***
Эта тягомотина тянулась уже больше недели. Встать за час до восхода, быстро перекусить, собраться, забежать в туалет и вперёд, отстреливать инфицированных. В половине шестого утра уже надо было сидеть в машине. Ад для благородных сов. Хорошо, что Стайлз был скорее аритмиком. Но всё равно, как же достало. Сначала зачистка, потом охрана, теперь снова зачистка. Стайлз покосился на календарь, вывешенный в Колизее, точно так же, как и во всех жилых помещениях города. Совет психолога, вроде бы чтоб у впечатлительных не ехала крыша. Типа якорь в реальности, позволяющий найти себя во времени и пространстве, в тоннелях вообще часы чуть ли не на каждом углу. Кто его знает, может, кому-то действительно идёт на пользу. Поверх застиранной до полупрозрачного состояния футболки Стайлз нацепил лёгкую разгрузку, добытую в отделе рыбалки. Пара батончиков сухпайка, плоская фляжка с витаминизированной Мелиссой водой, фонарик, бинт, таблетки, запасные магазины, початая пачка влажных салфеток, противошоковое в жёстком футляре. Поверх легла кожаная куртка, в единственном кармане которой так же мотылялся запасной магазин, на случай, если лезть в разгрузку за его братцем окажется некогда. В целом вышло жарко, зато так безопаснее. На поясе – две кобуры. Да, Стайлз не умел стрелять с левой, но запасной ствол посчитал жизненно необходимым. Выбор пал на девятимиллиметровый глок-19, с более коротким стволом, чем у принятого на вооружение департаментом шерифа глок-17. Хороший, надёжный пистолет, который будет работать, даже если его перед этим утопить в болоте или закопать в песочнице, даже если стрелять под водой. Хотя стрелять под водой лучше не надо, потому что бесполезно, вода заметно плотнее воздуха и пуля далеко не уплывёт. Ещё в плюсах был относительно небольшой вес, приемлемая отдача и отсутствие внешнего предохранителя, благодаря чему можно было стрелять сразу же, как вынешь ствол из кобуры. Настолько матово-чёрный, что им не побрезговал бы даже Бэтмен. А вообще, он просто замечательно лёг в руку, что само по себе сделало его фаворитом. Единственное, магазины Стайлз брал не родные, на 15 патронов, а от той же семнадцатой модели, на 19. Магазины на 33 патрона разобрали до него, да и было-то их всего ничего. И да, Стайлз умел стрелять. С раннего детства. Только очень наивный человек будет ежедневно приносить в дом оружие и считать, что ребёнок до него никогда не доберётся. Тогда ещё заместитель Стилински идеалистом не был и предпочёл сам научить сына обращаться с опасной игрушкой, а не обнаруживать потом сюрпризы в самом неприятном смысле этого слова. На запястье защёлкнуть браслет выживальщика, на всякий случай. Плотные штаны с наколенниками заправить в берцы. С собой в машину младший Стилински брал лакроссный шлем, который собирался надеть уже выходя из машины. Вообще, каждый, входивший в состав группы зачистки, сам подбирал себе снаряжение. Да, их пускали на склады, им не отказывали в консультациях, но… Триста человек за два дня! Проследить за снарягой каждого не было никакой возможности. За проверку снаряжения команды отвечал её лидер, но даже среди лидеров не все были достаточно компетентны. Собрать общий образец тоже было за гранью возможного. В городе нельзя было найти даже трёх сотен одинаковых штанов, не то что курток, шлемов или огнестрельного оружия. Те же шлемы встречались в просто невероятном разнообразии. Заместители брали со складов полицейские, с прозрачным забралом. Нечто подобное было и у пожарных. Встречалась куча спортивных вариантов и строительных касок. Пятеро из группы Стайлза щеголяли в мотоциклетных шлемах самых стрёмных расцветок. Лидер вообще носил комбинацию военной каски и пейнтбольной маски. Сам младший Стилински предпочёл всё же лакроссный шлем. Да, забрало у него была решётчатым, не сплошным, и в случае чего придётся потом вытирать кровь с лица. Но оно давало заметно больший угол обзора, не запотевало и не бликовало, в отличие от мотоциклетного. К тому же, спортивный шлем был Стайлзу привычен, плотно сидел и совершенно не мешал. Рации были в каждой группе, но только у лидеров, и да, тоже вследствие дефицита приличных раций. Перед выходом никто не наедался, правило, усвоенное большинством на собственном горьком опыте. Гражданские, помним? Кто бы что ни говорил, но мало кого не мутило при виде трупов, и пусть уж лучше мутит на пустой желудок. Физическая нагрузка тоже вносила свой вклад: трудновато бегать по лестницам с набитым животом или переполненным мочевым пузырём. Говорят, один неудачник обдристался прямо в штаны, когда захотел оправиться в проверяемой квартире, а из санузла на него ломанулся инфицированный. Хорошо хоть, выстрелить успел, а то горел бы сейчас за городом. Возможно, вместе с семьёй, да. Там у многих семьи горели. Ещё одна причина ротаций в группах и почему никто не ходил в одиночку. Не каждый способен выстрелить в свою мать или сына, как бы фрагментарно те ни выглядели. В общем, в зачистку шли с полупустыми желудками, предпочитая передвигаться налегке и не иметь потребности забегать в туалет. В течение дня было запланировано два перерыва по полчаса, которые обычно проводили на тех же крышах, и всё потому, что инфы не умели летать. Отдельные везунчики, проводившие зачистки в районе убежищ, могли заехать туда и нормально отдохнуть, но так везло далеко не всем. Во время этих перерывов можно было сожрать батончик-другой, запить, но без фанатизма, покурить, если свербит, и даже помочиться, строго под охраной одного из товарищей. В группе Стайлза была всего одна девушка, что поначалу оказалось очень неудобно для всех вовлечённых сторон, но уже на второй день даже она перестала смущаться. А на третий сама стаскивала штаны с придурка-Лероя, у которого в самый ответственный момент не только подкосились ноги, но и кончились патроны, и с которого инфицированного снимали даже не выстрелом – монтировкой. Выше колен инф не дотянулся, но следовало немедленно проверить раззяву, вдруг он пропустил царапину или полноценный укус. Лерою повезло, хотя подзатыльников от сестры по тройке он потом отхватил по полной. Закруглялись сразу же, как начинало темнеть, и к восьми часам вечера уже ужинали в окружении сожителей. После дня голодной нервотрёпки и постоянной беготни только самые впечатлительные отказывались от еды, в основном жрали так, что за ушами трещало, пускай периодически всё проглоченное заедалось успокоительным. Потом сесть, почистить пистолеты, зарядить магазины, и только после этого можно падать без задних ног и засыпать до следующего подъёма. Что тоже получалось не у всех и не всегда, а многих откровенно мучили кошмары, которые в первое время приходилось лечить теми же стремительно заканчивавшимися медикаментами. Но и это либо исключало человека из состава группы зачистки, либо через несколько дней в сон падали как в яму, дико выматываясь за день. Сегодня обыскивали район школы, и Стайлз заранее накручивал себя на встречу со знакомыми лицами. Радовало в сложившейся ситуации лишь одно: ни Лидии, ни Скотта он там не встретит. За их командой был закреплён собственный фургон, который сейчас стоял именно в Колизее, как в самой дальней точке маршрута. Поэтому уже в пять утра Стайлз спустился на первый этаж, проверил, что бак полный, а колёса за ночь не спустило. Бросил шлем на пассажирское сидение, сам сел за руль, завёл мотор. Кивнул Эрике, которая сегодня дежурила на пару с Айзеком, и, дождавшись подъёма гаражной двери, выехал в утренние сумерки. Знакомый маршрут вёл в сторону полицейского участка. Следом за ним из Колизея потянулась вереница машин: прочие обитатели тоже разъезжались по своим группам. Дерек свернул в сторону – ему ещё надо было добросить Финстока с парнями до спуска в тоннель. Стоило Стайлзу затормозить у дверей, как из полицейского гаража вышла его команда. Как ни странно, тут были не только заместитель Грейвинг, их лидер, с проживавшими тут же дружинниками Оливерсоном и Стоуном, навстречу так же высыпали братья Арчестеры, Лерой, Фрэд и Виола, которые, вообще-то, жили в госпитале. Похоже, они сегодня встали пораньше и решили пройтись до участка под землёй. Быстро выскочив из кабины, Стайлз уступил водительское место Грейвингу, а сам вместе с остальными запрыгнул в фургон. Как только они отъехали, на их место тут же встал микроавтобус следующей команды. – Так, народ, – начал лидер, внимательно смотря на дорогу, – сегодня наша задача пройтись от набережной до школы. Если быстро справимся, за нами останутся ещё несколько домов на холме. Вопросы? Вопросов нет, прекрасно. От полицейского участка до моста Рузвельта, единственного, по которому теперь можно было проехать, было дай бог пять минут неспешной езды по прямой. У закрытых ворот собралось уже с десяток машин. Кто-то возился с ключами, отпирая замки. – Кому-то школа, а кому-то роскошные виллы, – пригорюнился Фрэд, парень на пару лет старше Стайлза. В этом году он собирался ехать учиться в Лос-Анджелес. Все зафыркали. Машина тронулась и, в свою очередь миновав мост, свернула направо, вдоль реки. – Виллы, это ещё что, – отозвался Стайлз и тяжело вздохнул, спровоцировав новую волну смешков. – Вот команда Джима, в смысле, заместителя Брайанта, сегодня проходит магазинчики у колледжа. Я его очень просил не зверствовать в видеопрокате. Нетфликс больше не вещает, хоть будет чем заменить. – Это там, где тату-салон? – оживился младший Арчер и привычно увернулся от подзатыльника старшего брата. Им обоим было под тридцать, но, видимо, некоторым взросление давалось с трудом. Ещё десять минут тихих перешучиваний, и фургон, свернув налево, повилял между брошенными машинами и остановился на более-менее свободном пятачке примерно на полпути между рекой и школой. – Так, – посмотрел на свою команду заместитель Грейвинг, подходя к первому дому в очереди. – Помним: быстро и тщательно, ничего не упуская. Запираем заднюю дверь. Потом обыск. Помещение закрыто – открыть. Шкаф закрыт – открыть. Где-то стучит – пробить стену, но выяснить, что именно стучит. Если кто-то захочет сувенир – запомнить, в перерыв записать, вечером отдать сборщикам, а сейчас руки держим при себе и не набираемся хламом. Вперёд. Привычная речь, привычная постановка задачи. Манок в виде замотанного в потную рубашку небольшого бумбокса выставили на хорошо просматриваемом пятачке на улице, но это было скорее для галочки: если бы тут бродили инфы, они бы уже выползли на шум мотора. Все назначенные дома успели пройти как раз к первому перерыву, встретив всего пару инфицированных, запертых вместе в подвале. Грейвинг достал блокнот с розовыми пони, записал адрес и количество тел для мусорщиков. Скорость осмотра улицы вышла заметно выше, чем по восточному берегу, что понятно: западный берег по большей части застраивался одно- и двухэтажными семейными домиками. Именно здесь, правда, ближе к центру, не так давно жили Стилински и МакКоллы, а в «виллах», то есть в домах семей с достатком повыше, селились люди вроде Мартин и Уиттморов. В том же престижном районе арендовали жильё Ардженты. Проверять такие строения получалось гораздо проще, чем пятиэтажные многоквартирные дома или офисные здания. На сей раз перекусывали в самом фургоне. Устраиваться в какой-нибудь комнате, ещё хранившей следы прежних жильцов, никому не хотелось. Отдыхали в молчании – на очереди была школа, в которой им всем довелось учиться. Заместитель Грейвинг осмотрел свою команду и вздохнул: – Люди. Я всё понимаю, но у нас нет времени на рефлексию. – Может, там и не будет никого, – неуверенно проговорила Виола. Она уже успела отучиться в колледже, но всё же школа есть школа. – Точно, – с фальшивым энтузиазмом поддержал Лерой. – Зачем бы кому-то вообще сюда соваться? Остальные промолчали. Дело ведь было не только в потенциальной возможности налететь на мёртвых школьников или на всем знакомых учителей. Это была школа, большой кусок жизни для каждого из них. Плохой, хороший, далёкий, близкий, какая разница? Им предстояло увидеть, как инфицированные испоганили несколько лет их жизни. Сам Стайлз не боялся встретить знакомые лица. Шесть дней назад он отстрелил половину черепа Алисе Маршал, которая всю среднюю школу сидела перед ним на математике, и не увидел в этом проблемы. Это была не она, это был тупой монстр, совсем не похожий на ту смешливую полненькую девчонку, с которой у него случались общие проекты. Точно так же у него не возникло проблем с Ричем, кассиром из магазина комиксов, и только чуть ёкнуло сердце при встрече с пятилетней соседкой Милли, у которой к тому моменту уже не было глаза и половины руки. Манок оставили под навесом, сами пошли обследовать территорию. Сначала пробежались вокруг зданий. Поднялись на поле для лакросса, засвидетельствовали пустой корт, постучали по стёклам припаркованных рядом с основным зданием школьных автобусов, заглянули внутрь. Мельком отметили размазанные монстро-карами трупы на подъездной дорожке, кажется, их там было десятка три. Никого даже не передёрнуло, это зрелище успело приесться, хотя знакомый тёмно-красный кирпич стен родной школы стал смотреться заметно неприятнее. Заглянули в пристройки. В бассейне по шею в воде плескался и шипел разбухший инфицированный, который никак не мог сообразить, где находится металлическая лестница. Судя по форме, это был охранник. Невезучий малый, принятый на должность меньше полугода назад, после того, как предыдущего задрал Питер. Инфа успокоила прицельно направленная пуля лидера группы. В спортзале и раздевалках никого не встретили. В библиотеке обнаружились следы крови, выбитое окно, парочка столов оказалась перевёрнута. Фрэд пробежался пальцами по одной из полок, и Стайлз, заметив под его ладонью буквы, вспомнил традицию выпускников вырезать на полках свои инициалы. В некотором смысле, это место вполне можно было назвать мемориалом тех, кто не выжил. В спортзале скамейки были сдвинуты к стенам, а в подсобке обнаружились плакаты, зеркальный шар, пакеты с ненадутыми воздушными шариками и пара баллонов. Летнего бала не будет. Основное здание школы оставили напоследок. Заперли обе входные двери. Привычно поднялись на третий этаж. Спуск перекрыли партами, чтобы в случае, если какой-нибудь инфицированный пойдёт следом за ними, получить хотя бы шумовое предупреждение. Привычная схема действий: заглянуть в окошко, если оно есть, один из тройки резко открывает дверь и либо прячется за ней, если она открывается на себя, либо сразу же отпрыгивает в сторону, чтобы не перекрывать напарникам линию огня. Десять секунд стоять и прислушиваться, если тихо – быстро зайти внутрь, не опуская оружия и смотря на мир поверх ствола. Никаких лишних разговоров, только по делу. Смотреть и слушать. Выходя из помещения, постараться запереть за собой дверь. Ключи были найдены и разделены между собой. Тройки всегда выбирают соседние помещения. Классы, подсобки, туалеты. Кабинет директора. Учительская. Чисто. Второй этаж. Столовая встретила вонью испорченных продуктов. Тоже привычное явление и одна из причин, почему под шлемами все носили медицинские маски. Первый этаж. Ряды голубых школьных шкафчиков. Один из нижних, под которым натекла приличная, уже высохшая лужа крови, отозвался на их приближение стуком и низким шипением. Стоун, не став подходить слишком близко, сбил замок выстрелом. Изнутри сразу же вывалился пацан лет десяти и без промедления бросился на них, сверкая мутными бельмами и подволакивая явно сломанную ногу. Три пули упокоили малыша навсегда. – Как он там… – начала было спрашивать Виола, но замолчала, лишь покачав головой. На некоторые вопросы лучше не отвечать. Даже себе. Прошли мимо зала наград. Стайлз мельком глянул на погасшую витрину и задумался, а не попросить ли сборщиков притащить ему кубок по лакроссу? Прикольная была бы чашка. Хотя Финсток наверняка сочтёт это святотатством и оторвёт ему голову. Эх, минус ещё одна мечта. Завершиться осмотр должен был обыском подвала, по большей части являвшегося техническим помещением. Четвёртый час, можно успеть закончить как раз ко второму перерыву. Последним для тройки Стайлза помещением на первом этаже стал кабинет химии, точнее, лаборатория. Как обычно, Стайлз шёл по левой стороне, Фрэд по правой, вдоль окна, а позицию посередине занял Оливерсон. Застрять тут пришлось по большей части из-за тяжёлых глухих столов, под каждый из которых приходилось заглядывать. Не то что с кабинетом истории с простейшими одноместными партами, просматриваемыми насквозь. В дальнем конце располагалась дверь в подсобку. Оливерсон перекинул ключи Фрэду, тот, погремев немного, дёрнул дверь на себя и привычно за ней спрятался. Ничего. Внутри пусто и темно. Оливерсон кивнул Стайлзу. Тот понятливо вжикнул молнией куртки, полез в разгрузку, вытащил фонарик-прищепку и, включив, защёлкнул его в треугольной прорези на лбу своего шлема. Подняв пистолет в боевую позицию, шагнул в кладовку. Произошедшее дальше можно объяснить только издевательством Фортуны. Фрэд переступил на месте и, поскользнувшись на какой-то разлитой под ногами жидкости, завалился вперёд, рефлекторно вцепившись в ручку двери. Дверь тут же торжествующе захлопнулась, наподдав Стайлзу в спину всем немаленьким Фрэдовым весом, отчего парень и сам упал, но уже внутрь кладовки. Дверь дёрнулась, но автоматически сработавший замок не поддался. Снаружи зашипел Оливерсон, требуя от неуклюжего придурка ключи, которые, как на грех, улетели под дальний стол. Дружинник позвал Стайлза. – Стилински? Ты в порядке? Стилински, не нервируй меня, ты в порядке? Стайлз, твою мать! Стайлз не отвечал. Стайлз смотрел на инфицированного, который пытался ползти по полу в его сторону. Пальцы скребли по кафелю, оставляя на нём слабые, поблёскивавшие в луче фонарика следы как от слюны или прозрачного клея. И в целом это существо походило на игрушку – такую игрушку ползущего солдатика, которая будет двигаться, даже если её привязать ниткой к ножке стула, потому что она механическая и должна упорно повторять одни и те же движения, пока не сядет батарейка. Это был Харрис. Чёртов долбанный учитель химии, что он тут забыл? Ноги ему придавило упавшим шкафом типа сейф, и именно поэтому Харрис бесполезно скрёб пол, пытаясь добраться до Стайлза, не сдвигаясь при этом ни на сантиметр. Пустые глаза не отражали ни тени понимания происходящего, губы открывали заострённые зубы, короткие, но острые человеческие клыки, боже, неужели у Харриса всегда были такие клыки? В момент осознания, кем был этот инфицированный, в Стайлзе что-то сломалось. Почему Харрис? Этот мудак, который его терпеть не мог и которому ученик отвечал полной взаимностью? Которого Стайлз, честно сказать, потихоньку начал презирать, узнав о его роли в событиях семилетней давности и о его трусости. Почему именно на нём Стайлз и сломался? За стеной уже не пытались говорить тихо, на шум прибежали остальные две тройки. Сотрясалась от попыток её выбить крепкая дверь, скрипели металлические ножки столов, отлетали стулья, кто-то чего-то требовал. Стайлз поднял так и не выпущенный из руки глок и втопил спусковой крючок. Раз, потом ещё, и ещё, и ещё, пока в магазине не закончились патроны. И продолжал нажимать уже вхолостую, не отрывая слепого взгляда от безголового тела в луже масляно блестевшей чёрной крови. Через долгие полторы минуты дверь распахнулась. Кто-то подхватил Стайлза и поднял его на ноги. Молодой человек послушно встал. Послушно разжал пальцы, отдавая ствол. Не стал мешать забирать второй, запасной, из кобуры на поясе. Машина. Колизей. Сильные руки, подхватившие его и понёсшие вверх по лестнице. Укол. Темнота.Глава 11
11 июля 2017 г. в 21:59
Главврач и шериф узнали Питера Хейла почти сразу. Ничего удивительного: единственный пациент госпиталя Бейкон Хиллз, после столь трагичных и запоминающихся событий пролежавший в коме шесть лет, а потом загадочным образом исчезнувший из собственной палаты. Шериф прищурился, и Стайлз как-то сразу вспомнил, что у них с отцом всё ещё не нашлось времени сесть и поговорить, как именно младший Стилински умудрился вляпаться в оборотней. Сейчас, на счастье, тоже было не время и не место.
Слово взяла доктор Бейкер.
– Я бы хотела обсудить вопрос, который мы все неосторожно упустили из виду, – сказала она и поморщилась: – В первую очередь я, как врач, для меня это непростительная халатность. Господа, наши улицы полны трупов.
– Но это вроде бы не новость? – осторожно подал голос Гиббс. За последние несколько дней он ощутимо похудел, под глазами от хронического недосыпа залегли глубокие тени. Чем-то подобным могли похвастаться все присутствующие, кроме оборотней. События последней недели вымотали всех, и в первую очередь тех, кто взял на себя ответственность за жизни оставшихся в городе людей.
Доктор Бейкер снова нахмурилась.
– В первую очередь я говорю не об инфицированных, хотя их тоже необходимо принимать во внимание. Я говорю о полноценных, неподвижных, гниющих трупах, разбросанных по городу. Оставить всё как есть, и, ручаюсь, скоро людей скосит какая-нибудь эпидемия. Если честно, меня удивляет, что улицы ещё не гудят от насекомых и не заполнены падальщиками.
– М-да, – провёл рукой по лицу Гиббс. – Задачка.
– Сначала надо уничтожить инфов, – отрубил альфа.
Инфами инфицированных стали называть сборщики, для краткости. Сокращение прижилось и пошло в массы. Дерек был одним из первых, кто его перенял, что понятно: именно в Колизей стекалась информация о проведённых обысках, именно отсюда расходились карты с маршрутами для сборщиков.
Шериф Стилински согласно качнул головой.
– Дерек прав, – вздохнул он. – По многим причинам. Даже если забыть, что, пока инфицированные полностью не устранены, трупы будут продолжать появляться. Сейчас мы строим единственный участок стены, и то в охранении занято слишком много людей. Мы планировали одновременно строить несколько участков, но сейчас это попросту невозможно. Удаление инфицированных с улиц позволит высвободить часть человеческих ресурсов и ускорить стройку. К тому же, пока нам везло, что число заинтересовавшихся шумом групп инфов не превышало число групп отвлечения внимания. Боюсь, рано или поздно наше везение кончится.
Придя к принципиальному согласию, совет погрузился в обсуждение деталей. Всё-таки тщательно очистить целый город от инфицированных и при этом по возможности обойтись без жертв – задача не самая простая.
По результатам, начать решили с реки, запланировав перекрыть все три моста. Это уменьшит площадь зачистки почти вдвое, что немаловажно. Конечно, вторую половину города тоже будет необходимо очистить, но слона лучше есть частями.
Так же было решено мобилизовать для решения этой задачи всех, кто умеет обращаться с оружием. Когда было озвучено это решение, шериф покосился на сына, но промолчал: как один из лидеров, он не имел права отстранять своего ребёнка от участия в боевых действиях, да и вряд ли сумел бы, даже предприми он такую попытку. В конце концов, он собирался рисковать жизнями чужих детей, и прятать своего было бы неправильно с очень многих точек зрения.
Но первыми на улицы города вышли машины. Здоровенные тяжёлые дуры с приваренными по кругу металлическими уродинами, напоминавшими плод греховной связи бампера и перевёрнутого землекопного ковша, готовые разобраться с любой попавшейся им жертвой. Единственный в городе дорожный каток в дело так и не пошёл – крейсерская скорость в восемь кэмэче, мизерная кабина и манёвренность, близкая к нулевой, заставили усомниться в том, что от него будет какая-то польза.
Асфальту сочинённый танк определённо не нравился, но кого волновали проблемы дорожного покрытия? Машины катились по городу, а вперёд них катилась музыка из пары-тройки колонок, выманивавшая инфицированных прямо под колёса неказистых, но злобных агрегатов, выглядевших как декорации к «Безумному Максу». За рулём каждой из пяти дур сидел опытный водитель, уже участвовавший в рейдах, щиты прикрывали двух охранников с оружием. Тела и головы инфицированных эти произведения коллективной воспалённой мысли перемалывали в фарш, не оставляя трупакам ни шанса.
После отутюживания основных улиц, пришёл черёд зачистки переулков и зданий, куда монстро-карам было не попасть.
Несколько сотен людей разделились на группы. Оборотней, к сожалению, на всех не хватило, поэтому соотношение опытных/новичков уравновешивали в том числе с учётом наличия/отсутствия в составе группы волка, помимо прочих критериев. Например, не брали никого младше шестнадцати лет. Так же, количество групп ограничилось количеством имевшегося в запасе оружия. Хотя нет, в результате оружия всё равно оказалось больше, чем людей, умевших им уверенно пользоваться. Склонных палить во всё, что движется, к зачистке тоже не допустили, во избежание дружественного огня.
Территорию проверяли три дня. Группа заходила в здание, ставила завёрнутый в потную рубашку музыкальный манок на самом открытом месте, ждала какое-то время и, если инфицированных не появлялось, шла по предварительно оговоренной схеме. Схем было несколько, для разных типов зданий. Если это был жилой дом, то манок ставили в холле, а потом поднимались на крышу. Убедившись, что крыша чиста, начинали вскрывать двери верхнего этажа. Наскоро осматривали квартиры, в основном удовлетворяясь всё теми же открытыми дверями, затем спускались ниже и повторяли процесс. И так до тех пор, пока не убеждались, что в здании нет ни одного инфицированного, после чего запирали двери подъезда и рисовали аэрозольной краской крест, показывая, что дом проверен. Примерно та же схема была у офисных зданий. У промышленных объектов нашлись свои особенности. Несколько раз группам пришлось объединяться, как, например, во время осмотра прибрежных районов – настоящего лабиринта со множеством входов и выходов.
Время от времени состав групп менялся. Как бы там ни было, но подавляющее число участников зачистки были гражданскими, со всеми вытекающими. У многих просто сдавали нервы. После дня работы с трупами успокоительное расходовалось в диких количествах и скоро обещало совсем закончиться. Зачастую мужчины и женщины, бравшие в руки оружие, оптимистично считали себя героями. Инфицированные, подумаешь, мы справимся, накручивали они себя. Выйдем-постреляем, круто же! Обычно вся тщательно поддерживаемая бравада заканчивалась на пороге очередной квартиры, из которой вываливалась мёртвая семья: инфы не умели открывать запертые двери. Группы возвращались в убежище, а на следующий день кто-то не мог заставить себя выйти за дверь, из дрожащих рук выпадал пистолет, который ещё вчера успешно помог этому человеку окончательно упокоить нескольких мертвецов.
В составе группы Стайлза оказалось девять человек, из них единственный заместитель, двое дружинников, ещё трое, которых он никак не идентифицировал, и трое зелёных, к которым младший Стилински самокритично причислил и себя. На второй день молодой человек, вопреки предсказаниям Оливерсона, дружинника, на чьи ботинки он вчера проблевался, всё-таки снова вышел на зачистку. В отличие от одного из новичков и двоих неопознанных. Треть группы, да. И это даже не самый высокий результат, как выяснилось назавтра во время обеденного перерыва, в который вся группа лишь пила, оправлялась и сплетничала, но уж точно не обедала. А вечером оборотни, которые в этот день не сторожили Колизей, наперебой делились свежими знаниями об инфах, издаваемых ими звуках, замеченных особенностях и случаях из сегодняшней практики. Лидия благоразумно удалилась в трейлер. Стайлза чуть не стошнило повторно.
Как только восточный берег оказался зачищен от бродячих инфицированных, монстро-кары переехали на западный, а по городским улицам пошли мусорщики с разнообразным инвентарём типа лопат и в сопровождении грузовиков, на которых в мирное время обычно перевозили листву, ветки и прочий мусор. Когда везло и тело было целым, его просто брали за руки-ноги и зашвыривали в кузов. Порой останки приходилось выковыривать из странных мест, где-то – выносить из домов в соответствии с пометками, сделанными группами зачистки. Во многих случаях на широких улицах, где прошлись танко-машины, останки приходилось в буквальном смысле сгребать граблями. Отдельной проблемой являлась ливневая канализация, но, с одной стороны, сильных дождей пока не было, а с другой, крупные куски сквозь решётку провалиться не могли. Насчёт мелких надеялись, что они незаразны или что их хотя бы унесёт к фильтрам, которые потом можно будет спокойно почистить или вообще заменить, если замена найдётся. Последними шли люди со шлангами, они подсоединялись к пожарным гидрантам и смывали кровь и пропущенную мелочь.
Естественно, мусорщики ходили по улицам в защитных костюмах с плотными масками, тщательно отслеживая, чтобы мёртвая кровь и плоть не имела возможности попасть на живую кожу. Кто знает, каковы последствия от долгого контакта с убитыми инфицированными и насколько опасно этим дышать? И, конечно же, мусорщиков тоже прикрывали вооружённые команды – те, кому защитных костюмов не хватило, всё-таки запасники провинциальной больницы и пожарной части могли предоставить не так чтобы много комплектов, хотя за подобными костюмами специально съездили по соседним городам.
Ещё по городу ходили команды тех, кого скопом окрестили работниками ЖЭКа. Они шли одновременно с мусорщиками, но другим, более длинным маршрутом, перекрывая во всех зданиях воду, электричество, а кое-где и газ, тоже под прикрытием вооружённых команд, всё в соответствии со списками, созданными секретариатом на основе архивов мэрии, здравого смысла и списков, поданных лидерами команд зачистки.
Когда мусорщики закончили свою работу, большинство из них вновь взялось за оружие и отправилось на западный берег, где только что отработали монстро-кары. За городом, с подветренной стороны, в выкопанной на пустыре гигантской яме вспыхнул братский погребальный костёр, щедро политый бензином и жидкостью для розжига. Ещё через два дня, когда он окончательно допылал, пепел залили химией и закопали.