Пятьдесят оттенков Златогрива

Школьный день плавно катился к концу, ничего не предвещало беды. Китнисс лениво прохаживалась по длинному коридору, держа портфель на плече. Из высоких окон лился вечерний свет и задувал приятный холодный ветерок ранней осени. Большинство учеников уже разошлись по домам, а ее классу предстоял последний – шестой урок. В самом углу четвертого этажа – где одиноко ютился кабинет биологии и стоял гербарий, она услышала шум. А заглянув туда, львена увидела трех ребят – тигренка, барашка и жирафа, которые прижали к стене ее одноклассника – лисенка по имени Джерси. Из нападающей троицы она знала только тигренка – его отец работал на подтанцовке у Газелле. - Давай, говори! – взрыкнул тигренок, потрясая большим кулаком перед носом лисенка. Тот испуганно вжимал голову в худые плечи, пышным хвостом прикрывая пах. - Я не буду… - прощебетал он, зажмурившись в ожидании удара. - Говори: я тупой рыжий придурок! – поддакивали двое травоядных, зависнув за спиной тигренка. - Не буду! - Тогда получишь, - посулил тигренок, встряхнув лисенка за загривок. Первой мыслью Китнисс было развернуться и уйти прочь, но львенка вдруг поняла, что не может пройти мимо. Год назад, возможно сделала бы им замечание, и решила что дело с концом, но не сейчас. - Эй вы! – злобно нахмурилась она, кинув портфель на пол. – Отстаньте от него. Что он вам сделал? - Он тупой, - фыркнул тигренок повернушись. – Не лезь не в свое дело. - Пфф. А ты самый умный получается? – усмехнулась Китнисс, небрежно оттолкнув с дороги удивленного барашка. – И что мешает тебе найти соперника по силам? Львенка схватила его лапу и попробовала разжать, лисенок весь свернулся от ужаса. - Прекрати, - тихо прорычал тигр, отпихнув ее плечом. - Отпусти его! - Не буду, - Китнисс обнажила когти и замахнулась, чтобы напугать тигра. - Ах ты ж сука! – он испуганно отшатнулся и лисенку удалось извернуться из его лап. - Беги давай, - львенка прикрыла его спиной, но набравшись смелости, Джерси не стал оставлять ее одну. - Поцарапать меня хотела? – подозрительно спросил тигренок, наступая и протягивая лапы. Жираф и барашек предусмотрительно остались на расстоянии. - Только тронь меня, - начала говорить Китнисс, но полосатый хищник вдруг без предупреждения схватил ее за горло и вжал в стену. - Стен, прекрати! – лисенок испуганно схватился за его локоть, но получил увесистую оплеуху. - Я покажу тебе твое место, дура, - зло прошептал тигр, сжимая лапу на ее горле. Хвост Китнисс от волнения встрепенулся вверх, приподняв край юбки, и троица зверят засмеялись, увидев ее белые трусики. - Хочу еще посмотреть, - фыркнул жирафик. – Эй, рыжий, помоги ей поднять юбку! - Пошел ты… - в отчаянии прошептал Джерси, растирая ушибленный нос. Китнисс было все тяжелее дышать, а тигр и не думал отпускать ее горло. Дыхание с трудом прорывалось в пылающие ноздри. Долго так продолжаться не могло, она видела мальчишек как в тумане. Китнисс отчаянно пыталась вспомнить хоть что-то с курсов каратэ, но когда лапа тигра сжала край ее юбки и потянула вверх, львенка сделала то, что не требует никакой подготовки. Колено ее взлетело вверх и с немалой силой врезалось в беззащитный пах тигренка, - с такого расстояния невозможно было промахнуться по его большому самцовому признаку. Будто в замедленном действии она увидела, как расширились его зрачки, а с губ сорвался тонкий стон. - Уф… - полосатый медленно сполз на колени, скрючившись всем телом, лапы его поджались к хвосту. Отдышавшись, Китнисс даже прониклась жалостью – тигренок все еще сидел на полу, хныкая и кусая губы. Его друзья быстро разбежались по сторонам, а Джерси тревожно глядел на Китнисс, побивая хвостом по полу. - Зря ты его… - затравленно прошептал лисенок. - Неужели? – хмуро отозвалась Китнисс. – Будет знать, как обижать тех, кто слабее. Для наглядности она сжала тигренка за ухо и приподняла его сморщившуюся от боли мордашку. - Тронешь меня или моих друзей еще раз – я твои бубенчики оторву нахер и съесть заставлю, - прошипела львенка, топнув возле его хвоста. - Расскажите об этом в моем кабинете, мисс Златогрив, - коснулся ушей вкрадчивый голос декана, от которого по шерсти Китнисс будто прошел электрический ток, а хвост невольно поджался к бедрам. Леодор задумчиво оглядел троицу зверей, рассевшихся по другую сторону стола. Мисс Барашкис суетливо перекладывала бумаги, его пресс-секретарь Кэрроу – пожилой козел в твидовом костюме медленно грыз редьку, а начальник аналитического отдела – гепард Освальд постукивал когтями по столу. - Насколько все плохо? – нервно осведомился Леодор, убрав с глаз локон гривы. - Ну… по предварительным расчетам, он уведет от пяти до семи процентов наших голосов, - тихо изрек гепард, протянув мэру лист со сводными таблицами по районам Зверополиса. - Откуда он вообще вылез, этот Губерт? – Леодор перевел взгляд с гепарда на пресс-секретаря. Козел только пожал плечом, Барашкис проблеяла: - Был обычным работником на заводе деталей. Потом стал лидером профсоюза, обзавелся нужными связями. Последние годы занимался в основном мелкими вопросами на местах, - овечка развела копытцами. - И как мелкие вопросы привели его в кандидаты на пост мэра? – хмуро уточнил Леодор. - Хочет власти, как и все, - спокойно отозвался Кэрроу, почесав длинную седую бороду. – Поет на новый лад, но песня та же. Ме-местные вопросы приводят к не ме-местным. - Расчеты точные? - Насколько это возможно, - пожал пятнистым плечом Освальд. – У него большая поддержка среди электората. Как прямой конкурент он нам не ровня, но если заручится поддержкой либеральной партии и всех профсоюзов… В воздухе повисло напряжение. Советники Леодора неловко ерзали на стульях, лев удрученно разглядывал фотографии своего будущего противника – тридцатилетнего енота, улыбчивого и простого с виду. - Если позволите, господин мэр, - мягко заявила мисс Барашкис. – Поддержка народа это, конечно, хорошо, но на полноценную избирательную кампанию нужны большие средства. В этом отношении нам нечего бояться. Где Губерту взять денег на промо-акции? - Его жена двенадцать лет работает советником в федеральном казначействе, - криво усмехнулся гепард, шлепнув на стол возле Барашкис глянцевый журнал. – Действительно, откуда ему взять денег? – издевательски добавил он. - Не хорошо все это, - только и промолвил мэр, проведя лапами по большой морде. – Ладно, не будем бить тревогу раньше времени. Кэрроу, найди на него компромат. Любой, даже самый притянутый за уши. Освальд, наведи справки о всех мелких чиновниказ, кто поставил подпись в его поддержку. Узнай, чем их можно задобрить. А вы, мисс Барашкис… принесите мне черный кофе. Без сахара. - Хорошо, господин мэр, - услужливо улыбнулась Барашкис и, тихо звякнув бубенцом, спрыгнула на пол. Советники разошлись заниматься работой, а Леодор с поникшими ушами разглядывал все собранную информацию. Молодой енот казался ему перспективным и честным. Рабочее прошлое, подвешенный язык, целая куча удачных проектов, среди которых – консенсуальные договоры в родном городе. Неприятное сочетание факторов в одном противнике. Долго оставаться наедине со своими мыслями не пришлось – мисс Барашкис осторожно заглянула в кабинет, держа смартфон возле уха. - Что еще? – хмуро осведомился Леодор. - Звонят из школы, господин мэр, - расстроено проблеяла барашка. – Лучше вам самим все услышать. Китнисс тихо зашла в прихожую, повесила рюкзак на стойке и на цыпочках пошла через гостиную. На середине пути, дверь в кабинете отца открылась. Выглянув в проеме, Леодор резко указал когтем за свою спину. - Ко мне в кабинет. Немедленно, - изрек он без всяких эмоций. Глубоко вздохнув, Китнисс поправила белые гольфы и медленно прошла к нему, поникнув головой. Лев сидел в своем роскошном кресле, покачивая в лапе бокалом с бурбоном. Весь его вид говорил о плохо скрываемой ярости. Китнисс пристыжено обвила лапы хвостом и только открыла рот для объяснений, как он прервал ее. - Прежде чем ты начнешь оправдываться и строить из себя недотрогу, - вкрадчиво проговорил Леодор. – Ответь мне на один вопрос: ты хочешь, чтобы я кричал на тебя и лишал карманных денег… или, будучи взрослой девочкой со взрослыми запросами, ты предпочтешь иной вид наказания? Львенка почувствовала, как побежали мурашки между ее тонких лопаток и вздрогнула. Ее брови взлетели вверх, а ротик невольно приоткрылся, когда она заметила то, что упустила из-за волнения. На гладком столе отца лежала отполированная доска из красного дерева с тремя дырками разных размером, очень напоминающая доску позора, куда заковывали провинившихся зверей в темные века. От ее краев под стол уходили крепкие кожаные пояса, несколько ремней лежали рядом. - Что… это? – сглотнула Китнисс, от волнения облизав губы. - По старому или по новому? – пропустив ее слова мимо ушей, поинтересовался Леодор. - По новому… - ни минуты не сомневаясь, промурлыкала львенка. - Хорошо, - отец отставил бокал и подошел к ней. Большая лапа легла на ее твердые грудки и плавно опустила львенку на стол. - Ложись на живот и протяни лапы, - скомандовал Златогрив. Китнисс неуклюже перевернулась. Нижние лапы ее остались на полу, поясницей она улеглась на стол и приподняла голову. Как она и ожидала, отец откинул часть доски, просунул ее лапки и шею в половинки дырок и захлопнул ее. Потуже стянув ремни под столом, он оглядел закованную на столе львенку и с предвкушением выдохнул. Залпом допив виски, Леодор зафиксировал голени Китнисс коротки ремнями под столом. Теперь она была полностью обездвижена и даже не могла повернуть голову. В сладком томительном ожидании Китнисс сжимала и разжимала кулачки, хвост ее ходил ходуном. - Ты не перестаешь меня удивлять, - грустно проговорил Леодор, уложив лапы на ее бедра под клетчатой юбкой. – По-плохому удивлять… - Папа… - Китнисс сглотнула и удивленно заурчала, когда лапы отца откинули подол ее юбки и плавно спустили ее белые трусики до колен. - Молчи, - приказал Леодор, приподняв хвост дочери и погладив подушечкой большого пальца узкую полосу плоти под ним. – Не то засуну кляп тебе в рот. Тельце львенки мелко дрожало от его прикосновений. Она с нетерпением ждала своей участи. Ушки ее ловили шебуршание в углу, будто отец копался в большом коробе. - Кажется в самый раз, - удовлетворенно промурлыкал Леодор, для проверки хлестнув себя твердым кожаным стеком по лапе. – Итак… Хлыст просвистел в воздухе, звонко шлепнул львенку между лап. Львица охнула от удивления и испуганно поджала хвост. Боль эхом разлетелась по всему телу, но было в ней что-то желанное, сладкое. - Ты плохая девочка, - тихо добавил Леодор, вновь опуская хлыст. Снова кожаный стек остро поцеловал ее нежное подхвостье, заставив его плотно сжаться. - Ты знаешь, что могла нанести ему серьезную травму? – поинтересовался Леодор, одной лапой отгибая непослушный хвост львицы, а второй нанося новый удар. - Ууууффф, - застонала Китнисс, вздрогнув от боли, на этот раз пронзившей ее нутро. - У него мог быть ушиб яичек или даже разрыв мошонки! Хлыст! Львенка взвизгнула, хлесткая волна пронзила бедра, заставила всю поджаться. Каждый новый удар был больнее, точнее, острее. После седьмого ей захотелось прекратить, а все предвкушение уступило страху. Бедра обжигало, будто от крапивы, взмокшее лоно сладко ныло в предвкушение. - Хватит… - прошептала львенка. - Нет, - фыркнул Златогрив, и новый вертикальный взмах пронзил ее от тонкого ануса до влажной киски. – Я сам решу, когда хватит. - Папа… - Китнисс изогнулась, пытаясь выбраться, но ее доска позора только слегка подвинулась на столе. Львенка пыталась укрыться хвостом, но отец твердо сжимал его в лапе. От последнего удара она вся вздрогнула и захныкала. - Тише, тише, - мягко прошептал Златогрив, погладив ее покрасневшие бедра и истекающую соком киску. - Он первый начал! – зло прошептала Китнисс, кусая губы, чтобы как-то отдалиться от позора и обжигающей боли на бедрах и попе. - Я знаю, - улыбнулся Леодор, наклонившись к ее раскрасневшемуся цветку. – Но ты очень подставила меня своей выходкой. Я просил быть осмотрительной. Его шершавый язык скользнул под хвост дочери, заставив ее пискнуть от удивления. Еще! Еще! – хотела прокричать она, елозя в нетерпении по столу, но обида была слишком велика. - Ты знал? И все равно решил наказать меня?! И тебя не беспокоит, что он хотел меня побить?! - Беспокоит, - спокойно проговорил лев, облизав большой палец и медленно ввел его под хвост дочери. – Но в этом и заключена, хитрость, моя маленькая глупышка. Если меня спросят, что я об этом думаю, я скажу: это лишь детская выходка. А мысленно я перегрызу горло любому, кто тронет тебя хоть коготком. - Мысленно? – пропищала Китнисс, зажмурившись от плавных вращений его пальца в своем подхвостье. - Не только, - хищно проговорил лев, введя палец на всю глубину. Китнисс мурлыкала, сок ее лона прозрачными струйками свисал с приоткрывшихся розовых лепестков. - Возьми меня, - очень тихо проскулила она. - Что? – Златогрив массировал ее анус, расстегивая ширинку. - Возьми меня, - повторила она громче, закрыв глаза от предвкушения. - Непременно, - прошептал Леодор, освобождая свой влажный напряженный член. Китнисс глубоко вздохнула, ощутив, как его пупырчатый заостренный кончик скользнул по ее половым губам, едва-едва проникнув внутрь. - Но не сегодня, - добавил лев, нехотя возвращая член в штаны. Львенка вздрогнула, когда большая отцовская лапа шлепнула ее по мокрой от предвкушения киске, а его палец выскользнул из ее подхвостья. Миг спустя ей пришлось собрать глаза кучкой, чтобы разглядеть брошенный перед самым носом ключ на длинной металлической жерди. - В инструкции говорится, что самостоятельное освобождение занимает около трех минут, - назидательно проговорил Леодор, застегивая ширинку. Лев еще раз взглянул на распростертую на столе дочь, с чьих широко расставленных золотистых бедер в белых гольфах капала прозрачная смазка, а хвостик вздымался от гнева. Он любовно вернул ее белые трусики на место, отчего они хлюпнули, соприкоснувшись с мокрыми лепестками, и оправил ее клетчатую юбку. - Наведи здесь порядок и приготовь ужин, - буднично велел он, уходя из кабинета. – Мне надо много работать. Китнисс потребовалась минута, чтобы прийти в себя от негодования, после чего львенка со второй попытки дотянулась до ключа кончиком языка, перекинула его в правую лапу и с помощью длинной тонкой жерди все-таки освободилась.