На границе Ноября (Зеркало Снов - 2)

Дорел: Это, без сомнения, наш дом. Только очень темно. И мебели нет совсем. Я делаю несколько шагов вперед вглубь прихожей. Бася за мною. Когда отходим от двери, она мягко закрывается за нами, отрезая нас от свежести сада. Здесь же тепло. И нет никакого источника света, только окно на лестничной площадке, ведущей на второй этаж. Но за окном уже почти ночь и поначалу кажется, что мы оказались в полнейшей темноте. Но глаза понемногу обвыкают, да и кроме того, здесь все такое родное. Я никогда не боялся темноты дома, для того чтобы ночью спуститься на кухню и пошарить в холодильнике мне обычно не приходилось включать свет. Но сейчас, может, стоит? Хотя если нет мебели, то, возможно, нет и электричества. Возможно, и действительно этот дом пустует уже много лет. Можно бы и проверить, но выключатель остался позади. Поэтому, наверно, стоит дойти хотя бы до кухни и попробовать включить свет там. Или пойти дальше по дому? Я не знаю. Я вдруг осознаю, что боюсь. Боюсь в собственном доме! Потому что не уверен, что обнаружу через несколько шагов. Я делаю шаг. И тут происходит это. Настолько неожиданно, что я даже не успеваю толком понять и испугаться. Если бы успел – умер бы от страха. В том окне, на которое я в этот момент почему-то смотрю, и за которым нет ничего кроме куска неба (оно уже не свинцовое, а скорее оливковое) и веток, на секунду что-то появляется. Даже на долю секунды, но я каким-то обострившимся в этот момент зрением успеваю разглядеть все абсолютно четко. Так четко, что, наверно, не забуду уже никогда. Это морда - кошачья морда. Абсолютно черная кошачья морда. Такая черная, что на эту секунду даже небо позади нее кажется совершенно светлым. Шерсть на ней чистая и блестящая, а глаза не зеленые, не желтые, а белые, рассеченные черными узкими зрачками. Впрочем, проблема не в этом. А в том, что размером эта морда такая, что закрывает почти все окно. И если бы она хоть замяукала, заорала, завыла! Хотя бы открыла пасть! Да хоть бы и заговорила человеческим голосом. Все было бы не так жутко. Но она просто возникла за стеклом бесшумно и вплотную к нему, так что даже нос немного расплющивается о стекло… И так же бесшумно исчезла. Всего доля секунды. Я стою, оцепенев, и жду вскрика, аха или еще чего-то со стороны Баси, но она молчит. Может, уже в обмороке? Или смотрела в другую сторону, к счастью для себя? Сам я не в состоянии сделать и шага. Вперед. Я уже знаю, почти наверняка, что сейчас эта кошка появится снова. Так и происходит, но теперь она выглядит более агрессивно, задерживается в окне на дольше, ее глаза шарят по дому, словно выискивая кого-то… Не кого-то, а нас! Я делаю движение, словно хочу попятиться назад. Но оказывается, Бася стоит за моей спиной вплотную ко мне и стоит крепко. Нет, в обморок она не упала. Морда исчезает. За стеной дома протяжное мяуканье, переходящее в странное подвывание пополам с шипением. Черная лапа закрывает собой все окно, когти скребут по стеклу. И тут я понимаю, что сейчас повернусь и побегу. Плевать мне на все законы, это же… Это мне вот с таким придется иметь дело всю оставшуюся жизнь?! Вы, наверно, шутите? Одно утешает, похоже, при таком раскладе «оставшаяся» жизнь - это не так долго! - А вот и Чеширский Кот, - фыркает Бася. Я ошеломлен настолько, что и сказать нельзя. Она не боится! Совсем не боится в отличие от меня. Бася перехватывает мой взгляд и, кажется, понимает, в чем дело. Пожимает плечами. - Ох, Дорел… это же просто кошка. Ничего себе «просто»! Она и в доме не поместится! - Ты же не боишься кошек? На этот раз в голосе Баси звучит что-то вроде иронии. Я не то чтобы боюсь, но как-то не особенно их люблю. По мне - собаки лучше. Гораздо. - Как можно бояться кошек? И не любить их? И вообще… Бася снова пожимает плечами, наклоняется и поднимает с пола пушистого черного котенка. - Это он? Тот самый? - Ну, да. Вот как оказывается все просто. Да будь на моем месте Ронья, она удавилась бы от позора… Будь на моем месте Ронья, она вообще не стала бы так трястись! *** Но Бася права, по-настоящему я не могу бояться кошек. Так, чтобы вообще нельзя было ничем преодолеть этот страх, я не боюсь. А чего я боюсь? На самом деле? Всякие ужасы вихрями проносятся у меня в голове. Ну, разной ерунды типа вампиров, я не боюсь, конечно, но вот... призраков? Или чего-то еще, потустороннего? Интересно, если я представлю самое страшное? Но в том и дело, я не знаю, что для меня самое страшное. Мне и кошмаров настоящих не снилось раньше. Или я не запоминаю их просто? Подумаешь, кошачья лапа во сне! В этом что-то было от страшных сказок. От самых страшных. Где вроде бы ничего страшного и не происходит. Где нет ни ведьм, ни вампиров, ни… Вроде тех, где герой приходит в деревню, жители которой перед сном прощаются друг с другом и надевают саваны, зная, что на следующее утро в одном из домов все будут мертвы. И где ночью именно в том доме, где герой останавливается на ночлег, открывается окно и в него просовывается женская рука с кадильницей. И после того, как она окропит дом, все умрут - но она не успевает. Герой, притаившийся у окна, отрубает ей руку, и по этой отрубленной руке на следующее утро узнают преступницу. И не удивляет даже, почему бестолковые жители деревни сами так раньше не сделали, и не то даже страшно, что это за кадильница, а то страшно, что… ЗАЧЕМ? Зачем она это делает? Она же не ест эти трупы, и не пьет кровь, и ей никакой выгоды нет от этого… И что потом, когда все умерли бы в этой деревне? Пошла бы в другую? Или… Что бы случилось? Может, стоит за этим что-то, кто-то, кто вынуждает, приказывает поступать так. И вот это страшно, потому что непонятно и неизвестно. Тайна эта, как бездонная тьма, в которую страшно ступить. Но… можно ступить. И дойти до конца - можно. Потому что в самой глубине своего сердца я все-таки знаю, догадываюсь, что, КТО за этим стоит, а значит, я могу взглянуть на него. По ту сторону всей этой тьмы, если пересилить свой страх и пройти ее, можно встретиться с НИМ лицом к лицу. И, может быть, даже не испугаться. Если назвать свой страх по имени. Вот почему, когда ты начинаешь смутно догадываться и понимаешь, кто за этим стоит, страх становится… определенным. И почти уходит. Это уже не страх, а осторожность. Потому что его я не боюсь. А все остальные страхи в результате к нему и сводятся. Когда понимаешь, в чем опасность, самое правильное - повернуться к ней лицом. Нельзя позволять врагу стоять у тебя за спиной, это я очень хорошо помнил. Но как повернуться к нему лицом, если даже не знаешь, где он? Можно просто сказать об этом вслух. О том, что осознаешь опасность, и тогда она станет более реальной, более явственной. Но как это сделать в этом случае? Когда понимаешь что главная опасность в том, что в принципе нельзя называть по имени? От этого ОН становится сильнее. Никто не произносил его имени в нашей семье, и даже не столько из страха, сколько из соображений приличия… «Много чести для него, чтобы мы звали его по имени», - так обычно говорил отец. Мама и вообще старалась эту тему не задевать, если и говорила, то как-то слишком образно. Señor de las mentiras, duque del vicio... «Князь лжи, властелин порока». Но мама вообще умела говорить красиво и поэтично, в ее устах это совсем не звучало вычурно. И я вдруг понимаю: то, что происходит, мне не снится. Что это все на самом деле. И что рядом нет никого, кто сильнее меня, кто мог бы мне помочь. И что я еще не готов к такому. Совершенно не готов. С другой стороны, кто, когда бывает готов? Рано или поздно каждому… Нет, не так. Это слишком рано. Никто из моих родных не встречался с НИМ в таком возрасте! Мирке столкнулась с одним из ЕГО слуг и чуть не погибла. А я в подметки не гожусь Мирке. Но в одном мы с ней похожи - в отчаянно опасные минуты мы начинаем соображать очень быстро. И я соображаю, - если ты точно понимаешь, что предстоящее надвигающееся тебе не по плечу - подумай о самом страшном. Что только можешь себе вообразить, сон воплотится в банальный ночной кошмар, и ты проснешься… в холодном поту, но не пострадаешь. Если честно, я знаю об этом совсем немного, такому меня еще не учили. Но все же. Ну, так чего, чего я боюсь? Неужели сны и в самом деле могут быть так ужасны? У меня кошмаров еще не было никогда. Даже у Льюиса в Нарнии – Царствие Сновидений - это непроглядная тьма, к которой даже страшно приблизиться, худшая из возможных опасностей и зол. Не преодолеть, а просто избежать этого, вот о чем были молитвы тех, кто столкнулся с этой тьмой. А мы идем туда сами. По своей воле. Так кому нам молиться? Чтобы наоборот не избежать, а увидеть то, самое страшное для меня?.. *** Я так стараюсь представить себе это, что даже зажмуриваюсь. А когда открываю глаза, понимаю, что сижу дома в одной из комнат Особняка. За столом. И Бася рядом со мной. И одета она не в клетчатое платье с кружевным воротником, а прозаический шерстяной кардиган зеленого цвета. Вот только смотрит на меня как-то уж слишком напряженно. И на улице уже день… Наверно день, в комнате совсем светло. Только вот туман за окнами.