На берегу неба...

— Чёрт, так будет быстрее, — переставая указывать куда мне идти и просто подхватывая меня на руки, заявляет он. — Голова, да, всё. Ты на первом сидении, рядом с водителем, — захлопывая дверь, объясняет он. Машина заводится и я чувствую, как мы двигаемся с места. — Джуль, возьми, — он протягивает мне что-то и я тут же сжимаю это руками. Ощупываю и осознаю, что это мобильник. — Восстановил твой, я знаю, что сейчас он тебе ни к чему, но… — Спасибо тебе, — шепчу я, складывая ручки у себя на коленях. — И… твоя мама звонила много раз… у меня вылетело это из головы… — Что? Ты сказал ей? — восклицаю я, услышав эту новость. — Боюсь, что это был твой отец. Я не брал трубку. Просто поговори с ней, ладно? — он быстро набирает номер, так как я слышу звук работающих клавиш. — Держи, вот тут, — снова получаю телефон и осторожно прикладываю его к уху. Гудки и вот он заветный голос. — Джульетта, как ты могла не рассказать матери, что находишься в больнице? Я сейчас же вылетаю к тебе, ты слышишь меня? — Мам, всё хорошо, честное слово, — неожиданно мне становится так стыдно за то, что я вру ей, ведь всё совсем не прекрасно. Чувствую, как авто останавливается, и сразу же ощущаю прикосновение диминой руки к моей. — Но твой отец сказал, что ты в больнице, что у тебя какие-то серьезные проблемы со зрением. Не дай Бог ты врешь мне! — Нам пора, мам. Всё действительно хорошо, — бубню я, стараясь хоть как-то отвязаться от нее и убедить в моем полном здравии. — Доча, с кем ты? Куда ты опаздываешь? Объясни мне хоть что-то. — Мам, хватит уже. Всё круто. Я со своим любимым человеком. Мы приехали на съемки и знаешь немного опаздываем. — Я рада это слышать. Звони мне. Иначе я начну узнавать всё от твоего папы, — я передаю мобильник с просьбой сбросить вызов. — Все нормально? — сильнее сжимая мне руку, спрашивает он. Киваю ему, показывая, что готова выйти. Он обходит тачку, так как дверь захлопывается и открывается снова, но уже над моим правым ухом. — Я позову Мишу, она будет с тобой сегодня, присмотрит так сказать, хорошо? — Да, — отвечаю я, хватаясь за шею певца, чтобы легче выбраться отсюда. — Мы уже в павильоне, держись за мою руку, — направляя меня, говорит он. — Здравствуйте, — снова отпуская мою руку и здороваясь с кем-то, приветствует кого-то он. — Привет, Дим. Давай позже поболтаем, — слышу голос Александра Борисовича и тут же радуюсь тому, что смогла узнать его. — Дима, — ох, этот голос. Разве ему не надо сначала зайти в гримерную, прежде чем общаться с ней? — Рад видеть, — он снова отпускает меня, чтобы поздороваться с Пелагеей. — Как твои дела? Слышала про твою подружку, это так грустно, — жаль, что я не могу ей врезать. Это было бы прекрасно. — Как ты себя чувствуешь? — она явно обращается ко мне, поэтому Дима сильнее сжимает мою руку, тут же резко отпуская ее. — Радуюсь тому, что не могу видеть тебя, — знаю, что это резко, но ее поведение ко мне действительно неоправданно. Смех Димы веселит меня и я тоже улыбаюсь. — Какая ты милашка, — интересно, как она сегодня выглядит? Ее волосы прямые или кудрявые? Какой на ней наряд? В чем одет Дима? Как это тяжело. Всю жизнь быть зрячей, а теперь перестать видеть. — Мы опаздываем, Поль, — Дима радует меня этой фразой и мы тут же сворачиваем в гримерку, чему я несказанно рада. — Мы ушли с линии фронта, — шутливо произносит он, усаживая меня на диван. В дверь начинают стучаться и Дима тут же рассказывает мне кто там. Сначала заходит стилистка Ксюша, после менеджер Миша и все заканчивается вошедшим модератором, приказывающим отправиться на съемки. — С тобой будет Миша, ты помнишь ее, — он отпускает меня, передавая в руки девушке. Вспоминаю образ яркой блондинки, которая во всем помогает Диме, как прекрасно, что я могу хотя бы представить себе ее. — Привет, зай. Я посажу тебя рядом с Аксютой, знаешь, напротив наставников. Буду рядом, проси, если что-нибудь будет нужно, — ее голос такой мягкий, добрый, она кажется мне прекрасным человеком, хоть я и частенько ошибаюсь в людях. Шоу проходит довольно странно, так как все ведут себя слишком тихо, ибо продюсер часто повышает голос на них после громких монологов Градского. *** Эта неделя была самой длинной в моей жизни. Мы никогда не задумываемся о трагедиях, о катастрофах. Нам кажется, что все это обойдет нас, что к нам это не относится, но это не так. Мы тоже люди. С нами может случиться что угодно. Главное — жить каждой минутой, ценить каждую секунду нашей недолгой жизни. — Сейчас я снимаю бинт, но ты зажмурь глаза, иначе свет может сжечь зрачки, ладно? — киваю, ощущая холодные перчатки врача на своем лице. — Всё. Можешь открыть. Яркий свет лампы снова ослепляет меня, но вскоре я привыкаю и вижу перед собой пожилого мужчину, осматриваюсь и тут же нахожу Диму. Он с улыбкой смотрит на меня и я отвечаю ему. — Дима, — шепчу я, как он тут же подлетает и крепко обнимает меня, поднимая вверх. — Я могу тебя видеть, я вижу тебя, Дим, — чувствую как на глазах наворачиваются слезы радости. Как повседневно это для нас — видеть, но мы не понимаем, какие же мы на самом деле счастливые. Какой дар мы носим с собой каждый день. — Не забывайте мазать шрамы и будем надеяться, что все заживет, — приказывает врач, что-то судорожно записывая в медицинскую карточку. Мы выходим из кабинета и я перестаю скрывать свою радость, буквально нападая на певца, тут же целуя его в губы. Хватаюсь за его шею, вожу руками по его спине, продолжая касаться его губ. — Я скучал по тебе такой, — заявляет он, оглядываясь по сторонам в поисках чего-то. — Не хочу сразу пугать тебя, но ты должна увидеть, — выдавливает он, подводя меня к огромному зеркалу в холле больницы. Сердце начинает бешено биться, когда я вижу свое отражение. Я будто вышла из фильма ужасов. Мое лицо полностью сожжено. Не осталось ничего живого, ни одной клеточки. Боже. — И тебе не противно видеть меня? — удаляясь от зеркала, спрашиваю я, снова разочаровываясь. — С ума сошла? Что за глупые вопросы? — приобнимая меня за талию вопросом на вопрос отвечает он. — Это ужасно, — проговариваю я, цепляясь за его руку. — Это не навсегда. Ведь главное, что ты видишь, — он прав. Это действительно самое важное сегодня. Я снова вижу. Разве что-то другое имеет значение?