Вечер весны

      Анне 18 лет и она не знает, что она здесь забыла. Ей кажется, будто всё вдруг станет очень просто, если она найдёт слово, которое её описывает. Она уже может покупать алкоголь и сигареты, может выйти замуж и даже родить ребёнка. Но по-настоящему ей хочется только одного — узнать мир. А чтобы узнать мир, нужно сначала узнать себя.       Над этим она и работает. Она пробует новое, но всё больше вспоминает о старом. И ещё она делает заметки в потрёпанном блокноте, чтобы ничего не забыть. Только вот вещи, которые записаны в этом блокноте, забыть невозможно.       Анна пишет, что не понимает людей, которые не съедают всё в кафе и еда остаётся у них на тарелках. Она думает, что это очень странно, — не доесть то, за что ты заплатил. И эта запись не удивляет, потому что ниже написано о том, что её главный грех — это чревоугодие. И этой девушке нравится грешить и останавливаться она не собирается. В какой-то никому не известной книжке она прочла, что чем ярче светит лампа, тем больше в неё нужно подливать масла. И она поняла эту фразу превратно.       Анна любит кататься в метро. Ей нравится стоять в вагоне напротив стыка двух дверей и видеть, что в стекле отражаются все кроме неё. Её словно нет, но она всё ещё жива.       Она влюбляется в слова и то, как они звучат. «Зничка» и «шыпшына» — слова, которые принадлежат её родному языку, и которые почти никогда не слетают с её уст. А жаль, ведь это сделало бы её чуть более счастливой.       Анна с самого детства отличалась любознательностью. Она с восторгом узнала, что вода мокрая, а день сменяется ночью. Спустя где-то десяток лет, она с не меньшим восторгом узнала, что Вселенная неустанно расширяется, а время около чёрных дыр замедляет свой ход. И она с огромным нетерпением ждёт, когда же узнает ещё что-нибудь очевидное и простое для учёных, но умное и сложное для неё.       Анна любит засыпать на пледе, который на ощупь напоминает шкуру животного. В ней тогда просыпается что-то первобытное, что-то про пещеры, костры и надёжную защиту. И главное — не одно животное не пострадало. На настоящих шкурах не спят даже миллионеры. (Не потому что они не могут этого позволить, а потому что они обычно не в восторге от костров и пещер.)       Ей, героини нашего рассказа, кажется, что её друзья — особенные и удивительные люди. Себя она такой не считает, но всё-таки она верит, что в один день у нее получится стать такой же, как её друзья. И иногда в её сознание забирается вопрос: а является ли она особенной и удивительной для своих друзей? И ей даже кажется, что она знает ответ.       Анна любит лица людей, которые поднимаются из метро на незнакомой станции и осматриваются по сторонам, как моряки-первопроходцы оглядывались по сторонам сотни лет назад. Она любит эти вопросы в их глазах: «Где я? Куда я попал? Кто я?» Последний вопрос, скорее всего, существует лишь в её видимости мира, но это её ничуть не волнует.       Она терпеть не может, когда на учёбе кто-то говорит: «Мы занимаемся бесполезной фигнёй!» Нет! Нет! Бесполезной фигни не существует! Всё рано или поздно может пригодиться. И её в дрожь бросает от того, что это понимают не все люди.       Анна любит запахи, навевающие воспоминания столь далёкие, что кажется, будто они из прошлой жизни. Запахи деревни, вспаханной земли, домашнего молока и цветущего сада отправляют её в далёкое-далёкое детство, о котором она ничего не может сказать.       Запах китайских новогодних гирлянд стоит у неё на том же уровне, на котором стоят запахи ели и мандаринов. И, пожалуй, запах китайских гирлянд стоит даже выше. Ещё одним запахом, имеющим ценность лишь для неё, является запах, стоящий у любого хлебозавода. Запах дрожжей и свежей выпечки — это запах её юности. Это запах дороги, по которой она возвращалась домой из школы в сопровождении своей молчаливой подруги по прозвищу Рыбка. А запах напитка «Буратино» отправляет Анну в лето, когда она с родителями и братьями ездила купаться всей семьёй. Она вспоминает бутерброды с колбасой и огурцом, капельки воды на загорелой коже, надувные круги и зелёного надувного крокодила, который был чем-то вроде её водного матраса.       Анна любит выделять текстовыделителем главные мысли в книгах, и она очень жалеет, что нельзя создать текстовыделитель для жизни. Как было бы хорошо проводить им по нужным людям и моментам. Так же сильно, как и выделять основные мысли в тексте, ей нравится, когда люди кладут под подушку книгу, чтобы лучше запомнить то, что в этой самой книге написано. За такие глупые и невинные вещи она и полюбила человечество. За венки из цветов, за сотни вариаций блюд из картошки, за символы удачи и за слова, которые имеют много значений.       Всё это записано в блокноте с разноцветными листами, который Анна носит с собой. Каждый год она тратит огромное количество бумаги и синего стержня, чтобы разобраться в себе. Её нужны тысячи метафор, тысячи сравнений, тысячи заметок, которые подвергнутся тысячам исправлений, чтобы понять, кто же она такая.       И, несмотря на всё это, она по-прежнему считает себя ВСЕГО ЛИШЬ АННОЙ.       (И этого ей мало, хотя целому свету было бы достаточно, чтобы всё понять.)