На границе Ноября (Зеркало Снов - 2)

Оленька: Сердце мое громко билось. Но это был не страх. Что-то другое. Я подумала, что бы он со мной ни сделал, пока я рядом с Дорелом, я не буду бояться. Не буду даже думать о них. Кинжал был прямо у моего лица, он почти касался уже моего глаза, но я решила не смотреть на него. Я смотрела за него, на зеленую ветку дерева. Почему-то я не думала о том, что сейчас ветки уже не могу быть зелеными. Я об этом просто забыла. Я видела ее очень отчетливо и не сомневалась в ее реальности. Кроме меня и Дорела это была единственная настоящая вещь здесь. Я смотрела на нее и прокручивала в голове песню, которую слышала где-то: Нет покоя днем, Не уснуть мне ночью: Я превращаюсь в дикий сад, Где по венам да по позвоночнику Вьется песня-виноград... Зелены мои дни, белы мои ночи, И пахнет травами сладкий яд... [1] Я прикрыла глаза. Руки, которые держали меня, куда-то исчезли. Но исчезла, казалось, и земля из-под ног. Я как будто висела, сдавливаемая со всех сторон чем-то колющимся и непрочным. Глаза пришлось открыть. Мы оказались посреди леса. Не просто леса - деревья и кусты обступали нас настолько густо, что нельзя было сделать и шагу. Зеленые листья щекотали мне шею, ветки давили в бока и спину, трава опутывала ноги выше колен. Сюда в эти заросли невозможно было прийти или как-то иначе пробраться. Только - попасть. Я была почти уверена, что я оказалась здесь в полном одиночестве, но в следующий момент увидела Дорела - он стоял, вернее висел в ветках, неподалеку от меня. На том же примерно расстоянии, что и за несколько минут до этого. Я просто не сразу разглядела его за ветками. Но те, кто держали его и меня, кажется, действительно исчезли и Влада тоже. Дорел пробирался ко мне, осторожно изворачиваясь между ветками, стараясь не ломать их. Мне же было страшно и пошевелиться. - Что это?! Что это такое?! Пронзительный крик нарушил тишину леса, и от него все вокруг как-то съежилось и потемнело. Я с трудом повернула голову и увидела Князя. Теперь-то это явно был Князь, а не кто-то другой - просто подросток, не понимающий, каким образом он сюда попал, и напуганный. - Все в порядке, тихо, - сказал Дорел. - Считайте, что мы в лесу. Князь дернулся, пытаясь освободится из опутавшей его зелени, но у него ничего не вышло. Да и некуда было вырываться - зелень была повсюду. И хотя мне, и, по-видимому, Дорелу она вовсе не казалась угрожающей или опасной, на Князя же она оказывала совершенно противоположное действие. Он был в абсолютной панике. - Выведите меня отсюда! - Хорошо, хорошо, - сказал Дорел успокаивающе. - Только не нервничай так. И не ломай деревья. Наверно, Дорел был прав. Я и сама чувствовала, что здесь все очень хрупкое. Мне не было страшно от того, как ветви и побеги оплетали мои руки и ноги, но порвать их было страшно. А он ломился к нам, как медведь, раздирая все вокруг себя. Вся эта зелень ощутимо напряглась, стиснулась плотнее и крепче. - Перестань психовать, козел! - рявкнул на него Дорел. Это неожиданно возымело действие. Не на Князя, а на окружающие нас зеленые побеги, они вдруг начали съеживаться и отползать от нас. Минута и мы стояли на твердой земле посреди обычного леса. Необычность была разве что в том, как мы сюда попали. Куда идти было совершенно непонятно. Пусть маленькая полянка, на которой мы стояли была чиста и вверху в просвет между деревьями видно было небо… Но все пространство между этими деревьями было наглухо заплетено все теми же непролазными зарослями. Дорел задумчиво их разглядывал. Кажется, зря он отвлекся от Князя. Тот пришел в себя довольно быстро и, подскочив, к Дорелу, заломил ему руку за спину. Другой рукой он все еще сжимал злополучный кинжал и теперь приставил его к горлу Дорела. - Быстро, - прошипел он. - Показывай, как отсюда выйти. Предупреждаю, бросить меня вам здесь не удастся. Я с ужасом поняла, что кинжал здесь настоящий. Сталь чуть поблескивала, а рукоятка явно была серебряной. Но Дорел не выказал ни малейших признаков волнения. - Иду, иду, - успокаивающе произнес он. - Не нервничай. Но и Оленька пусть идет с нами, хорошо? Не дело ее тут одну оставлять. - Только впереди нас! Живо! - Идем, - сказал мне Дорел. Я робко приблизилась. Дорел сделал маленький шажок вперед. И вдруг свободной рукой ударил назад, кулаком прямо в нос Князя. И когда тот отпрянул, Дорел, как кошка, извернувшись в его руках, высвободился и схватил меня за руку. - Бежим! Я не успела сообразить, куда предполагается бежать, Дорел рванул меня вперед напролом сквозь заросли. Как ни странно, он легко прорубился сквозь них. Он как-то успел выхватить у Князя свой кинжал и теперь держал его в левой руке, выставив ее локтем вперед, защищая лицо и глаза, он мчался сквозь переплетение ветвей и листьев с невероятной скоростью, волоча меня за собой. Именно волоча - я летела по воздуху, как тряпичная кукла. Не касаясь ногами земли. Внезапно Дорел остановился, да так резко, что меня инерцией швырнуло вперед, но он не выпустил моей руки, наоборот перехватил меня и поймал на лету. Потом аккуратно поставил на землю. Я огляделась. Мы стояли на такой же почти полянке, только боле маленькой и уютной. Здесь было как-то приятнее. Пели птицы - раньше их слышно не было - ветер шевелил листья, да и солнце пробивалось сквозь них. Не было ощущения, что мы словно на какой-то мертвой картинке, где нарисован лес. Здесь все было живое. - А как же он? Князь? - спросила я, с трудом переводя дыхание. Дорел отер пот с лица. - Ты молодец, что спросила… но только ты совершенно напрасно беспокоишься, с ним-то ничего не случится. Помыкается там немного, а потом проснется. И, будем надеяться, это станет для него последним приключением, связанным с нами. - А мы… Сами-то как выйдем отсюда? Я постаралась, чтобы мой вопрос прозвучал как можно безразличнее. - Как вошли, так и выйдем… Вернее, как ТЫ вошла? - Разве я? - А кто же. Мне нельзя, ты знаешь. А ты раз смогла войти физически в Сон, то и выбраться отсюда сможешь. Он сказал «сможешь», а не «сможем», но я сгоряча этого не заметила. - О чем ты подумала тогда? - Я... ни о чем, кажется. Я вообще старалась не думать ни о чем. Чтобы не бояться. Я просто пела про себя. - Этого вполне достаточно. А какую песню? Мне почему-то было неловко об этом говорить. А вдруг он не знает этой песни, и попросит спеть? А петь я вообще не умею. - А… что это ты пел там? - Мала еще знать, - фыркнул он. - Нет, правда? - Правда. Это не для маленьких девочек. Просто хотелось его тупо позлить… Дешевый трюк, но… Он же неофит… Для таких само имя ЕГО священно. И пусть некоторые не говорят потом, что я одну попсу слушаю! - Не думала, что наш Князь знает испанский, - заметила я. - Ваш Князь его, скорее всего, и не знает. - Что они от нас хотели? - То самое. О чем говорила Белка. Они хотят заставить меня открыться… Нарушить убежище. Добраться до меня здесь, понимаешь? - «Убежище»? Что это значит? - Ну, когда Белка столь любезно откликнулась на мою песню, она позволила мне войти. А когда она ответила мне вторично, то как будто дала мне этим самым пристанище здесь… Я пошел через твой сон, да, но то, что я до сих пор в безопасности… Это во многом заслуга Белки… - То есть, если она захочет… - То может меня выдать. Сделать так, что они придут и заберут меня. Очень просто. Стоит ей решить, что я и все мы ей на фиг не нужны… Просто один раз осознать эту мысль… И для меня здесь все будет кончено. Я с трудом обрела дар речи. - А ты не мог… Попросить об этом Ксюшу? Ну, впустить тебя? - Я очень этого хотел. И она хотела. Но тут есть такая проблема - Ксюша не умеет петь. - То есть как? - А так. У нее нет слуха. - Ну да, нет слуха - она же играет на фортепьяно! - Она играет по нотам. С математикой-то у нее все в порядке! Надеется развить слух, для нее ноты - те же формулы… Я только головой покачала. Неужели от такой мелочи столь много зависит? - Это не мелочь, - возразил Дорел. - Здесь мелочей не бывает... например, вот это вот... Он посмотрел на кинжал в своей руке. Потом вдруг с маху бросил его, да так резко, что тот по рукоять ушел в землю. - Я мечтаю от него избавиться. Ты не представляешь как. Но он возвращается ко мне снова и снова. - Это, что, так трудно? Просто выбрось. - Совсем не просто. Он же мой. Не понимаешь? Я пацифист вообще-то. В некотором роде. И не очень люблю оружие. Но этот кинжал мой. Януш, мой брат, говорит, настоящий воин только тот, кто берет оружие с бою, и настоящее оружие лишь то, что взято с бою... так вот этот кинжал - настоящий. Я с бою добыл его. - Ты мне расскажешь? Как это было? - Нет... - Не сейчас. Потом, когда-нибудь, может быть. - Может. Хотя я бы предпочел не касаться этой темы. И никогда его не видеть. Я не знала что сказать. Я не знала, каково это - все время носить с собой оружие. Если верить Дорелу, получалось, что это ужасно. - Не хочешь взять его себе? Я удивилась так, что и сказать нельзя. - Мне? А я-то что с ним буду делать? - Я просто подумал, что здесь... Для тебя он может стать чем-то другим. Чем ты сама захочешь. А что я хочу, подумала я. Сейчас, рядом с Дорелом, мне вроде бы ничего не надо. Хотя... Я присела на корточки и осторожно накрыла рукоятку кинжала ладонью, отчетливо ощущая, как пульсирует под рукой рубин. Он не был прохладным, как все камни, как будто и в самом деле был наполнен живой кровью. Я закрыла глаза. Как бы так сделать, чтобы под рукой моей оказался не камень, а кроваво-красный бутон розы... Дорел накрыл мою руку своей, будто помогая мне. Перекрестье рукоятки словно ожило, шевельнулись литые узоры, моей ладони коснулись острые листья цветка. Лезвие ушло в стебель, он поднялся, прорастая. - Даже Басе не удалось бы лучше, - сказал Дорел. Я кивнула. Хотя результат был вовсе не таким уж блестящим. Это скорее было похоже на искусственную розу. Или на нарисованную. Но она появилась. Дорел осторожно взял розу за стебелек у самой земли – стебель с легким звоном обломился. Да, он вышел у меня слишком тонким, а сам цветок непропорционально большим. Роза слабо светилась изнутри, мерцала таинственным светом. - Она прекрасна, - вздохнул Дорел. - Пусть будет у тебя, хорошо? Он потянул мне розу, и я взяла ее. Целое мгновение мы держали ее вместе. Затем он вдел мне ее осторожно в волосы. Странное дело - она будто приросла к ним - я ее совершенно не ощущала. Я достала обломок чьей-то пудреницы, который служил мне зеркалом, и посмотрелась в него. У меня в волосах была настоящая живая роза, полураспустившаяся, пунцового цвета. Я осторожно коснулась ее рукой. - Не бойся, ты ее не потеряешь. Только вот вряд ли кто-нибудь, кроме тебя ее увидит. - А ты? - Ну и я само собой. Мне этого было достаточно.