Пятьдесят оттенков Златогрива

– Что ты сделал? – морда Патрика выразила весь спектр эмоций от удивления до недоверия. – Я съел генерального прокурора, – более спокойно повторил Леодор, и диковато поглядел на начальника охраны в зеркальце. – Это какой-то пранк? – А я похож на любителя пранков? – в отчаянии взревел лев. – Я не знаю, что на меня нашло. Он пришел, начал обвинять меня в том и сем, и я… я просто, блядь, взял и проглотил его. – Волчушки-блядушки, – пробормотал Патрик. – И где он сейчас? – А как ты думаешь?! – Леодор закашлялся дымом. – Мне пиздец. – Так, ладно, отставим панику, – сонливость с волка будто лапой стряхнуло, он приосанился на заднем сидении внедорожника, протер глаза. – Полагаю, прокурор зашел через главный ход? – Разумеется, – простонал Леодор. – Значит, все камеры зафиксировали его приход. Так. Сейчас ты докуришь и вернешься в свой кабинет, как ни в чем не бывало. Если кто-то спросит, скажи, что выходил по делам, а прокурор до сих пор сидит у тебя. Ты хотя бы запер кабинет перед уходом? По жалобному взгляду Леодора волк понял, что нет. – Тогда иди как можно быстрее, и жди моего звонка. – Что ты придумал? – Увидишь. Беги! Леодор, совсем как львенок подскочил на сидении, отпульнул окурок, и быстрым, но не слишком взволнованным, как он надеялся, шагом двинулся к фешенебельному административному небоскребу мэрии. На ватных лапах миновав всех своих подхалимов, аналитиков, копирайтеров и прочих помощников, он влетел в кабинет, запер дверь, и со вздохом опустился в кресло. – Блядь, – констатировал он, и вперил хмурый взор в пятна крови на столе. Худо-бедно ему удалось стереть их влажными салфетками. Лапы все еще дрожали, в голове стелился туман. Заметив несколько непрочитанных сообщений от Китнисс в Вацапе, он тупо уставился в телефон. Дочь сексуальненько позировала в разном белье, то делала хищную и коварную мордаху, то дурашливо показывала розовый язычок. Робкое эхо недавней страсти шевельнулось внутри, но тут же погасло, стоило Леодору подумать о том, что он совершил. Фотографии позирующей дочки были частью другой жизни, тревожной, но горячей, жизни, которая была до того, как он открыл пасть и съел генерального прокурора Зверополиса. – Что со мной, черт побери, – лев сильно провел лапами по морде и откинулся в своем удобном кресле. – Патрик что-нибудь придумает. Он лучший. Иначе и быть не может. Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжких мыслей, он принялся смотреть Гика и Волфи, но через пятнадцать минут понял, что не может даже сфокусироваться на экране. Когда в дверь кабинета постучали, Леодор аж подпрыгнул на месте, выронив смартфон. – Кто там? – надломлено осведомился он. – Охрана, сэр, – формально отозвался Патрик. – Входи, – лев бросился к двери, и быстро пустил волка внутрь. – Знакомься, новый прокурор, – с довольной ухмылкой изрек Патрик, распахивая плащ. Из-под его воротника на кресло выпрыгнул белый мышонок и выпрямился на глазах у опешившего Леодора. – Дарова, – басом поздоровался малыш. – Эээ, привет, – лев в замешательстве посмотрел на начальника охраны. – Кто это? – Наше спасение, – спокойно заявил Патрик. – Джерри, нагугли пока видосы с прокурором, послушай, как он звучит. – Не вопрос. – Что мы будем делать? – шепотом спросил Леодор у Патрика. – Ничего особенного, – волк вытянул лапы в гостевом кресле, открыл банку с газировкой. – Камеры зафиксировали, как прокурор пришел к тебе на прием. Сейчас мой друг переоденется, и потом выйдет, камеры зафиксируют, как он уйдет, – волк специально говорил медленно, с упором на отдельные слова. – Вот и всё. – Он не похож на прокурора. – На записях камер будет не разглядеть. Там и пятна на гепарде не всегда увидишь. Дай ему шанс, – Патрик подмигнул, и обратился к мышу. – Ну что, вжился в образ? – Не понимаю, о чем вы говорите, господа, – совсем другим голосом отозвался мышонок, и Леодор заметил, что тот успел переодеться в твидовый костюм, пока они беседовали. – Вау, – только и брякнул лев. – Он хороший артист, – Патрик открыл дверь и приглашающе кивнул своему другу. – Перед уходом скажи что-нибудь на ресепшене, типа «хорошего дня, мэм». – Заметано, – мышь серьезно кивнул и неспешно побрел по коридору. – Дальше я все сделаю сам, – Патрик похлопал Леодора по плечу. – Что от меня нужно? Волк едва заметно улыбнулся. – Двадцать пять кусков зелени, и чтобы ты сходил в туалет. – Дам тридцать без последнего пункта. – Увы, никак, – вздохнул волк, поправляя черный плащ. – И это… пока меня не будет, ты никого больше не ешь, ок? Китнисс досадливо кусала губу, все еще ожидая сообщений от папы, но Леодор не спешил с ответом. – Ну и ладно, – мурлыкнула она, пряча смартфон. Одноклассницы с завистью провожали её новенькую школьную форму глазами. Дурочки, знали бы вы какие красоты под этой клетчатой юбкой, – с превосходством думала Китнисс, ощущая, как горят от стыдливого предвкушения ушки. Впрочем, диктант быстро смахнул с нее ощущение собственной важности. – Бостонский бунт мышей… годы третьей войны львов и гиен… первый сенатор-ленивец, гррр, – хотелось зарычать во всю пасть от своей недалекости. Вокруг шуршали тестовые листы, учитель строго обходил класс, следя, чтобы никто не списывал. Телефоны по традиции сложили в одну корзину, так что оставался проверенный временем способ. Быстро и скомкано накарябав вопросы на маленьком листике, львенка свернула его в шарик и бросила на парту зебренка позади своей. Зеб незаметно притянул его копытцом, стрельнул на нее круглыми глазами за толстыми линзами очков. Если бы не его помощь, дочь мэра давно была бы в троечницах. Минут через пять зебренок вернул ей бумажку обратно. – Бунт мыш – 1773, 3я гиен-лев – 2008, сен-ленивец – Магнус, – Китнисс переписала все ответы, довольно подмигнула спасителю и, сама не понимая зачем, обольстительно облизала губы, а зебренок смущенно зарделся. На перемене она хотела подойти и поблагодарить Зеба лично, но тигренок и антилоп опередили ее. – Эй, какого хрена ты мне не помогал? – оскалился тигренок, прижав Зеба к стене лапой. – Да не успел, блин, в следующий раз помогу, – жалобно пролепетал черно-белый жеребенок. – Смотри у меня, залупа конская, – оскалился хищник, а антилоп выбил тетради и учебники из копыт пленника, отчего они рассыпались по полу. Зеб с привычным видом принялся собирать их с линолеума, и удивленно округлил глаза, когда увидел песчаные лапки, клетчатую юбку, и на миг мелькнувшие белые трусики с кружевами под ней. – Вот же мудаки, да? – хихикнула Китнисс, помогая ему собирать пожитки. – Хочешь, попрошу одного друга папы, он их проучит. – Ой, да не, не надо, – нервно усмехнулся Зеб. – Они просто разозлились… Кэш из себя такого альфача строит при всех, как будто кучу тигриц перетрахал, а сам наверно девственник, как и все. Ой, прости, ты же самочка… – Мррр, ничего страшного, – игриво подняла бровь львенка. – Значит, ты в этом разбираешься, да? В сексе. – Я много читал… Тоесть у меня опыта много, хе, – Зеб припал к стене под ее лукавым взором, смущенно встопорщил копытцем ровную черную гриву на шее. – Мне нравится тебе помогать, если честно, ты хорошая. – Идем, – Китнисс сама не поняла, что на нее нашло, но она быстро схватила его за копытце и повела прочь от класса. – Китти, куда мы? – удивленно и испуганно проблеял жеребенок. – Покажу кое-чего, – заговорщицки ухмыльнулась она, проталкивая его за белую дверь. – Это же туалет для самочек! – опешил Зеб. – Ага. У нас тут гораздо красивее и чище, да? Еще и лавандой пахнет. Чувствуй себя как дома. Она нырнула следом за ним в кабинку и закрыла дверь на щеколду. Зеб очень выразительно сглотнул, ощутив ее теплое дыхание на своем мягком черном носу. – Значит, ты у нас парень опытный, – промурлыкала львенка, медленно уложив лапки ему на плечи, и скользнула носиком по его бархатистой шее. – Ох, блин, – пролепетал жеребенок, неловко тронув копытцами ее бока. – Я не то, чтобы опытный, да… Ты знаешь, я один раз хотел поцеловать сестру в щеку… и, получилось как будто в губы… это почти настоящий поцелуй, да… – Почти поцелуй, – утробно повторила Китнисс, проводя носиком по его подбородку, и очень мило оскалила белые клыки. Она запустила когтистые лапки под его рубашку, затем нырнула под ремешок брюк, и зебренок весь поплыл, припав спиной к пластиковой стене кабинки. Что я делаю? – ошалело подумала Китнисс, массируя его немаленькие тяжелые яички в трусах одной лапой, и расстегивая ширинку другой. – Я с ума сошла. Однако стоило ей поднять глаза на довольную, хоть и испуганную мордочку Зеба, ее сомнения моментально улетучились. Он столько раз спасал ее от двоек, всегда был добрым и отзывчивым, очень хотелось его отблагодарить, дать преимущество перед более сильными и самоуверенными придурками из класса. Доброта должна поощряться, – легко и непринужденно заключила Китнисс, плавно стягивая его брюки и белье до колен. – Ну ни хрена себе, – тут же охнула она, когда массивный черный причиндал зебренка вывалился наружу. – И ты ЭТО все время носишь в штанах? – Тебе не нравится? – испуганно пролепетал Зеб. – Нет, вовсе нет, – чуточку нервно хихикнула Китнисс, поглаживая лапками длинное, толстое черное древко с мощным набалдашником. – Просто он такой большой… Ух, какой большой. Ты завидный парень, Зеб. – Ой, да ну скажешь, – треснул голос жеребнка. – А у тебя тоже большое, наверно… Тоесть нет, наоборот, маленькое. Изящное. Черт, что я несу, – он застонал. – Сейчас увидишь, – львенка легко избавилась от белья, и повесила кружевные трусики на крючок. – Как тебе такое, мррр? Маленькое или большое? – изогнула она бровь, и показала зубки, одновременно с этим приподняв подол юбки. – Охренеть, – челюсть жеребенка плавно опустилась, а копытца невольно потянулись к ее наготе. – Ты такая… – Потом расскажешь, – львенка убедила его замолчать коротким, но страстным поцелуем, после чего припала спиной к его груди, а внушительный орган жеребенка просунула между нижних лап, так чтобы его головка выглядывала спереди, а древко терлось о ее нежное лоно. – Их тоже можешь трогать, – промурлыкала Китнисс, расстегнув лифчик, и уложила копытца Зеба на свою небольшую упругую грудку. – Вау. – Столько впечатлений, да? – хихикнула она, поглаживая маслянистую плосковатую головку его члена подушечками пальцев. – Дааа, – таял жеребенок, массируя ее грудку, и вздрагивал каждый раз, когда коготки львенки щекотали его член. Китнисс плавно покачивалась, утробно урча, и ощущая, как влажнеет внизу, отчего древко жеребенка скользит мягче, и от его прикосновений внутри бегут горячие мурашки. Это были новые, волнующие ощущения, у нее еще не было никого кроме отца, и меньше всего она могла вообразить в роли партнера травоядного. Его тяжелые яички терлись о ягодицы львенки, и она улыбалась от такой щекотки. По размеру они были почти такие же, как у отца, но вот орган жеребенка был до смешного огромным для такого щуплого тела, и львенка даже не представляла, как он мог бы проникнуть в нее, ничего не повредив. Головка его члена начала влажнеть, а его вздохи стали быстрыми, горячими. – Китти, – прошептал он растроганно. – Ты такая хорошая. – Мррр, – с улыбкой отозвалась львенка, после чего обернулась, уселась на корточки перед его естеством и облизала губки. – Сейчас ты станешь еще опытнее. Вот это называется «миньет». Ее теплые черные губы сомкнулись на головке его члена, и жеребенок открыл рот от восторга, уложив копытца на ее песчаную макушку. – Китти, там кто-то есть, – испуганно пролепетал он, услышав шаги и голоса за пределами кабинки. – Наплевать, – фыркнула Китнисс, заглатывая его набалдашник, для чего пришлось открыть маленькую пасть до предела. Шершавый язычок львенки искристо пробежался по его голове, скользнул туда-сюда. Зеб покачивался, горячо выдыхая, жмурясь за толстыми очками. Какой он травянистый на вкус, – удивленно подумала Китнисс, слизывая влагу с его гладкой головки, и вместе с тем гладила его бархатистые черно-белые бедра. Он был совсем другим по ощущениям, чем отец, и львенку впервые осенило, что когда-то его предки были жертвами львиц. Она вспомнила иллюстрацию из взрослой книги, где троица древних львиц поглощала зебру. Одна из охотниц держала пленника за горло, вторая за бедро, а третья… Китнисс глубоко выдохнула, ощутив что-то новое, запретно-первобытное, и увидела, как слюнки капнули на кафельный пол. Третья охотница на той иллюстрации отгрызала жеребцу яйца. В этом не было какого-то злого символизма, гениталии добычи выступали как аперитив перед большим пиром. Черт, я мыслю как хищница, – стыдливо подумала львенка, с большим аппетитом облизывая и лаская член Зеба. – Мы уже совсем не те жестокие создания. Мы современны. Мы прогрессивны. Она медленно подняла блестящие глазки на мордочку Зеба. Едва встретив ее затуманенный страстью и голодом взгляд, жеребенок потешно охнул и сжал ее мордочку в копытцах. Фонтан его семени ударил в горло львицы с таким напором, что Китнисс взвыла и поспешила освободиться. Семя выплеснулось из ее пасти на пол, повисло на подбородке, скулах, шее. – Прости, – испуганно проблеял Зеб. – Всё… хорошо… – прокашлялась львенка, после чего, как пьяненькая, утерлась тыльной стороной лапы. – Вот это да. В тебе спермы, как йогурта в бутылке. – Хе. – Большой мальчик. – Китти… ты просто супер, – он растревожено опустился на корточки рядом с ней, раздобыл из кармана платочек и принялся вытирать с ее мордочки учиненный хаос. – Спасибо за то, что помогаешь, – промурлыкала львенка, ощущая, как последние искорки удовольствия бегут по загривку, и быстро обняла Зеба. – Только ты сильно не пались, что мы с тобой вот это всё… хорошо? – Конечно, – горячо заверил он, целуя ее ушки и лапки. Они дождались звонка на урок, и когда в коридоре наступила полная тишина, тихонько вынырнули наружу. Возле кабинета биологии топтались тигренок и антилоп. Китнисс прошла мимо них, высоко подняв носик, и встала перед дверью в кабинет, придумывая оправдание перед учителем. – Урок десять минут уже как идет, – фыркнул тигренок, лениво качая хвостом, и совсем не спеша внутрь. – Чему ты радуешься, задрот? Зеб спокойно подошел к нему, широко улыбнулся, и, застегнув верхнюю пуговицу рубашки, двинулся к двери, бросив на ходу: – Знаешь, может я и конская залупа, но в отличие от тебя я МУЖИК. У отца явно что-то не ладилось. Китнисс в замешательстве наблюдала, как тот быстро пролистывает каналы на большом плоском телевизоре. Он даже не стал смотреть любимый стенд-ап. – Пап, все хорошо? – живо поинтересовалась она, незаметно для мамы погладив его по колену. Леодор вздрогнул, и удивленно вскинул брови. – Да, да, всё замечательно. Восхитительно, – снова возвращаясь к пролистыванию каналов, отозвался он. – Коррупционные скандалы и расследования в новостном блоке «ЗверьТВ»… – зачитала ведущая на фоне пустыни. Леодор недовольно рыкнул и быстро переключил на другой канал. – Политика и этика несовместимы, или может быть компромисс, узнаем в сегодняшнем выпуске… – Да вы сговорились что ли, – поморщился лев, щелкая пультом. – Привет, это Нарвальный! – бодро вскинул ласту нарвал под большим заголовком «Сибирия 24». – Сегодня самое время поговорить о паразитах, но не обычных… – Да, блядь, – раздраженно буркнул Леодор, переключая на мультики. – Дорогой! – мягко пожурила его жена. – Прости, прости, – Леодор взлохматил загривок дочери лапищей и улыбнулся супруге. – Думаю, в школе она и не такое слышала. – Это не повод, чтобы злословить в доме, – львица подошла сзади и погладила его гриву. – Тебе надо отдохнуть, развеяться. Завтра будет шикарный приём в новом коттедже Пенгаузов. – Пенгаузы? – лев досадливо стрельнул глазами на Китнисс. – Ричард Пенгауз – федеральный казначей? – Был когда-то, а сейчас он возглавляет «FishBank», – с мечтательной улыбкой отозвалась львица, доставая лазанью из духовки. – Говорят, его приемы это просто нечто. Лучшее шампанское, миллион видов канапе, паназиатская кухня. – Звучит не так интересно, как газетные заголовки, – Леодор нахмурился, припоминая. – Насколько я понял, он перестает принимать наркотики только для того, чтобы до кого-нибудь домогаться. – Не он, а его сын, – веско поправила львица, подняв коготок. – Это да, он большой любитель, гхм, занырнуть под юбку. Китнисс улыбнулась, когда отец подмигнул ей, и будто невзначай скользнул кистью хвоста под подол ее сарафанчика. – Тем не менее, у него огромные связи в высшем обществе, так что даже сексуальные скандалы не слишком вредят, – патетично заключила львица, пробуя домашний соус на вкус. Сходи на прием, потрись там с потенциальными инвесторами, запусти коготки им в гривы. – Лишь бы ничего не подцепить там, – поморщился Златогрив, наблюдая как дочь покачивает когтистой лапкой. – Идти на прием к чуваку, чей сын не вылазит из секс-скандалов это просто… – он вдруг нахмурился, машинально разглядывая кисть хвоста Китнисс, и тихо закончил. – Это просто отличный план. Дочь вопросительно склонила мордаху, Леодор нервно облизал губы, и поднялся. – Зайди ко мне в кабинет, – тихо сказал он Китнисс на ушко. Львенка обнаружила его там через пять минут, с открытой бутылкой виски. Сидя в своем любимом кресле напротив камина, лев жестом пригласил ее сесть напротив. – Скажи, ты по-прежнему хочешь… перейти на новый уровень? Во всех смыслах. Китнисс решительно кивнула. – У меня есть план, и я надеюсь, что ты в нем посодействуешь, – мягко начал он, наливая ей виски с колой. Когда он договорил, львенка осушила второй бокал и несколько мгновений разглядывала его большую усталую морду в молчании. – Что ты скажешь? – Леодор наклонился к ней над столом, почти коснулся носом ее носика. – Я в деле, – задумчиво промурлыкала дочь, и глаза ее блеснули хитрецой. – Но я попрошу награду, и ты не посмеешь мне отказать. Лев коротко поцеловал ее в губы и вернулся в кресло. – Чего ты пожелаешь? – заинтриговано уточнил он, залпом допил виски. – Увидишь, – фыркнула львенка, элегантно перекидывая одну лапку на другую, и Леодор прикусил губу, заметив, что под ее сарафаном нет белья.