Мамин парень моей мечты

      Когда большую часть своей жизни прожил с мамой, невозможно быть хоть сколько-нибудь готовым к тому, что с утра из вашей ванной вдруг выйдет мужчина. И не просто какой-то рандомный дядечка из сантехнической, например, службы, а Кан, мать его, Даниэль собственной персоной.       Спросонья Джихуну всегда не очень думалось, кроме того, он откровенно не выспался, но совесть не позволяла ему валяться в кровати дольше, чем до десяти часов, даже несмотря на то, что это был последний выходной день перед новой учебной неделей. Именно поэтому сейчас, потирая слипающиеся глаза и волоча штанины сползающего пижамного костюма по полу, юноша неспешно плёлся в сторону ванной, по пути здороваясь со всеми углами. Мысль умыться и, наконец, окончательно проснуться маячила где-то на задворках его не до конца прояснившегося сознания. Остановившись перед дверью ванной комнаты, Джихун ухватился за ручку и подёргал её, после чего, широко зевнув, облокотился о противоположную стену.       В недрах ванной убаюкивающе шумела вода и слышалось что-то похожее на мычание, в котором иногда угадывались знакомые слова популярной баллады. Поддавшись атмосфере, замерший под дверью Джихун замурлыкал мелодию себе под нос. Спустя пару минут он уже вовсю клевал носом и едва не сползал вниз, поэтому, когда дверь вдруг открылась, его голова резко дёрнулась (по какой-то совершенно нелепой счастливой случайности не встретившись макушкой со стеной). Шмыгнув носом, Джихун поднял подбородок и честно попытался разлепить глаза.       — Доброе утро, — где-то рядом прозвучал чужой довольно бодрый для воскресного утра голос, и этот неожиданный диссонанс заставил младшего, не сдержавшись, коротко зевнуть. Прохрипев ответное «Доброе» (которое, судя по его голосу, таковым не являлось даже с огромной натяжкой), Джихун не стал задерживаться и фактически на ощупь протиснулся в освободившуюся ванную комнату.       Помещение встретило его тёплым воздухом и висящим под потолком белёсым паром, пахнущим шампунем с травами. Остановившись у раковины, юноша провёл по запотевшему зеркалу ладонью прежде, чем поднял рассеянный взгляд на собственное отражение. Когда оно моргнуло несколько раз, подавая какие-никакие признаки жизни, Джихун тяжело вздохнул и, потянувшись к зубной щётке, замер. В следующую секунду на пол вместе с щёткой полетело и всё, что было на полке, которую Пак по неосторожности задел рукой, когда до его сознания таки дошло, кого он только что встретил.       — Эй, всё в порядке? — обеспокоенно донеслось из-за двери, и Джихун, каким-то невероятным образом успевший подхватить стеклянный стакан для щёток прямо над полом, скрючился в неудобной позе.       — Д-да… Да, всё нормально! — собравшись с мыслями, выкрикнул он из-под раковины и, кряхтя, отполз чуть подальше прежде, чем встать. Уставившись на стакан в собственной левой руке, Пак выдохнул удивлённое «Ого» и со стуком (от греха подальше) вернул его на место.       — Ладно, будь осторожен, — прозвучало за дверью, и Джихун, согласно промычав, поднял на зеркало уже более осознанный взгляд. Благо прежде, чем наружу вырвалось что-то нехорошее, он успел зажать рот ладонью.       Из зеркала на него смотрело собственное отражение, только вот растрёпанные светло-шоколадные волосы торчали во все стороны, на пухлой щеке отчётливо виднелся покрасневший след от подушки, а пижамная рубашка, которая, похоже, расстегнулась во сне, и вовсе свисала с одного плеча, обнажая светлую, покрытую такими же разводами, как и щека, кожу. Хлопнув глазами, Пак моментально прикрылся и с нескрываемым ужасом уставился на своё припухшее после сна лицо.       — Только не говорите мне, что он всё это видел, — прошептал Джихун, обращаясь к маленьким резиновым уточкам, разложенным вдоль бортика ванны. Те тактично промолчали в ответ, и Пак, моргнув, перевёл на зеркало взгляд всё ещё испуганных глаз. — Только не это, — провыл он, однако тут же одёрнул себя и, уставившись на дверь сквозь отражение, опасливо прислушался. Спустя ещё полминуты усердного сопения, которое на самом деле планировалось быть молчанием, Джихун с облегчением удостоверился в том, что его никто не слышал, досадливо вздохнул и, потянувшись, ухватился за щётку во второй попытке.       К тому, что Даниэль стал довольно часто наведываться к ним в гости, Джихун не мог привыкнуть недели две. С тем, что Даниэль ночевал с ним в одном доме, Джихун не мог свыкнуться уже третий день. Всё время с утра до позднего вечера субботы они провели вместе, исключая разве что моменты, когда каждый был занят своим делом. Не то чтобы Даниэль как-то мешал ему, он не был громким и не отвлекал от домашней работы, напротив, был очень даже полезным: готовил, мыл посуду и помогал с домашкой. Он даже убирался в гостиной, когда Джихун был занят уроками, и это было нереально странно хотя бы потому, что когда Джихун решил спуститься вниз и перехватить что-то из холодильника, чёртов Кан Даниэль ползал по полу с влажной тряпкой в руках. Джихун тогда покраснел до кончиков ушей, а Даниэль лишь улыбнулся и предложил ему яичные роллы. И всё это было так преувеличенно по-домашнему, что Джихун жутко боялся что-то испортить, выдать свои чувства или где-то налажать, благо Даниэлю всегда удавалось аккуратно сглаживать углы и заботиться о Джихуне будто бы исподтишка.       Это было странно, и Джихуну с трудом верилось, но они действительно проводили много времени вместе. Честно говоря, Джихун даже с мамой на выходных так часто не пересекался: та предпочитала ходить по салонам или магазинам, посещать какие-то мастер-классы или же проводить время с подругами, а Даниэль если куда-то и отлучался, то только чтобы покормить своих кошек, а потом тут же возвращался обратно. Большую часть времени они находились в разных комнатах или сидели в гостиной, смотря какое-нибудь шоу по телеку. Иногда готовили или Даниэль рассказывал что-то о своей жизни, поддаваясь на уговоры младшего. Благодаря этому Джихун узнал, что Даниэль вовсе не учился на пилота, а работал в охранной службе аэропорта, куда ему после армии помог устроиться Минхён. А параллельно посещал вечерние курсы бизнеса и в будущем планировал пойти по стопам своего дяди, который работал директором в какой-то большой фирме. Джихун на это лишь ворчал, мол, это же скучно, то ли дело самолёты, а Даниэль улыбался и трепал его по волосам.       Даниэль вообще никогда не спорил и всегда выслушивал Джихуна с улыбкой, после чего смущённый младший бил его в плечо и наигранно обижался. А ещё с Даниэлем было уютно. И это чувство Джихуна совсем немного пугало. Вздохнув, юноша поднял голову и снова взглянул на себя в зеркало. Кончики ушей были всё ещё красными от стыда, зато лицо после водных процедур стало выглядеть свежее. Пригладив растрёпанные волосы влажными пальцами, Джихун набрался смелости и осторожно выглянул за дверь.       В коридоре было пусто. Кажется, Даниэль готовил завтрак, потому как с кухни слышался какой-то шум, а это означало лишь одно: путь был открыт. Поддерживая сползающие штаны одной рукой, Джихун проскользил тапками в сторону собственной комнаты и, только оказавшись за дверью, расслабленно выдохнул. На то, чтобы переодеться и спуститься вниз с каменным лицом, у юноши ушло ещё тридцать минут. Даниэль встретил его привычной приветливой улыбкой, от которой у Джихуна подкосились колени. Спрятав глаза за чёлкой, Пак кое-как забрался на стул и упёрся взглядом в блестящую поверхность столешницы.       У Кан Даниэля была одна особенность, которую Джихун открыл для себя не сразу. За исключением внешности, голоса, характера, кучи положительных качеств и полезных способностей, за которые старший Джихуну так нравился, была у Даниэля одна особенная, направленная исключительно на младшего черта, которую тот за страданиями о своей рукожопости заметил не сразу. И заключалась она в том, что Даниэль каким-то невообразимым образом не зацикливался на смущающих (для Пака, разумеется) ситуациях. Ранее не замечавший этого юноша просёк фишку совсем недавно и был очень благодарен старшему за то, что тот такой тактичный. Был бы на месте Даниэля Джинён, Джихун бы со стыда сгорел из-за ежеминутного «А помнишь, как ты навернулся/уронил/сломал…» Но на месте Даниэля был сам Даниэль, поэтому уже через несколько мгновений Джихун расслабился и, болтая ногами под стулом, преспокойненько уставился на широкую спину маячащего у плиты Кана. Нет, конечно, ему было всё ещё немного неудобно из-за того, что произошло утром, но меланхоличное спокойствие Даниэля, похоже, было заразительно. В конце концов Джихун решил, что, может, тот ничего и не заметил, ведь они столкнулись буквально на несколько секунд, после чего юноша тут же закрылся в ванной.       — Как спалось? — поинтересовался Даниэль спустя пару минут обоюдного молчания. Он заканчивал последние приготовления, и Джихун уже предвкушал сытный завтрак.       — Хорошо, — односложно ответил он, бросая на старшего восхищённый взгляд исподлобья, стоило глубокой тарелке риса с аккуратно зажаренным яйцом, уложенным сверху, появиться перед ним. Улыбнувшись, Даниэль сел напротив, перемещая в центр стола тарелочки с закусками, с приготовлением которых они провозились весь вечер субботы. Ну, как провозились… Возился, конечно, Даниэль, а Пак просто старался ничего не уронить и ничем не порезаться, чтобы не доставить ему ещё больше проблем.       — Приятного аппетита, — пожелал старший, и Пак, уже успевший схватиться за палочки, смущённо кивнул.       — И тебе, хён, — пробормотал он с набитым ртом, краснея щеками.       Даниэль насмешливо сморщил нос и тоже принялся за еду. Они поели в тишине, а когда закончили, Кан собрал тарелки и, отказавшись от предложенной помощи (однорукого) младшего, начал мыть посуду.       — Кстати, звонила твоя мама, спрашивала, как у нас дела, — вспомнил Даниэль, когда с посудой было покончено, и, развернувшись, облокотился на кухонную тумбу поясницей.       — М, — не слишком заинтересованно промычал Джихун. Что касалось мамы, та не звонила ему со дня уезда, несмотря на обещания. Кажется, её расписание в Пусане и правда было слишком загруженным, а может, она чувствовала перед сыном вину за то, что всё-таки позвонила Даниэлю. Однако Джихун, скрепя сердце, был готов признать: без старшего он бы просто не выжил или окончательно превратился бы в шарик, питаясь только снэками и едой из службы доставки. — Не сказала, когда приедет? — всё же поинтересовался он.       — Если планы не изменятся, то завтра вечером, так что придётся тебе ещё немного меня потерпеть.       Джихун показательно фыркнул, но стоило старшему засмеяться, как Пака с головой накрыла неловкость. Он тут же поджал губы и упёрся взглядом в уже вдоль и поперёк изученную столешницу. «Аргх, хватит смущаться, Пак Джихун, мужик ты, в конце концов, или где», — мысленно воззвал к своему мужскому началу юноша и, набравшись смелости, всё же поднял голову.       — Ты же ещё не успел съездить домой? — спросил он. Вчерашним утром Даниэль вернулся ещё до того, как он проснулся, а вечером они съездили к нему вместе, чтобы покормить кошек. Джихун был рад повидать Питер, а вот Руни всё ещё неодобрительно посматривала в его сторону, стоило юноше приблизиться к её хозяину ближе, чем на два метра.       — Выгоняешь меня? — шутливо поинтересовался Даниэль, и Пак, не ожидавший подобной подставы от старшего, вскинулся, взмахивая руками.       — Хён! — прикрикнул он, тут же тушуясь от того, как Даниэль посмотрел на него. — Просто переживаю, кошки, наверное, голодные, — пробурчал он, и Кан с улыбкой потрепал его по волосам, заставив юношу втянуть голову в плечи.       — Не успел, — ответил он. — Как раз хотел заняться этим после завтрака, — Джихун открыл было рот, чтобы нагло напроситься поехать вместе, как старший продолжил: — А ещё мне наконец-то позвонили из сервиса и сказали, что мотоцикл можно забирать.       — Ааа, это же здорово, — преувеличенно оптимистично выдал Джихун, радуясь скорее тому, что всё же не успел ляпнуть с самого начала диалога крутившееся на языке «Можно с тобой?» и окончательно опозориться. Даже странно на самом деле.       — Так что это займёт время, — подвёл итог Даниэль и взглянул на часы, — надеюсь, вернусь ближе к четырём.       — Хорошо, хён, — отстранённо промычал Джихун, пытаясь придумать, чем бы ему занять себя на пять ближайших часов, пока старший будет отсутствовать.       — Если проголодаешься, в холодильнике есть закуски и рис, погрей его в микроволновке прежде, чем есть, ладно?       — Хорошо, хён.       Делать уроки утром воскресения было как-то слишком лень, его любимая дорама выходила по пятницам, а на музыкальных шоу, как назло, сейчас продвигались не слишком интересующие его группы.       — Если что случится, сразу звони мне. Ну, точнее сначала в пожарную службу или полицию, а потом сразу мне, идёт? — сдержав смешок, продолжил наставления Даниэль, насмешливо смотря на глубоко задумавшегося младшего.       — Хорошо, хён.       Может, поиграть в LOL с Джинёном? Тот всю неделю только и делал, что просил добавить его в их игровую команду. Играл младший, конечно, откровенно плохо, но, может, если его поднатаскать, всё будет не так печально. К тому же Джихуну одной левой управляться как-то не очень, и при таком раскладе младший даже может выиграть (вероятность его победы увеличивалась аж до восьми процентов).       — И не суй вилки в розетки.       — Хорошо, хён, — не меняя интонации, протянул Джихун, а потом, моргнув, вскинул на старшего непонимающий взгляд. — Что?       — Не скучай, говорю, — хохотнул Даниэль и, по привычке растрепав большой ладонью его волосы, улыбнулся. — До вечера.       — Ага. Пока, — нахмурив брови, Джихун проводил удаляющегося в сторону холла посмеивающегося старшего. «Я что, что-то пропустил?»       В итоге Джихун просто загрузил Sims 4. Сначала он его, конечно, скачал, что заняло где-то около часа раскладывания пасьянсов на компьютере. Установка сопровождалась полуторачасовым просмотром видео с котятами на ютубе, а когда семья уже была создана, поселилась на пустом участке и силами Джихуна (и motherlode) отстроила себе шикарный дом, наступило четыре вечера. Услышав шум снизу, Джихун дотянулся до смартфона и осоловело уставился на время. Можно было бы спуститься, чтобы поприветствовать старшего, и Пак уже собрался было встать с кровати, как одёрнул себя. Не хватало ещё, чтобы Даниэль подумал, что он его, как преданный пёсик, ждал. Вот ещё. В конце концов у Джихуна тоже были гордость и принципы. Не такие уж и непоколебимые, но всё равно. Решительно кивнув самому себе, Джихун уставился в экран ноутбука. Спустя десять минут игры интерес к Sims исчерпал себя на ближайшие полгода, и Пак, вздохнув, сохранился прежде, чем вышел.       Следующий час он усиленно пытался отвлечь себя всем, чем угодно, лишь бы не спуститься вниз. В дело пошли так и не дочитанная Тайная комната, приложение с судоку на телефоне, домашнее задание по английскому и даже материалы для подготовки к итоговому тесту по математике. Спустя ещё пятнадцать минут Джихун обнаружил себя едва ли не лежащим в пролёте лестницы на втором этаже и усиленно (беспалевно) пытающимся разглядеть Кан Даниэля через арку, ведущую в гостиную. Делать это было не очень удобно, но спускаться было опасно (если бы Даниэль поймал его за подобным занятием, Джихун тут же собрал бы свои вещички и переехал жить на другую планету, серьёзно), поэтому когда где-то в стороне гостиной мелькнула знакомая серая футболка, юноша моментально вскочил и унёсся в свою комнату, откуда вышел уже спустя несколько минут.       Сопя и стараясь ничего не уронить, Пак спустился по лестнице, прошёл в гостиную и под несколько удивлённым взглядом Даниэля скинул на стеклянный столик всё своё добро, включая конспекты, учебники, тетради, кучу ручек и канцелярских принадлежностей. Вздохнув, он удалился, чтобы подобрать всё то, что не донёс, а потом вернулся и уселся рядом с Даниэлем.       — В среду итоговый тест по математике, — ответил он на молчаливый взгляд старшего и, зажав колпачок зубами, открыл розовый маркер, хватаясь за распечатки.       Рядом с Даниэлем учиться, на удивление, получалось лучше, нежели в одиночестве. Тихо работающий телевизор не отвлекал, создавая лёгкий фоновый шум, а сидящий недалеко старший изредка шуршал страницами довольно объёмного пособия. Джихун ещё в пятницу узнал, что Даниэль читает: тот готовился к экзамену, ознаменовывающему окончание его курсов. Кстати говоря, он должен был состояться в тот же день, что и джихунов тест, поэтому они договорились отписаться друг другу после того, как узнают результаты. Джихун заранее рассчитывал на высокий балл: с математикой, в принципе, у него было не так уж и плохо, большая часть вопросов не вызывала затруднений, да и с заданиями он справлялся довольно быстро. Кроме того, на дополнительных курсах им раздали кучу распечаток с примерными вариантами, и юноша как раз заканчивал с ними, когда его живот вдруг заурчал, что в относительной тишине гостиной прозвучало как раскат грома. Испуганно схватившись за живот, Джихун вскинул голову, огромными глазами смотря на Даниэля. Конечно, тот всё слышал и уже улыбался, глядя на взволнованного младшего.       — Если бы знал, что ты такой голодный, начал бы готовить заранее, — сказал Даниэль, поднимаясь с дивана с явным намерением отправиться на кухню. Дёрнувшись совершенно неожиданно для самого себя, Джихун вскинул руку в попытке его остановить.       Почему он сделал это, Пак не имел ни малейшего понятия, и в следующие пять секунд он успел пожалеть об этом тысячу раз. Из-за того, что старший двигался, пальцы Джихуна, не успевшие ухватиться за рукав его толстовки, соскользнули в большую ладонь, цепляясь за чужие тёплые пальцы. В этот самый момент юноша, кажется, поймал двадцать пятый кадр. Это было явно не то, чего он мог ожидать, и получившее шоковый импульс сознание вдруг завопило громче, чем сотня одновременно выдернутых из горшков мандрагор. Не прошло и секунды прежде, чем наблюдающий за этим широко распахнутыми глазами Джихун, вздрогнув, резко отдёрнул руку. Из-за внезапности ситуации он даже не сразу сообразил отвести в испуге вскинутый на старшего взгляд.       — Я… — ошарашенно моргнув, Джихун сжал похолодевшие пальцы. Смущение накрыло его с головой. Нужно было срочно что-то придумать, что-то сказать, как-то выкрутиться. — Я… ты… эээ… Может, пиццу закажем? — ляпнул он первое, что пришло в голову, и зажмурился, понимая, что это самое настоящее попадалово.       — Пиццу? — непонимающе переспросил Даниэль. Он свёл брови, и Джихун был уверен, что сейчас что-то произойдёт, но: — О, окей, я за. Какую хочешь?       Джихун осоловело моргнул, глядя на то, как старший потянулся к телефону. Он поверить не мог, что всё… «Всё обошлось? Серьёзно?» Пак на всякий случай ущипнул себя за тыльную сторону ладони, тут же ойкая и потирая занывшую болью многострадальную правую конечностью. «Он что, не заметил или просто сделал вид?.. — подумал юноша, тут же одёргивая себя. — Боже, Пак Джихун, очнись ты уже наконец и перестань искать повсюду гейский подтекст! Ведь парни тоже могут позволить себе скиншип и даже подержаться за руки, для него это просто ничего не значит! Хватит быть таким идиотом и прекращай уже творить несусветную хрень. Алё!» Мысленно взывая к собственной адекватности (и гетеросексуальности заодно), Джихун не сразу понял, что от него хочет зовущий его Даниэль.       — А, точно, пицца, — прошептал юноша и нахмурился, склоняясь над экраном чужого смартфона. Однако вместо того, чтобы выбирать пиццу, он уставился на длинные даниэлевы пальцы, плавно скользящие по сенсорному экрану. В чувства его привёл вопрос старшего об ананасах, и Джихун мысленно дал себе подзатыльник, а потом просто-напросто забрал у Даниэля телефон и уже более осознанным взглядом уткнулся в меню.       В конце концов они заказали два вида пиццы и порцию острых куриных ножек и договорились посмотреть какой-нибудь фильм. Выбор пал на полнометражное аниме Миядзаки о мальчике, который, как и сам Джихун, мечтал о полётах. Младший купил его в интернете ещё на прошлой неделе и всё никак не мог посмотреть, и Даниэль, видя его горящие глаза, просто не мог сказать «нет». Они расположились в гостиной, Джихун приволок из своей комнаты тёплый плед, а Даниэль прихватил из холодильника несколько банок светлого пива. Вообще-то сам Пак ещё ни разу не пил алкоголь, несмотря на то, что мама не делала из этого большой проблемы и время от времени предлагала ему выпить за ужином. Джихун, как правило, всегда отказывался, однако сегодня он решил, что не случится ничего плохого, если он выпьет баночку, тем более что Даниэль будет рядом. Юноша даже мысли не допустил о том, что именно это обстоятельство должно было насторожить его сильнее всего. Впрочем, пиво ему всё равно не понравилось: сделав глоток под внимательным взглядом старшего, он сморщился. Алкоголь горчил на языке и был абсолютно невкусным.       — Гадость какая, — вынес свой вердикт Джихун и отставил банку подальше, хватаясь за пиццу с желанием побыстрее заглушить противный вкус хмеля во рту.       Спустя час завернувшийся в плед младший почти сполз с дивана, вытянув ноги на рядом стоящее кресло. Коробка пиццы на его животе плавно покачивалась в такт дыханию, в то время как сам Джихун лениво следил за происходящим на экране плазмы. Дышалось тяжеловато: полторы пиццы и большая часть куриных ножек переместились в их желудки ещё с полчаса назад. Кроме того, Джихун успел сделать ещё несколько глотков пива, выпросив у старшего его открытую банку, потому что идти на кухню за водой было просто-напросто лень, а застрявший поперёк горла кусок пиццы запить было просто жизненно необходимо. Когда в последний раз он так переедал, юноша, честно, не помнил, но еда была слишком вкусной и вредной, и отказываться от неё было по крайней мере глупо.       Подумав о еде, слегка покрасневший от алкоголя Джихун почувствовал, что в него вполне себе могло влезть что-то ещё. Мало того, он действительно захотел в себя это что-то впихнуть. Да и живот, вторя желанию хозяина, призывно заурчал. Вздохнув, юноша поднял руку и ощупал лежащую на животе коробку. Среди кусочков вывалившейся мясной начинки и успевшего остыть и прилипнуть к картонке сыра пицца так и не обнаружилась. Джихун с удивлением приподнял голову и уставился в коробку. Тактильные ощущения юношу не обманули: та действительно была пуста. Кинув взгляд на стол, Джихун заметил ещё одну пустую коробку (и когда они только успели всё съесть?) и… Лежащую на тарелке куриную ножку. Последнюю куриную ножку. Покосившись на сидящего рядом Даниэля, Пак подозрительно сузил глаза.       С первого взгляда казалось, что Даниэль был сосредоточен на мелькающих на экране картинках, поэтому Джихун, стараясь не выдать свой коварный план, подтянулся на руках и уселся к нему поближе. Рядом со старшим было тепло и уютно, можно было бы преспокойно остаться и, обнаглев, развалиться под его боком, но Пака интересовало совсем другое. Вероятность заграбастать последнюю куриную ножку была пятьдесят на пятьдесят. И плавно увеличивалась, но, к сожалению, не в пользу Джихуна. Даниэлю, заметившему странные телодвижения младшего, труда не составило сложить два плюс два. Кто рванул к тарелке быстрее, не определил бы даже фотофиниш, но первым всё равно оказался Даниэль.       — Хён! — воскликнул Джихун и, растопырив пальцы, попытался отобрать куриную ножку у хитрого старшего, который среагировал молниеносно и тут же вскинул руку на манер статуи Свободы. — Ну, хён! — проныл Джихун, но не стал терять надежды до самого последнего, пытаясь подпрыгнуть за диване, чтобы ухватиться за желаемое. Длинный плед, в который младший был обёрнут, как составляющие шаурмы в лаваш, откровенно затормаживал его движения, и в конце концов Джихун скинул его резким движением руки.       То, что случилось дальше, произошло так быстро, что сколько бы Джихун ни думал об этом после, он всё не мог понять, как было возможно так облажаться. Плед кучей повалился на пол, и освободившийся от оков юноша с победным кличем бросился за своим трофеем. Он был так увлечён маячившей перед глазами мечтой в форме куриной ляжки, что опрокинул старшего на диван и, забравшись сверху, потянулся к чужой руке, так и не поменявшей положения. И когда мечта таки была достигнута, а куриная ножка заняла своё законное место в паковской ладони, Джихун победно улыбнулся, опуская взгляд. В ту же секунду улыбка медленно сползла с его лица. Прямо под юношей лежал чёртов Кан Даниэль в своей дурацкой задравшейся серой футболке и со всё ещё вытянутой вверх рукой. Кажется, он тоже не совсем понимал, что произошло. Они бы так и смотрели друг на друга — недогоняющий Даниэль, похожий на опрокинутую статую Свободы, и не менее недогоняющий Джихун, глаза которого с каждым мгновением расширялись всё больше, норовя вывалиться из глазниц, — если бы Джихун не почувствовал это.       Ладонь старшего на своём бедре.       Рука, которой нависающий над Каном Джихун упирался в диван где-то в районе чужой головы, предательски дрогнула. Мгновенно вспыхнув до кончиков волос, Джихун дёрнулся в сторону и попытался как можно быстрее слезть со старшего, но ослабевшие конечности не слушались, и юноша максимально облапал Даниэля прежде, чем наконец-таки слез с него, тут же вскакивая на ноги. Слегка опешивший старший заторможенно приподнялся и на автомате поправил свою футболку. Где-то на фоне Дзиро и Наоко запускали бумажные самолётики с балконов, в то время как Джихун был готов запустить с балкона самого себя, главное, чтобы тот был повыше.       — Эм… — решил подать голос Даниэль. Старший впервые не улыбался, Джихун вообще сомневался, что произошедшее можно было хоть как-то перевести в шутку или проигнорировать даже с учётом способностей Даниэля к этому. А ещё Джихун сомневался, что готов был услышать хоть что-нибудь, будь то та самая дурацкая шутка, какая-то левая фраза или предложение принести водички.       — Я… пойду, мне нужно это… готовиться к… к-к-к… английскому, — заикаясь, выдал он прежде, чем Даниэль успел что-либо сказать, и резко наклонился, хватая валяющийся на полу плед. — С-спокойной ночи, — добавил чуть тише, опуская голову, и со скоростью света вылетел из гостиной.       Чертыхаясь и наступая на плед, Джихун взбежал вверх по лестнице и схватился за ручку двери в собственную комнату. Спустя пять секунд он понял, что она открывается вовнутрь, и, только оказавшись внутри, досадливо взвыл, падая лицом на кровать. Сказать, что он облажался, — ничего не сказать. И ладно бы он просто слез с Даниэля, попутно не потрогав его за всё, что было можно (и нельзя): старший, скорее всего, посмеялся бы, а потом потрепал его по волосам, сказав, чтобы он был осторожен. И Джихуну, конечно, стало бы очень стыдно, но… Но нет, он повёл себя как самый настоящий идиот. Мало того, что его руки оказались не в том месте и не в то время, а пылающее красным лицо наверняка было видно даже в полутьме гостиной… Он ещё и позорно сбежал.       — Идиот, — обречённо провыл Джихун в подушку. Он вот так вот запросто выдал себя со всеми потрохами… Даниэль определённо не мог не заметить этого. — Аргх, чёрт, как же… Что же… — в мыслях юноши была полная неразбериха, и Джихун раздражённо схватил себя за волосы, только сейчас замечая, что… — Это ты во всём виновата! — обвинительно выкрикнул он всё ещё зажатой в ладони куриной ножке и, замахнувшись, собрался отправить её в полёт до ближайшей стены, но почти мгновенно передумал.       Остервенело надкусив злополучную ляжку, Джихун тяжело вздохнул. День с самого утра начался как-то не так, и это, наверное, должно было его хоть сколько-нибудь насторожить. Ох, если бы юноша был более внимателен к знакам, он бы был аккуратнее, но, чёрт возьми, он был просто Пак Джихуном. Тем самым неудачником Паком, который теперь восседал на кровати с отвоёванной куриной ножкой в руке, со всё ещё горящими от стыда щеками и ощущением чужой нечаянной, но такой крепкой хватки на собственном бедре. Тем самым лузером Паком, который ближайшие лет сто ни под каким предлогом не будет готов ко встрече с Кан Даниэлем лицом к лицу. Тем самым аутсайдером Паком, который прямо в этот момент закашлялся, подавившись попавшим в не то горло куском курицы. Просто Пак Джихуном, который был по уши влюблён в парня своей матери. И тот теперь, кажется, знал правду.