Would I Spend Forever Here?

Йен опустил голову на яркую зеленую траву и наблюдал, как пушистые белые облака плывут по неровному небу. Хоть оттенок был блестяще синим, он не сравнится с оттенком его глаз. Рыжий вздохнул, желая, чтобы мысли о нем растаяли и оставили его в покое. Каждый раз, когда Йен собирался перестать думать о короле, то обнаруживал, что образ Микки — это все, что он мог видеть. Йен всегда делал это — влюблялся в самых непрактичных людей. Как будто предпочтение мужчин было недостаточно проблематичным, так еще и его мазохистский ум заставил парня желать короля. Влюбленность, которую он испытывал к монарху, была обречена на провал, а Йен мог остаться одиноким до конца дней, как он и боялся. Он вздохнул и перевернулся на живот, скрестив руки под плечами, позволив влажным лезвиям росы щекотать его нос. Звук смеха заставил его глаза открыться, и он улыбнулся, когда увидел двух маленьких девочек с дикими кудрями, которые прыгали и крутились. Ленточки их цветочных венков развивались позади них. — Пошли, потанцуешь с нами, — кричала ему одна из девочек, в то время как другая застенчиво хихикала. — Но здесь же нет музыки, — сказал он с улыбкой. — Ты можешь спеть, — предложила девочка, взвизгнув, когда другая девушка потянула ее за волосы. Она ударила подругу по руке и начала преследовать ее, чтобы сделать это еще раз. Йен подтянулся, отряхивая штаны, и направился к ним: — Я не пою. — Но ты танцуешь? — спросила уходящая девочка, игриво исполняя реверанс, прежде чем протянуть ему руки. Он взял ее за руки и кивнул, начиная отталкивать их, а затем подтягивать, улыбаясь, когда он увидел радость на ее лице. Когда они танцевали, Йен вспоминал, как много раз делал то же самое со своей младшей сестрой, когда она была приблизительно такого же возраста. Трудно было быть так далеко от остальной части семьи и страны, но моменты счастья, такие как этот, делали все немного легче. — Я Мэри, а это — Элизабет, — сказала девочка, когда он развернул ее. — А как тебя зовут? — Йен, — ответил он, подняв и покрутив ее в воздухе, после чего она взвизгнула от восторга. — Ты не отсюда, — заявила девочка, фактически обнимая его шею, когда он поднимал ее. — Нет, не отсюда, — подтвердил рыжий. — Я из Ирландии. Ты когда-нибудь была там? — Я никогда не была вдали от замка, — ответила она, надув губы. — Там красиво? — Прекрасно, — ответил Йен, к ужасу девочки опуская ее на землю. Она поставила свои ноги поверх его, пока они качались. — Будешь моим парнем, Йен? — спросила девочка, глядя на него, пока утреннее солнце целовало кончик ее носа. — Да, Мэри, я буду, — сказал рыжий с усмешкой, поправляя ее цветочный венок, который криво лежал на голове. — Но теперь я думаю, что обязан танец Элизабет. Она кивнула и махнула своей робкой подруге. Как только Йен и Элизабет начали двигаться к звуку ветра, шелестящего сквозь листья деревьев, их прервали. — Йен, мне нужно с тобой поговорить, — сказал Лип, приближаясь к брату. — Прогуляйся со мной. — Тебе придется подождать, пока мы с Элизабет не закончим танец, — ответил он, сладко улыбаясь, когда румянец пополз по бледным щекам девочки. — Это важно, — призвал Лип, его тон был искренним. — Я найду тебя позже, хорошо? — извинился Йен, отпустив Элизабет, которая кивнула в знак согласия. Он помахал на прощание Мэри, которая ответила щебетаньем: — Пока, парень! — Парень, да? — спросил Лип с ухмылкой, когда они направились к замку. — Что я могу сказать? Маленькие леди любят меня, — он усмехнулся. — Что происходит? Фрэнк успел кого-то взбесить и навлек беду на свою задницу? — Еще нет, — ответил Лип. — Может скоро, — он прочистил горло. — Слушай, я проебался, мужик. Йен остановился и сузил глаза на своего брата: — Что ты сделал? — Ты сказал проститутке, что очень религиозен и бережешь себя до брака… — начал кудрявый, нервно потирая шею. — Да, и? — спросил рыжий, смутившись, почему это было большим делом. — Я вроде как сказал ей, что нихера подобного, — сказал Лип, съежившись в собственном признании. — Зачем, блять, ты это сделал?! — закричал Йен, широко раскрыв глаза. — Она спросила меня, менее ли я религиозен, чем ты, и я сказал, что никто из нас не благочестивый, — объяснил он. — Я не думал ясно, ее сиськи были идеальными. — Мне похуй насколько идеальными были ее сиськи! — рыжий сделал паузу и понизил голос до сурового шепота. — Что, если она заподозрила? Она — шлюха короля, Лип, — он покачал головой. — Она, блять, расскажет ему. — Он выглядел довольно круто на банкете, верно? — предположил Лип, зная, что это был слабый аргумент. — Он известный тиран, — начал со вздохом Йен, почувствовав легкое головокружение. Он присел на корточки и потер голову, прежде чем взглянуть на брата, — и я уверен, что он не будет любезно относиться к содомиту. Черт, я мертв. Ты, блять, убил меня. — Успокойся, — настаивал Лип, опустившись на колени рядом с Йеном, чтобы он мог положил руку ему на плечо. — Мы с этим разберемся, хорошо? Я пойду, найду девушку ... поговорю с ней. — Это сделает ситуацию еще дерьмовее, — упрекнул рыжий. — Ну, может быть, скажешь ей, что у тебя просто не было настроения, но есть сейчас. Ты заверишь ее, что тебе нравится извращенное дерьмо с завязанными глазами, а затем, когда она не будет видеть, я нападу и трахну ее. — Нападешь? — спросил Йен, приподнимая бровь и криво усмехаясь. — Нападу, — подтвердил кудрявый. — Я все исправлю. — Что ты исправляешь? — спросил знакомый голос. — И почему вы на земле? Оба подняли взгляд, чтобы увидеть, как их отец парит над ними. — Как-будто этот день не может быть еще хуже, — рявкнул Йен. Лип похлопал его по спине, снова заверяя, что они разберутся со всем, а затем встал и повернулся, чтобы подтянуть Йена за руки, на что рыжий издал драматичный стон. — Как прошла встреча с королем и его советом? — спросил он у отца. — Это было ужасно, — сказал Фрэнк, потирая лоб, словно пытался стереть память. — Почему? — отозвался Йен, удивленный поведением отца. — Его Величество чертовски сумасшедший, — прошептал Фрэнк, широко раскрыв глаза. — Что ты имеешь в виду? — спросил Лип. — Он был классным, когда мы разговаривали с ним прошлым вечером. — Опять ты и твое «он крутой» дерьмо, — ответил Йен, закатывая глаза. — Что он сделал? — с опаской спросил он отца. — Один из его советников показывал ему карту деревень, пострадавших от голода, и попытался обсудить торговые варианты с Ирландией и Францией. Пока король смотрел на карту, советник попытался ее убрать, возможно, чтобы объяснить что-то более тщательно, но я не уверен. Король взбесился. Он вскочил и прихлопнул грудь парня к столу, зажал руку ему за спину, чтобы держать его так, вытащил свой кинжал и направил его через руку парня. Он кровоточил повсюду, и никто даже не моргнул. Наверное, король делает много такого дерьма, — Фрэнк вздохнул, нервно сжимая руки. — Все, что я знаю, это то, что останусь на его хорошей стороне. Йен слышал, как его сердце билось в ушах, когда тревога пульсировала по телу, избивая его кровь на пути к конечностям. Он почувствовал, как его руки и ноги начали дрожать, а грудь сжалась. Рыжий попытался сделать глубокий вдох, рисуя в своей голове образ скал, прося спокойную обстановку, чтобы та успокоила его тревожные мысли. Он всегда пытался справиться со стрессом, но сейчас обнаружил, что его ум спирально подходит к худшему сценарию большинства исходов этой ситуации. Независимо от того, насколько любезным король казался накануне, слухи о его темной стороне были правдой, и Йен обнаружил, что переходит от страха до ужаса. В попытке утешить своего брата, Лип мягко погладил его по спине, но вздохнул, когда Йен оттолкнул его руку. Как только Йен собрался вернуться в свои палаты, чтобы убраться от отца и брата, к ним подошел Томас: — Прекрасный день, не так ли? — поприветствовал он, легко улыбаясь людям, которые все были в разных состояниях паники. — Да, эм, погода замечательная, — согласилась Лип, пытаясь скрыть свою озабоченность, откинув голову назад, хотя он чувствовал всё, кроме расслабленности. — Идеальная погода для охоты, — сказал Томас, снова посмотрев на Йена, который быстро отвел взгляд. — Вот почему король хотел бы, чтобы вы присоединились к нему на утиной охоте завтра утром, — его глаза были направлены прямо на рыжего. — Только я, или…? — попытался прояснить Лип и привлечь внимание со стороны брата. — Ты, — подтвердил Томас, прежде чем повернуться к рыжему, — и особенно Йен, — рыжий почувствовал, как его ноги начали трястись, но он не хотел падать на землю. Король, блять, собирался убить его. — Я предполагаю, что это только для молодых парней? — спросил Фрэнк, щелкая языком. — Ваши предположения верны, — ответил с вежливой усмешкой Томас, прежде чем направил свое следующее заявление братьям. — Мы отправляемся на рассвете. Будем ожидать вас на конюшнях с первым криком петуха, — Йен и Лип оба кивнули. — Король очень хочет посмотреть, как вы ездите на лошадях. — Оба моих мальчика — чрезвычайно умелые наездники, — хвастался Фрэнк. — Я сам их учил. — Приятно слышать, — ответил Томас с ухмылкой. — Значит, до завтра? — его глаза опять сверлили Йена, заставляя рыжего извиваться под его взглядом. — До завтра, — подтвердил Лип, чувствуя, как маленькие волосы на задней части шеи начали вставать от страха. Как только Томаса не было видно, Йен поджал губы, сжал кулак и тяжело ударил им по лицу брата. — Это за что, черт возьми?! — вскрикнул Фрэнк, когда Йен ушел, а Лип начал удерживать свою пульсирующую щеку. — Я заслужил это, — позвал он брата. — Заслужил хуже, — закричал Йен в ответ, подняв средний палец для акцента. Когда он на шатких ногах вернулся в свои покои, то попытался понять, что значили обременяющие взгляды Томаса. Хоть рыжий и был уверен, что целью охоты было убить его, там, казалось, было что-то еще, как будто Томас говорил шифром, а Йен должен был понять, на что тот намекал. Все, в чем Йен был убежден, было то, что король попросил его компанию в своей поездке для того, чтобы убить его. Он лег на кровать и смотрел в потолок, проклиная день, когда он согласился присоединиться к Фрэнку в этом «приключении». Он должен был остаться в Голуэи с Фионой, Дебби и Карлом. Его не было всего-то в течение недели, и теперь он никогда не вернется. Нахуй Липа и его большой рот. Нахуй шлюху и ее рот тоже. Нахуй его сердце за желание мужчин, и нахуй его член за то, что он хочет короля, который собирался, блять, убить его. Нахуй все.