В объятиях щупалец

За неделю Лианейн вполне привыкла завтракать вечером, привыкла к полумраку и даже почти привыкла к излишней заботе, в которой Эш утопил ее, словно боялся, что она передумает заводить маленьких Эштенов и сбежит. Только вот девушка никуда сбегать и не собиралась! Ее кудрявую головушку все чаще навещала мысль, что было бы совсем неплохо остаться здесь навсегда. Просто навсегда: засыпать и просыпаться с этим чудесным созданием, вместе с ним готовить блинчики, слушать цикад за обедом и гулять ночью по их крошечному садику, взявшись за руки, плюнув на весь остальной мир, считавший ее избранника мерзостью и уродством. Лиа и сама не поняла как, но это существо стало самым родным и самым близким, с которым можно поделиться любым секретом и даже драться подушками, хотя драться с ним не так уж и интересно, ведь он всегда проигрывает и сдается на милость грозной воительницы. А вот мучить его щекоткой, да так, чтобы все щупалки дрожали, было действительно здорово. — Нет-т! Хва-а-атит! Аха-ха-ха, — Эштен почти упал сверху на осмелевшую девушку, что вместо предварительных ласк применила безжалостную щекотку и сама хихикала в этот момент, не обращая внимания на конечности, опутывающие ее обнаженные ноги. — Что? Я не знаю, что мне делать с руками. Куда их деть-то? — А кто-то еще хвастался, что прочел 34 любовных романа! — Эш улыбнулся, уже не стесняясь показывать акульи зубки, а потом еще бережно скользнул одним щупом по щеке, убирая озорную кудряшку, отчего Лианейн довольно зажмурилась. — Там на поцелуях и заканчивалось все, — Лианейн театрально надула губки . — Более взрослые книги мне папа читать не разрешал. Поэтому я и не знаю… разных нюансов. Лишь общие моменты. — Просто не думайте об этом, — посоветовал Эш, наклоняясь ближе, заглядывая в изумрудные, чуть удивленные глазки своей проказницы. Ее каштановые локоны рассыпались по подушкам, обрамляя счастливую и озорную мордашку, без которой арига жизни уже не представлял. — Даже не пытайся меня связывать, как в прошлый раз! — предупредила Лиа серьезным тоном, будто могла оказать сопротивление чудищу, нависшему сверху, оплетая ее ножки. Да и в темной спальне Эштена ведь больше никого и нет, кто поможет, если что-то плохое взбредет в его голову? Лиа вновь полностью в чужой власти, как и в прошлый раз, сама на это вызвалась добровольно. Ну, просто из-за любопытства, а не из-за чего-нибудь еще. Конечно же, это не желание вовсе, какие могут быть желания по отношению к этим гибким и длинным щупальцам, таким нежным и таким неумолимым одновременно? — Простите, — монстр замер, и его отростки тоже застыли, больше не пытаясь оплести голени. — Просто… я… я должен быть уверен, что не наврежу вам. И что вы сами себе не навредите… Лиа вздохнула. Бороться с упрямством избранника было совершенно бесполезно. Нет, она пыталась, естественно, начав с малого — хотела отучить его выкать. И вот, по прошествии целой недели девушка уже не исправляет Эша, когда он обращается к ней как к королеве! Если бы в Орене проводился конкурс на звание «Самый упрямый представитель искусственной расы», то он точно занял бы первое место. — Ладно, опутывай… что с тобой сделаешь, — наигранно вздохнула бывшая аристократка и улыбнулась по-доброму, отдаваясь полностью ощущениям, пробивавшимся сквозь окружающий мрак. Странно, слушая спокойное и уверенное дыхание, быстрое постукивание сразу двух сердец и тихое шуршание одеял, на которых копошились отростки, она больше не чувствовала и капельки страха. Все, что осталось в этом мире, поглощенном ночью, — сладкий трепет, окружающий, кажется, со всех сторон. Он окутывал, гладил, едва касаясь, оплетал щиколотки и запястья, отчего внутри разгоралось нечто волшебное. Лиа, когда ее сковали живые цепи, умудрилась погладить один из щупов кончиками пальцев, прежде чем превратиться в обездвиженную марионетку своего любимого кукловода. Лианейн, войдя во вкус, расслабившись, насколько это было возможно, плавилась и растворялась, как льдинка на жарком солнце под осторожными ласками Эштена, скользившего по изгибам ее тела. Если бы Лиа могла, то подалась бы вперед, однако монстр держал ее крепко, но бережно, упиваясь тихими вздохами. Вздохами, становившимися все громче, особенно когда одно из щупалец пристроилось у самого лона, дабы ритмично тереться о лепестки, вжимаясь все сильнее, пока они не стали влажными настолько, что смущенная малышка зажмурилась. Но уже через пару минут постыдной пытки, она широко и удивленно распахнула глаза, инстинктивно задергавшись в своих оковах, весьма безуспешно, разумеется. — Эш! Т-ты… не надо! Что ты… Не туда же… Больно же будет! — сбивчиво и испуганно протараторила Лиа, продолжая жалкие попытки выбраться из объятий. Но все тщетно, тот самый отросток, которому досталось так много ее соков, прямо сейчас дразнил ее в том месте, какое приличные девушки мужьям никогда не отдают на растерзание. И как дразнил! Вжимался все сильнее, проворачиваясь, почти ввинчиваясь в сжатое кольцо мышц, норовя забраться все глубже. — Все хорошо… будет приятно, я обещаю. Не надо бояться, — Эштен успокаивал ее мягким и в то же время стальным голосом, давая понять — от нового удовольствия бедняжка не отвертится, как бы ни возражала и ни билась в его объятиях. — Эш, я тебя… Я тебя… потом защекочу насмерть! — Лианейн только обрушила на своего любовника страшные угрозы, как громко пискнула и сжалась, ровно в тот момент, когда внутрь ворвался один из отростков, точнее, деликатно вполз, пусть и раздвинув узкие стенки, но уж точно не вредя им. Девушка в секунду замерла, удивленно хлопая глазками и становясь все алее и алее. Хотя, казалось, дальше краснеть просто некуда. — Все… все равно не надо туда… ведь… ну, Эш… — она почти хныкала, еще подергиваясь, что никак не мешало щупальцу изучать ее внутри. Это было запредельно странно, жарко, стыдно и слегка неприятно, но уж точно не так ужасно, как прошло бы с обычным мужчиной. И самое жуткое — чем сильнее Лиа трепыхалась в стальных и нежных путах, тем жарче становилось внутри и тем громче хотелось стонать в такт движениям коварного отростка, что ритмично двигался в ее теле. — Я тебя нена… — обиженно выпалила Лианейн и, проглотив фразу, прикусила губу в тот момент, когда сразу два щупа нагло вжались в ее самое сокровенное и желанное местечко. Ее раскаленные мысли так и мелькали одна за другой от этой сладкой пытки: «Ведь это же шутка, да? Так много! Разве столько отростков поместится? Да, они изящные, проворные… повторяют каждый изгиб… И почему-то, когда одновременно вжимаются все сильнее — дыхание перехватывает, а разум заволакивает неуёмная и почти животная страсть, но все равно… Страшно». Лиа в ужасе представила, как еще немножко, еще одна бесконечная секунда, и они ворвутся внутрь, возможно, быстро и грубо. Только от подобных мыслей вместо вопля ужаса с ее приоткрытых губ слетел долгий и громкий стон. Девушка сама себя испугалась, испугалась своих желаний, бурлящих внутри, подобно лаве, и откуда они вообще могли взяться в юной леди, которую воспитывали в строгости? Щупальца толкнулись действительно внезапно, но осторожно и бережно, обрекая Лиа дрожать всем тельцем, принимая их. — Все хорошо, расслабься, моя девочка, — прошептал Эштен, робко и торопливо целуя горевшие щеки. «Хоть не выкает сейчас», — мелькнуло в кудрявой головушке дочери банкира, прежде чем она провалилась в какое-то безумие, когда все щупальца разом, синхронно, взялись за нее. Они терлись через тонкую перегородку, и пленница почти всхлипывала в данные секунды, набирали быстрый темп и сразу же переходили на более спокойный. Те, что терзали ее лоно, постоянно скручивались в тугой жгут и расцеплялись прямо внутри, растягивая и нежно мучая самые чувствительные точки. На очередном таком фокусе Лиа, не выдержав, истошно завопила, забившись в сладком и всепоглощающем блаженстве, что осколками рая просто засыпало ее всю, пронзило до самого основания. И это мгновение, самое громкое и заветное, Эш позволил себе разделить с любимой, прижавшись всем телом и весьма невинно целуя губы, смакуя каждую ее судорогу и вкус неразборчивого шепота, в котором проскальзывало его имя. Ненормальное, неестественное и абсолютное наслаждение, поглотившее Лианейн до кончиков пальцев, плавно перетекло в самые обычные объятия. Или совсем не плавно? На самом деле, она не могла четко ответить на этот вопрос, ибо кое-какие эпизоды просто не отпечатались в ее памяти. Все, что Лиа знала, — ее маленькое помешательство закончилось и теперь можно просто отдыхать в руках и щупальцах любимого, что укутал ее нагое тело в одно из одеял и прижал к себе. Сквозь вязкую звенящую черноту постепенно стали просачиваться слова, и бывшая аристократка даже поняла их смысл, вглядываясь в огромные встревоженные глаза монстра, горевшие сейчас лишь для нее. — Лиа, Лиа, что с тобой? — Эштен почти уже за плечи тряс свою возлюбленную, пытаясь до нее докричаться. — Да… все… хорошо, — Лиа потянулась, как довольный котенок, и сразу же уткнулась мордашкой в шею Эштена, обвивая ее ослабшими ручками-прутиками, — так хорошо… еще никогда не было… Ты такой хороший… — ее звонкий и пьяный голосок немного успокоил монстра и даже оба его сердца, колотившиеся совсем недавно неистово быстро, сменили темп на более спокойный. Лиа разрешила себе не думать о проблемах и бедах, она маленьким счастливым комочком нежилась в самых желанных и заботливых объятиях на свете, балансируя между грезами и реальностью, растворяясь в этом прекраснейшем мгновении безмятежности, покоя и искреннего тепла… Чудеснейшем из мгновений, которое ничто в мире не может испортить. Эш стоически терпел, боролся с собой, как мог, вступил в десятки внутренних монологов, но, как выяснилось, одолеть столь сильного врага, вроде собственного панического страха, он был не в силах. Сначала он тихонько щупальцами дотронулся до ступней девушки, на что она, хихикнув, вяло отпихнула их. Да, ножки были теплыми, и все ее тело — тоже, но, не смотря на все это, монстр просто не мог не задать один единственный вопрос: — Вам не холодно? — довольно тихо. Как бы невзначай спросил Эштен. Вот только Лианейн втянула побольше воздуха и приподнялась, грозно встряхнув кудряшками. — Нет, Эш, мне не холодно! В твоем доме тепло, сухо и уютно! А даже если я и замерзну, то просто закутаюсь в плед!!! — начала она громко, неистово... обиженно. — Меня уже порядком нервирует эта твоя забота, я уже ненавижу ее! — Простите, — только и смог прошептать в ответ Эштен, сжимаясь всем телом в жалкий клубок. — Такой момент испортил, — насупилась Лиа, юркнув обратно, — и ведь каждый день ко мне пристаешь с этими дурацкими вопросами! Каждый! — Я знаю, что я надоедаю, просто… просто я очень боюсь, что вы замерзнете, — монстр отвел взгляд в сторону. — Боги, ну мы же выяснили уже, что это невозможно, в принципе! — Лиа театрально закатила глаза, а потом коварно пробежалась кончиками пальцев по темно-бирюзовой груди, будто грозилась прибегнуть к ужаснейшей из пыток — щекотке! — Рассказывай, с чего ты вообще все это взял. Рассказывай или защекочу! Эштен осторожно поймал шаловливую ручку и убрал ее со своего тела, давая понять — разговор предстоит серьезный. Разговор, пугающий до кончиков щупов, и разговор — неизбежный. Ведь если все сегодня и обойдется, то на следующий день малышка закатит настоящую истерику на самый ненавистный вопрос, который мучает Эштена почти постоянно. — Я родился в пещере у небольшой речки рядом с какой-то глухой деревенькой, — голос Эштана и так не подарок, а сейчас он был еще тише и пробивался сквозь мрак как-то отрешенно, даже зловеще…