На границе Ноября (Зеркало Снов - 2)

Оленька: Дорел вдруг остановился. Мы стояли в полной тишине. Я даже спросить боялась, что это значит. Мы пришли? Но куда. Дорел вытянул руку вперед и сделал маленький шажок, потянув меня за собой. Совсем, как я тогда в лесу. Так мы сделали несколько шагов... И Дорел остановился. Но теперь и я уже видела. Мы снова пришли к стене. У меня упало сердце. Как, неужели опять?.. И была ли эта та же стена или уже другая? Я даже не смогла бы сказать, бежали ли мы все время прямо или поворачивали на голос. Но, нет, кажется, это было не совсем то, что в прошлый раз. В стене была дверь, приблизившись к ней вплотную, мы это разглядели. Но дверь была заперта. Дорел задумчиво покусывал губы, разглядывая ее. Но теперь было заметно, что он что-то сосредоточенно обдумывает. У него на лице не было прежней растерянности. Все ж таки дверь - это было лучше, чем глухая стена. Дверь можно открыть. Теперь я почему-то была уверена, что именно за этой дверью был выход. И что песня звучала оттуда. Дорел расслышал, вернее, почувствовал мои мысли. Кажется, ему было неловко за свою вспышку раздражения. - Я вовсе не герой, понимаешь? - сказал он. - Каким ты, может быть, меня представляешь. Я просто ребенок, жутко напуганный всем этим. Это тебе я кажусь особенным! И поэтому… Потому что ты меня таким видишь, каким-то невероятным героем, поэтому я могу быть таким… Немного. Особенно, когда ты рядом. Но в остальном я… просто ничтожество. - Это значит, - тихо сказала я, - что мне и дальше придется представлять тебя героем. Еще сильнее, чем раньше! И… Быть с тобой рядом, как можно чаще… Если конечно, ты не сильно против… Дорел продолжал водить рукой по двери, и наконец, нащупал ручку. Она оказалась большая и круглая, по виду старинная. Под ней мы разглядели внушительных размеров замочную скважину. Наверно, можно было в нее заглянуть, но Дорел этого делать не стал. - У тебя случайно... Нет ключа от этой двери? - спросил он вдруг как о каком-то совершенно обычном деле. Нет. Откуда?.. Чуть было не сказала я. Но что-то меня удержало, и я подумала другое, а почему у меня его не может быть?.. Я ведь похожа на Алису Лидделл, он сам говорил. А у Алисы всегда есть ключ. Все куклы-алисы и все девочки на картинках с косплеями по Алисе, у них всегда при себе есть ключ. Я, конечно, не косплею Алису... Но я зато на нее похожа. Подумав об этом, я машинально потянулась к груди, но тут же обругала себя за инфантильность. Будь у меня и в самом деле ключ, разве стала бы я носить его на груди, как ребенок? Алисе было сколько, семь, восемь лет? А мне уже почти двенадцать! И был бы у меня с собой ключ от дома, где бы он лежал? Я решительно сунула руку в карман. Ключ был там! Такой большой, как и требовалось. Правда, по виду, не совсем старинный. Но я была уверена, что он подойдет. Дорел кивнул и взял его. Вложил в скважину. Помедлил немного, а затем начал поворачивать. Я замерла. А вдруг дверь не откроется? Или откроется, но не туда?.. - Четыре, - задумчиво проговорил Дорел. - Четыре оборота. Значит... Четыре шага. Он глубоко, шумно вдохнул и толкнул дверь. Она открылась быстро, но совершенно бесшумно, и, открываясь, словно растаяла. Дверной проем зиял перед нами совершенно беспросветной тьмой и холодом. Дорел наклонил голову, глаза его потемнели. - Последний шанс, - сказал он хрипло. - Для тебя уйти домой. - Нет, я останусь. - Тогда... - он взял меня за руку. - Тогда вперед. И мы сделали шаг во тьму. *** Напряжение звенело в каждой жилке, пульсировало и щекотало меня изнутри. От него даже волосы потрескивали, будто бы по ним пробегали электрические искорки. В первый момент как будто ничего не случилось. Но потом в глубине тьмы что-то вспыхнуло. Зеленоватым серебристым светом. Это что-то стремительно приближалось и скоро из искорки разрослось в шар света. Дорел отодвинул меня за себя. Пробормотав при этом: - Совсем не остроумно... Внезапно я поняла, что несущийся к нам свет, - это огромная шаровая молния... Поняла, но испугаться не успела. Дорел сложил руки перед собой крест-накрест, будто в каком-то защитном знаке, молния как будто ударилась о них и закружилась перед ними по странной сложной орбите. Дорел медленно поднес к ней руки, словно заключая ее в ладони... Я видела, как ему это трудно, он расставил ноги, крепко упершись ими. Потом вдруг развел руки в стороны, по диагонали, и молния растянулась между ними, как гармоника... Дорел что-то прошептал, не то ругательство, не то молитву. И резким движением снова сдвинул руки. Молния между ними сразу сжалась до размеров мячика. Дорел отвел руку с ней назад, другой замахнулся... И послал этот своеобразный мячик вперед, как будто в волейбольной подаче. Молния устремилась обратно, откуда прилетела, но совсем ее отблеск не исчез. Дорел нахмурился. - Так... - проговорил он. - Кажется, нам лучше поторопиться... Ты готова? - Да, - прошептал я, хотя меня уже колотил озноб. И прежней уверенности не было. Мы взялись снова за руки и сделали еще один шаг. И тут мерцавшая вдалеке молния словно взорвалась! И сверкающие осколки взрыва полетели к нам! Только теперь это были не молнии, а десятки, сотни блестящих стальных бумерангов, в полете превращающиеся в острые, как бритва, вращающиеся диски! Дорел толкнул меня в сторону, на землю, а сам, падая, прикрыл меня полами своей куртки. Бумеранги прошли совсем близко от нас. Слишком близко, я слышала, как Дорел тихонько вскрикнул. Поднявшись, я увидела, что его куртка раскромсана в нескольких местах... И один рукав забрызган кровью. Порезы, правда, совсем неглубокие, виднелись у него и на виске. Кисточки с моего шнурка срезало вместе с прядью его волос. О, Боже. Подумала я. О, Боже, это все ВЗАПРАВДУ, НАС МОЖЕТ УБИТЬ! Бумеранги, кажется, улетели, но ведь, подумала я, на то они и бумеранги, чтобы возвращаться? Дорел, похоже, тоже об этом подумал и повернулся ко мне. - У тебя есть что-нибудь? Что угодно?! С собой. Я растеряно посмотрела на него. Что у меня с собой могло быть? Я сунула руку в карман безо всякой надежды. Кое-что там все-таки оказалось - ручка. Очень старая ручка, даже сейчас мне было стыдно за то, что пришлось ее показать. Наверное, прабабушка современных прозрачных пластиковых ручек. Очень тонкая, круглая, из белой пластмассы, верхняя половина ребристая, черенок изгрызен до безобразия и пластмасса от времени потемнела и стала шершавой, а кончик посинел от чернил. Не знаю, откуда у меня взялся этот антиквариат. Что-то вроде тех старинных пластмассовых пеналов, где в крышку внутри вделаны алфавит, арабские и римские цифры, маленькие счеты и игрушечные часы, у которых можно вертеть стрелки - но гораздо старее. Я меняла в ней стерженьки и всегда таскала с собой. И писала только ей. Скорее всего, я ее где-нибудь нашла и подобрала. Но мне нравилось считать ее своей. Кажется, я придумала, что эта ручка была у меня всегда, досталась мне по наследству. Кажется, я и сама в это поверила. Единственная «собственная» вещь, которая у меня была. Дорел вскинул руку над головой, не отрывая взгляда от того, что на нас надвигалось. Его пальцы держали ручку, едва прикасаясь к ней самыми кончиками. Только теперь это была не ручка, а перо какой-то птицы. Не очень длинное, но широкое и прозрачно-белое. Может, это было перо ангела? Дорел сделал несколько быстрых движений пальцами, перо будто прокололо воздух в нескольких местах над его головой. В семи местах. Что-то мне это смутно напомнило, но я не успела понять - что. Дорел снова провел рукой в воздухе, и перо следовало его движению, хотя теперь пальцы его даже не казались. Заостренный кончик прочертил в воздухе светлую линию: от точке к точке. Потом он резко сжал пальцы в кулак - они сомкнулись на рукоятке серпа - странного, неправильной формы. Я не успела понять, куда делось перо - вниз оно, по крайней мере, не упало. Ненормальная мысль - на секунду мне стало жаль моей ручки! Дорел отвел руку с серпом в сторону и назад, глаза его сузились. Все это заняло секунды две-три. Теперь чайки-бумеранги снова летели на нас - бесшумно и металлически поблескивая. Дорел закусил губы и напрягся. Но не двинулся с места. Я тоже не двигалась, хотя от страха у меня зазвенело в ушах. Когда первый бумеранг почти достиг нас, Дорел одним точным сильным движением ударил по нему серпом. Раздался неприятный, режущий уши скрежет металл о металл. Теперь я разглядела серп очень отчетливо. Когда Дорел держал его над головой, он ослепительно сверкал, как начищенное стерлинговое серебро - нет, гораздо ярче! Просто слепил глаза. Когда он соприкоснулся с бумерангом, я увидела, что серп очень массивный, как будто из золота, на очень длинной рукоятке из прохладного камня, богато украшенной. Я так увлеклась разглядыванием серпа, что не заметила, что стало с бумерангом. Тот, который натолкнулся на серп, отлетел назад, остальные словно истаяли. Но лицо Дорела не стало менее напряженным. Он как будто чего-то ждал чего-то еще. - Ну что ж, - сказал он, наконец. - Идем дальше! Он обращался ко мне. - Только предупреждаю, как только мы сделаем шаг - может случиться что угодно. Я кивнула. - Готова? Я совершенно не была готова. Руки тряслись, ноги подгибались. Но я сказала - да. Почему я так упрямо шла за ним? Что меня звало, что тянуло? Неужели я не понимала, что он прав, и что мне лучше всего вернуться. Что от меня теперь пользы ноль, и что я только мешаю ему и ощутимо мешаю? Что моя тупая настойчивость безо всякого смысла его только раздражает. Мне бы стоило тоже дать какой-нибудь обет, чтобы не было возможности вернуться! Я знала одно - я не могу его оставить. Потому что пока я с ним, ему может быть придется рисковать меньше. Может быть, ему придется себя беречь - ради меня, ему нужно и меня спасти, вывести отсюда, и даже если потом он перестанет со мной разговаривать, он спасется вместе со мной. Мы сделали еще один шаг. *** И я тут же пожалела о принятом решении! Потому что то, от чего мы только что избавились, обрушилось на нас снова. Но на этот раз это было намного ужаснее! Бумеранги летели на нас снова, уже подхваченные огненным вихрем, и сияли уже не серебристым, а золотым светом, раскаленные в огне. У меня подкосились ноги. Дорел побледнел и заслонил меня собой, хотя и так было понятно, что все кончено... От этого нам не спастись. И в этот момент кто-то оттолкнул нас в сторону, с пути огня. Огонь, словно поразившись такому неслыханному нахальству, отвлекся от нас и обратился к новому нарушителю. Вне себя от изумления я увидела перед собой... Белку. Откуда она взялась здесь? Но то что, это она не вызывало сомнения, а кто еще так носил школьную форму - с лихо подвернутыми рукавами и укороченной по самые бедра юбкой?.. Белка уклонилась от огненного вихря, резко бросившись в сторону, в воздухе отчетливо запахло палеными волосами, видимо, огонь все же слизнул несколько длинных прядей. Это сразу же напомнило мне, насколько реально все происходящее. Следующий бросок вихря был таким же молниеносным, и Белке снова удалось его избежать, метнувшись вверх. Но на это раз менее удачно, пламя охватило ее ногу, но не вспыхнуло, а словно впиталось в нее. Белка закричала и отлетела в сторону, словно отброшенная сильным ударом. Но не упала, удержалась на ногах, хоть и опустилась на одно колено и проехалась на нем. Тут же попыталась встать, но видимо, нога все-таки серьезно пострадала, потому что ей так и не удалось распрямиться… Огненный вихрь снова облетел окружающее нас пространство по кругу и устремился к Белке, и тут она сделала странный жест. Одну руку выбросила вперед перед собой, вторую отвела назад, согнув в локте, как будто натягивая тугую тетиву невидимого лука. Не невидимого. Лук и в самом деле возник в ее руках, словно сделанный из чистого солнечного света, такого ослепительно яркого, что глазам было больно смотреть. И стрела была ему под стать, словно луч солнца взяли и положили на тетиву. Белка растянула лук до отказа и сжала губы. Вихрь летел прямо на нее, но она не пошевелилась и спустила тетиву, только когда он подлетел почти вплотную. Дорел увлек меня в сторону, снова закрыв собой, потому что когда стрела пронзила центр пламени, оно вновь рассыпалось на сотни острых, тонких бумерангов, сияющих, словно из раскаленного докрасна золота. Они наполнили воздух вокруг нас стремительным кружением, и нам было бы точно не спастись, они неминуемо изрезали бы нас на части, но Белка вдруг странно изогнулась и сама стала огнем, неуловимо движущимся языком пламени, который с шипением и потрескиванием заметался вокруг, перехватывая, впитывая в себя пылающие жаром смертоносные вращающиеся диски. И чем больше их исчезало в нем, тем меньше становилось это пламя, и, наконец, поглотив последний из них, метнулось к Дорелу совсем маленьким сполохом. Он протянул руку, и маленький огонь обвил ее и, меняя форму, превратился в зверька, маленького, пушистого, с остренькой мордочкой и умными карими глазками. Дорел, держа белочку в ладонях, улыбнулся чуть насмешливо. - Ну, и кто из нас выпендривается? - спросил он. Зверек ничего не ответил (хотя я бы не удивилась!) Он лишь шевельнул усиками и, сорвавшись с ладони Дорела, исчез. Я поняла, что вокруг нас стало намного светлее. Тьмы не было, были, скорее, сумерки. И я почему-то была уверена, что после следующего шага станет совсем светло. - Итак?.. - тихо спросил Дорел. - Что?.. - Ты готова идти дальше? Нет. Абсолютно нет. Я больше не могу, хотела сказать я. Правда, не могу больше. Я боюсь, и я устала. Я посмотрела на Дорела. Он выглядел побледневшим и осунувшимся и смотрел на меня... С пониманием. Как будто знал, что я скажу сейчас. Ему ведь тоже страшно, подумала я. И он тоже устал, гораздо сильнее, чем я. Но он ведь идет... И не только потому, что он дал обет... При чем здесь обет. Просто он такой, как есть... иначе никакой обет не поможет. А я, я не такая? Это только мне решать. Я стиснула зубы и протянула ему руку. - Идем.