Мамин парень моей мечты

      Первое, что сказала мама, было: «Милый, как же так?»       Второе, что сказала мама, прозвучало как: «Я подам на эту чёртову школу в суд!»       Третье, что сказала мама, было неожиданное: «Надо позвонить Даниэлю».       И Джихун едва успел выхватить розовый смартфон из её рук, пряча тот за спину.       — Вот только не это! — воскликнул он.       — Но, милый? — женщина едва ли не плакала, глядя на сына.       — Мам, всё в порядке, ни в коем случае не надо звонить Даниэлю! — попытался убедить её Джихун, но госпожа Пак выглядела так, что юноше пришлось взять с неё обещание прежде, чем вернуть телефон.       — Я никуда не поеду, — было следующим, что услышал юноша, и Джихуну вновь пришлось вырывать смартфон из женских рук.       — Мам… — он устало вздохнул и поднял на неё серьёзный взгляд. — Ты поедешь.       — Но…       — Всё нормально. В конце концов это просто небольшая трещинка! Она даже не болит! — воскликнул Пак и для убедительности поднял руку, тут же ойкая и хватаясь за плотно зафиксировавший конечность лонгет. Взглянув на маму, он понял, что это было зря: в глазах женщины едва ли слёзы не стояли.       За всю свою жизнь максимум, что получал Джихун, это царапины от кошек, которых он пытался притащить домой (те тащиться откровенно не желали), и синяки от Джинёна, который в младшей школе постоянно тыкал своего хёна всем подручным в бок прежде, чем что-нибудь сказать (с тех пор Джихун никогда не садился впереди него на занятиях), именно поэтому плотная повязка на джихуновой руке пугала госпожу Пак до дрожи в пальцах. А ведь всего-то и случилось, что небольшая трещинка в правой руке. Даже не перелом. А лонгет наложили просто потому, что медицинская страховка Джихуна покрывала все траты.       — Мам, правда, всё в порядке, — выдохнул он, — обещаю, что буду очень осторожен, так что не переживай и езжай в свой Пусан, я прекрасно справлюсь со всем сам! — договорил он и сложил руки в умоляющем жесте напротив груди, едва заметно сморщив нос от боли. Госпожа Пак, поджав кричаще красные губы, взглянула на сына. Круглые жалобные глаза, уставившиеся на неё в ожидании, заставили женщину удручённо вздохнуть и с трудом признать поражение.       — Ладно, — наконец-то сдавшись, ответила она спустя несколько минут напряжённого молчания, — но с директором я всё же поговорю.       На самом деле в травме Джихуна виноват был отнюдь не директор. И даже не учитель физкультуры, на уроке которого всё это и случилось. И даже не Пак Уджин — парень из параллельного класса, с которым их поставили в пару на занятие. Просто у Джихуна с самого детства с физкультурой были не самые тёплые отношения, а игры с мячом и вовсе были за гранью его возможностей. Но Джихун, честно, очень старался отбивать аккуратно бросаемые ему Уджином пасы, и в какой-то момент ему даже стало интересно и весело, пусть и отбить у него получилось всё на свете, кроме самого мяча. Всё произошло тогда, когда в очередной раз попытавшись принять мяч на грудь, Джихун получил им по подбородку, а после, смеясь, отправился за ним в конец зала. И нет, в него ничего не прилетело, его не сбили с ног одноклассники, просто Пак всего-навсего запнулся о щель между разложенными матами и с грацией слонёнка повалился на пол. Он даже не совсем понял, что произошло, но когда правая рука начала опухать, и держать в ней ручку стало не совсем приятно, он всё же сходил в медпункт, откуда, освободив от занятий, его отправили в травматологическое отделение городской больницы.       Мама была там уже через полчаса после звонка из школы. За пару минут своего пребывания внутри она успела переполошить весь персонал, и Джихуну кое-как удалось успокоить взвинченную травмой своего ребёнка женщину, и теперь та, донимая главного травматолога, наносила травму уже тому, психологически давя на молодого мужчину не хуже, чем повестка в армию. Выяснив все малейшие нюансы по уходу, рекомендации и прочую никому не нужную информацию, госпожа Пак, наконец, успокоилась, взяв с сына ответное обещание — быть аккуратным в её отсутствие и даже не думать о том, чтобы ходить в школу в таком состоянии. Джихун убедительно покивал головой и, схватив маму за локоть нормально функционирующей рукой, под облегчённые вздохи персонала наконец-то вывел ту из больницы.       — Милый, может, нам всё-таки заехать в аптеку? Сильно болит? — взволнованно спрашивала госпожа Пак каждые пять минут, постукивая наманикюренными пальчиками по рулю хёндэ, пока они стояли в вечерней пробке по дороге домой.       — Ничего не болит, правда, мне ещё в школе дали таблетку обезболивающего, — устало повторил Джихун.       На самом деле рука всё же немножко ныла, но признаваться в этом Джихун не хотел. Во-первых, он всё же мужчина. Во-вторых, мамина истерика — явно не то, в чём нуждался его организм прямо сейчас. В-третьих, ему было жизненно необходимо, чтобы мама перестала волноваться и уделять ему так много внимания. Молодая женщина с довольно ярким макияжем, в доходящем до колен облегающем синем платье, дорогой шубке и на огромных шпильках обращала на себя слишком много любопытных взглядов, и Паку было крайне неловко, когда эти самые взгляды с эффектной женщины переползали на бедного-несчастного него. Из всего этого следовало только два заключения. Если мама будет нервничать, мама будет его опекать. Если мама будет его опекать, Джихуну придётся забыть о том, что такое спокойствие и эмоциональный отдых. А к этому Пак был ну совсем не готов.       — Может, всё же позвонить Даниэлю, милый?       — Боже, мам, ну и что сделает этот твой Даниэль? Он мне не папочка, а уж тем более — не лечащий врач! И сиделка из него, я думаю, так себе…       О том, какая из Даниэля сиделка, Пак Джихун, конечно, не имел не малейшего понятия. Да и, честно говоря, иметь это самое понятие он не очень-то и хотел. Но то ли судьба у Пака была такая, то ли мама (Джихун, честно, хотел бы когда-нибудь набраться смелости и сказать ей, что, чёрт возьми, он уже не маленький и сам может принимать какие-то решения), но в день отъезда последней у него появилась замечательнейшая возможность устранить все пробелы в своих знаниях.       Несмотря на взятые в больнице обещания, Паку всё же удалось уговорить маму, и уже через день скучного сидения дома и переписывания с Джинёном в какаотоке она отвезла его в школу. Прежде, чем у Джихуна получилось выйти из машины, госпожа Пак заблокировала двери, прочитала ему нотацию на тему того, что делать можно, а что — нельзя, и настояла на том, что будет звонить каждые два часа, и Джихун должен обязательно взять трубку в течение десяти секунд, иначе она тут же приедет из Пусана обратно. Джихун клятвенно пообещал, что сделает всё, что угодно, только: «Можно я уже пойду, мам, ну пожалуйста». Чмокнув госпожу Пак в щёку, он поскорее выбрался из машины и, помахав женщине на прощание перевязанной рукой, зашагал в сторону школы.       День прошёл как обычно, разве что Джинён ворчал в два раза больше, сопя, но всё же выполняя работу за двоих: писал конспекты, таскал за Джихуном поднос в столовой, мыл доску (Джихуну особенно понравилось то, что на сегодня выпал день его дежурства), задвигал стулья и поправлял парты после занятий. Ожидающий его в конце класса Джихун незаметно хихикал, наблюдая за кряхтящим Бэ, но тут же становился серьёзным, стоило младшему кинуть на него подозрительный взгляд. И нет, Пак вовсе не был злорадствующим засранцем, просто заставлять Джинёна корячиться и батрачить на него было весело. Весело Джихуну было ровно до момента, пока, выйдя из здания школы, он не заметил на стоянке злополучный алый хёндэ. И Кан Даниэля, который стоял, прислонившись к его бамперу.       Хлопнув ресницами, замерший на крыльце Джихун наконец-то почувствовал назойливую вибрацию в кармане пиджака. Не отрывая взгляда от старшего, Пак вытащил смартфон и, приняв вызов, приложил тот к уху.       — Милый, как дела? — неуверенно протянула в трубку госпожа Пак. Джихун тяжело вздохнул, после чего вздохнула и мама. Пак счёл ненужным спрашивать, что Даниэль делал на территории его школы, вот только…       — Мам, эээ… Я всё понимаю, ты волнуешься и все дела, но, может, объяснишь мне: если наша машина здесь, на чём ты поехала в Пусан?..       Пауза затянулась. Джихун махнул рукой заметившему его Даниэлю, отвесил пинок наконец-то вышедшему из школы Джинёну (которого он ждал кучу времени и, как теперь оказалось, зря), попрощался с классным руководителем, дошёл до машины через всю школьную территорию и парковку, принял от Даниэля протягиваемую ему коробочку клубничного молока и даже успел опустошить половину прежде, чем мама, прочистив горло, суетливо затараторила:       — Ой, милый, прости, тут перерыв закончился, я тебе перезвоню, ладно? Слушайся Даниэля и хорошо кушай. Я тебя люблю?..       — Угу, и я тебя, — непонимающе моргнув, Джихун убрал телефон от уха и взглянул на светящийся экран: кажется, мама сбросила вызов прежде, чем он успел ответить.       Сдвинув брови, Пак убрал смартфон в карман и с ожиданием уставился на стоящего в метре от него Даниэля. Тот закашлялся (похоже, от паковского взгляда газировка, которую он пил, попала не в то горло) и неловко помахал ему рукой, приподнимая брови. Чего от него хотел маленький, злобный и подозрительно щурящий глаза Джихун, Кан не имел ни малейшего понятия, ну или отлично делал вид, что не имеет. Пак поджал губы и, решив не тянуть никого ни за какие выступающие части, будто бы между делом осведомился, шумно втягивая в себя оставшееся на дне пачки молоко:        — Я так понимаю, ты уже в курсе, — Даниэль бросил на младшего молчаливый вопросительный взгляд, выкидывая опустевшую банку газировки в урну. Джихун, расценив сие по-своему, вздохнул. — Ну и что именно она тебе сказала?       В глубине души (где-то очень-очень глубоко) Пак надеялся на то, что у него всё ещё был шанс: вдруг Даниэль не знал, как именно он навернулся. На самом деле от этого Джихуну было бы куда спокойнее, но, зная свою маму, юноша если и мог на что-то рассчитывать, так это на то, что подробностей в её рассказе было не так много, как могло бы.       — Что тебе будет скучно одному и мне стоит составить тебе компанию, — неуверенно улыбнулся Даниэль, не совсем понимая, что от него хотел услышать младший, и, спохватившись, жестом пригласил юношу сесть в машину. Джихун, хмыкнув, открыл дверцу и забрался внутрь, ни на секунду не отводя от Даниэля испытующего взгляда.       — А насчёт этого? — не став дожидаться, пока старшему надоест делать вид, что он не понимает, о чём речь, Пак засучил рукав, демонстрируя Даниэлю перевязанную руку.       Реакция старшего его удивила: он вскинул брови, непонимающе смотря то на Джихуна, то на его заточенную в лонгет конечность. Паку потребовалась минута, чтобы осознать то, что, похоже, мама и правда ничего не рассказала Даниэлю, настолько недогоняющим ситуацию был его взгляд. Мама. Не рассказала. Пак осоловело хлопнул ресницами, а потом, спохватившись, спрятал лонгет за рукавом жёлтого пиджака.       — Но что?..       — Сюрприз, — перебив парня на полуслове, натянуто улыбнулся Джихун. Лучше бы мама всё же обмолвилась старшему о случившемся (опустив, конечно, всякие подробности), потому как теперь он чувствовал себя вдвойне неловко. — Ну так мы едем? — поспешно бросил он прежде, чем Даниэль начал задавать вопросы; машина так и оставалась стоять на месте, а непонимающий взгляд Даниэля сверлил его висок. Пак пожалел, что не надел толстовку: несмотря на то, что на улице был поздний ноябрь, сегодня выдался на удивление тёплый денёк, и наивный Джихун не стал натягивать на себя что-то ещё, а ведь капюшон был его единственной возможностью спрятаться хоть как-нибудь.       — А? Да.       Моргнув, Даниэль отвёл взгляд и завёл машину, выруливая со стоянки. Успевший окраситься в томатный Джихун был крайне благодарен ему за ненавязчивость и понимание, ибо ещё немножко, и младший наверняка удавился бы от смущения.       — Надеюсь, это не перелом? Сильно болит? — спросил Даниэль несколько минут спустя, и Пак, вскинув брови, повернул к нему голову. Движение на дорогах перед вечерними пробками было достаточно загруженным, поэтому Даниэль сосредоточенно смотрел вперёд, покусывая нижнюю губу. Джихун задумчиво уставился на его профиль, пытаясь понять, с каких это пор мамины парни стали интересоваться его здоровьем, забирать со школы и везти… Кстати, а куда они едут?       — А мы куда? — вопросом на вопрос ответил Джихун и развернулся, прилипая к окну. Мимо пробегали какие-то незнакомые новостройки и магазины, и, кажется, они ехали в противоположную от необходимой сторону.       — А, забыл предупредить, — Даниэль неловко улыбнулся, кидая на Пака мимолётный взгляд, и взлохматил волосы на затылке. — Не возражаешь, если мы заедем ко мне?       — Ладно, — пожав плечами, тут же согласился Джихун.       Домой к Даниэлю он ехал впервые и, что скрывать, ему было жутко интересно. Только сейчас юноша подумал о том, что если Даниэль знал о нём уже довольно много всяких разных вещей, начиная местом учёбы и заканчивая предпочтениями в еде, то для Джихуна жизнь Кана за пределами их с мамой дома оставалась загадкой. Они были знакомы около двух месяцев, но Джихун не знал ни того, где Кан жил, ни того, с кем, а уж тем более — ни того, как выглядела его квартира. Джихун наклонил голову вбок, заинтересованно разглядывая старшего. Возможно, Даниэль снимал небольшую квартирку-студию в многоэтажном доме, может даже, жил с каким-нибудь ошеломительно красивым другом (кажется, у Даниэля другие и не водились) или с родителями. Последнее, впрочем, Пак тут же откинул: маловероятно, что Даниэль повёз бы его к себе домой, не предупредив о наличии родителей заранее. Едва слышно фыркнув, Пак мысленно дал себе подзатыльник. Если кого-то и имело смысл предупреждать, так это родителей, в конце концов кто он такой. Разве что рассматривать вариант будущего пасынка? Хрюкнув от смеха, Пак вспомнил, где находится, и тут же сделал серьёзное лицо, скашивая глаза на поворачивающего внедорожник Даниэля. Тот этого, кажется, не заметил. Облегчённо вздохнув, юноша отвлёкся от профиля старшего и перевёл взгляд чуть за него. За стеклом открывался вид на шикарную охраняемую новостройку, и челюсть Джихуна едва не повстречалась с дном машины.       — Ты что, живёшь здесь, хён? — немного заторможенно спросил он, и Даниэль, дёрнув щекой, кивнул. — Вау.       Вряд ли здесь кто-то и что-то сдавал, в таких домах делать такое было просто-напросто нелогично, и выбравшийся из машины на воздух Джихун восхищённо задрал голову, рассматривая здание необычной планировки. На входе Даниэль, приложив карточку-ключ к считывающему устройству, пропустил Джихуна внутрь, и Пак неловко поклонился охраннику, семеня следом за старшим к лифту.       — Вау, — выдал он снова, оказавшись внутри кабины с огромными зеркалами вместо боковых стен. Неловко пригладив торчащие волосы, Джихун перевёл взволнованный взгляд на стоящего рядом Даниэля. Тот был спокоен, в то время как Джихун, переминаясь с ноги на ногу, нервно теребил рукава пиджака. Всё же идти в гости к старшему было волнительно.       — Что-то не так? — заметив чужое поведение, спросил Даниэль, и Пак замотал головой.       — Нет, просто тут так…       — Напыщенно? Пафосно? Вычурно? — насмешливо предположил Даниэль, и Джихун слегка нахмурился.       — Ну, есть такое… Не думал, что ты живёшь в подобном месте, — честно ответил он, неопределённо взмахивая руками.       — Если бы не дядя, я бы ни за что не согласился, — рассмеявшись, старший потрепал юношу по макушке, вгоняя того в краску. Пригладив волосы пальцами, Джихун решил, что не произойдёт ничего страшного, если он поинтересуется.       — Ты живёшь с дядей? — осторожно спросил он.       — Нет, но квартиру выбирал он, у меня не было возможности отказаться, — Даниэль улыбнулся. — Кстати, он очень классный. Когда вы познакомитесь, ты поймёшь, о чём я говорю.       Джихун слегка приподнял брови. С чего бы ему знакомиться с чужим дядей? Неужели… Дело идёт к свадьбе? Самое время заводить знакомство с будущими родственниками? Моргнув, Джихун опомнился и едва успел выскочить из лифта следом за Даниэлем, проскальзывая между схлопывающимися створками дверей. Не рассчитав скорость, он тормознул ровнёхонько за старшим и, выставив вперёд руки, замер. Ещё чуть-чуть и было бы очень стыдно. Осторожно отступив, Пак спрятал ладони за спину.       — Проходи.       Разблокировавший дверь Даниэль пропустил юношу вперёд, и тот, заинтересованно оглядываясь, прошёл в квартиру. Первое, что попалось Джихуну на глаза, был небольшой и подпало-рыжий, похожий на мини-пуму котяра, разлёгшийся прямо посреди коридора и взирающий на него огромными желтовато-зелёными глазами. Пак даже тормознул на полпути, занеся ногу для шага, настолько не ожидал столкнуться с чем-то подобным в первую же секунду.       — Это Питер, — уже успевший разуться Даниэль поднял кота с пола и, прижав его к себе, взял за лапу, протягивая ту Джихуну. — Питер, скажи привет, — Джихун улыбнулся и неловко коснулся лапы кота пальцами, после чего погладил его по макушке, поднимая на Даниэля взгляд. — Назвал её в честь Питера Паркера, на самом деле я не знал, что это девочка, когда давал имя, — признался Даниэль и жестом пригласил юношу внутрь.       Джихун, прыснув в кулак, наскоро стянул кроссовки, наступая на задники, и заскользил носками по блестящему паркету вслед за хозяином квартиры.       — А это Руни, — произнёс Даниэль, всё ещё держащий Питер на руках, и Джихун заметил ещё одного кота: беспородистый, рыжий и худощавый, он сидел на спинке дивана и смотрел на него ярко-жёлтыми, не очень дружелюбными глазами. — Она не очень любит новых людей, — вздохнув, произнёс Даниэль, поглаживая довольно урчащую на его руках Питер. — Но ты проходи, чувствуй себя как дома, — он сощурил глаза в улыбке и, опустив кошку на пол, поинтересовался: — Может, чай или кофе? Сок?       — М, сок, спасибо, — Джихун улыбнулся и наконец осмотрелся.       Квартира Даниэля представляла собой довольно просторную, не слишком загромождённую мебелью студию, разделённую на части светло-серым столом. Кухонная зона в цвет металлика гарнитуром и огромным холодильником, встроенным в нишу стены, оттеняла броский белый диван и бежевый ковёр гостиной со стоящим на нём стеклянным столиком. Никаких пёстрых вещей или ярких акцентов, всё было довольно спокойно и сдержанно, разве что… Джихун пригляделся: к стене возле плазмы была прикреплена дразнилка для кошек с яркими красными пёрышками, а недалеко на полу лежало что-то похожее на небольшую плюшевую зелёную мышь. Похоже, Даниэль очень любил своих кошек: несколькоуровневая когтеточка занимала один из углов гостиной, а то время как во втором стоял высокий, под потолок шкаф для книг. Почесав между ушей кружащуюся возле ног Питер, с удовольствием потянувшуюся к нему, Джихун поднял её, удобно перехватывая левой рукой (лонгет на правой не слишком благоприятствовал движению и нагрузкам) и подошёл к полкам.       Пробежавшись по корешкам старых марвеловских комиксов пальцами, он нахмурился, чуть склоняя голову набок и рассматривая надписи: одна из полок была полностью заставлена книгами по экономике и бизнесу, после чего его внимание привлекли несколько чёрных деревянных рамок с фотографиями. Взяв одну из них в свободную руку, он улыбнулся, когда Питер потянулась к ней, чтобы почесаться об уголок. Уткнувшись в её макушку носом, Джихун вгляделся в фотографию с выпуска Даниэля, вылавливая в толпе пару знакомых лиц рядом со старшим — Сону и Минхён. Мельком оглядев остальных ребят, Джихун убрал рамку на место и взял другую: на ней непривычно коротко стриженный Даниэль был в военной форме рядом с каким-то мужчиной, одетым в официальный костюм. В лицах обоих прослеживались похожие черты.       — Это мой дядя, о котором я рассказывал, — раздалось сбоку, и Джихун вздрогнул, едва не уронив рамку. Питер, мяукнув, спрыгнула с его рук. — Держи.       Джихун взял у старшего стакан с солнечно-рыжим соком, предварительно поставив рамку на полку. Его взгляд зацепился за слегка странного вида фотографию, на которую словно наложили фильтр, однако та была скорее проявлена, нежели сделана с помощью современной цифровой техники. Изображённые на них мужчина и женщина с от силы двухгодовалым ребёнком на руках, улыбаясь, смотрели в камеру.       — Это мама с папой, — взяв рамку в руки, Даниэль улыбнулся, — и я, — указав на маленького ребёнка, он сморщил нос, и его глаза превратились в полумесяцы. Джихун улыбнулся в ответ, но на душе как-то неприятно заныло. — Они умерли рано, я их совсем не помню, — Даниэль огладил стекло пальцами и почти сразу убрал фотографию на место. — Но дядя говорит, что они были хорошими людьми, — он улыбнулся, не отрывая от рамки взгляда. Джихун, честно говоря, не знал, как должен отреагировать. Сказать, что сожалеет, похлопать парня по плечу или что-то ещё, поэтому Пак просто выдал то, что крутилось у него на языке:       — Ты похож на свою маму. Она красивая, — честно признался он, и задумавшийся было Даниэль вдруг рассмеялся, заставив юношу смущённо потупить взгляд.       — Приму это за комплимент, — подмигнув, поддел он. — И, кстати, ты тоже очень похож на свою маму, как две капли.       Джихун фыркнул, но всё же неловко улыбнулся в ответ. Он ещё несколько минут разглядывал комиксы, изредка бросая взгляды на Даниэля: тот взял из шкафа пару книг и что-то похожее на конспекты, насыпал кошкам корм в миски, то и дело отвлекаясь на крутящуюся под ногами Питер, а потом ненадолго исчез в комнате, дверь в которую Джихун не заметил раньше. Возможно, там была спальня, и Джихуну было бы интересно взглянуть, но, наверное, это было бы слишком странно. Смутившись, юноша вернулся к полкам и нервно вздрогнул, краем глаза заметив что-то странное. Повернув голову вбок, он наткнулся на сидящую на диване Руни, которая, прищурив свои ярко-жёлтые глаза, следила за каждым его шагом. Джихун сглотнул, отходя подальше. Кошка плавно перевела на него свой не слишком доброжелательный взгляд.       — М, кстати, может, хочешь перекусить? Должен быть йогурт, но я не уверен, может, есть что-нибудь ещё более-менее съедобное… Я вообще-то не часто ем дома. — появившийся из комнаты Даниэль положил на стол небольшой рюкзак, и Джихун поспешил в его сторону.       — Мне кажется, твоя кошка жаждет моей крови, — доверительно поделился мнением юноша, опасливо поглядывая на Руни из-за кановской спины. Даниэль непонимающе вскинул брови, но, переведя взгляд на рыжее создание, ухмыльнулся.       — Она просто ревнует, — рассмеялся он и протянул руку, потрепав младшего по волосам. Джихун почувствовал, как вспыхнули кончики его ушей от столь странной и неожиданной реплики. Однако как бы велико ни было его смущение, не заметить, как кошка нервно дёрнула хвостом, было невозможно. Джихун, вывернувшись от прикосновения чужой руки, на всякий случай отошёл от старшего на шаг.       — У меня вообще-то с кошками не очень. Не взаимно, — Джихун сделал ещё один шаг в сторону, и Даниэль прыснул в кулак.       — Ладно, намёк понял, — насмешливо произнёс он, забирая рюкзак со стола. — Я всё. Поехали?       — М.       Пак засеменил к выходу, то и дело поглядывая на вдруг спрыгнувшую с дивана Руни (на самом деле та всего лишь захотела есть, но перестраховаться никогда не помешает), быстро натянул кроссовки и, на прощание погладив подошедшую и более дружелюбно настроенную Питер, вышел из квартиры вслед за Даниэлем.       — Не знал, что у тебя есть кошки, — Джихун прервал молчание, пока они стояли на светофоре, и Даниэль перевёл на него взгляд.       — Мне нравятся кошки, — улыбнулся он, плавно давя на газ. — И Руни со мной большую часть жизни.       — Ого, правда?       — М, мне было около восьми, когда дядя разрешил завести кота, — Даниэль чуть склонил голову, вспоминая прошлое. — Из-за того, что он постоянно был на работе, мне было скучно дома одному, тогда и появилась Руни. Дядя сказал, что подобрал её на улице. Я назвал её в честь футболиста, но как оказалось, это была девочка, — Джихун хихикнул. — С Питер получилось то же самое, — Даниэль озадаченно почесал затылок. — Кстати, её тоже подарил дядя, когда я демобилизовался.       — Ты так рано отслужил, хён, — удивлённо выдохнул Джихун, вспоминая одну из фотографий на полке.       — Да, просто понятия не имел, чем хочу заниматься после школы, поэтому… — Даниэль сощурил глаза, прерываясь на полуслове. Проследив его взгляд, Джихун заметил большой продуктовый магазин. — Заедем?       — Угу, у нас в холодильнике мышь повесилась, — усмехнулся Джихун.       Обычно они с мамой если и были в продуктовых, то только ради фруктов, снэков и подобной дряни, но с Даниэлем ходить между прилавками было довольно занимательно. Пак вообще любил выбирать еду и всякую мелочь, пусть иногда это и давалось ему сложно: хотелось всего и сразу. Они довольно быстро решили, что будут готовить чигэ, поэтому с покупкой продуктов было покончено в течение часа, а ещё через полтора они уже сидели на кухне.       Вооружившись ножом, Даниэль ловко управлялся с разделкой говядины, в то время как Джихун неторопливо нарезал тофу. Выходило не очень — левой рукой управляться было сложно, но Джихун наотрез отказался от того, чтобы просто сидеть и смотреть, поэтому сейчас, высунув кончик языка, пытался нарезать его на что-то отдалённо напоминающее кубики. Мысли текли в отвлечённом направлении ровно до тех пор, пока Джихун не вспомнил о том, что мама не звонила с момента, как Даниэль забрал его со школы, а прошло, между прочим, уже больше четырёх часов. Не то чтобы его это как-то задевало, но всё же было интересно.       — Хён? — вскинув лицо, Джихун встретился с заинтересованно смотрящими на него медового цвета глазами. Неожиданно установившийся зрительный контакт заставил его мгновенно забыть, что он хотел.       — М? — Даниэль вопросительно поднял брови, и Джихун, спрятав за покашливанием дикое смущение, вернулся к нарезанию зелёного лука, усиленно делая вид, что лук — это единственное, что его интересовало. Никаких парней с красивыми глазами и милыми родинками, нет.       — Эээ… — младший замялся, пытаясь вспомнить вопрос, что спустя несколько секунд мычания ему всё же удалось. — А! В общем, когда ты забирал машину с утра… — Джихун нахмурил брови, не зная, как подойти к сути. — Эм, вообще-то это странно, я думал, что мама поедет на ней в Пусан, но…       — Ты хочешь спросить, не в курсе ли я, с кем она поехала? — подсказал Даниэль, и младший, на мгновение отвлёкшийся от нарезки, усиленно закивал головой. Именно этого он и хотел! Даниэль читал мысли или просто действительно что-то об этом знал? Неужели мама на самом деле поехала туда на другой машине? Но… С кем?..       — Угу, ну так?.. — Джихун уставился на старшего в ожидании, замерев с занесённым над зеленью ножом.       — Без понятия, — пожал плечами Даниэль, и ожидавший какого-то другого ответа Джихун осоловело моргнул, опустив нож. Как оказалось, опустил он его немного не туда. Ойкнув от неожиданной боли, юноша перевёл не до конца осознанный взгляд на собственные пальцы.       — Так, давай-ка сюда.       Даниэль тут же забрал у него нож и, осторожно подхватив юношу под локоть, заставил буквально сползти с высокого стула. Джихун беспрекословно последовал за старшим, вздрогнув и опомнившись лишь тогда, когда холодная вода коснулась его ладони. Взглянув на сочащуюся из небольшого пореза на указательном пальце кровь, Пак обречённо вздохнул. Впрочем, ничего необычного. Он всего лишь снова доставлял старшему проблемы. Джихун поджал губы, следя за тем, как Даниэль, уже принёсший аптечку из комода, копался в ней, доставая необходимое. Палец уже успел немного замёрзнуть прежде, чем Кан, покачав головой, вытащил многострадальную руку Джихуна из-под воды и, потянув юношу на себя, снова усадил на стул, садясь напротив. Их колени соприкоснулись, и младший едва заметно дёрнулся: они находились довольно близко, и Даниэль осторожно держал его за руку, обрабатывая порез смоченным каким-то антисептиком ватным диском. Он делал это настолько аккуратно, что Джихун невольно смутился.       — И как ты только умудряешься, — вздохнул старший, и Джихун пожал плечами, отводя взгляд. — Всё, готово, — спустя пару минут Даниэль отпустил его ладонь, и Джихун уставился на забавный пластырь с Винни Пухом, красующийся на его пальце. Вскинув взгляд на посмеивающегося Даниэля, Пак фыркнул. — Ну что? — улыбнулся тот, и Джихун многозначительно вздохнул.       Всё-таки Даниэль был чертовски классным. И Пак не мог не признать этого. Забавный, заботливый, он отлично готовил и смотрел на мир абсолютно взрослым и уверенным взглядом. И Джихун рядом с ним чувствовал себя ребёнком, которого если и не защищали от внешнего мира, то уж точно помогали справиться с последствиями их (с миром) встречи. Наверное, именно о таком отце он и мечтал всё время. И всё бы хорошо, да вот только было во всём этом одно небольшое, но вполне себе весомое «но». Бороться со своими чувствами, как-то сдерживать их, не давая поводов для подпитки, при постоянном присутствии старшего где-то рядом становилось просто невозможно. И с каждым днём Джихун всё отчётливее понимал, что да. Он влип по самое не могу. «Попал», «запал», как когда-то выразился Джинён. А ведь у Джихуна всё было так прекрасно! Жизнь шла по накатанной, никаких нервных потрясений и физических увечий… Скука смертная! Так почему бы, например, не втрескаться в маминого парня по уши? Это же так здорово, правда?       «Даа, пахнет и правда здорово», — думал Джихун, сидя на высоком стуле и пялясь в широкую спину Кан Даниэля, крутящегося у плиты. Чувства чувствами, а кушать хотелось жутко. У них впереди было целых три дня наедине, и Джихун тешил себя мыслью, что настрадаться он ещё успеет. Как говорится, перед смертью не надышишься, а вот поесть — самое то.