На границе Ноября (Зеркало Снов - 2)

Дорел: Не то чтобы именно ждал, но я долго бродил в одиночестве в сумерках по саду, пока уже в окнах не загорелся свет, и на самом деле мне просто не хотелось идти домой. Возможно… не хотелось ложиться спать. Особого повода оставаться в саду у меня не было, и я придумал, что мне надо дождаться Мирке - она одна из нас всех еще не вернулась домой… …Особняк наш расположен несколько странно, как его перенесли в Поселок, так он и стоит, как та избушка - «к лесу передом, ко мне задом». И это действительно так, парадный фасад выходит на окраину Поселка, за ним сразу почти начинаются леса, которые наш Поселок окружают. В сторону Поселка выходят окна кухни и веранда, и это вполне удобно. Окна в кухне большие и света из них вполне хватает на веранду - она маленькая и специального освещения там нет, разве что декоративный фонарь над самой дверью. Света из кухни хватает и почти на всю асфальтированную площадку перед верандой, но ее края и остальной сад тонет в полумраке. - Дорел! Не уходи далеко! - Ладно. Далеко - это значит за пределы прямоугольников света, которые ложатся на асфальт от окон кухни. Даже обойти дом в пределах сада вряд ли можно. Хотя в саду, скорее всего, безопасно, да и не в одной кухне светятся окна… Но все равно. Раньше весь Поселок казался полностью и абсолютно безопасным местом. Я это еще помню. Я, кажется, был совсем карапузом, но меня все равно таскали за собой старшие. Тогда, кажется, можно было гулять хоть до рассвета. Не то что теперь. Теперь если после заката кого-то из нас не оказывается в пределах сада или хотя бы игровой площадки за домом, мама бьет тревогу. И опоздавшему влетит по первое число, уж будьте благонадежны. А как только загорятся первые звезды, тут и вовсе мы все должны быть в доме… Летом еще ладно, но каково это зимой, когда в пять вечера уже темнеет?! Скрепя сердце, нас все же выпускают гулять, но всех вместе и со старшими. Им-то можно. Да они и не могут иначе. Слишком привыкли к тому, что здесь, в Поселке, все наше, и мы короли. Да, но только при дневном свете. Я иногда думаю - а смысл? Почему мама так уверена, что днем мы в безопасности? Ночь ведь тоже считалась безопасной. Пока одна из моих сестер - даже нет необходимости уточнять, какая именно - не натолкнулась на одного из них прямо здесь, в двух шагах от дома, просто завернув за угол. И дело было даже не ночью, а в сумерках. Правда, уже почти девять лет прошло… И с тех пор ничего подобного не было. Да и она не пострадала, хотя ей тогда было столько же, сколько мне сейчас… Но все равно - не важно. Теперь выходить из дома после темноты нам - детям - запрещено. Но Мирке к детям уже не относится, ей почти двадцать. И она может беспрепятственно скакать в свое удовольствие где-то там. *** Правда, мама, кажется, так не думает. Для нее Мирке все еще ребенок, не старше меня. Она вообще слишком сильно переживает за нас всех. - Ты стала просто клушей, - говорит ей Свитлана. - Никогда не думала, что семейная жизнь на тебя так повлияет. - Не ты ли хотела видеть меня замужней женщиной? - Я тоже замужняя женщина. Но я над своими детьми так не трясусь. - Тебе легко говорить. Твои дети уже взрослые. - Мне не было легко. И я не понимаю, чего ты дергаешься. Именно сейчас, когда уже все решено, и ничего не исправить. - Никогда не обладала твоей жертвенностью, уж прости. Свитлана пожимает плечами. - Жертвенностью? О каких жертвах речь? У нас все благополучно. Вполне. И даже если что-то случится… Мы семья. Никто не одинок. Мама устало потирает лоб. - А сколько их было, таких семей, Вита? Целые кланы. И где они теперь? - У нас все будет не так. Мы учимся и на их ошибках тоже. Мама вздыхает. - Я немного знала Мариллу О’Келли. Она была последняя из этой семьи. Их было гораздо больше чем нас! И Марилла в возрасте одиннадцати лет могла городами двигать! А что с ней стало? Она ушла во Тьму. Сама. Из их семьи никого не осталось. - О’Келли жили разрозненно. Не сравнивай. Франция, Ирландия, Америка, Испания… Каждая ветвь сама по себе. И потом у Мариллы же остались дети. И очень способные дети. И мы их воспитали. Ничего не уходит совсем. Ничего не кончается. А что до того случая... Такого больше не повторится. Мы постараемся. - Ты даже не представляешь, Вита, - говорит мама. - Насколько они могут быть коварны. Может - они уже здесь, а мы об этом узнаем… Когда будет уже совсем поздно. - Ну, это уже, милая моя, паранойя!.. …Я многое слышу из того, что говорят взрослые, но мало понимаю. Может поэтому они и не боятся говорить при мне, знают, что проницательности у меня ноль, пересказывать чьи-то разговоры другим я тоже не умею… Но все равно хочется отойти, чтобы не казалось, будто я подслушиваю. *** …Мне кажется, что если я отойду немного от дома, хотя бы заверну за угол, то обязательно услышу, как она приближается. Здесь мне мешает звон посуды и звуки голосов, доносящиеся из кухни. И свет, он отвлекает почти, как звук. Если бы только завернуть за угол и увидеть узкую асфальтовую дорожку, ведущую к калитке… Мирке вернется, разумеется, с этой стороны. В саду есть ворота, вернее, проем ворот, но с другой стороны дома, а Мирке, скорее всего, появиться отсюда, она всегда выезжает на прогулку по шоссе, и появится с этой стороны, значит. С этой стороны дома гораздо темнее. Конечно, свет горит не только на кухне, многие окна освещены, но на первом этаже в это время обитаема только кухня. Наверно, горит свет и в холле, но это с противоположной стороны дома. А по эту - окна светятся только во втором и третьем этажах, и желтые прямоугольники ложатся чуть дальше, на клумбы, близ самого дома темно. Я отхожу буквально на шаг, и сердце тут же сжимается. Даже куст, который растет буквально на углу, и тот выглядит сейчас пугающе. Как в совсем раннем детстве страхи оживают, выплывая из ниоткуда. А вдруг? В Поселке не просто тишина - Безмолвие. Да и откуда взяться звукам, если, кроме нас, здесь нет даже птиц, а мы все - дома? Кроме Мирке, поэтому единственный звук, который может раздаться, это стук копыт по асфальту. Я так отчетливо его себе представляю, что он почти материализуется. Главное, как следует представить, что вот она уже сворачивает с шоссе, вот проносится мимо нашего старого дома… Его окна сейчас так же призрачно-темны, как и все окна в нашем поселке… Вот она все ближе… При мысли о темных улицах и рядах безмолвных домов с черными окнами у меня мурашки по коже, даже здесь, в абсолютной безопасности. По таким улицам только и можно скакать во весь опор, да и то кажется, что темная тишина сгустится вокруг тебя и не выпустит. Наверно, когда за очередным поворотом появляется, пусть и в отдалении, наш особняк с сияющими окнами, это большое облегчение… И оттуда ее уже можно будет услышать. Услышать - но увидеть я ее смогу только когда она подъедет вплотную к калитке. Ее лошадь - Сэста - вороная, вернее беспросветно-черная. В отличие от папиной Звезды, которая тоже черная, но хоть в белых носочках и с белой звездочкой во лбу. На Сэсте же - не пятнышка. И сама Мирке одевается в черное, так что увидеть я смогу их только в последний момент, перед самой калиткой, когда она уже будет соскакивать с седла на полном ходу… То есть не с седла, Мирке никогда не седлает Сэсту и не надевает уздечку.