Про то, как слёзы роняет дождь

      Дин очухался и спустился с лестницы. Подойдя к мелкому и сев на корточки, он протянул раскрытую ладонь для рукопожатия, ожидая той же реакции. Весело и дружелюбно он посмотрел в сияющее лицо мальчишки, в глазах которого заиграли яркие искорки. Значит, они смогут подружиться, и это радовало. Крис с готовностью вложил свою ладошку в огромную мужскую лапищу.       — Кристиан Эклз Дэвид… Дэвид Кристиан… Дэвид Эклз Кристиан… Кристиан Дэвид Эклз, — окончательно растерявшись и покраснев, мальчишка добавил, — Просто Крис.— попытался официально представиться конопатый, но в его голосе ясно слышалось волнение. Не каждый же божий день ты видишь копию своего отца в лице другого человека, его понять можно. Дин засмеялся, какой серьёзный малый растёт, небось скоро даст фору ему и Дженсену. Успокоившись, мужчина ответил:       — Дин Эклз, можно просто Дин. Кто учил тебя так здороваться?       — Папа Дженсен.       Сверху вниз на них смотрел Джаред, растягивая губы в знакомой, почти позабытой улыбке. Дин думал, что никогда больше её не увидит, стирая страницы старой истории ластиком, которые окончательно так и не стёрлись на протяжении этих долгих лет, хотя он прикладывал целую массу усилий. Дженсен, портя момент, лишь фыркнул, оглядев брата с ног до головы.       — Смотрю, ты уже чувствуешь себя как дома, братец?       — А что? Нельзя? — поставил акцент на последнем вопросе Дин — Не ты ли вчера был таким гостеприимным? Или ожидал меня увидеть утром в офисном костюме? Ну и видок у тебя…       — Без комментариев. — выставил вперёд руку в защитном жесте Дженсен, ограждаясь от окружающего мира. Рассеянность ему обычно не свойственна, тяжёлое похмелье явно ложилось громоздким грузом. — Бесите.       — Дженсен, не говори таких вещей при ребёнке! — упрекнул его Джаред, падая на колени перед Крисом и закладывая мальчику уши. Дин же поднялся и встал в полный рост наравне с Дженсеном, бессловно испепеляя друг друга взглядом, они играли в игру «Кто кого переглядит», тяжело вдыхая жгучий и уже накалённый воздух в лёгкие. Крис недоумённо несколько раз взмахнул ресницами, разглядывая то заведённого отца, то дядю.       Из кухни как бы невзначай доносился приятный запах готовых блинчиков с густым сладким кленовым сиропом, раздражение ушло на второй план. Дженсену аж захотелось зажмуриться и жадно смаковать, невидимый, великолепный, тающий на языке вкус. Такое наслаждение могло поспорить даже с утренним ленивым минетом после бурной ночки с очередной потаскухой в дешёвом мотеле. А что делать, если супруг не хочет выполнять свои прямые обязанности, удовлетворять своего мужчину, кормильца семьи? Правильно, приходится искать какую-нибудь альтернативу.       — Прекращайте свои разборки и садитесь за стол.       Крис забрался на стул с помощью подпорки рук, так как ростом ещё не вышел. Джаред сел рядом на соседнее место с конца, ожидая, того момента, когда братья наконец угомонятся. Чуть выпустив пар, они всё же сели, но атмосфера оставалась напряжённой. Дженсен расположился во главе стола, как барин, упрямо смотря на всех свысока. Домашние штаны плотно облегали его накаченные ежедневными тренировками бёдра, простая серая футболка только дополняла, подчёркивала ладное строение облокотившегося спиной тела к спинке стула. Соблазнительно облизнув верхнюю губу, он принялся за уничтожение еды, которую принесла Анна. Дин приземлился на первое попавшееся место, по случайности или нет, напротив Джареда, который следил за Крисом, чтобы тот не заляпал хорошую рубашку липкими, жирными пятнами. Сам он не особо славился прожорливостью, это можно легко сказать по его измождённому лицу. Кусок в горло не лез просто.       — Прости, Дин. Я чутка погорячился. — Дженсен поднёс вилку с аккуратно отрезанным кусочком к губам, отбросил нож и устало коснулся лба левой рукой. — Мне так фигово…       — Пить надо меньше, алкоголик хренов… — пробурчал Дин.       — Ещё одно слово и я перережу ваши глотки к чертям собачим. — добродушно влился Джаред в их диалог и снова закрыл ушки сынишке, чтобы тот не услышал такие «плохие» слова.       Парни замолкли, жуя уже резину вместо аппетитного завтрака. Внутри Дина всё плясало ярким пламенем, он ужасно хотел вывезти из привычного равновесия брата, сам не зная, почему. Может быть, стало бы легче, разбив кому-нибудь морду в кровавое месиво, чтобы глаз не было видно за застилающей алой пеленой. Может, хотелось самому ощутить давно забытый металлический привкус на языке. Он не мог разобраться в своих желаниях. Убить или быть убитым, а может личного «Я» уже в помине не существует. Где же это грёбанное, накопленное годами спокойствие? Неужели оно осталось далеко в Париже? Он много лет собирал себя по маленьким частицам пазла, но какого чёрта всё рушится с лёгкой руки, повиновения? ***       Что их вообще связывает вместе? Стефани впервые задалась этим вопросом за целых пять лет отношений. Да, она любила Дина, но тот всегда был каким-то отстранённым, нелюдимым. Прошло пять лет, ничего не изменилось, всё стало намного хуже.Сколько лет прошло, а его буквально приходилось выгонять за шкирку на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, погреться на солнышке, а то вечно сидит в кабинете, в четырёх стенах, уставившись в компьютер, бледный, как поганка, с непроходящими синяками под глазами. Она помнила, как касалась сильной, дрожащей руки, которая пыталась выводить чёткие символы, буквы, но не получалось, как ни старайся, слов на бумаге невозможно разобрать, с таким почерком только во врачи и идти. Тепло, исходящее от тыльной стороны ладони успокаивало, и в тоже время мурашки будто бежали кросс по телу. Он был добрым, иногда весёлым, лёгким на подъём, это, честно говоря, завораживало, привлекало. Хотелось всё больше и больше изучать этого человека, чувствовать, понимать от корки до корки, как книгу в красивой респектабельной обложке. В его глазах на миг могла проскользнуть вселенская тоска, но он всегда возвращался к ней, весело делая вид, что всё слышал, хотя нихрена он ничего не слышал. Она была тем, кто всегда была рядом на протяжении этих грёбаных пяти лет, даже в самые трудные времена. Стефани просто не могла его потерять, даже допустить мысли. Этот Джаред и мизинца Дина не достоин. Но как же её сердце сжалось, увидев искренность и давно забытую любовь в глазах жениха, возлюбленного, при виде этого недоразумения. Она добивалась его и всё делала для него, а Дин просто неприкрыто плюнул ей в лицо.       Стук, из приоткрытой двери вылезла макушка с коротко стриженным ёжиком:       — Можно? — робкий голос разрезал стоящую, гнетущюю атмосферу комнаты. Послышались нотки родного французского, вместо грубого английского языка с американским акцентом.       — Садись. — он сел на кровать лицом к двери, спиной к Стефани, в мыслях девушки мимолётно пронеслось: «Трус, собираешься стене признаваться в своих грехах? Стыдно, да? Прячешь глаза?», мужчина сосредоточенно сложил руки в замок. Видно, что этот разговор ему дастся нелегко, заминка, пауза длиной в вечность, собравшись с духом, он наконец осмелился высказаться:       — Почему ты не спустилась на завтрак?       — Тебя только это интересует?       — Не только. — отрицательно покачал головой Дин, подтверждая свои слова, тупо смотря в стену, будто видит что-то сквозь неё.       —Дин, я вот лежу и думаю, что не надо было нам сюда приезжать. Может вернёмся, обратно, домой, первым же рейсом?       — Но ты же стремилась познакомиться с моими родителями. Где же твоя инициатива?       — Познакомлюсь на свадьбе.       —Если это всё из-за ревности…       — Какая ревность? О чём ты? — фальшиво улыбнулась блондинка.       — Знай, я никаким боком не интересую Джареда. У него есть Дженсен.— ровно продолжал Дин.       — Зато ты им интересуешься. Ясно.       — Для меня он никто, друг из прошлого, ничего больше.       — Так докажи.       — Стефани, я готов сделать всё, чтобы заслужить твоё прощение, поверь. — Дин взяв себя в руки, повернулся к невесте, раскаяние читалось в его светлых глазах — Мне очень стыдно за своё вчерашнее поведение, хочется под землю провалиться, я должен был сдержаться и уйти, но…       — Дин, не мямли, прошу. Скажи всё, как есть. Ты любишь своего Джареда и отменяешь помолвку. Не бойся, я тебя пойму и приму любой твой выбор. Даже в пользу весёлой шведской семейки. Как ты думаешь, Дженсену понравится делиться своим муженьком?       — Стеф, ты чего обкурилась? — два глаза с размером блюдца, уставились на девушку.       — А ты когда ослеп, Эклз? Не видишь очевидного? Ты уж прости, но я тебе в этом не помощник.       — Стефани, боже. Хрень не неси.       — Хрень несёшь здесь только ты. Дин, знаешь, в чём заключается проблема? Я почему-то просто тебе не верю, вот и всё.       — Стефани… — девушка беспомощно мяла чёрную простыню, приятная ткань скользила между пальцев, скрывая глаза под длинной чёлкой, она пыталась не смотреть на мужчину.       Дин же не растерялся, притянул девушку за подбородок и припал к маленькому, манящему рту. Своим языком толкался в зубы, безмолвно прося Стефани впустить его, девушка вначале упрямилась, но потом послушно сдалась, падая в бездонную пропасть. Он облизывал её нёбо, метя территорию, сердце девушки приятно ныло в предвкушении продолжения банкета, быстрые удары оглушали поток здравого мышления. Ласки были такими тягучими, сладкими, с лёгкой горчинкой, как тёмный каштановый мёд. Губы наверняка припухли и покраснели от энтузиазма Дина, хотелось бы, конечно, просто лежать и целоваться так целую вечность, чтобы ничего не трогало, не мешало.