Сведенные судьбой

Тетушка Ратри уже второй час колдовала над кольцом Ягори, но чем дольше украшение было вне досягаемости девушки, тем хуже ей становилось. В ушах немилосердно шумело, голова кружилась, а по всему телу резко разлилась такая неимоверная слабость, что Ягори казалось, что она вот-вот лишится чувств. Головокружение усиливалось. В глазах темнело. Девушка понимала, что не в силах контролировать это странное состояние к которому к тому же присоединился невесть откуда взявшийся ужас, липкой, всепоглощающей волной накрывший ее с головой. Казалось, во всем мире остался только этот ужас, застилающий глаза, окутывающий, сжигающий изнутри липкий страх, появившийся без причины и парализовавший сознание девушки, до которой с трудом, точно сквозь толщу воды, долетали чьи-то голоса. Ей что-то говорили, но Ягори не слышала слов, не понимала смысла сказанного, утопая в липком, бездонном болоте ужаса... — Ягори, слышишь меня? Ягори! Девушка, к которой постепенно начало возвращаться восприятие действительности, кивнула, с удивлением ощутив, что в горле немилосердно першит, а по щекам катятся горячие слезы. Несколько минут она молча сидела, содрогаясь всем телом, а потом глухо спросила у сидящей рядом Лачи: — Что произошло? — А ты не помнишь? — изумилась цыганка. — Нет, — поморщилась Ягори, чувствуя малоприятную звенящую пустоту в голове. — В тебя точно бес вселился, — покачала головой собеседница. — Кричала, точно обезумевшая, рвалась к де Сагару. Знаешь, никогда бы не подумала, что у тебя такой громоподобный голос! А он-то каков гусь! Явился с королевскими мушкетерами в табор, тебя забрать хотел! Еле отбили тебя у него. Больше не сунется, соколик! — Я ничего не помню... — простонала ошарашенная девушка. — Только этот животный, неконтролируемый страх... — Ну еще бы,— хмыкнула молчавшая доселе Ратри. — После такого-то мощного приворота... — Чего? — не поняла Ягори. — На кольцо твое был сделан сильнейший любовный приворот, золотая. Этот де Сагар тебе еще что-нибудь дарил? — Куклу и книги, — задумчиво произнесла девушка, — но фолианты сейчас у моей кузины, я еще даже в руки их не брала. — Твое счастье, что не брала, — хмыкнула шувани*. — Тетушка Ратри, ты думаешь, что на книгах... — начала было Ягори и осеклась. Пожилая цыганка мрачно кивнула: — И на книгах, и на игрушке. — Камилла... — в ужасе прошептала девушка. — Твоей кузине ничего не грозит: приворот сделан только на тебя, золотая. Остальным заговоренная книга вреда не принесет. — Но... зачем ему меня привораживать?! — запоздало изумилась Ягори, до которой только сейчас начал доходить смысл происходящего. — Чтобы затуманить тебе сознание, сделать тебя покорной марионеткой и увезти. Забрать с собой якобы по твоей воле, которой, на деле, управлял он сам. — Зачем ему это?! — воскликнула вконец запутавшаяся Ягори. — Этот твой Франсуа, если верить данным нашей цыганской почты, черный маг иезуитского ордена. — А я-то ему зачем? — с отчаянием воскликнула девушка. — Ты — добрая, светлая, чистая душа, нужна была ему, судя по всему, для жертвоприношения,— припечатала Ратри. Полог шатра приподнялся, и внутрь вошла бледная до синевы Ирени, дрожащими руками протянув цыганке три книги и фарфоровую куклу. Спустя несколько минут, показавшихся Ягори вечностью, тетушка Ратри, исследующая привезенные ей предметы, медленно кивнула, подтвердив тем самым худшие подозрения, и тихо сказала: — На игрушке приворот очень слабый был да и на книгах тоже не особо старались, но вот кольцо было заговорено на совесть. Смотри. С этими словами цыганка вложила девушке в руку золотое колечко с прозрачно-красным камнем, в котором не осталось и намека на былой исчерно-красный цвет. — Красивое кольцо, — улыбнулась Ягори, и, ощущая как враз заломило виски, сочла за благо отдать украшение на хранение Ирени. — И дома у тебя, золотая, он на зеркале могилу нарисовал, — изрекла вдруг Ратри. — Хотел тебя забрать, а Ирени, Камиллу и всех, кто у тебя дома бывает, всех, кому ты дорога, извести, чтоб искать тебя было некому. — Какую могилу? — обморочным голосом спросила Ирени. — Присмотрись к зеркалу, как домой приедете и протри его святой водой, чтоб беду отвести. С этими словами Ратри протянула Ирени небольшую склянку с прозрачной жидкостью и отправила шокированных и обессилевших девушек домой, где на зеркале действительно красовался небольшой еле заметный значок, более всего напоминающий надгробие. Поминутно крестясь, Ирени принялась остервенело отмывать стекло красоты, стараясь не смотреть в него, в то время как измотанная, обессилевшая Ягори легла на диван и моментально погрузилась в сон.