Вечер весны

      За двадцать четыре часа некоторые диктаторы устанавливали свою власть в некоторых странах. Некоторые страны были захвачены за двадцать четыре часа. Великие открытия делались за двадцать четыре часа. Ну, а я за прошедшие двадцать четыре часа не сделала ровным счётом ничего. Поэтому поздно вечером я отправила Ане сообщение: «Хэй! Пойдём завтра гулять!»       Утром у меня пропал Интернет. Выходить, чтобы встретиться с Аней было рано, поэтому я села читать книгу. Книга была иностранной, её написал француз. Это был Камю. И вместо того, чтобы читать, я думала о том, зачем люди говорят на разных языках. Нет, действительно! Отчего люди говорят на разных языках, если думают на одном, на языке мысли.       Интересно, могла ли понравиться Ане эта книга? Люди так часто воспринимают одно и то же по-разному. Если одно и то же люди воспринимают по-разному, то, наверное, и смысл жизни у каждого человека должен быть разным. Это ведь так очевидно. Конечно, если смысл жизни — это не что-то строго точное, как закон притяжения. Но и это не плохо. Я бы очень хотела завести дружбу с физиком, выведшим формулу смысла бытия или хотя бы вечного счастья.       Да и для чего мы живём? Для того, чтобы искать смысл? Сомневаюсь. Мне кажется, что мы живём по инерции. Разогнались, а остановиться не можем, хоть и осознаём всю непроглядность и неприглядность бытия.       Камю очень хорошо пишет. Как и обо всех писателях, чей слог и, главное, смысл написанного мне нравится, я решила, что мы бы поладили. О, нам было бы о чём поговорить. Но потом я себя остановила. Нет, Анна, нет. Камю, скорее всего, сказал бы мне: «Если тебе есть о чём поговорить со мной, то это ещё не значит, что мне есть о чём говорить с тобой».       Я отложила книгу в сторону. Мне нравятся книги, да, но интереснее мне читать то, что написано от руки. Печатный шрифт убивает индивидуальность авторов. Все теряют свой почерк.       Нужно было выходить. Я приехала к Ане, она только-только проснулась. Мы обнялись, я пригласила её к себе в гости. Самое смешное в этом то, что мы живём в разных концах города. Она бывала у меня около десяти раз, я у неё — около ста. Анин дом находится рядом со школой, прямо за школьным забором. Ей всегда об этом говорили, когда она опаздывала на уроки, а её это всегда жутко раздражало.       Она согласилась, но ей нужно было сразу помыться. Я пошла в ванную комнату за ней следом. Она мылась, а я сидела на стиральной машине, смотрела на неё голую, отражающуюся в зеркале над умывальником, и говорила:       — Нам нужно что-то делать. Мы отдаляемся. Конечно, глупо звучит, учитывая, что я смотрю на твою голую намыленную грудь (а они подросли с последнего момента, когда мы с ними виделись), но всё-таки мы отдаляемся. Или нет? Ты бы могла мыться, когда какая-нибудь другая подруга смотрела бы на тебя?       — Да, при Насте я могла бы мыться, — сказала она. — Но Настя сама не захотела бы идти в ванную со мной, она бы решила остаться в холле.       — В этом-то и проблема. Мы же СЛП! Мы должны быть ближе, чем кто бы то ни был. Но нет.       — Аня, успокойся, всё нормально, просто у нас сейчас этап такой, — сказала она и стала смывать шампунь.       Когда мы ехали ко мне домой, я снова завела этот разговор. Теперь мы были серьёзнее. Аня сказала, что дело в её новой компании. Она бы пригласила в неё и меня, но я буду чувствовать себя там не в своей тарелке. А ещё она сказала, что мне хорошо было бы найти парня.       И тогда я поняла, что мы отдалились, когда у неё появилась не Настя. Мы отдалились, когда у неё появился Дима. Это её бывший. А вы что думали? Конечно, у Львицы должен быть мудак-бывший. Они и сейчас иногда видятся. В последний раз, когда они встретились, он был пьян в стельку, разулся и бросил свой кед в чей-то огород. Мужчина-огородник принялся ругаться, Дима ответил матом. В итоге Ане пришлось забирать его кед и извиняться перед потревоженным стариком.       Когда мы приехали ко мне, начался дождь. Я, Аня и Уран забрались ко мне в домик. Аня впервые видела Урана, она его гладила и казалась маленьким довольным ребёнком, которому купили собаку. Аня собирает поступать на ветеринара, поэтому я сказала:       — Ты так любишь собак, это хорошо. Но лечить — это ведь другое дело. Это может быть противно и мерзко.       — Лечить — это и значит любить. И я не побоюсь ни шерсти, ни крови, ничего.       Она казалась такой заботливой. А потом мы делали фотографии и смотрели старые видео, которые снимали в средней школе. Распогодилось, дождь прошёл, поэтому мы взяли мой старенький скейт, Урана и пошли на хорошо асфальтированную дорогу. Машины там не ездили, ведь она вела к заправке, которая временно было закрыта на время перестройки.       Я села на скейт, взяла Урана за поводок, а Аня принялась его заманивать. Мне казалось, что идея хорошая, но Уран, осознав, что ему придётся катать меня, встал как вкопанный. Мы так и не покатались. Да и колёсики у скейта крутились очень туго.       — Им только понтоваться можно, — сказала Аня. — Я бы хотела себе лонгборд, они достигают такой огромной скорости! Ты даже не представляешь, как можно было бы разогнаться с этой горки!       Мы с Ураном провели Аню на остановку, подождали, когда её заберёт автобус. Она махала мне через окно, а мои руки были заняты: в одной руке был скейтборд, а в другой поводок. Но я кивнула и приподняла руку со скейтом.       Вечером я искупала в озере Урана (впервые за свою жизнь я мыла собаку), а дома села за стол, включила лампу и стала рисовать. Я рисовала девушку-путешественницу с рюкзаком за спиной. Фон я сделала полностью чёрным: это было легко теперь, когда у меня появился чёрный маркер. Этот рисунок был для конкурса. Я решила, что буду участвовать весь июль в конкурсах в ВК. Иногда в творческих, но в основном меня ждали конкурсы на репост. Мне хотелось выиграть лонгборд, чтобы подарить его потом Ане. Я так люблю её радовать. У неё замечательная улыбка, вы даже не представляете, какая прекрасная у неё улыбка!       Я рисовала, но получалось у меня плохо. Я никогда не была аккуратной, а стиль, который я выбрала, требовал аккуратности. Я не ходила в художественную школу, я вообще не ходила не в какие кружки. Всё детство я провела перед телевизором, глядя глупые американские мультфильмы. Думаю, благодаря им я была пять лет капитаном школьной команды по «Что? Где? Когда?». Когда остальные дети ещё не знали, что такое расизм, я смотрела мультики, где шутили про Ку-клукс-клан. Это о чём-нибудь да говорит. Рисованию меня учили только в начальной школе. Единственное, что я запомнила с тех уроков — это одно важное правило. Чем ближе предмет к горизонту, тем он меньше. Я выросла, я меняю это правило. Теперь оно звучит так: чем ближе человек к Вечности, тем он меньше. Боже, от осознания своей мизерности мне хочется выкинуться в окно!       Я отвела взгляд от бумаги и действительно посмотрела в окно. За ним уже стемнело, я увидело своё отражение. Оно словно сказало: «Анна, милая, тебе нужно поспать».