На границе Ноября (Зеркало Снов - 2)

Оленька: - Странный какой-то лес, здесь все так растет, - сказала я, чтобы скрыть смущение. - Очень милый лес. Как раз в твоем духе. И ты можешь всем здесь управлять. - Ничего подобного. - Ну ты же заставила исчезнуть заросли! - Разве я? Я думала - ты. Ведь когда ты уже здесь, тебе можно. - Я абсолютно ничего не делал. - Да ведь и я, кажется, тоже. Дорел призадумался, потом вдруг расхохотался, но как-то истерично. - Чего ты? - Я просто… Возможно… Что когда я сказал про козла… Ты о чем-то таком подумала. Даже так неоформлено, но это сработало, понимаешь? - То есть? - я тоже улыбнулась. - Ну, козлы ведь едят траву? И «вся эта зелень»… Она как бы испугалась потому и исчезала. Здесь все слишком тесно связано с тобой, зависит от твоих мыслей, твоих настроений, все так нервно настроено на тебя, что нам небезопасно находиться здесь вдвоем. Поэтому… Он осекся. Но сказать все же пришлось. - Поэтому, наверно, мне необходимо уйти. - Но… как же… - Ты только не думай, я не бросаю тебя. Именно – наоборот, одной тебе проще будет. Ты быстро отсюда выберешься. Я покачала головой. - Выберусь - куда? - Домой… Ну то есть. В то место, откуда мы пришли. - Но я не могу, - я почти взмолилась. - Я не умею ничего такого особенного… -Тебе нет необходимости быть более особенной, чем ты есть. - А ты как же? - О, за меня не беспокойся. Здесь я легко найду дорогу, куда нужно. Мы не так уж далеко отбежали. Главное ты… Догони меня пожалуйста. Не бойся ничего. - А если у меня не получится? - Но ты же смогла войти! Сумеешь и выйти. Все равно придется привыкать и одной ходить. А если нет, то… Все равно ничего страшного. Ты просто… Проснешься в своей кровати. И ничего толком не вспомнишь. Все это станет… просто сном. Вот тут я, признаться, расплакалась. - Но я не хочу так! Не хочу ничего терять, это самое плохое! Дорел наклонился и неловко обнял меня. - Перестань, не надо. Ты ничего не потеряешь. Я в тебе слишком уверен. Просто на первый раз... И этого достаточно. Теперь я уже не сомневаюсь - ты придешь сюда снова… и снова, и я надеюсь, тогда у тебя будут лучшие учителя, чем я! - Мне не надо лучше! - Ну… тогда считай, что это первый урок! Это твое задание, выйти отсюда, понимаешь? Раз уж сумела войти из Яви сама... И раз уж ты понимаешь меня за своего учителя, то должна слушаться! Я вытерла слезы. - Ладно. Хорошо. Я попытаюсь. - Вот умница. *** И я пошла. Что мне еще оставалось делать? Заросли сразу же плотно сомкнулись вокруг меня, и я буквально продавливалась сквозь ветви и листья. Глаза пришлось закрыть, поэтому одну руку я старалась держать по возможности вытянутой вперед - на случай неведомой опасности. Правда, иногда, когда опасность нащупаешь, от нее уже поздно беречься... Но это все же лучше, чем ткнуться в нее носом! Меры предосторожности себя вполне оправдали. Неожиданно я поняла, что моя рука касается ничего. Ничего твердого, хрупкого, гнущегося и мнущегося. Заросли кончились. Вернее кончались - в шаге от меня. Я просунула сквозь них вторую руку. Она тоже ничего не нащупала. Потом осторожно раздвинула локтями ветки... и обомлела. Хорошо, что я не шагнула вперед! Я стояла на краю обрыва. Насколько высокого, трудно было судить, вниз я не смотрела. Но я смотрела вперед, и облака, окрашенные оранжевым заходящим солнцем, плыли совсем недалеко от меня. И то, что я увидела под облаками, заставило меня забыть о том, что я чуть не грохнулась вниз с немыслимой высоты. *** ...Город. Я не знаю, был ли он там на самом деле? То есть - был ли он там всегда?.. Или он пришел, возник, родился здесь только вместе со мной, именно благодаря мне? Может, он был частью меня, моей лучшей частью? И я был частью его, принадлежала ему так же, как он принадлежал мне. У него еще не было четкой формы, контуры зданий еще текли и плавились, высокие шпили и башни, отлитые словно из мягкого золотистого стекла, были просвечены солнцем. Оно стекало на город подобно меду на стенках улья, делая его очертания еще более размытыми. Город сиял передо мной и звал меня. Так бывает если долго вглядываться внутрь куска янтаря. У Белки было такое кольцо. Серебряное, с большим овальным янтарем, закрывающим всю фалангу. Не искусственным, настоящим, окаменевшей смолой, слезами деревьев, обкатанных литовским морем… Если долго смотреть на этот камень, он начинает казаться живым. Как свежайший мед стекает по стенкам улья, так внутри камня, наполненного пузыриками, переливаются все его оттенки: от прозрачно-золотого до темно-коричневого. Все плыло и двоилось у меня в глазах из-за слез, и от этого город становился еще прекраснее. Почти невыносимо прекрасным. Как можно было отсюда уйти? Покинуть это? Как можно было даже помыслить о том, что можно ВОТ ЭТО оставить и вернуться в наш унылый серый мир, в Явь, но там меня ждут. Вот именно теперь, когда мне есть куда идти, там есть те, к кому стоит вернуться. И значит, мне придется оставить это видение, как бы прекрасно оно ни было, как бы ни манило меня. Медово-золотистые струи света продолжали мягко стекать на город, как бы удаляя его от меня. Он виделся мне то более смутным, то более четким, делался все меньше и меньше... Сиял в лучах заката, словно в кусочке янтаря… …Словно отражаясь в маленьком золотистом стеклянном шарике, маленьком, как глаз куклы. Руки мои уже ощущали прохладное стекло, к которому я прижималась. Я уже могла видеть, правда, смутно из-за слез, и саму куклу, сидящую на подоконнике и устремившую вдаль свои янтарно-желтые глаза. Закат отражался в них, и где-то в глубине золотистой искоркой еще сиял мой город. Но вот я зажмурилась - крепко - чтобы прогнать все слезы, а когда открыла глаза, не увидела уже ничего, кроме куклы с белыми волосами и в наряде Алисы. И горящие полосы заката на стекле. *** Я ощутила дыхание Дорела на своем затылке. Он стоял почти вплотную ко мне. - Ты умница, - сказал он, - честное слово, я и сам не смог бы лучше… Ты просто Навигатор! - Кто? - Нави… Надо же! Кажется, я только что ввел новый термин! - Ты сказал тогда - если посмотрю ей в глаза, то смогу там увидеть то, что в них отражается… А не наоборот. - А не все ли равно? *** Вот так и закончился это день, от него осталась лишь роза в моих волосах. Она оказалась там и на следующее утро. И я проносила ее весь день. Время от времени я прикасалась к уху и проверяла ее. Она была там. И в зеркале я видела ее - по-прежнему свежую и цветущую. Похоже, эти мои телодвижения не остались незамеченными: девочки стали посматривать на меня как-то странно. Особенно Ксюша и Белка. В конце концов, они все узнали, и Белка снова пришла в бешенство и накинулась на Дорела. Хотя неужели он в чем-то был виноват? - Сначала пострадала Лариса. Так? Теперь вот - Оля. - Я себя пострадавшей не считаю, - возмутилась я, но Белка даже не удостоила меня взглядом. - Кто следующий, Дорел? Короче... Я даю тебе время. До конца ноября, а потом… Я просто буду делать то, что считаю нужным. А не то, что нужно тебе. - Спасибо, - сказал Дорел серьезно, - и за это время тоже. Я понимаю, тебе это нелегко. И ты не обязана была помогать мне вообще. - Была обязана, - с нажимом возразила Белка. - Твоя семья меня приняла, и вы все были ко мне очень добры. И уж в неблагодарности меня не упрекнуть. - Я бы предпочел… Чтобы ты это делала не из чувства долга, - заметил Дорел. - Знаю, что предпочел бы. Но нет. Я к тебе хорошо отношусь… Относилась. Просто я все обдумала и поняла, что мне с вами не по пути. Дорел кивнул. - Это твое окончательное решение? – спросил он хмуро. - Да. Окончательное. - Жаль. У тебя талант. - Да знаю я! - крикнула Белка яростно. - С рождения почти я это слышу! Да, пусть у меня талант, но мне такой талант не нужен. Я хочу другого, понимаешь? Хочу стать певицей, сделать карьеру. Нормальную карьеру в нормальном мире. Вот так. - Что ж. Имеешь право. - Вот именно. Белка еще пыталась огрызаться, но спокойный тон Дорела ее несколько усмирил. Кажется, ей уже было стыдно за свою вспышку гнева. Она спросила уже мягче. - А ты еще не обдумывал, куда ты пойдешь? - Куда? А тебя это волнует?.. Белка пожала плечами: «не хочешь - не говори». - Не знаю, - Дорел вздохнул. - Может, удастся добраться в Хорватию, к Адаму? - Октав говорил, Миранда тоже туда рвется. - Вот видишь. - А зачем забираться так далеко? У тебя и в Польше полно родственников. Это ближе. Казимеж и вовсе здесь рядом. К нему не хочешь? - Казимеж рядом, но официально мы с ним не общаемся вроде бы. Еще не хватало его подставить! А в Польше... Бабушка с дедушкой, Збышек, Вита... Они уже и так взяли к себе, кого могли. У Михала своих проблем хватает. Куда ему еще и наши? - У тебя еще две тетки есть, мне кажется. - Малогжата и Эманджелина? Отец просил их по возможности не втягивать. - А Игнась? - Он же священник. - Тем более. Найдешь себе товарища для своих... Философских бесед. - Ну или к нему. Не знаю. Они так мило беседуют, подумала я. Как будто просто знакомые. Как будто и не было ничего. Но эта мысль не была главной. Но когда они принялись обсуждать, куда уйдет Дорел, я поняла, что он и в самом деле может уйти. Скоро. Очень скоро. И что тогда? Все будет, как раньше? Нет, совсем, как раньше не будет, ведь и я уже не та, что раньше. Но все равно. Это будет без него. Неужели я не могла уйти с ним? Неужели он не мог взять меня с собой? Ведь я была нужна ему здесь, неужели и там где-то я не могла ему пригодиться? Конечно, я не рассчитывала на то, что его семья могла меня удочерить – как Басю, но можно было найти какой-то выход, не так ли? Во время этих размышлений пришла еще одна мысль, а почему я вообще решила, что Дорела волнует моя судьба? Почему он должен беспокоиться потом, что будет со мною потом? Когда он сам выберется отсюда, вернется в свою семью? Потому что я люблю его? Но он догадывается ли об этом? Ведь он говорил, что не видит тех мыслей, которые я сама скрываю, а эту мысль я прятала очень тщательно. Когда от подобных размышлений голова начинала идти кругом, и сердце леденело, я говорила себе: ладно. Какая разница, что будет потом? Главное, сейчас он здесь. И я впервые в жизни счастлива.