Достойная пара

      Северный клан, как восточный и западный, находится под юрисдикцией Ингольва. Когда-то давно, когда отец был сущим юнцом, он ушёл из родной семьи и создал собственную, а также объединил все четыре общины в один целый организм. Именно Северная порождала великих и сильнейших воинов, оттуда и пришли нынешние агрессивная и оборонительная роли клана. Название стаи тоже было весьма говорящим, ведь территории Хаука приходились на несколько сотен километров севернее владений Ингольва, то есть Южной стаи. Поскольку на моей родине уже вовсю разыгралась весна, значит придётся вернуться в климат на пару недель, а то и месяцев, уступающий привычному, а следовательно — зря я не прихватила чего потеплее.       В Южном клане едва ли вообще можно застать сильный холод. Из-за весьма короткой зимы мы не имеем возможности утомиться протяжными заморозками и бледным видом из окна, напротив, бывает и такое, что волки скучают по пушистому снегу и по играм, которые можно в нём учинить, хотя не мудрено и то, что даже к столь короткому и редкому сезону южане очень быстро охладевают, ожидая излюбленное тепло и богатую растительность.       Под колёсами зашумела галька и, проехав еще пару метров машина остановилась. Торможение не было резким, но потому как время езды здорово утомляло, и последние часы сон крепко сморил меня, при внезапной остановке я врезалась лбом в переднее сидение. Студёный воздух проникал даже в обогретый салон и вынуждал съёжиться и трястись, порой зуб на зуб не попадая.       В сонных глазах всё плыло, и яркий дневной свет норовил выжечь зрачки. Я пропустила тот момент, когда привычные леса сменились кедровыми и пихтовыми, характерными местным территориям. Деревья-великаны — истинные хозяева севера, встречали нас гораздо раньше остальных, но скоро пожаловали и оборотни. Первым шёл крупный ладный мужчина с редкой проседью в графитных волосах и бакенбардах. Он широко улыбался, оголяя белые ровные зубы с клыками, походка его была твёрдой, решительной и даже победоносной. Хаук всегда казался очень уверенным в себе, но так же он никогда не переоценивал собственные возможности, в этом они с Ингольвом были похожи, папа, разумеется, отличался некоторой чопорностью в делах, а отец Кристофера наоборот всегда представлял собой человека открытого и с щедрым сердцем.       Помимо вожака, во двор высыпало куча народа, чтобы усмирить любопытство и поглазеть на нас, точнее меня.       Мужчины вышли из машины первыми. Ферокс встал, чуть отдалившись от автомобиля, и в ожидании посмотрел на Криса, который уже успел достать из багажника мои вещи и безразмерный пуховик. Отчего-то решив, что хватит высиживаться, я дернула за дверную ручку и, всевышний тому свидетель, почти стала вдовой, но Кристофер вовремя отпрыгнул, недовольно хмурясь. Огромная пуховая куртка, а лучше сказать пальто, предназначалась мне, хотя по размерам она была в пору мужу. Он заботливо накинул мне на плечи этот спальный мешок и задержал взгляд на засохшей крови на моей губе, а потом неожиданно попытался вытереть её пальцем, от подобного жеста закололо на кончиках пальцев. Со сна я не потрудилась отстраниться.       На себя мужчина накинул тонкую непонятную куртку, вряд ли хорошо греющую. Тело Сверра вырабатывало намного больше тепла, чем можно предположить, поэтому крепко согревающие вещи ему были не нужны, а вот мне очень даже — маленькая волчица сама по себе невероятно горяча, но привыкшая к долгому лету, в данный момент попросила отгул.       Супруг нетерпеливо сжал мою ладонь своей разгорячённой и повёл навстречу стае, Ферокс пошёл следом.       Местные оборотни отовсюду с интересом разглядывали меня, некоторые с восхищением и радостью, некоторые безразлично или спокойно, но были равно и пугливые, скептически настроенные и агрессивные. Больше всего запомнился неистовый и пренебрежительный взгляд красивой девушки, стоящей к Альфе чуть ближе других, она с горечью смотрела на Кристофера, но я забыла её так же быстро, как заметила. Темнокожая женщина встречала нас наравне со стаей, хотя прибыла сюда едва-едва раньше нас, она медленнее нужного поклонилась мне в ответ. Множество голосов смешалось, веселые крики, пытливые вопросы и многое другое сопутствовало нашему приезду. Из толпы наконец выскочил длинный жилистый блондин и заключил Ферокса в крепкие объятия, и они не остались без взаимности. — Эйвинд, дай старшему воину отдышаться после дороги, — прозвучал глубокий и убедительный голос Хаука.       Парень отлип от шатена и подскочил к Кристоферу, пожимая тому руку и почтительно склонив голову; затем развернулся ко мне, и не позволяя себе такую роскошь как доскональное изучение жены хранителя, молча поклонился.       Еще в гуще встречающих я узнала прежнего старшего воина, добрейшей души мужчина, очень строгий к своим ученикам, но мягкий по отношению к детям. На сердце сразу полегчало, Вальгард всегда хорошо ко мне относился, баловал и ласкал будто собственную дочь в те разы, когда мы с отцом приезжали в гости. В кромешной тьме я почувствовала луч надежды. Остальных рассмотреть не удалось.       Кристофер кивнул отцу и стремительными шагами направился к домам, я повторила его жест и пошла вдогонку.       Здесь строения крупнее и не такие броские как на юге, а еще они кажутся более сложными. Крыши скатные и выложены широкими листами, чтобы меньше урона было при сходе снега; окна тоже не похожи на привычные, тут они меньше и плотнее усажены в стены.       Нет, всё-таки скучно весь год наблюдать унылую обстановку не только в природе, но и в общине. Радовал лишь тот факт, что Северный клан был близок к городу, и найти себе развлечение не составит труда.       Кристофер открыл железную с деревянными вставками калитку и впустил меня. Площадка перед моим новым жилищем не впечатляла: голая брусчатка с гаражом и высаженный вдоль забора можжевельник, помёрзший в некоторых местах. Дом предстал немаленький, но все же жалобный: серые ровные стены без изъяна, белые наличники на окнах и ни одного украшения, цветка или росписи. Да обычный плитняк по низу стен сделал бы здание уютнее. — Не отставай, — спокойно произнес муж и отворил передо мной входную дверь.       Внутри скучнейшей в своём роде постройки ничего не изменяло наружному виду: пол и стены белые до того, что глаза слепит, раскидистая гостиная с кожаным диваном, по бокам кресла тоже в кожаных чехлах, и низкий прочный деревянный стол. Очень странный выбор мебели, ведь при таком холоде разумнее было бы разместить сохраняющий тепло мех, а вот и он — на полу раскиданы теплые звериные шкуры. В центре залы расположился камин, жарко натопленный к нашему приезду. Тут же была и кухня. — Скоро придёт женщина и поможет тебе освоиться, — слова Криса звучали многообещающе, постоянное пребывание в его компании щекотало нервы, и, побыв некоторое время отдельно, я наконец смогла бы расслабиться.       Прозвучал щелчок замка, что означало моё полное уединение. Кристофер не доверял мне, хотя это волновало меньше всего.       За окном завывал ветер и шелестели колыхающиеся верхушки деревьев. «Скоро придёт женщина и поможет тебе освоиться.»       Не хочу кого-либо рядом с собой кроме Лексы, тем более кого-то подосланного мужем. Кажется, некоторых всполошило моё появление, я вспомнила ту девушку с неприятным взглядом и гривой буйных волос цвета красного дерева. Интересно, что именно так обеспокоило её? Неужто обновлённое семейное положение Кристофера? Первая мысль стала метким выстрелом в яблочко, именно так дело и обстоит, скорее всего. Главное, чтобы её внутренние перипетии не выплеснулись ненароком на меня.       В замочной скважине послышалось копошение и в дом вошла низкая немного полная особа, моя ровесница. Она поклонилась и улыбнулась, обдавая радушием и теплом не только меня, но и всё помещение. Светлые пшеничные локоны особы кудрявились, если бы не маленькая вязаная шапочка, пригибающая завитки к голове, то они пушистым водопадом могли закрыть всё её миловидное лицо. — Меня зовут Ракель. Я буду тебе помогать, следуй за мной. Покажу тебе всё.       Исполненная кичливостью за порученное ей дело, девушка болтала без умолку, заполняя собой все промежутки. Она показала большую, но угрюмую спальню с огромной кроватью по центру, шкафами и полками вдоль стен, цветовая палитра которых не уходила от основных серых и белых тонов; кладовую со всей одеждой и еще парочку комнат. — Ты посеяла такую суматоху в стае, только о тебе и разговоры, — вдохновенно выдала Ракель, по ней было видно, что она завидует тому, что сама не является тем самым объектом общего внимания, хотя, по сути, завидовать было нечему.       Неудивительно, у них тут тоска смертная, а я им добавила разнообразия своим приездом. — А что за девушка стояла с Хауком? — Ого, а ты наблюдательная! То Ингрид, она дочь Вальгарда, по ней заметно, скажешь нет? Колкий взгляд, волевой подбородок и курносый нос, а волосы какие хорошие!.. Совсем как отец, он ведь и воин прекрасный был, красавец мужчина, по рассказам мамани, а сейчас вовсе состарился, быстро он что-то… Кстати, об этом, у неё ведь и брат есть, Вальгарда сын, хороший парень, умер только он. А жена, жена какая у него была…       Помощница явно разошлась и хотела было продолжить, но я перебила поток её щебетания: — Она воин? — Кто? — за насыщенностью своего прошлого рассказа, она, кажется, совсем позабыла о чем изначально был вопрос. — Ингрид. — А! Да, пошла по стопам отца. Пацанка! Она скандалистка, но зато жуть ответственная, на неё положиться все равно что на вожака, и очень правду любит, был даже случай…       Дальше я перестала слушать Ракель, не в обиду её болтливому рту. Пораскинув мыслями, мне в голову пришло, что Ингрид обещала быть тем самым источником нового, развлекательного, которого так жаждало моё непоседливое нутро. Действительно она заинтересована в Кристофере, или я ошибаюсь? Какой шаг горячая девушка-воин предпримет? Как поведёт себя по отношению ко мне? — Нужно начинать собираться, сегодня будет праздник в честь вашего союза, очень пышный праздник, сама помогала готовиться, — блондинка вскочила, будто это был вопрос жизни и смерти, а затем полезла в мои сумки, чтобы разобрать вещи. — Красотища! Какая искусная ткань, а цвета!       Она вытащила первое попавшееся платье, коим оказалось шёлковое, тончайшей материи, с длинной лоснящейся юбкой, с воротом и подвязками на шее, длинные легкие рукава платья оканчивались плотно прилегающими манжетами. — Жаль, что слишком легкое для нашего климата!       И вправду жаль, собирая его в багаж, я об этом не подумала. Ракель какое-то время покопалась и нашла длинный льняной наряд с вышивкой, именно в нем я и решила идти.       Праздник был назначен в центральном доме, у вожака, и пускай чертоги позволяли уместиться почти всему клану, мне было непривычно торжество в закрытом помещении. Весельем и не пахло. Музыки я не слышала, а может её и взаправду не было; стол наполняли в большинстве своём мясные блюда и горячительные напитки. Два канделябра придавали атмосфере таинственности и романтизму, также свечи делили крышку стола на три части, во главе первой части, той, что ближе к центру дома, восседал вожак, старая женщина, чьё имя я до сих пор не знала, и еще несколько человек, близких Хауку по рангу. Место Альфа-волчицы пустовало. Во второй части сидели все члены стаи, воины то или старики, во главе же третьей завершающей части было место для меня и, очевидно, Кристофера, не считая боковые стулья, предназначенные для молодняка.       Все собрались почти без опозданий. Из молодняка я пришла первая, со мной за стол села Ракель, у стены в сторонке сидела та самая Ингрид возле приятной сущности девушки в положении. Темноволосая бестия то и дело бросала в мою сторону колючие взгляды, пока я не изумила её гостеприимным приглашением за стол. Она замешкалась и старательно проигнорировала обращение, зато на него охотно отреагировала тучная от временной полноты её компаньонка. — Очень рада нашей встрече, Уни, — иссиня-черные струйки волос обрамляли её простоватое и даже наивное, но оттого притягательное лицо, большая часть волос была аккуратно забрана в высокую прическу. Меня искренне поразило то, что невзирая на всю тяжесть обстоятельств, молодая особа постаралась недурно выглядеть и держаться на этом застоявшемся вечере. — Взаимно, Альба, — мы слегка коснулись руками в честь знакомства.       Ладонь я протянула и Ингрид, но она лишь недоверчиво окинула самым пренебрежительным взглядом из всех, коими полнел арсенал девушки-воина. Она села так и не поздоровавшись. Это было грубейшим неуважением, но от того хуже могло стать только ей. Спокойствию решительно настал конец — место рядом вдруг перестало пустовать. Кажется, даже девушки вздрогнули, когда Кристофер резко дернул стул, и тот заскрипел по полу. Супруг незатейливо оглядел мой внешний вид и, по видимости, удовлетворив собственные помыслы, вернулся к столу и людям, сидящим за ним. Несомненно, сразу после Криса, к нам присоединился Ферокс, он как-то отшутился по поводу опоздания и сел. Я вспомнила важную деталь и бросилась за ответом к уплетающей ужин Ракель. — Как зовут ту фееричную женщину? — я прошептала и указала на ту, что проводила обряд венчания. Сейчас стало ясно, что красота её отличалась от красоты Ингрид, в воительнице была скорее горячность и великолепие молодости, а в темноволосой женщине была заметная харизма, мудрость и небывалая красота, что приобретается только с возрастом, и далеко не всеми. — Её? Это Фрида, пугающая она, — насупившись, пробормотала блондинка, и я сразу отстала.       Ужин проходил крайне неловко и странно. Есть рядом с приводящим в оцепенение оборотнем совершенно неудобно по известной причине; Ракель всю дорогу молча сметала всё положенное в тарелку; Ингрид и Уни увлечённо о чем-то беседовали и составляли такую атмосферу, к которой и поступиться было нельзя; Ферокс изредка переговаривался с Кристофером и закидывал в себя мясо, запивая огромными глотками хмеля. В меня же ничего не лезло. Я чуть-чуть поковыряла мясо, но есть не стала: слишком уж много на сегодня перемен, и твердое едва прожёвываемое мясо есть не хотелось. Ужасно глупо звучит такое оправдание от волчицы, но вся еда, что я ела дома, была приготовлена хорошо и с любовью, а этой едва позволили погреть бочка в печке.       В завершение празднества, которое по-моему и не начиналось, Фрида, а теперь я наконец узнала её имя, что-то тихонько шепнула Хауку, глядя непосредственно на меня и мужа. Это настораживало; именно сейчас, именно этот момент и её подозрительное нашёптывание.       Вожак встал, подняв бокал, и завёл короткую, но предельно ясную речь: — Ночь началась, пора устроить выход для молодожёнов.       Все заулюлюкали и загремели стаканами, опустошая их, потом ринулись к выходу, словно в том было сокровенное таинство. Уни заговорщически подмигнула мне, но вставать из-за стола не стала, Ингрид осталась с подругой. — Давай, идём. — супруг снова вздохнул, будто одним своим присутствием я его уже смерть как утомила.       Я прекрасно знала о «выходе для молодожёнов» и была безмерно благодарна Кристоферу за его отказ повести меня со всеми и устроить первую брачную ночь по традициям, на пускай мягком, но сыром мху или траве. Первая проблема была преодолена, ведь не так страшен сам обряд исполнения супружеского долга по-волчьи, как тот, чьи размеры в обличии волка превышали мои собственные в два, а то и три раза, я еще слишком мало пожила, чтобы так скоро пойти на верную смерть.       Оставалась вторая, но не менее тревожащая проблема — что мне делать теперь?