На границе Ноября (Зеркало Снов - 2)

Оленька: Дорел вдруг снова сжал мои пальцы как-то странно - тревожно. Я думала было, что самое сильное ощущения страха в своей жизни я уже испытала. Я ошибалась. Настоящий страх я испытала именно в этот момент. Как будто душу вырвали из тела. И она дрожала теперь отдельно от него на холодном ветру. Сейчас лицо Дорела стало таким… Как будто его самого здесь уже не было. Или не было меня. Я все еще держала его за руку, но чувствовала себя так, будто… Мне в его мире места уже не было. - Дорел?.. - Я сейчас. Он встал и пошел к калитке. Очень медленно. Я побрела за ним, хотя меня никто не звал. Я понимала, что, наверно, на этот раз не стоит идти за ним, но больше идти мне ведь было некуда. Правда, я подотстала от него шага на два. Мы подошли почти к самой калитке, когда я увидела подъехавшую машину. Дорел тяжело вздохнул и остановился. Из машины вышел человек. Такой обыкновенный, что я даже удивилась. Среднего роста, лет сорока-сорока пяти. Довольно приятный, как мне показалось, может, даже красивый. Только очень полный. Он как-то не походил на взрослого, к каким я привыкла. У него были светлые волосы до плеч, и двигался он порывисто, как подросток. Он стремительно двинулся нам к нам. Дорел сделал было шаг навстречу и замер. Мужчина наоборот явно обрадовался, когда его увидел. Поспешил к нему, радостно улыбаясь, обнял. - Какой ты стал… Выше меня ростом, - весело сказал он. - Ну здравствуй, здравствуй. Как ты тут? - Что случилось? - спросил Дорел. Голос его был совершенно пустым. - Ничего. То есть… Все кончилось. - И… что теперь? - Я приехал за тобой. - То есть, - хрипло проговорил Дорел, - Ты хочешь сказать, что мы можем просто… поехать домой? - Да. - Прямо сейчас? - Да. - А мама? - Мама уже дома. - А Мирке? Януш? - Скоро. Дорел провел ладонями по лицу, по волосам, словно пытаясь их пригладить. Потом снова быстро закрыл лицо руками и дернулся. Я поняла, что он плачет. На это раз, кажется, по-настоящему. - Формально нас выручил твой дядя. Даллош, да. Он немереные деньги в это вложил, как оказалось. В адвокатов, в новое следствие... Он не просто вытащил нас из-за решетки, но и добился полного оправдания. Нам даже принесли извинения. Школу снова можно открыть. Вот только... Кто теперь будет директором? Дорел повернулся ко мне, и на секунду наши глаза встретились. Только на секунду, я тут же опустила голову. Его глаза сияли так ярко, лучились таким счастьем, и я не хотела, чтобы он увидел слезы в моих. Не хотела, чтобы он понял, что я даже порадоваться за него не в состоянии. Я должна сказать ему. Пожелать ему всего хорошего. Поблагодарить. Пообещать, что никогда его не забуду. И, может быть, попросить иногда писать мне. Хотя это было бы слишком большой надеждой… Но когда он повернулся ко мне, я поняла, что не смогу сказать ни слова, потому что слезы наглухо запечатали горло. И вот-вот покатятся из глаз. А уж этого никак нельзя было допустить! И потому что просто стыдно, да и не нужно, чтобы Дорел видел, как я расстроена. Потому что это просто подло, совершенно несправедливо и подло по отношению к нему: не радоваться, что всем его бедам пришел конец, что он сможет вернуться домой к своей семье и быть счастливым. Ну может не таким уж счастливым, не как до всего этого, но он снова сможет бороться в открытую рядом со своими близкими. Ему не нужно будет прозябать здесь, ведь разве здесь ему место? Я должна радоваться уже тому, что он был в моей жизни, пусть и так недолго, что он изменил мою жизнь и изменил меня саму, и… Я уже не могла сдерживать слезы, они скатывались по щекам и капали на ботинки. Я старалась держать голову как можно ниже, из последних сил надеясь, что он все же не заметит… Поразмыслив об этом позже, я поняла, что с его уходом в действительности не потеряла бы ничего. Разве от того, что он стал бы жить вдалеке от меня, моя любовь к нему сделалась бы меньше? А разве я бы утратила что-либо из того, что он дал мне? Разве жизнь моя вернулась бы в прежнее русло? Да, позже я поняла, что для такого острого горя причин вовсе не было. Но в ту минуту... В ту минуту мне казалось, что я умру, действительно умру, перестану существовать, если он сейчас сядет в машину и уедет с этим человеком. Как будто меня самой не станет. Я ждала, что Дорел что-нибудь скажет. Но он не говорил ничего. Он молчал и смотрел на меня. Потом снова развернулся к приехавшему. - Ты говоришь, я могу вернуться домой? То есть… Все, что сейчас нужно, это… - Просто зайти к директору и подписать кое-какие бумаги. - О, она будет в восторге… Сбагрить трудного подростка... И это можно сделать в любой момент? - Да. - То есть… Если потом - тоже можно. Визитер недоуменно нахмурился. - Я хочу сказать, - торопливо объяснил Дорел, - если я задержусь здесь, мне ведь ничего не угрожает? - Ты хочешь здесь задержаться? - Я просто подумал... У вас там хватит забот и без меня... Ну, в смысле... Пока все обустроится, туда-сюда... Пока все вернутся. Я ведь и здесь могу побыть. А потом, когда все наладится - приеду. - Что-то я тебя не понимаю, - задумчиво проговорил приехавший. - Что же здесь непонятного?.. Я не поеду. То есть поеду, но не сейчас. Чуть позже. Кстати, вот познакомься, это Оленька. Он взял меня за руку и чуть подтолкнул к нему. - Оленька, это мой дядя, Ладислав. - Здравствуйте, - выдавила я. Ладислав задумчиво взъерошил свои волосы. Теперь я поняла, откуда у Дорела это жест. Он посмотрел на Дорела. Потом на меня. Потом - на что-то за моей спиной. Я невольно тоже обернулась. Увидела Элю, она стояла на крыльце, там, где мы только что сидели, и с деланным безразличием смотрела в другую сторону. А рядом с крыльцом стояли Федор и Лариса. И они-то смотрели на Дорела: Федор угрюмо, исподлобья, Лариса, которая не умела притворяться, в упор и напряженно. Ладислав усмехнулся. - Понятно... Ты решил создать свою армию. Дорел вздохнул, провел рукой по волосам, и сразу же стал прежним Дорелом. В глазах мелькнули веселые искорки. - Нет, ну какая армия, Ладек? Мы просто играем. Завожу друзей. Вы же сами говорили, что мне нужны друзья, кто-то не из семьи. - Или пока не из семьи, - Ладислав понимающе кивнул. - Что ж, раз уж ты все решил... Ты ведь уже взрослый. Ладно, будем считать, что нам не до тебя пока. Но тогда все равно придется зайти к вашему начальству и сообщить ему об этом. - Сообщи уж заодно, - серьезно добавил Дорел, - что, может, на днях... Вы привезете кого-то еще. - Ого? Ты так серьезно настроен? - Вообще-то я еще ничего окончательно не решил, - быстро сказал Дорел. - Я, как только смогу, - приду. Может, не насовсем. Но... какая разница, где я живу?.. Ладислав пожал плечами. - В Сне увидимся все равно. Ты знаешь, где кого искать. Теперь это безопасно - относительно. - То есть, как обычно, - подхватил Дорел. Он подошел к Ладиславу вплотную и словно боднул его головой в плечо. - Вы только не обижайтесь, правда, ну, и вообще... Пусть никто не обижается. - Лично я могу тебе только завидовать, - сказал Ладислав. - А Чеслав бы тобой гордился. - Ага, так всегда говорят, когда кто-то делает страшенную глупость, - серьезно ответил Дорел. - Тем более, сам он не может этого подтвердить... - Пока не может, - хмыкнул Ладек. - Но так уж вышло, что он оставил меня за старшего, и я могу говорить... От его имени. - Смотри, потом за это отвечать придется! - Могу ответить сразу перед тобой. Тем более ты так на него похож. Дорел вскинул голову и кокетливо встряхнул волосами. - Что, такой же симпатичный?.. И засмеялся. Просто засмеялся. *** Ладислав уехал. Мы медленно побрели обратно к крыльцу. Мне было страшно не то что заговорить, даже взглянуть на Дорела. Эля сделала несколько шагов по ступенькам, словно собираясь спуститься с крыльца нам навстречу, но передумала и вместо этого села на перила. - А у меня новость, - сказал Дорел, как ни в чем ни бывало. - Ты уезжаешь? - сразу спросила Эля. - С чего это? - Не дурачься. Это был твой дядя, я поняла. Или другой родственник - вы похожи. И если он на свободе и приехал к тебе, значит, у вас все наладилось, и он приехал за тобой. Так? - Почти, - Дорел весело кивнул. - У нас все наладилось, но пока не настолько, чтобы я мог вернуться... Ну, то есть, я могу, но дома сейчас трудновато. Поэтому придется побыть здесь немного. - Ага, понятно, - протянула Эля, недоверчиво сверля его глазами. - Честно-честно. Вот даже... Бася сюда временно вернется, я думаю. - Нда? Эля продолжала смотреть с сомнением. Но, кажется, поверила. - Ну что ж. Значит, Оленька не будет в комнате старшей. А то она испереживалась вся. - Еще неизвестно! Вот именно, подумала я. Ладно уж, Бог с ней с комнатой... Как-то не рвусь я быть там главной... Но в остальном... Я Басе уступать теперь не собираюсь. - И, может, Людмила тоже вернется. - А эта молчунья нам зачем? - удивилась Эля. - Главное, мы ей зачем, - возразил Дорел. Лариса и Федор осторожно к нам приблизились. - Почему ты не уехал? - спросила Лариса. - Еще раз «здравствуйте», - вздохнул Дорел. Эля фыркнула. И снова стала смотреть в сторону, будто это ее и не касалось. Я ничего говорить не могла, потому что меня все еще душили слезы, но уже облегчения. Федор смотрел все так же исподлобья, как будто не совсем уверенный, что ему позволено здесь находиться. - Ну как же я мог уехать, солнышко? - ласково сказал Дорел. - Мы же с тобой еще не выступили в концерте! - Что, только из-за этого? Не ври. - А что, по-твоему, недостаточно важная причина? Я же обещал. Я свое слово держу. - Ну… Белка, вон, тоже обещала и еще не выступила. А ведь уехала. Приезжает сюда репетировать! - Во-первых, ей недалеко ехать, - терпеливо объяснил Дорел. – Во-вторых, у нее сольный номер, а нам нужно вместе репетировать. И в-третьих, она эту песню уже сколько времени поет! Ей и репетировать не нужно! «Она теперь поет другую песню», - хотела сказать я, но голос все еще не слушался меня. - Так что? - спросил Дорел. - Что - что? - Репетировать будем? - Что, прямо сейчас, что ли? - опешила Лариса. - А когда? Концерт вот-вот уже, а мы еще толком не начинали. Ты слова-то хоть выучила? - Да, кажется, - Лариса наморщила нос. - Кажется, помню. - Ну, вот и славно. Учти, Эля, теперь тебе придется нам аккомпанировать, вместо… - Ладно, - охотно согласилась Эля. С ее лица, наконец, исчезло настороженное выражение. Она поудобнее уселась на край перил и беззаботно покачивала ногой. - Ты подпевай пока. Можешь просто голосом, без слов. - Вторым? - Каким хочешь. И вообще не путай меня, мне не до таких сложностей… Свои бы слова не забыть. Оленька? Ты случайно не взяла с собой свою флейту? Могла бы подыгрывать нам. Я глубоко вздохнула, проглатывая остатки слез. - Нет, извини, не захватила. - Ну, тогда ты тоже подпевай. На припеве... Но вообще-то, мне уже кажется, Белка права, с этой попсой пора кончать... пора переходить на серьезную музыку. - Ну уж нет, - возмутилась Эля. - Тяжелый рок я играть не буду. Увольте. - Не обязательно тяжелый. Можно начать с чего-нибудь полегче. «Queen», например. Или «Magnum». - Это такое мороженое? - невинно уточнила Эля. Дорел вместо ответа смерил ее долгим выразительным взглядом. - Я могу петь тяжелый рок, - сунулась Крошка. - Или даже рэп... - «Или даже» мы рассмотрим, - пообещал Дорел. - А пока... как насчет того, что есть? Лариса вздохнула и пожала плечами. - Ну, давай... - Ладно. Поехали. Yo vivo muy solita en un lejano sitio Soy una muñequita de papel Hoy mi vestido nuevo se abrió por la mitad Y mis cabellos rubios se comienzan enredar[1] (Я живу очень одиноко в одном далеком месте Я маленькая бумажная кукла Сегодня мое когда-то новое платье уже истрепалось А белокурые волосы начинают редеть) Лариса пела старательно, тщательно выговаривая слова, как будто смакуя их на вкус. И рисовалась она ужасно, просто из кожи вон лезла. И это сейчас, а что будет на публике?.. Дорел наблюдал за ней, не сдерживая улыбки. Yo soy un soldadito que de su caballito Calló y una pierna se quebró Mi dueño tuvo pena y ayer casi lloró Y hoy por un mitano solitario me dejó... (Я оловянный солдатик упавший когда-то Со своего коня и сломавший ногу Мой хозяин очень огорчился и вчера чуть не плакал А сегодня бросил меня на произвол судьбы) Дорел пропел это печально, как и было нужно по его роли, но у меня сложилось ощущение, что думал он при этом о чем-то своем. Наверно, хорошо, когда есть грустная песня, которую нужно петь и не притворяться веселым. Эля сначала закатывала глаза, «любуясь» на Ларису и ее кривляния, но постепенно втянулась и начала потихоньку подпевать. Yo no tengo amigos, nadie quiere hablar conmigo Y quiero con alguien sonreir... (У меня совсем нет друзей, никто со мной не разговаривает Не с кем даже посмеяться) ¡Tú eres tan linda! ¿Quieres ser mi nueva amiga? ¡Contigo sería tan felíz! (Ты так прекрасна! Хочешь быть моей подругой? С тобой я стал бы так счастлив!) Я, конечно, не собиралась подпевать вслух, как Эля, все-таки на это у меня решимости не хватало. Я только шевелила губами, беззвучно. Но внутри, в душе - я пела. Думаю, Дорел это слышал. Juntos peude ser Que podamos ver El mundo como una rosa donde todo es posible Vamos a jugar Vamos a inventar Un sueño donde pueda florecer… ¡Un paso y una sonrisa otra vez! (И, возможно, вместе мы сумеем увидеть Новый мир, словно розу, мир, где все возможно Вместе с тобой, как будто играя, придумаем Сон, где она расцветет… Просто улыбнись и сделай еще один шаг!)[2]