леодор сглотнул и решил идти ва-банк. – Но, увы, как мэр я лишь могу принимать законы, одобренные в двух палатах. Если умные ребята и девчата в них не считают нужным вносить какие-то коррективы, то, что я могу сделать? – Как лев, избранный травоядными… много чего, – глаза Дебры совсем недобро блеснули, и Леодор глубоко выдохнул, собираясь с мыслями. Публика в зале выказывала сдержанное сомнение. Координатор поднял табличку «задумчивое мычание» и звери в унисон погрузились в гул. – Как мэр-лев, избранный травоядными, я искренне считаю, что важно не то, что мы могли бы сделать, а то, что уже сделано, – Леодор выпрямился в кресле и поднял коготь. Дебра в непритворном любопытстве изогнула бровь дугой. – Позвольте, я немного побуду сентиментальным, и зачитаю вам фрагмент из рассказа моей дочери, Китнисс, – Златогрив выудил из кармана пиджака шпаргалку и выразительно глянул на гепардку. – Понимаете, Дебра, я не могу судить за каждого, только за тех, кто лично меня окружает. Думаю, этот текст проиллюстрирует то, о чем я говорю, лучше всяких заверений. – Не знала, что ваша дочь драматург, – игриво усмехнулась ведущая. – Признаюсь, фрагмент взят без ее согласия, но, думаю, она меня простит, – Златогрив откашлялся и начал читать со шпаргалки: Медисон вернулась в постель и обняла Гавану. Чувства, переполняющие ее, просились наружу, но она сдержала их ради покоя любимой. Наблюдая, как Гавана спит, Мэд тихо лежала рядом, поглаживая ее мягкую беззащитную шею. Какая же она невинная и беспомощная в объятиях сна, подумала Мэд. Милая маленькая олениха, ушки прижаты к затылку, дыхание едва слышно вырывается из ноздрей. Только сейчас, находясь вплотную к Гаване, она явственно поняла, как уязвима ее возлюбленная, ее любовь без когтей и клыков в мире хищников. Только сейчас она поняла, как сильно, как остро нуждается в ее хрупкой травоядной нежности… Координатор в зале поднял табличку «умиление» и зрители синхронно выдохнули. Леодор ощутил прилив уверенности и театрально вздохнул, убирая листки с вордовским текстом. Мисс Барашкис здорово подшлифовала фрагмент, и он ощущал легкую неловкость. – Маленькая Китнисс видит мир насквозь, – Дебра лучезарно улыбнулась, покачивая пятнистой головой. – Кто бы мог подумать, что в семье мэра растет будущий писатель. – Надеюсь, однажды ваши прогнозы сбудутся, – Златогрив фривольно вытянулся в кресле, понимая, что перехватил инициативу. – Однако ей придется соревноваться с Газель Яхиной и Бегемотой Тарт. Никаких поблажек для дочери. Равенство для всех, как я и говорил. Домой он возвращался в приподнятом настроении, ожидая застать Китнисс за уроками в ее комнате или на кухне, даже купил по пути букет тюльпанов. Реальность оказалась… вне предела его ожиданий. Китнисс сидела на диване в гостиной, вперив взгляд в телевизор и прижав подушку к груди. – Милая, а вот и я, – радостно поприветствовал он, вручая букет, и приник гривой к ее шее, чтобы поцеловать в носик, но дочь отодвинула голову с недовольной улыбкой. – Что случилось, котенок? – Ты еще спрашиваешь? – зло воззрилась на него львенка, прижав милые ушки. – Я так понимаю, что ты смотрела вечернее шоу Дебры Молес. – Разумеется, смотрела, – холодно подтвердила Китнисс, рассеянно разглядывая тюльпаны. – Я ведь «сую носик в политику». – И это припомнила, – хмыкнул Златогрив, нежно касаясь кисти ее хвоста. – Прости, мне стоило попросить твоего разрешения взять текст… – Ты не должен был его читать! – дочь гневливо топнула лапкой. – Завтра в школе я стану посмешищем, зато ты получишь пару баллов в своей гонке. – Чего?! – Златогрив искренне вскинул брови. – Почему это посмешищем? Текст хороший, ты у меня такая талантливая! – Ррр, не надо заговаривать мне клыки, – взвилась она, добавляя тюльпаны в вазу с увядающими розами. – Это дурацкий текст, анонимный, я писала его просто, чтобы чем-то заняться. А ты взял и заявил обо мне в прямом эфире главного телеканала. Если ты думаешь, что это не станет поводом для шуток в школе, то ты ничего о школе не знаешь. – Китнисс, ну не устраивай истерик. – Истерик? – голос львенки дрогнул, и она сжала лапки поверх домашнего клетчатого сарафанчика. – Значит, когда я совершаю ошибки, ты меня наказываешь, а как сам наломал дров, так все нормально, а я просто дурочка? – Ты права, а я нет, – сдался Златогрив, собираясь с мыслями. Он заметил, что глаза дочери почти на мокром месте и растер свой большой нос пальцами. Его отец всегда говорил в таких ситуациях задавать себе один вопрос: «справедливо ли я поступаю?» – Скажи, как я могу загладить вину? – мягко спросил он, подходя к Китнисс. Львенка расправила плечи и поглядела снизу-вверх на его морду. – Пару недель назад ты сказал, что мы можем относиться друг к другу по-старому или по-новому. Обижаться и не разговаривать либо… делать то, что ты делал со мной. Я хочу задать тебе тот же вопрос, – глаза ее сверкнули, уши решительно встали торчком. – По-старому или по-новому, папа? Златогрив глубоко выдохнул, ощущая, как все внутри стягивается от томительного предвкушения. – Ты знаешь ответ, – хрипловато изрек он. – Чего ты пожелаешь… маленькая госпожа? – Для начала налей мне того же, что пьешь сам, – с улыбкой распорядилась Китнисс, усаживаясь в кресло. – Бурбон? Котятам не стоит рано знакомиться с алкоголем. – Разбавь его колой или типа того. Я видела в кино, что так делают. Златогрив рассеянно сжал и разжал кулаки, после чего удалился на кухню, и вернулся с двумя бокалами, початой бутылкой бурбона и колой. Дочь облизнулась, видя туманную испарину на прямоугольной бутылке. Леодор наполнил бокалы янтарным бурбоном на треть, порцию дочери разбавил колой. Хлебнув, львенка задумчиво облизала губы и стрельнула на него лукавыми голубыми глазами. – Итак? – напомнил Златогрив, усаживаясь на диване перед креслом, где сидела она. – Мама не скоро вернется? – уточнила львенка, поглаживая кисть хвоста на коленках. – Благотворительные рауты редко кончаются до полуночи, – пожал плечом Златогрив, прогревая горло алкоголем. – Чего пожелаешь? – Я хочу, чтобы ты помастурбировал. Лев хрипло кашлянул и вперил в дочь удивленный взгляд. – Что, прости?! – Помастурбировал, – сухо повторила львенка, пряча улыбку за бокалом в лапке. – Ну, подрочил, потеребонькал… как вы еще это называете. – Передернул затвор, подушил удава, – Леодор снял галстук и расслабил воротник рубашки. – Я понял. Но зачем? – Просто хочу, – невинно хихикнула она. – А я буду смотреть. И делать записи. Мне это нужно… для текстов. Леодор нервно усмехнулся, для храбрости делая большой глоток. – Ну, если ты этого хочешь, – обреченно протянул он, медленно расстегивая ширинку. Китнисс зачарованно наблюдала, как он освобождает из-под темной материи брюк и края белых трусов массивный золотистый бугорок и большую упругую мошонку с едва заметной дорожкой темной шерсти от навершия члена к сгибу яиц. Леодор машинально опустил уши, слишком растерявшись в таком положении и принялся медленно подтягивать ножны подушечками пальцев, отчего вскоре из них показалась острая алая головка. – Я так не могу, – жалобно пробормотал он, спустя пару минут под пытливым взором львенки. – Я помогу тебе. На расстоянии, – усмехнулась дочь, плавно подтягивая коленки на кресло, и глазам Златогрива открылись ее белые трусики с легким кружевом под атласным сарафаном. – Ох, – вздохнул он, млея от мурашек, побежавших по спине, и подушечки его пальцев увлажнились первыми каплями смазки, а алый колышек длиннее выступил из ножен. – Ты хоть читай там… что строчишь, – попросил он, наблюдая, как Китнисс с лукавой ухмылкой отпивает из бокала, свободной лапкой быстро чеканя в смартфоне. – Если не будешь смеяться, – она махнула хвостиком, приподняв края сарафана, еще больше демонстрируя нежный бугорок под белой тканью трусиков, и принялась читать милым урчащим голоском. – Гхм, из его золотистых ножен на меня глядел алый кончик его завидного податливого естества. – Оно ничуть не податливое, а твердое, – пропыхтел Златогрив, поглаживая свой стержень уже на всю длину. – Там внутри кость… ну, ты и сама это ощущала. Но за «завидное» спасибо. – Да, окей, потом поправлю, – хмыкнула Китнисс. – Большая лапа скользила по оголенному маслянистому древку, алому как заморский фрукт, вверх-вниз, вверх-вниз, морда льва была сосредоточенной, уши жались к затылку, а с алого цуцика на пальцы уже струился прозрачный нектар. – Да ты Эль Джеймс, маленькая хитрая плутовка, – произнес Златогрив, щурясь от возбуждения и удовольствия. – Под рукавами тонкой рубашки медленно двигались крупные мускулы, а главный мускул его тела заметно вздрагивал от крепкой ласки, пульсируя в кулаке. Блестящий львиный цуцик источал соленый мускусный аромат, горячим паром оседавший на его большом черном носу. – Ох. Только «цуцик» ты уже упоминала, – Златогрив заурчал, ощущая, что медленно тонет в пучинах ее голубого взора и снежно белой поверхности белья. – Надо… надо другое слово. – Его алый ствол? – Пфф, звучит по-гангстерски. – Древко? Эфес? – Первое слишком длинное, а второе… ну, не знаю, как-то выспренно. Давай лучше стержень. – Хорошо. Златогрив истомлено выдохнул, заметив, что лапка Китнисс скользнула под трусики, а сама львенка прижала ушки и слегка вытянула шею, взгляд ее разомлел, тонкие черные губы тронула улыбка. – Мы могли бы помочь друг другу, – хрипло предложил Леодор. – Не сегодня, – мурлыкнула Китнисс, продолжая поглаживать себя пальцами под белой тканью. – В глазах льва стыла немая просьба, движения его большой лапы замедлялись, она скользила плавно и элегантно, влажная, источающая томительный аромат. – Подошла бы и попробовала, раз томительный, – бессильно прорычал Златогрив. – Иногда он легонько сжимал свои большие упругие персики под золотистой шерсткой, отчего алый стержень вздрагивал, вытягиваясь на всю длину, и видны были маленькие шипы у его основания. – Дай их мне, – Леодор утробно прорычал, указывая когтем на трусики Китнисс. Львенка хитро прищурилась, но затем медленно сняла их и бросила отцу. Поймав нежное белое белье, он тут же погрузил нос в его влажную ткань и застонал, глубоко вдыхая дикий возбуждающий аромат ее лона. Лапа Златогрива ускорилась, хищный взгляд неотрывно следил за тем, как изящные пальчики дочери утопают в невинных лепестках ее нутра, упругие бедра вздрагивают, а розовый язычок мелькает меж приоткрытых губ и белых клыков. – Ррр, – Златогрив прижимал ее трусики к морде, намеренно сбавляя темп лапы, и все внутри него горело и тянуло от близкого оргазма. Еще пара крепких и медленных потягиваний, и тело его дернулось, а лапа вновь ускорилась, торопя белесое семя, щедрым фонтаном стрельнувшее с навершия члена, а сразу следом заторопилась Китнисс – изгибая спинку и крепко закрыв глаза, она сжала бедра на своих пальцах и тоненько вскрикнула, откидываясь в кресле. Смартфон ее плавно скользнул на ковер, из приоткрытого ротика вырывалось быстрое прерывистое дыхание. – Надеюсь, ты довольна, – бессильно обронил Златогрив, дрожащей лапой притянув бокал с бурбоном, и допил до дна. Львенка с разнеженной улыбкой смотрела на его залитые семенем брюшко и пальцы. – Довольна, – промурлыкала она, вытягивая лапку. – Верни их мне. – Ой, забыл, – Златогрив с коварной улыбкой вытер трусиками Китнисс семя со своей шерсти и бросил их во вскрикнувшую дочь. Подойдя и нависнув над креслом, он припал к ее губам в коротком, но глубоком поцелуе, вызвавшем у львенки истомленный утробный рык. – У меня завтра много дел, но вечером тебя ждет небольшой сюрприз, – промолвил Златогрив, оттягивая золотистое ушко дочери. – Что это? – с любопытством подняла она розовый носик. – Увидишь. После ужина он ненадолго зашел в кабинет и уселся за своим самым секретным ноутбуком. Листая короткий отчет, скинутый Патриком на анонимную почту, он задумчиво катал по столу продолговатый фаллос из недавно полученной коллекции. С экрана ноутбука на него смотрела с широкой улыбкой тигриная морда. Мышцы крепкого рельефного кота перекатывались под полосатым мехом, на бедрах сверкали брюликами вызывающие шортики. Златогрив набрал Патрика, и глотнул бурбон. – Ты уверен, что этот хмырь завтра ничем не занят? Ну, тренировки там, репетиции какие-то? – Не, мы вышли на менеджера Газелле. Завтра у них выходной. – А его семья? Все нужно сделать очень галантно, чтобы никто не пострадал. – Босс, я в этом деле не первый день, окей? – волк выдохнул в трубку. – Вечером ждите послание. – Прекрасно, прекрасно, – зловеще пробормотал Златогрив, облизывая губы. Он многое мог простить, но только не школьное покушение на свою маленькую золотистую госпожу.