Пятьдесят оттенков Златогрива

Наутро мать с отцом пребывали в прекрасном настроении, что было непривычно. Китнисс с радостью уплетала яичницу с ломтиками бекона, отпивала чёрный кофе и смотрела, как мама орудует за плитой, напевая что-то под нос. На вопросительный взгляд дочери, Леодор многозначительно подмигнул и провёл языком по двум растопыренным пальцам. – Фу! – беззвучно фыркнула Китнисс, и метнула в него горошиной. – А вот и блииинчики, – промурлыкала старшая львица, ставя на стол тарелки и баночку с кленовым сиропом. – Китти, твой школьный обед уже в рюкзаке. Ведите себя хорошо, кисочки, – добавила она, целуя по очереди супруга и дочь, после чего посмотрела на часы и прицыкнула языком. – Мне пора на пробежку. Хорошего дня! – Пока, мамуль, – бросила Китнисс ей вслед, и с хитрой улыбкой вытянулась на стуле, шире расставив лапы. Леодор мигом увидел её белые трусики под домашним сарафаном и облизался. – Если бы я знал тебя хуже, то подумал бы, что ты меня соблазняешь, – проурчал он, насыпая сахар в кофе. – Какие у тебя похотливые мысли с утра пораньше, – ответила Китнисс, невинно потупив глазки. – Мы с твоей мамой давно так не... ну, знаешь. Вчера была хорошая ночь. – Да уж, я слышала, – хихикнула дочь. – Вот как, – удивленно вскинул брови Леодор. – Я думал у нашей спальни звукоизоляция как у бункера. – Но не когда ты рычишь, – Китнисс потянула плечи, отчего блузка очень мило очертила холмики ее груди. – Я сегодня по магазинам хочу пробежаться. Подобрать всякое. Юбочки, гольфики... белье. – Ох, – отец прищурился, слизывая кленовый сироп с усов. – Рад бы составить тебе компанию, но дела не ждут. Они несколько секунд посидели в молчании, наблюдая, как утренние лучи наполняют просторную современную кухню. – Ты ведь победишь, да? – вдруг серьезно спросила Китнисс, совсем по-взрослому изучая его большую морду. – Гхм, да, конечно, – лев нашел в себе силы соврать ей прямо в глаза. – А ты не парься, папка со всем справится. – Верю в тебя, но не верю тебе, – Китнисс встала из-за стола и, проходя мимо, будто невзначай шлепнула его хвостом по бедру. Поддавшись мгновенному порыву, Леодор рывком притянул ее к себе и уложил на стол, отчего жалобно звякнули кружки, а вилки звонко рассыпались по полу. – Пааап! – с испуганным предвкушением протянула львенка. – Ш-ш-ш, тут слишком много сиропа осталось, – промурлыкал Златогрив, решительно раздвигая ее золотистые лапки и рывком стянул с нее тонкие трусики. – Ну, здрасти, сладкая пещерка. Китнисс прыснула от смеха, закрывая глазки и цепляясь за стол коготками. – Ай, щекотно, – протянула она, когда вязкий прохладный кленовый сироп потек по нежным лепесткам ее лона, заползая в узкую щель и огибая хвост. – Как вкусно, – довольно проурчал Леодор, смакуя шершавым языком ее липкое сладкое лоно. – Мррр. Львенка задрала мордочку, покусывая губки, ее стройное тельце вытянулось дугой от нетерпеливых ласок его языка. Леодор медленно слизывал сироп, кончиком языка касаясь ее томной бусинки. Он крепко держал золотистые бедра дочери, когтями больших пальцев раздвигая края ее маленькой розовой ракушки. Лев улыбался и мурлыкал, орудуя языком, а львенка постанывала, запуская коготки в его гриву, мягко царапая там. К сладости сиропа добавилась манящая влага ее желания, и лев жадно зарылся носом в источник этих запахов и соблазнов, язык его чертил невидимые узоры, а тонкие кленовые струйки оставались на усах и подбородке. Он шире развел ее нижние лапки, согнув их в коленях, отчего тонкая впадинка ее нутра полностью открылась его хищному взору. Леодор и сам уже порыкивал от удовольствия, ощущая ее свежую юную плоть под языком, и его уставший за ночь стержень пульсировал в ножнах. Хвост Китнисс метался, свесившись со стола, она то закидывала мордочку, в вожделении закатывая глаза, то рассеянно глядела на отца как в тумане. Плоть ее казалась горячей, даже раскаленной, и Леодор удивлялся, что язык еще не болит от ожогов. – Уррр… мррр! – вместо слов с ее милых губ доносились вздохи вперемешку с урчанием и рычанием. Выгнув спину дугой, львенка машинально вонзила коготки в столешницу и сжала бедра на большой отцовской морде. Еще несколько крепких движений его языка, и Китнисс взвизгнула от оргазма и бессильно вытянулась на столе. Лев напоследок провел влажным носом по ее истомленному лону и довольно улыбнулся. – Ну вот, теперь можно и в школу, – пробасил он, утирая блестящие черные губы тыльной стороной лапы. Львенка приоткрыла глаза и глубоко выдохнула, все еще дрожа от мурашек. Очнувшись от сладких последствий отцовской любви, она соскользнула на пол, быстро натянула трусики, и со смешной серьезностью оправила домашний сарафанчик. – Негодяй! – довольно и совсем незлобно бросила Китнисс. – Мокрощелка, – довольно осклабился Леодор, наблюдая, как она слегка покачиваясь, уходит в душ. Пить кофе с привкусом ее влаги оказалось куда приятнее, чем просто пить кофе, – заключил Леодор, лениво листая новостную ленту в Фурбуке. В выборном штабе как всегда царило легкое уныние. Рейтинги не росли, а граждане Зверополиса были недовольны всем, начиная от налоговой политики и заканчивая реформами равных прав. Когда Леодор что-то делал, это тут же становилось предметом осуждения. Когда он чего-то не делал, его бездействие осуждали еще больше. – Минное поле, а не выборная гонка, – недовольно рыкнул он, бросая на стол газету. – Они требуют, чтобы маленькие звери могли играть в футбол с большими, а потом удивляются, откуда там столько травм. Какого хрена? – Желания толпы изменчивы, господин мэр, – проблеяла Барашкис, виновато поведя копытцами. – Этот тренд на равенство скоро кончится. – Да, но мы кончимся еще раньше, – Леодор откинулся в кресле, прижав ладони к морде. – Мы отстаем от других кандидатов на три пункта. Нам нельзя проиграть, Барашкис. Если мы проиграем, нам п… – Мы что-нибудь обязательно придумаем, господин Златогрив, – покорно покивала она. – Отдохните чуть-чуть, покушайте ягод. Лев в смятении проводил ее взглядом, и как только плюшевый белый пупончик секретаря скрылся за дверью, он достал из ящичка стола бутылку виски. – Ягоды-хуягоды, – пробормотал он, делая большой глоток, после чего закусил жменью синих ягод из хрустальной чаши. Обычно он чувствовал себя королем в своем просторном светлом кабинете мэра, но сейчас бегло оглянулся по сторонам, как воришка, и задумчиво почесал гриву. Утреннюю истому будто лапой смахнуло – тяжелые мысли навалились одна за другой. Если он проиграет – в него основательно вцепятся враги. Если в него вцепятся враги, они откопают активы его родственников в местных нефтяных фондах. Если они их откопают – ему конец. За панорамным окном жил своей жизнью Зверополис – большой, красивый, и полный его избирателей, количество которых с каждым днем убывало. Леодор ощутил вибрацию в кармане и недовольно сморщил нос, но когда достал смартфон, уши его подпрыгнули от радости, а большую морду тронула улыбка. «Как считаешь, не слишком по-шлюшески?» – гласило послание от Китнисс в Ватцапе, а под ним шла ее фотка из примерочной. Львенка позировала в роскошном черном лифчике и таких же кружевных трусиках на голом теле. Леодор ощутил, как все внизу стянуло приятной истомой, и невольно потянулся лапой к брюкам. «Еще» – коротко написал он. Китнисс прислала новую фотографию – на этот раз она позировала в белом комплекте, и тонкие шортики с кружевными бантами обольстительно обтягивали ее упругую попку и золотистые бедра. «Еще», – напечатал Леодор правой лапой, левой лаская себя под ослабленным поясом. «Какой ты ненасытный», – Китнисс прислала саркастичный смайлик, а минуту спустя новую порцию соблазна – на этот раз на ней были только домашние трусики с желтыми утятами на сером фоне. Леодор глухо рыкнул и капнул слюной на экран, приглядываясь к холмикам ее груди. Снова напечатать «еще» он не успел – стационарный телефон на столе противно заверещал. – Дурашкис? Чего тебе? – гаркнул он в трубку. – Господин мэр, у меня в приемной генеральный прокурор, он хочет встречи с вами. – Чего? – все возбуждение мигом слетело от этой новости, и Леодор выпрямился в кресле, комично округлив глаза. – Какого черта он здесь забыл? Я не назначал ему встречу. Он не уведомлял, – он зацепился за это, как за спасительную соломинку. – Кто так вообще поступает?! Пусть приходит через неделю! – Господин мэр, я все же рекомендовала бы его принять, – просительно промямлила Барашкис. – С хера ли? – Эм… Потому что это – ге-не-ра-льный про-ку-рор, – по слогам, как маленькому, пояснила Барашкис. Лев застонал, ероша гриву и усиленно размышляя. – Пусть заходит, – удрученно бросил он в трубку. Златогрив едва успел заправить рубашку и застегнуть брюки, когда дверь распахнулась, и белый мышонок неспешно зашел в его кабинет. – Господин мэр, – прокурор улыбнулся снизу и ловко забрался по ножке на стол. – Смотрю, ваш кабинет не предназначен для таких маленьких гостей, как я. – Всем не угодишь, что ж поделать, – нервно рассмеялся Златогрив, убирая с глаз долой документы, которые якобы изучал до его прихода. – Чем могу быть любезен? Может, виски? – Нет, спасибо, я не пью чаще раза в неделю. Тем более в обед, – мышь уселся на ластик и сложил на груди тонкие лапки. – Нервишки шалят перед выборами? – Все мы смертны, все чего-то да боимся, – патетически пробормотал Леодор, щуря глаза, чтобы разглядеть выражение крохотной мышьей мордахи. – Когда совесть чиста – бояться нечего, – вальяжно подхватил прокурор, равнодушно разглядывая кабинет мэра. – Я пришел с неформальным визитом, так что перейду сразу к делу. – Да. Времени у нас сейчас не то, чтобы много, – Леодор задумчиво почесал гриву и внутреннее усмехнулся, глядя на маленького но очень влиятельного мышонка в почти комичном твидовом костюме. – Мой отец говорил, что если в воздухе пахнет жареным, значит, дело касается нефти, – мышь отлаженным жестом открыл чемоданчик и извлек оттуда листки бумаги размером с подушечку на пальце Леодора. – Господин мэр, вы не находили ничего странного в том, что нефтеперерабатывающий сектор Зверополиса растет как никогда раньше, а частных инвесторов у него не прибавляется? – Честно сказать, я мало разбираюсь в таких вопросах, – дежурно ответил Леодор, ощущая, как от волнения поджался хвост. – Могу попросить моего советника разобраться, что там как с этими инвесторами. – Проще говоря – их нет, – мышь задумчиво покачал головой. – Мне стало интересно, отчего совет директоров не спешит продвигать позиции на бирже, пока я не наткнулся на это. Он протянул Златогриву маленький листок, и лев подхватил его двумя пальцами. – Боюсь, зрение у меня уже не то, что раньше, – хрипло заметил он. – Там есть несколько фамилий. Одна из них может показаться вам знакомой, – помог ему с выводами прокурор. – Любопытно, что единственный выгода-получатель во всем этом некий Джон Гладкогрив. Если не ошибаюсь, ваш кузен. – О, малыш Джонни, – Златогрив в смятении покачал головой. – Ну, надо же, и когда он только успел сунуться в этот бизнес. – Леодор, давайте не будем ломать комедию, – тон мышонка сменился, и лев даже наклонился над столом, пригвожденный его маленькими блестящими глазами. – Я на этом посту уже двадцать лет, и коррумпированных элементов за версту чую. – Это довольно грубо, я так считаю, – запричитал Леодор, машинально наливая себе новую порцию виски дрожащей лапой. – Бездоказательно. Разве я могу отвечать, что там мой кузен мутит? Мне не до этого. – Еще бы. Вам нужно всячески скрывать его долю, как и доли родственников вашей жены. Леодор залпом выпил и чуть не поперхнулся новой порцией синих ягод от холодного прокурорского тона. Несколько секунд они мерялись взглядами – растерянный лев и маленький суровый мышонок. – Ты сказал, что не хочешь ломать комедию, – Леодор провел лапами по морде, ощущая, как все вокруг потихоньку уплывает в туман. – Так и есть. – Хочешь в долю? – Ха! Еще чего, – мышь победно покачал головой и принялся ходить по столу. – Я думаю, мы можем избежать скандала, если признаем, что на втором сроке тебе делать нечего. И это будет моим первым условием – медленный, но верный отказ твоего штаба от гонки. Он продолжил перечислять, загибая маленькие пальцы. Леодор смотрел на него сквозь туман в сознании, и думал лишь о том, как это все смешно – это создание, что помещается в его кулаке что-то ему – МЭРУ и ЛЬВУ диктует, а он покорно слушает, и ничего не может сделать. Он думал о Китнисс, о доме, о своих банковских счетах, обо всем, что может потерять, и ощущал, как первобытная ярость закипает в груди. – В-четвертых, все украденные акции будут проданы в пользу благотворительных фондов, – продолжал мышонок, подойдя почти вплотную к его поникшей голове. – Господин мэр, вы меня внимательно слушаете? – саркастично изогнул он бровь. – Да… нет. Если честно, не очень внимательно. – Почему, если не секрет? – мышь бесстрашно усмехнулся, уперев лапы в бока. – Потому что пошел ты к черту, – с тихим рыком ответил Леодор, опустив пасть на его голову, и сжал клыки. Сквозь пульсирующий гул в ушах он услышал тонкий писк и хруст во рту, а потом горячая жидкость наполнила его пасть. Когда туман перед глазами рассеялся, он увидел обезглавленное мышье тело на столе, и медленно сглотнул. – Блядь, – пробормотал он, крепко прикладываясь к бутылке. – Блядь, – повторил он, в полном смятении пожирая остатки гостя. Леодор принялся кружить по кабинету, совершенно не понимая, где находится и что делать. Он машинально достал смартфон, затем вернул его в карман. Подошел к забрызганному кровью столу. Отошел от стола. Попробовал отдышаться, но получилось плохо. Кровь пульсировала в висках, звуки из коридора звучали глухо, будто сквозь беруши. Медленно, на плохо-слушающихся лапах он побрел сквозь коридор, невидящим взором разглядывая работников мэрии. Свежий уличный ветерок на миг вывел его из тонущего состояния. Заметив на парковке блестящий черный внедорожник, Златогрив бросился к нему. – Лео? – дремавший на заднем сидении начальник охраны вскинул уши и протер глаза. – Чего стряслось? – Патрик, у нас очень большие проблемы, – с пятой попытки прикуривая сигарету, пробормотал Леодор. – Я только что съел генерального прокурора Зверополиса.