Про то, как слёзы роняет дождь

      — О, Джаред, — у Эклза поползли брови вверх, и на лице выступила гадкая ухмылка. С походкой вразвалочку он дошёл до застеленной кровати и разворошил, ложась брюхом к верху. Голова раскалывалась от выпитого, видимо, сегодня он чуть переборщил. Жутко хотелось спать, и чтобы никто не выносил мозги.       — Ну, и зачем ты ко мне припёрся?       — Джей, тебе не надоело вечно играть пай-мальчика? — проигнорировал вопрос Дженсен, пуская слюни в подушку. Веки в преддверии сна закрыты.       — Выметайся. — Джаред подкрался к его тушке, за ногу стягивая с матраса, Дженсен сопротивлялся, активно отбиваясь.       — Я спать хочу.       — Поспи в другом месте.       — Так. Я хочу услышать ответ на свой вопрос.       — А я на свой.       — Ты не имеешь права хамить мне, в моём доме! — огрызнулся Дженсен, уже сидя и помутненно смотря на Джареда.       — Если ты не заметил, то это и мой дом тоже.       — Так зачем это всё? Хочешь казаться хорошим, да? На фоне такого дерьма, как я. — от Дженсена за милю разило перегаром, желание отвернуться было ничем не перебить, — Запомни, ты всегда будешь моей дорогой подстилкой. Твой смысл существования заключается в умении правильно заглатывать и носить в пузе щенков. На всё остальное ты не годен. — с грацией бегемота перевёл тему он.       У Джареда волосы встали дыбом, руки сжались в кулаки, терпеть вечные унижения не было сил. Желание уйти в другую комнату, закрыться на все существующие замки, переполняло его. Он бы убежал и дальше, только ему вряд ли позволят.       —…А твои якобы «друзья», — Дженсен продолжал, рисуя пальцами кавычки, — продажные суки. Вот она правда, Джей. Ты никому не нужен.       Пьяный смех разрушал барьер Джареда. Детали отваливались одна за другой, шурупы вылетали, как пули из беретты. Он чувствовал, как всё разваливается по кусочкам, превращается в пыль, прах.       —…Лишь я за тебя цепляюсь, Джей. Когда ты это поймёшь своим куриным мозгом?       «Пьяная чепуха, бред…» гуляло в голове. Нужно просто зажать уши и закрыть глаза, так будет намного лучше. В прострации эхом доходили слова Дженсена, они валились градом, как наковальни с неба.       —…Ты знаешь меня, Джаред. Если я что-то не могу получить по-хорошему…— Дженсен ладонью дотронулся до щеки Джея — мне не составит труда получить это насильным путём.       Последняя капля в море и слышится глухой удар в челюсть. Мужчина моментально вырубается в спокойном сне.       — Проспись.— шепнул Джаред откашливаясь, выходя за дверь. ***       «Идиот, идиот, идиот… Зачем ты только об этом вспомнил?!» мысленно проклинал себя Дин. Куда его повело, он и сам не знал. Противоречие слов и действий. Такое с ним в последний раз случалось пятнадцать лет назад. Стыдоба. Он бился головой об стену, мечтая выбросить всё из головы. Не было никаких Джаредов в его жизни, не было! Вычеркни, удали, не занимай память, она перегружена. Сотри вирусные файлы, сотри. Шлак, мусор. Зачем целовал? Зачем? Глупое сердце стучит быстрее. Нужно держаться, продержаться несколько дней и не пасть, не умереть. Дин не даст вытирать о себя ноги никому, даже ему, призраку, образу из прошлого, который он видел, едва прикрывая глаза после тяжёлой работы. Жизнь крутилась, как белка в колесе, и не было времени разъяснить прошлое, но оно гонялось за ним ночью, не давая безмятежно уснуть. В первое время даже проведя ночь не один, он представлял, как вместо очередной Тиффани, на простынях лежит его Джаред, целуя в веснушчатый нос с горбинкой. Хотя у них ничего такого не было, ничего не было. Дин долгое время скрывал накопленное за ширмой. Он никому не давал по-настоящему узнать себя, у него не было друзей за горизонтом, в них он, в принципе, и не нуждался. В редкие дождливые дни в Париже Дин выпивал за раз три чашки ароматного, крепкого кофе с добавлением мускатного ореха и корицы, укутываясь в лёгкий плед. Одиночество его не угнетало. Любил он эту невозможную слякоть, мрачное небо и шаловливый ветерок. Во время учёбы старушка Англия его этим закалила. Дин ассоциировал себя с этой погодой, чувствуя в ней что-то родное, близкое по духу.       Падал, поднимался, снова падал. Джаред был самым высоким, болезненным обрывом, именно с него тот впервые упал в густые кусты алых роз. Шипы неприятно обжигали кожу, но он всё же встал и пошёл дальше. Шрамы остались и уже никогда не пройдут, не затянутся, однако, под татуировкой они станут незаметными практически для всех.       Сейчас он смотрел в застеклённое от потолка до пола окно, нервно закусывая губу. Вредная привычка.       — Дин, ну и зачем ты от меня скрывал существование брата? — блондинка проскользнула взглядом по сидячей фигуре жениха.       — У нас очень натянутые отношения… —чуть обернувшись, с неохотой ответил Дин.       — Дай угадаю, в этом замешан двухметровый дылда. — ревностно вспыхнула девушка, потихоньку маленькими шагами приближаясь к состоянию истерики.       Удар молнии попал точно в цель, мужчина замер в оцепенении. Пустые глаза медленно поднялись на собеседницу, губы сжаты в тонкую полоску, они дрожали от поступающей злости.       — Тебя это не должно никаким боком касаться. — он впервые повысил на неё голос. — Не влезай мне в голову, со своими тараканами сам разберусь, без твоей помощи. Позволь.       Стефани растерялась от такого выпада и сказала всё, что лежит на языке.       —Как же ты светился дорогой, ты аж воспылал при виде муженька братца. Не стыдно позаряться на чужое?       К ней прилетела оглушительная пощёчина и безразличное:       — Ты преувеличиваешь.       — Гнида, — по покрасневшей щеке побежала слезинка, тушь растеклась некрасивыми кляксами, женские руки растирали горящее лицо, пытаясь скрыть след унижения, она убежала, громко хлопнув дверью, но Дину было, честно говоря, плевать.       Он глядел в окно, за которым виднелись мелкие капли ночного ливня. ***       — Мама,       Мальчишеский голос прорезал пространство, тёмный силуэт садился в незнакомую машину.       —Мам, не уходи. Останься со мной.       Вслед умолял детский тонкий плачущий голосок. Темноту пронзил звук захлопывания дверей. Маленький мальчик упал на землянистую дорожку, протяжное хныканье разрывало сердце на две части. Свет рядом стоящего фонаря отблёскивал детское пухлое личико, блестящее от нескончаемого потока ручейков.       —Мама,       Автомобиль быстро завёлся и помчал своей дорогой, мальчик собрал весь оставшийся воздух в лёгких и закричал во всю глотку.       — МА-МА!