***
Драган проводил каникулы в обществе семьи, и суета вокруг вызывала только раздражение. Огромное количество родственников с детства означало не только большее количество подарков на праздники, но и множество людей, которые постоянно толкались дома. Нет, людское общество его обычно радовало — с детства Драган обладал лидерскими качествами и привык ко всеобщему вниманию. Правда, с некоторых пор его больше тянуло к компании друзей, которыми он с легкостью обзавелся в Дурмстранге. Отец всегда говорил о своих школьных годах с ностальгией, хранил все колдографии молодости, продолжая поддерживать контакт со школьными друзьями и даже некоторыми преподавателями. Молодым людям свойственно некоторое снисхождение в отношении родителей и их устаревших взглядов, но в случае Драгана всё было ровным счетом наоборот. Он полностью принимал взгляды отца (не из соображений уважения к старшим и субординации) и разделял их. Дурмстранг позволил Драгану развивать таланты, которыми он был награждён — сильный ловкий парень преуспевал в боевой магии и защите от темных искусств, укреплял тело во время тренировок и играл в квиддич на позиции защитника. В профессиональный спорт он не рвался: с детства восхищаясь отцом, который служил в аврорате, Драган мечтал о том, чтобы ловить опасных преступников, рискуя своей жизнью. Не то чтобы он горел мыслью о защите слабых людей — ощущение собственного превосходства мешало проникнуться к ним искренним сочувствием. Мать, которая работала в области восстановления и исцеления жертв чёрной магии, искренне верила в то, что сын хочет стать спасителем униженных и оскорбленных. Драган не разуверял ее, хотя на самом деле его влекли к подобной профессии риск и опасность. А униженные и оскорбленные — слишком уж жалкое зрелище, ошибки природы по сути своей. По счастью, подобные люди не вращались в окружении Драгана. Впрочем, одно исключение имелось. — Интересно, Красотка до ночи будет в библиотеке сидеть? Борик усмехнулся, толкнув Драгана в бок острым локтем. Борик, а если без сокращений — Борислав — отличался острым языком, а еще умел играть на гитаре, срывая бурные аплодисменты у магглов. Когда его спрашивали, зачем подобное умение чистокровному магу, отвечал, что соблазнять нужно в соответствии со вкусами жертв. Демонстрация боевой магии насмерть перепугает далёких от волшебства барышень, а мучиться с чистокровными зазнобами не больно-то и хотелось. Слишком уж они недотроги. — Воронцов-то уехал, — хмуро отозвался Драган, впиваясь в паренька жадным взглядом, — Конечно, будет. Вдруг кто-нибудь нападет и лишит чести. Парни разразились хохотом, а Драган уткнулся в книгу, не видя ни строчки. Пока они обменивались остротами по поводу неземной тоски и томлению Красотки, который ждет, когда вернется из поездки любовь всей его жизни, Драган давился злостью. Он думал о том, что паренёк и впрямь тоскует по Воронцову. Злился Драган и на Красотку, и на ход собственных мыслей. В какой-то момент ему стало не наплевать на чувства униженного и разве что не опущенного парня, который ошибочно родился не в женском теле. Когда? Да он и сам понятия не имел. Ещё в прошлом году Драган, не обремененный подобными мыслями, отпускал меткие реплики в адрес Красотки, который краснел, как девушка. Драган не бил его, конечно нет. Некоторые ученики доходили до того, что рвали на Красотке одежду и заставляли бегать по школе. До этого Драган не опускался. То есть, он презирал слабость парня, не способного даже попытаться защитить себя, но находил недостойным распускать руки в отношении такого хлюпика. Да и ему самому стало бы противно после подобного. Других такие сантименты не трогали, поэтому Красотку дружно высмеивали и угощали шуточными тумаками. В этом году всё изменилось. — Красотке не стыдно принимать защиту этого чокнутого русского, — насмешливо сказал Ратмир, один из самых ярых недоброжелателей Воронцова. — А может быть, ему даже нравится? Драган быстро спрятал лицо за книгой, боясь выдать свои чувства. Нравится, нравится. Точно нравится. Он-то видел сияющий взгляд Красотки после всех рыцарских побед Воронцова. Красотка краснел и смущенно улыбался, как девчонка, мать его. Драган всё это видел, потому что наблюдал издалека, испытывая бессильное бешенство. До появления Воронцова он не придавал значения внешности парня, несмотря на его красноречивое прозвище. Когда вся школа заговорила о том, что появилась сладкая парочка, Драган начал приглядываться. Поведение Красотки вызывало отвращение и одновременно завораживало. Он же был парнем, но смотрел на другого парня, как влюбленная девица! Девица, черт побери. С алыми губками бантиком, ясными глазками, бледной кожей и субтильной фигурой. Да даже на фоне далеко не крупного Воронцова Красотка выглядел, как куколка. Яростные мысли завладели Драганом. Его приводили в бешенство шутки по поводу этой парочки. Сколько можно? Он не хотел смотреть в их сторону, но смотрел. Не на Воронцова, нет. Он-то представлял собой более-менее нормальную составляющую тандема. Может, Красотка ему платит за покровительство тем или иным образом? Скорее всего, так и есть. На лице Драгана кривилась усмешка, когда он представлял себе подобное. Да, мать его, ещё и представлял. Всё началось с идиотского сна, навеянного тем случаем, когда Воронцову пришлось поднимать свою… подружку с пола. Красотку обидели, подножку подставили, и девочка не могла подняться без помощи. После этого, правда, не обошлось без сотрясений мозга у виновников, но черт с этим. Воронцов думал, что никого поблизости нет, а Драган из-за угла видел, как без помощи левитации русский заботливо удерживает руки на талии Красотки. После этого Драгану приснился сон с участием вишневых губ, темных блестящих волос и… твою мать, в этом сне Красотка благодарил за заступничество его. Так благодарил, что по пробуждению Драган увидел, что кончил во сне. Тогда-то он и понял, что пропал. На каникулах он попробовал отвлечься. Поддался чарам одной назойливой особы, которая уже давно пыталась заманить его в постель. Она была настолько опытной, что Драгану не верилось, что всем постельным чудесам дамочка научилась исключительно в обществе мужа. Да и, в сущности, ему было наплевать. Одним из существенных плюсов было сходство с Красоткой — та же фарфоровая кожа, большие серые глаза и рот шлюхи. Он трахал её так, что кровать чуть не сломалась, оставил на тонких запястьях синяки, а на шее укусы. Это должно было помочь, но по возвращению в школу стало ещё хуже. Что-то изменилось в отношениях Красотки и Воронцова. Многозначительность во взглядах? Впечатление, будто они вдвоём отделились от целого мира? Кто-то пошутил по поводу того, что свадьба не за горами, но Драгану было вовсе не смешно. Никто не замечал творящееся между этими двумя, просто Драган наблюдал внимательно, а от того, что видел, хотелось выть. А потом Воронцов уехал, и тогда Драган понял: сейчас или никогда.***
Как ни странно, я ощущал себя в относительной безопасности. Не лез на рожон и держался от остальных подальше, конечно. Много времени проводил в библиотеке, записался на дополнительные занятия по травологии, к которой питал слабость. Прошло четыре дня со времени отъезда Феликса, а я тосковал так, словно не видел его около года. Наверное, я отвык от одиночества. Нападки… Да, конечно, за мной вслед летели шуточки. Теперь, правда, они чаще касались моей дружбы с Феликсом. Острили по поводу нежных чувств, но я мысленно смеялся, они ведь не подозревали, насколько правы. Даже хорошо, что нас окружают все эти скандальные сплетни — Феликс же обещал, что продолжение будет. Я толком не представлял продолжение: то есть знал, конечно, что может быть между парнями, но в основном не думал о большем, чем поцелуи и прикосновения. Воспоминания о последних поцелуях вызывали мечтательную улыбку даже на уроках. Погруженный в свои мысли я не слишком обращал внимание на происходящее вокруг и не реагировал на попытки задеть. Что мне за дело до всех этих оскорблений? Впрочем, когда вечером на четвертый день отсутствия Феликса кто-то подбежал ко мне сзади и ухватил за плечо, я, естественно, вернулся в грубую реальность. — Что… Что ты делаешь? — спросил я, когда неизвестный резко развернул меня лицом к себе. Уставился на одного из старшекурсников. Обидчиков у меня много, оскорбления однообразные, поэтому помню я далеко не всех, но загонщика школьной квиддичной команды по имени Драган все же узнал и удивился. Он тоже время от времени прохаживался на мой счёт, но шуточки давно уже стерлись из моей памяти: в какой-то момент приобретаешь иммунитет к оскорблениям и перестаешь с надрывом реагировать на каждое высказывание. — Ты не откликался, — странным тоном сказал он, — разговор есть. Чем дальше, тем удивительнее. Обратился не по прозвищу. Поговорить хочет. Только вид какой-то запыхавшийся. Даже дикий. — О чём? – удивленно спросил я. — Не здесь, — коротко сказал он и, продолжая удерживать за плечо, потащил в ближайшую комнату так стремительно, что я даже не успел возразить. Запер дверь и резко выпустил меня из рук. Я глянул на дверь за его спиной, но он встал напротив и загородил вид. — Ну…я слушаю, — сказал я, всё еще не понимая, что происходит. Стычек с Феликсом у него не было. Если так подумать…. В этом году он даже ко мне не приближался. Занимался своим квиддичем и боевой магией. Так, какого чёрта? Лицо у него было напряжённое, как будто боролся с какими-то чувствами. Я недоумевал, но по опыту общения с такими здоровяками понимал, что тут лучше не торопить. Пусть созревает, оформляет медленно доходившую в мозгах мысль. — Я… знаю ваш секрет, — наконец выдал он, — Чем вы там занимаетесь. Вскинул бровь. Воззрился на него. Заклинания втайне от директора? Проведал об испытаниях на живом человеке? Но какое ему дело? — Не понимаю, о чём ты, — я пожал плечами, садясь на парту. Мне было очень неприятно от того, что крупный парень навис надо мной: в отличие от Феликса, он не внушал чувство безопасности. К тому же, таким образом я сохраню безразличный вид. Не знал, что ему было надо. — Я не об этом, — мрачно сказал Драган, взирая на меня инквизиторским взглядом, что вкупе с темными глазами создавало несколько пугающее впечатление. — А о ваших нежных отношениях. Поглядел на него с немалым удивлением. Неслыханно глупое поведение. Вся школа шутила насчет нашего… романа. Теперь загонщик заманивал меня в пустой класс, чтобы обсудить давно не свежую остроту, и делал это наедине — что-то здесь нечисто. Красоваться тут не перед кем. Я сам понимал, насколько нелепо это предположение. А ведь он действительно знал. Да, эта мысль пришла быстро. — Да вся школа знает, — равнодушно сказал я. — А ещё я жду ребенка, и мы скоро поженимся. Он как-то порывисто выдохнул, приблизился ко мне. Мне это совсем не понравилось, но сидячая поза имеет свои минусы — элегантно соскользнуть с парты, не выдавая напряжение, не удастся. — Чихать на школьные сплетни. Ты же действительно в него влюблен, как девчонка, — выплюнул он. — Если я всем расскажу как есть, представляешь, что будет? Я не совсем понимал, что происходит, но постепенно до меня дошло, что парень к чему-то клонил. Хотел чего-то. Информацию о Феликсе, например. Или чтобы я себя унизил ради сохранения тайны. — Да все и так это обсуждают, — с каким-то странным спокойствием сказал я. У меня было такое впечатление, будто я говорил не с человеком, а с роботом. Причем со сломанным. Машина вроде бы функционировала, но явно со сбоями. — Слушай, Красотка, если я говорю, что могу всем доказать, то значит могу, — взорвался он. — Ну… хорошо. Я верю в то, что ты можешь доказать, — ай молодец, хорошая собачка, вот тебе сахарок. — От меня-то ты чего хочешь? Отрицать, в принципе, не имело смысла. Да и святая уверенность в ораторских способностях у парня зашкаливала. Наверное, нужно было просто сделать вид, что я был готов на всё, чтобы он не разгласил тайну. Окажусь от него подальше и до возвращения Феликса буду обходить за три версты. — Хочу… — он тяжело дышал, по лбу стекли капли пота, будто он только что занимался физическими нагрузками, — хочу, чтобы ты сделал то, что ты ему делаешь в обмен на защиту. Тогда я никому не скажу. — Что?! Посмотрел на него, пытаясь переварить то, что только что услышал. Сделать то, что в обмен на защиту… По мнению этого парня, я занимался с Феликсом непотребствами, чтобы обрести протекцию? Если продолжить логическую цепочку, он хотел, чтобы я сделал что-то подобное с ним. Глядел на него в искреннем шоке. Затем услышал звук расстегивающейся молнии. Осознал, что он расстегивал штаны. — Ты же уже как девчонка, — говорит он, — Сам посуди. Воронцов защищает твою честь, ты его удовлетворяешь. Возьмешь в рот не у него, а у меня во имя вашей великой тайны. Я не стану никому о вас рассказывать. Слово чести. — Я… Ощутил, как жар разлился по лицу. У меня просто не было слов. — Да что ты ломаешься? Смог ради защиты – сможешь и для сохранения тайны, — убеждал он. Убеждал… да, в его голосе одновременно и угроза, и мольба, парня едва не трясло, а до меня начало доходить. Всё плохо. Очень плохо.***
Не то что бы Драган планировал что-то определённое. Увидел Красотку в коридоре. Окликнул. Парень проигнорировал его, продолжая идти, как шел. Пришлось догнать, и грубо ухватив за плечо, развернуть к себе. Судя по ошеломлённому лицу, мысли Красотки гуляли где-то далеко. Драган сделал вдох-выдох, чтобы успокоиться и сказал, что хочет поговорить, хотя, оказавшись в непосредственной близости от паренька, хотел совершенно другого. От Красотки пахло молоком и медом, что вызывало желание наклониться и вдохнуть сладкий аромат полной грудью. Но не здесь. Не посреди коридора. Пришлось затащить в пустующую комнату, куда, судя по обилию пыли, никто не заглядывал даже для уборки. Там уже пришлось с сожалением выпустить из рук жертву. Ну, не жертву. В конечном итоге, он просто хотел поговорить. О чём поговорить? Красотка недоуменно смотрел на Драгана снизу вверх, что болезненным образом напоминало о Воронцове и их весёлых отношениях. Да, он видимо привык глядеть на парней с беспомощным видом и доводить тем самым до безумия. Впрочем, быстро отступил, увеличив между ними дистанцию, и изящно опустился на парту, свесив ноги. Взгляд его устремился куда-то через плечо Драгана. На дверь смотрит, догадался Драган, поспешив встать так, чтобы закрыть путь для побега. Нужно же побеседовать с парнем. Только что ему сказать? Чувства и эмоции разрывали Драгана на части. То хотелось узнать, как Красотке удаётся вызывать чувства, которые нормальный парень должен испытывать к девчонкам: колдовство же, не иначе! — то подмывало с оскорбительной усмешкой осведомиться о том, как давно он берёт в рот у Воронцова, и насколько тому это нравится. Хотя подобная сценка с участием Воронцова вызывала непреодолимое желание всадить последнему в зубы. Красотка же ещё сидел на этой грёбаной парте, такой хрупкий и беззащитный… Сгрести бы его, сжать в руках так, чтобы кости затрещали… Покрыть укусами тонкую шею, заставив по-девичьи стонать, смять сопротивление жадным поцелуем и предложить взять под защиту. Вместо Воронцова. Впрочем, от собственной мысли Драгана передёрнуло. Что за бред, в самом деле. Воронцову нужно такое общество, потому что он никому нахрен не сдался. Драгану же этот лицемерный хлюпик, проститутка мужского пола — не товарищ. Пусть разок сделает то, что ему хорошо удается, и этого хватит. Драган успокоится, когда увидит, что Красотка готов опуститься на колени ради того, чтобы… сохранить тайну. Гениальная идея. Он знает тайну и в обмен на молчание требует… В общем, с этого Драган и начал. Только беседа не задалась с самого начала. Поганец с невинным видом заявил, что понятия не имеет, о чем идет речь. Пришлось, едва не скрипя зубами, пояснять. Красотка мастерски притворялся, но Драган точно знал, как обстоят дела, и готов был упорствовать на своём до последнего. Взгляды-то влюбленные не подделаешь, жесты, говорящие о близости. Другие думают, что шутки шутят, а на самом деле правы. Драган убеждать умеет, он всем докажет, и тогда эту сладкую парочку ждет ад. Красотка сомневался в том, что Драган сможет, и выглядел по-прежнему удивленным. Не понимал, к чему ведётся разговор. Драган предпочел бы, чтобы Красотка облегчил задачу. Уже ведь продавал себя в обмен на услуги. Чего же не мог догадаться? Пришлось самому, что делало ситуацию какой-то неприятной, но останавливаться было поздно. Расстегнул брюки, а шокированный вид Красотки и приоткрывшиеся губы почему-то вызвали болезненное возбуждение. Ну вот. Сам виноват. Вызвал реакцию — должен помочь с ней справиться. Всё справедливо. Но в глазах парня был такой шок, словно он ни с чем подобным не сталкивался. Драган отмел подобную мысль в сторону. С чего бы еще Воронцову с ним возиться, обхаживать как барышню? Да и в чем, собственно, проблема? Герой не узнает, если дело в чувствах. — Я не стану, — с шокированной стыдливостью сказал Красотка. — Ты что, с ума сошел? — Воронцову верность хранишь? Да брось, — Драгана несло. Он расхаживал из стороны в сторону, не мог успокоиться. Ну, подумаешь, какие нежности. Парень ломался, хотя казалось бы. Хотелось избавить его от этого неприступного вида, притянуть к себе, почувствовать горячие губы между ног, пропустить пальцы сквозь темные блестящие волосы… — Как будто сложно встать на колени и сделать то, что делают все шлюхи, — недоступность объекта вызывала беспомощную злость, оскорбление сорвалось с легкостью. — Я не шлюха, — сказал Красотка, — и убеждать меня тебе отсосать — бессмысленно. Драган машинально отвесил ему затрещину после слова «убеждать», потому что он никогда еще не уговаривал ни одну подстилку, особенно мужского пола. Красотка вскрикнул, голова склонилась набок, на щеке расплылся красный след. И вот уже вид не такой гордый и самодовольный. — Будешь делать? — зарычал Драган, хватая паренька за плечи и тряся изо всех сил. Тот упорно мотал головой, в глазах стояли слезы, но губы упрямо сжаты, словно его насильно трахнуть в рот собрались. Возможно, одного удара было мало, чтобы переубедить? На Красотку одна за другой обрушивались затрещины, а на попытки оттолкнуть Драган и внимания не обращал. Возбуждение уже дошло до предела, а толку нет, и остался только один путь. Одежду на своей жертве Драган разорвал с легкостью — силы придали и желание, и злость. Красотка пытался вырваться, конечно. Умудрился оцарапать щеку Драгана, за что получил хороший удар по губам и со всхлипом накренился, ударившись головой об парту. Впрочем, на парте он надолго не задержался — Драган стянул его на пол и навалился сверху, не забыв стащить брюки. Кажется, Красотка начал плакать, но в тот момент Драган был слишком возбужден, чтобы полностью осознавать происходящее. С парнями у него, конечно, ничего не было, но чисто теоретически он знал, что куда совать. Правда, ничего дельного не получалось — только толкался болезненно стоящим членом в тугое отверстие, а войти не мог. Сквозь пелену желания вспомнил, что с женщинами проще, потому что там влажно, а тут такое невозможно. С трудом вспомнил нужное заклинание, и тогда что-то получилось. Красотка давился рыданиями под Драганом, его сбивчивые мольбы вызывали раздражение, а после очередной затрещины он, наконец-то, заткнулся. Драган ворвался в тесное тело резким толчком и уже не сдерживался, двигаясь упрямыми яростными рывками, доходя до предела. Кончил с хриплым стоном и вспышкой перед глазами, после чего обмяк. Под ним уже никто не двигался, ничего не просил и не плакал. Драган приподнялся, чтобы проверить, не умер ли паршивец, но нет, дышал. Лицо было перепачкано кровью, которая текла из разбитого носа, под глазом синяк, и в целом это напоминало жуткую маску. Драган вышел из узкого тела и поднялся. Увидел кровь, стекающую по бедрам своей жертвы, и передернулся. Он ещё не успел осознать, что сделал, но понял, что нужно поскорее уходить. Бросил взгляд на лежащее на полу тело. Красотка не шевелился. Нужно было бы отнести его в больничное крыло. Так думала хорошая половина Драгана, а вторая говорила, что этот дурак сам напросился, нужно было соглашаться по доброй воле, а потом сам сопротивлялся, сам виноват, и неужели ты хочешь проблемы из-за этого дерьма, лучше уходить, пока кто-то не увидел. Вторая половина победила, и Драган ушел. Он старался не думать о том, что сделал. Избегая общества товарищей, понесся в душ смыть с себя следы преступления. Голос рассудка пытался вставить слово. Рационализировать произошедшее. Так случилось. Это был несчастный случай. Ошибка. Голос заткнулся, когда его перебил другой. Жестокий, суровый и не принимающий оправданий. Этот голос очень похож на голос отца. Он редко появлялся в сознании Драгана. Это совесть. «Нет никакого несчастного случая, Драган, — сказала она, — ты жестоко избил и изнасиловал беззащитного мальчика». На это нечего ответить, но он сбивчиво лепетал что-то о том, что пойдёт к своей жертве. Что он объяснит. Что всё будет хорошо. Ночью он не мог уснуть и метался в постели, пока ему не предложили прекратить дрочить. После этого Драган лежал на спине неподвижно, на грудь навалилась вековая тяжесть и он ощущал себя, словно в гробу. На завтрак он вышел, едва осознавая себя, а посреди завтрака директор объявил внеплановое собрание. Взгляд Драгана метался по сторонам в поисках его жертвы, но, конечно, Красотка не мог здесь быть. Он был в беспамятстве, и ходить сейчас вряд ли мог. Скорее всего, в больничном крыле. «Если его нашли. — припомнила Совесть. — Ты оставил паренька валяться в пустом классе. А он возьми и умри от потери крови». Хотелось взвыть и ринуться на поиски, но пришлось тащиться на собрание, чтобы не вызвать подозрения. «Ну конечно, своя-то шкурка должна остаться целой». Черт бы побрал хренового директора с его долбаным собранием. Обсуждать будет какую-нибудь чушь. Лицо скорбное. Видимо туалеты засрали, не убрав за собой. Мудак… — Хочу сообщить вам прискорбное известие, — объявил директор, и от его слов веяло похоронами. — Сегодня ночью в пустом классе был обнаружен… Сердце Драгана ухнуло вниз. Он же был жив. Точно был жив. Неужели, неужели… — …после попытки покончить с собой, — продолжил директор, — Я не ожидаю от виновника признания, а Александр имя не называет. Мне жаль, что я не могу принудительно напоить его Веритасерумом. Так или иначе, после случившегося я не могу удерживать его в стенах этой школы. Я искренне надеюсь, что человек, который это сделал, не останется безнаказанным. «Это о тебе, Драган». «Я знаю, знаю, знаю…»