Действующие роли

      Свадебный костюм был жемчужно-серебряным, из плотного шёлка. К нему прилагались жемчужные запонки и заколка для галстука, тоже с крупной жемчужиной. Он знал: Квентин будет в синем, под цвет его глаз. Бальный зал Президентского дворца был убран в той же гамме: синее, жемчужно-серое, белое. Темно-малиновые розы вносили в убранство ноту хорошо продуманного диссонанса.       Марион снова присел перед зеркалом, вгляделся в бледное лицо. Так ли он хорош собой, как привык считать? Может быть, эти все поклонники, критики, режиссёры и репортеры - эти лживые и расчётливые существа просто лгали ему? В угоду его известности, в желании за его счёт попасть в луч прожектора, появиться на первых страницах хроники?.. И вправду ничего особенного. Глаза как глаза, губы как губы. Слишком длинные ноги, слишком худощавое тело. Тело подростка, выросшего слишком быстро. Всю жизнь – строжайшая диета, чтобы можно было сыграть любую роль, подобрать любой костюм. И вот, дождался. Вот эта роль, самая сложная. И играет он её хорошо. Даже блестяще. Хочется выглядеть по возможности привлекательно, но двести с чем-то человек будут глядеть на него сегодня, не считая репортеров и фотографов. И никто из них не должен догадаться, что перед ними Марион Эстер. А значит, нужно продолжать играть всё ту же роль. Для развития характера у него достаточно времени. Вся жизнь.       Только вот зачем ему это? Теперь уже неясно.       После сорвавшегося похода на балет что-то изменилось в нем. А вернее, в его отношении к Квентину. Жених больше не казался ему серьёзным мальчиком из хорошей семьи, которого хочется взлохматить. Слишком легко этот мальчик обидел беззащитного омегу, и слишком острой оказалась обида. Да, его костюм не был верхом элегантности, но зачем же так-то? Так даже сослуживцу не скажешь, не то что жениху.       Отчего-то вспомнился наряд, состоявший лишь из чёрных перьев и синих стразов, который для него смастерили для фотосессии к новой коллекции парфюмерии Бижу. Называлась коллекция "Черный Лебедь". Весь город был обклеен плакатами с этими снимками, с каждой витрины глядели на прохожих пронзительно-синие глаза, глядели горделиво и печально. Наследный принц Калерата Альмар ап Истан прислал ему тогда гарнитур: точную копию того, что использовался для снимков, только из сапфиров чистейшей воды. Марион хотел вернуть немыслимый подарок, но в последний момент решил посоветоваться с калератским послом. Оказалось, возвращение подарка было бы страшным оскорблением. Посол помог актеру сочинить благодарственное письмо, полное витиеватых заверений в признательности и уважении... Что сказал бы Квентин, если бы узнал, кто скрывается под маской тихого и незаметного омеги?       В последний раз коснулся кисточкой носа. Вышел в гостиную, где ждали его дальние родственники, приехавшие на свадьбу из Аурики. Из дома одного из них шесть месяцев назад забрал его Квентин. Каждый из этих милых омег и достойных альф знал: с сыном Мелона Барбера был скандал. Может быть, даже кто-нибудь из них догадывался, какой именно. Рано или поздно все откроется. Марион не видел больше смысла в придуманной им истории. Но любую роль нужно играть до конца. До ручки, до титров, до нервного тика в уголке губ. – Ну, что ты, деточка! – подкатил пухлый дядюшка. – Что ты так волнуешься. Вы такая красивая пара. Все просто влюбятся в вас!       Марион очень в этом сомневался.       Когда долгожданный жених явился за ним, Марион не поднял глаз. Это было горько и неправильно. Свадьба бывает один раз в жизни. Жених на ней должен быть жемчужиной, а не маской, скрывающей маску.       Карета, украшенная лентами и цветами, подвезла их к ратуше. На крыльце толпились репортеры, поблёскивали на солнце объективы камер. Марион опустил голову, сцепил зубы и крепко сжал губы, отчего линия его лица изменилась.       В зале с витражами и высокими колоннами их ждали Хранитель Света и сам мэр столицы. Церемония получилась красивой и короткой. Губы жениха, нет уже супруга, коснувшиеся его губ, были холодны и мертвы. Чья это свадьба? Его или придуманного им омеги? Чью роль он играет и зачем? Ведь другой свадьбы больше не будет, не будет брошенных под ноги цветов, кавалькады автомобилей от ратуши до президентского дворца, радостного и светлого Вальса новобрачных. Танцевал Квентин хорошо. Он все делал так: хорошо и совершенно бездушно. Вероятно, таким же окажется и в постели: хорошо отлаженной элегантной машиной. Сам Марион вопреки скандальной репутации имел опыт сравнительно небольшой, но зато интересный и разнообразный...       Звучали тосты, на специальном столе громоздились красиво завёрнутые подарки. Продолжались танцы. Подавали изысканные блюда и драгоценные вина. И с каждым словом, с каждым танцем и с каждым глотком вина все больше казалось Мариону, что это свадьба вовсе не его, а какого-то другого омеги, незнакомого и, может быть, даже не живого.       Наконец, все закончилось. Вернее, закончилось для них, праздник для гостей продолжался. В полном молчании приехали молодые супруги домой. Так же молча поднялись по лестнице. Там Марион остановился, поднял глаза на супруга. И увидел в них только усталость. Но роль ещё не закончилась. Он заставил себя поднять руку, коснуться кончиками пальцев гладкой щеки, не заметить быстрой гримасы. Спросить с лёгким придыханием: – Пойдём ко мне или к тебе? – Зачем? – Квентин отступил на шаг, уходя от его прикосновения. – Разве у тебя сейчас эструс? – Нет... – удивился Марион. – Подождём, когда будет. Ведь в это время вероятность беременности возрастает в разы.       Слезы полились ещё в душе. Марион смывал с себя всю грязь и ложь этого дня, и бесконечную усталость, и обиду, а слезы все текли, сжимая грудь до боли. Закутавшись в одеяло, он набрал номер Дебс, впервые за несколько месяцев. Друг ответил. – Д-е-е-ебс! – заревел Марион почти в голос. – Я вышел замуж! Сегодня! Ну почему ты не приехал! – Ты что, солнце, я же на съемках! А ты что, ревешь? Опять накидался?       Пришлось объяснить ему, что он вовсе не пьян, и проблема не в этом. А может быть, как раз в этом. Марион рассказал ему все: о несостоявшемся походе в театр, о мелком хамстве прислуги, о первой брачной ночи. О том, что супруг несмотря ни на что все же нравится ему. А может быть, уже и не нравится, какая теперь разница? – Ты представляешь, – шмыгал носом Марион, – так и сказал: эструс! Ну какой дебил называет течку таким словом? – Слушай, забей, а? – перебил друг. – Приезжай! Ну ладно, будь замужем. Или разведись, кого это ебёт? Главное, приезжай. Тут такое без тебя творится, хоть в цирк иди работать. Я уже про ту ковбойскую песню без слов не говорю, она и с твоим участием была та ещё картина маслом. А вот ту бодягу, где двое раздолбаев на спор научили уличного омежку манерам, а потом влюбились в него, эту реально слили. А жалко, там могло выйти забавно. Знаешь, кого взяли на твою роль? Софина. – Да ну? Он же кукла! Его можно только показывать, заставить его играть невозможно, – удивился Марион, у которого от возмущения даже слезы иссякли. – А я тебе что говорю? Шайлендер, который одного из этих альф играет, прямо воет в голос. По пятьдесят дублей каждая сцена. Я им даже говорю: "Давайте я сыграю, хуже не будет". Так Шай в ответ: "Не-а, я тебя боюсь, ты меня через бедро бросишь". А ещё был такой случай: кто-то Софи в сценарий подсунул пару страниц текста из "Красной зари". Знаешь, где: "За что мы дерёмся, братья? За детей своих и омег..." Всякое такое. Он это все выучил и в следующей сцене давай это толкать. Ему режиссёр говорит: "Ты что, совсем уже ебанулся?" А тот: "Да вот у меня в сценарии..." Конечно, к тому времени уже эти страницы убрали. Короче, режиссера водой отливали. Потом он с осветителями пил в трейлере и говорил, что любая овца безмозглая... – А кто там режиссёр? Стах Новак? – Да, он! Забойный чудак, на площадке закуски всё время подают, даже пиво. Но тоже – раненный в голову боец. Не соскучишься. С ним такое случилось: показывал он одну сцену и взял да засунул руку в стакан...       Марион плакал, и смеялся, и чувствовал, как постепенно возвращается к нему жизнь. И на очередное "приезжай" ответил вполне спокойно и даже с улыбкой: – Нет, Дебс. Моя роль ещё не сыграна. Я ещё повоюю.       Без связей и покровительства, без знаний и опыта, без копейки в кармане он покорил Старвуд. Неужели он не справится с одним альфой?