Достойная пара

      Стук двери как будто разбудил её от долгого сна своим равнодушным глухим звуком. Хлопок распределил вечер на «до» и «после», проводя временную черту. Всё произошедшее ранее казалось дурным сном: собственная вспыльчивость и агрессия, наигранная взбалмошность и одержимая местью волчица испарились вместе с тем, как Альба пересекла порог дома.       Нет, она ни в коем случае не жалела о содеянном, и если бы ей предоставили выбор, то лихо повторила б всё точь-в-точь не один раз, так как считала этот исход единственно верным, впрочем, он и был единственно верным. Не стала отрицать и того, насколько приятно было видеть изобразившийся на красивом лице Ингрид уродливый испуг; и какие торжествующие чувства пробудили в ней всеобщие повиновение и признание старшей волчицей; как будоражили самодовольство поражённые сценой гости, хотя Хаук в итоге наверняка чувствовал себя некомфортно из-за беспорядка устроенного недавно приехавшей невесткой, с помощью которой он, вроде как, рассчитывал приглушить буйного сына, но вышло наоборот.       Она поступила крайне дерзко и необдуманно и знала это, но была полностью удовлетворена собственной выходкой. Не планировала девушка сопротивляться в случае выговора от старших или мужа, но и приносить свои извинения за испорченный вечер, когда для неё он испорчен не был — она не захочет.       «После» являлось хмурым и пассивным отражением «до».       Несомненно, в каком-то отдельном неприятном отрезке жизни на Севере Альба поставила жирную точку, закрепив себя в стае, но все ссоры и гадости тяжело отражались в её сердце. Грусть и отвращение снедали; невообразимо, что подобная ситуация имела место быть, хотя, думается, не столько проделки Ингрид и неприязнь клана ранили молодую жену, сколько разбивало долгое отсутствие тепла в душе, того тепла, которое бывает только в объятиях матери перед сном; и когда вечерней грозой у растопленного камина, завернувшись в шерстяной плед, попиваешь горячее молоко с мёдом в окружении семьи; или испытывая первые восход и падение, рядом с бескорыстно поддерживающим тебя отцом.       «До» нравилось девушке намного больше, так как выплёскивать все копившиеся долгое время эмоции способом гнева и веселья было гораздо проще, чем спокойно разжевать и уложить тревоги по полочкам; а теперь же, оставшись наедине с собой и лишившись персоны для битья, она не нашла иного решения, кроме как выпустить пыл слезами.       На часах давно перевалило за одиннадцать, жуткая чернота сгустилась у окон и в неосвещённых комнатах. Бодрствование и весёлость остались в особняке вожака, и их продолжали поддерживать множество недопетых песен, незавершённых танцев и недопитых вин.       Альба, переодевшись в тончайшую нежную материю, прихватила подаренный дедушкой кинжал и нашла своё убежище в не слишком тёмном, пронзённом лунным светом кабинете, что идеально подходил для дальнейшей бессонницы, в том самом, где Кристофер любил проводить свободные часы.       Освещаемая тусклым свечением она забралась с ногами на излюбленное кресло и положила рядом нож, не до конца соображая от кого собралась обезопаситься. Её тело знобило и сотрясало в пароксизме, бледнота кожи и блёклость губ окрасилась в сизый неживой цвет под прямой тенью штор и придавала болезненности лицу. Положив руки на подтянутые колени, она упёрлась в них лбом и тихо засопела, роняя горячую влагу со щёк. Мучительные секунды утекали, пока их спокойное течение не прервал странный шум.       В темноте лестничного пролёта послышались невесомые крадущиеся шаги. Альба насторожилась и выпрямилась столбом как суслик, всматриваясь в черноту. Десятки тревожных вопросов и мыслей пронеслись в её голове. Допущенная оплошность — не запертая дверь — уже успела воображаемо преобразиться в прокравшегося в дом волка-одиночку или желающую отомстить Ингрид, но в основном всё напоминало какой-то ужастик.       Она подняла заплаканные глаза на дверной проем и правой рукой покрепче сжала рукоять оружия. Ещё мгновение и девичье тело вздрогнуло, чуть ли не подпрыгнув на месте — темная фигура устрашающе молчала и стояла во мраке коридора. Она не двигалась, а просто стояла и словно гипнотизирующе смотрела двумя горящими глазами на перепугавшуюся Альбу. Лица посетителя видно не было.       Почти вся стая и гости пируют сейчас на приёме Хаука; вряд ли кто-то покинет его, чтобы навестить разбитую тоской девушку, тем более Кристофер, а он, насколько помнилось, остался со всеми. Слежки или преследования не могло быть, иначе достаточный опыт Альбиннен подсказал это, так что вероятнее всего переутомлённый разум подкидывает страшилки, но нож из рук она выпускать не стала. — Это я, успокойся, — супруг подошёл к трепетной как лань девушке и отобрал направленный на него нож, — Ты серьёзно испугалась? — он замер и хотел было рассмеяться над ней, но вовремя заметил покрасневший нос и веки.       Он проникся невообразимым желанием обнять, пригреть и пожалеть жену — подобные приливы нежности и жалости частенько пробуждают в нас обливающиеся слезами маленькие дети, но мужчина решил не делать резких движений и постепенно урегулировать ситуацию. Он едва ли догадывался о причинах истерики молодой супруги, предполагая, что вся загвоздка таится в чрезмерной динамичности вечера, в то же время решительно не желал наблюдать её несчастное состояние.       Кристофер присел на корточки перед Альбой и, наклонившись, заглянул в полуприкрытые глаза, они не выражали ровным счётом ничего — девушка ушла глубоко в себя. Пальцами он провёл по её лбу, собирая жемчужные волоски и заводя их за ухо, затем обхватил тонкий подбородок и слегка приподнял, повторно выискивая что-то в её глазах. — Ты была шикарна… — шёпот показал лишь малую часть его восхищения, но доставало и того.       Маленькая съежившаяся блондинка едва слышно хмыкнула, и светлые ресницы дрогнули; она капризно искривила рот и брови, придавая лицу комичное и откровенное выражение, над которым хотелось растроганно улыбнуться. Обессиленно прижав к слезливой физиономии запястья, тонко заскулила и снова пустила в ход слёзы. Сидящая напротив девушка не была знакома Кристоферу, он знал ту волчицу-дикарку, прыгнувшую на стол, пытавшуюся сбежать и всегда знающую что ответить, но эта ломкая мягкая Альба предстала перед ним впервые, в самой агонии своей душевной боли.       Обхватив хрупкие женские плечи, Крис притянул её к себе, усаживая на колени, и неуклюже притиснул к плечу, размеренно поглаживая жемчужную макушку.       Спустя какое-то время, а точное количество минут или часов парень сказать не мог, так как просидел довольно много без возможности заглянуть в телефон или на часы и вообще двинуться, руки, шея и ноги его затекли. Стоило Кристоферу пошевелиться, и мерное дыхание на его груди запнулось — Альба проснулась, потирая глаза и бормоча что-то невнятное сквозь сон. — Идём в кровать, — превозмогая боль затёкших ног, он встал и поднял на руки вторично задремавшую жену.       Маленькое тельце весило, как и ожидалось, немного. В руках она сжимала и не имела охоту отпускать тот самый кинжал. Несмотря на проникновенность обстоятельства, молодой человек несколько раз порывался рассмеяться, выронив ношу из рук, потому что мимические и речевые нелепости Альбы не могли оставить равнодушным даже самого чёрствого, но держал себя в руках весь невеликий путь от кабинета до спальни. Очутившись на кровати, девушка цепко обхватила ладонь мужа маленькими пальчиками, всё еще пребывая во сне и не желая выпускать приласкавшего её человека, и позабыла о своём драгоценном ноже. — Даже так? — усмехнулся Крис и приобнял озябшую супругу.       Свист начавшегося за окном урагана, моросившего ливня и сверкающих молний не нарушали идиллию, воцарившую в помещении. Девушка спала, свернувшись клубочком подобно котёнку и прижавшись к мужчине, а он бодрствовал, изнемогая от жары и некоторого возбуждения, приносимого спящей, рассматривая каждую деталь её красивого личика.       Размеренный сап успокаивал нервы хранителя; нежные веки погруженной в сон изредка трепетали, сопровождаемые внезапными движениями её пальцев. От светлых кудрей едва уловимо доносился цветочный запах вперемешку с еловым.       Когда в очередной раз он накручивал её волосы на палец и безуспешно проводил щекочущими локонами то по брови, то по губам Альбы, она наконец дёрнулась и дремота спала с её век.       В первую секунду девушка тупо пялилась на Криса, не разбирая слов в голове, которые норовили вырваться, но потом смелее обхватила руками грудь мужа и, сладко причмокивая, вновь улеглась, затаилась и притихла, зажав глаза. — Не притворяйся спящей, я уже понял, что ты проснулась, — он улыбнулся и стиснул её в сводящих с ума объятиях. — Ммм, — простонала она и шмыгнула носом, — Это только сейчас…и только из-за помутнения. — О чём речь? Я и не рассчитывал на прочее, — серьёзным тоном произнёс Кристофер и вдруг сквозь смех сообщил, — Напомню тебе твои же слова при следующем помутнении.       Волчица оскорблённо вскочила и угрожающе посмотрела на супруга, горечь и обида ушли с её лица, зато появились озорные складочки в уголках глаз из-за прищура. Пока она раздумывала как быть дальше, забавляющийся партнёр схватил лежащий тут же нож и спрятал за спину: — Это, пожалуй, конфискую, а то мало ли что тебе в голову придёт, того гляди — прирежешь! — в наигранном испуге он приоткрыл рот и с азартом заглянул Альбе в глаза. — Я справлюсь голыми руками, мне не нужны посторонние предметы! — шумно протянула она и свела бровки на переносице. — Ого, ничего себе, какое мужество! Только жаль на деле свои слова не подтверждаешь… — в очередной раз Крис позволял себе высмеять самонадеянное покушение на его жизнь, каждый из которых оканчивался неизменной обидой волчицы, но сегодня она уже истратила все припасы горячих эмоций, поэтому молча снесла колкость.       Нож брякнул, коснувшись деревянной поверхности прикроватной тумбы. Хранитель поудобнее сел и осмотрев комнату, приковал взгляд к лицу Альбы. — Завтра мы уезжаем отсюда, — он сказал это так, словно всё уже давно решено, и теперь просто ставил девушку перед фактом.       Не до конца вернувшаяся в реальность и всё ещё частично витающая где-то в стране Морфея, Альба тяжело восприняла подобное сообщение. — Я теперь слежу за молодняком и должен быть близко к ним, а ты — моя пара и не можешь остаться жить здесь одна, — смысла разжёвывать досконально и так ясные вещи не было, но воспринимать информацию таким образом было проще.       Неловкость рассекла едва наладившийся разговор, и оба нервно сглотнули. На улице сквозь плотную стену ливня прорезались отдалённые голоса разбегавшихся по домам оборотней. Все звуки как специально обострились и разом напали на слух.       Альбиннен соединила ладони и зациклилась на игре пальцами, ей казалось, что она слышала не только ход собственных и его мыслей, но и каждый глоток, каждый шорох одежды, вдох, выдох. Когда молчание стало невыносимо, Кристофер протянул вдруг руку и коснулся щеки Альбы. Она подняла глаза и устало воззрилась на мужа, который с легкой и отрешённой улыбкой смотрел куда-то мимо.       Вдвоём они задумались о том, что стало камнем преткновения в их связи, но ни Крис, ни Альба не находили достаточно веских причин, хотя и сознаваться в том ни один из них не планировал. Да стоит ли вообще упоминать как хрупки человеческие отношения?       После очередного молчаливого перерыва супруги разговаривали. Долго и без остановки рассуждали о прошлом, редко беседовали о глупостях, смеялись и шутили, спорили и парировали личными знаниями, одним словом толковали обо всём, что приходило в голову.       Они вспомнили детство и их совместные проделки, как здорово было учинять загонную охоту на дичь, играться и изводить её, но в итоге всё-таки ловить. Интерес возбуждали и обычные игры — бег наперегонки по благоухающему смолой лесу, огибая преграды или спотыкаясь и падая, запнувшись о ярко-зелёный моховой пригорок, пень или упавшее дерево; разогревающие внимание прятки в лесной глуши, которые никогда не удавались Крису и Альбе в совершенстве благодаря их белёсым шкурам; и забавы у речки, сопровождаемые обязательно мокрыми носами и порой простудой; Ферокс часто отставал и обижался на парочку за их равнодушие к его неразвитым умениям, но скоро забывал все огорчения и прекращал дуться.       Воспоминания произносились несколько стыдливо и неловко Альбой и весело с придыханием Кристофером.       Она внимательно слушала и узнала из его повествования о том, что хранитель чувствует неотличимый другими тонкий запах идущий от шкуры делинквентного животного, поэтому случаи с промахами не часты, но всё же случаются. Кроме того сила Сверра не зависит от фаз луны, он вообще не связан с гипнотизирующим спутником Земли. И эта способность весьма естественна и практична для круглосуточной профессии палача.       Рассвет одарил их теплыми лучами, освещая уставшие, но удовлетворённые общением лица, и хотя солнце только-только поднималось из-за темно-зелёных гребешков кедров, оно щедро распыляло оранжевое свечение. Время неумолимо бежало к утру, не оставляя надежды на хоть какой-нибудь сон.       Кристофер уже смирился с предстоящей усталостью на весь день, тем более, что ему это было далеко не впервые, а вот Альба до сих пор упрямо сопротивлялась наваливающимся на неё то и дело грёзам, каждый раз вздрагивая и подскакивая на подушке. В конечном итоге на несколько часов она всё же отключилась.       За эти «несколько часов» утро целиком вошло в свои права и свежим дуновением и прохладной росой обдало Северный клан. Глубоко в чаще попеременно раздавалось громкое голосистое «ку-ку», растекаясь во все укромные закутки округи красивым эхом.       Похолодевшая постель «ожила» с пробуждением маленькой пташки, ощутившей вдруг резкое и неприятное чувство покинутости. Она, как и была в одной только сорочке, так и спустилась вниз, превозмогая лёгкий конфуз и неловкость.       Кристофер слушал музыку из колонок, только гораздо тише, чем обычно, и крутился за кухонной плитой. Пол и весь первый этаж остыли за ночь, и стужа проникла с улицы в дом ползком по стенкам. Потрёпанный невыспавшийся мужчина тихо подпевал песне и неуклюже крутил сковороду над огнём, помешивая, очевидно, омлет. — Ты умеешь готовить? — голос девушки охрип и пришлось покашлять, чтобы он стал снова нормальным. — А ты как думала? Готовить для меня всегда было кому, но когда живёшь один нужно хотя бы основы знать, — он слегка удивился внезапному появлению жены, но спокойно ответил.       Она поняла, что ей абсолютно не интересно знать о его несомненно веселой и блудливой жизни до брака, оправдывая это тем, что не собирается особенно сближаться с партнёром.       Альба прошлёпала босиком по ледяному кафелю и плавно вытеснила супруга от дышащей жаром плиты, перехватывая рукоять сковородки. — Я подумала, может в связи с переездом и… — покусывая от волнения губу и раскладывая беконные ленты в масло начала она. — Нет, — так или иначе пребывая в овощном состоянии, Кристофер смог приструнить супругу всего лишь тремя буквами, — Просто так ничего не делается.       После некоторого раздумья девушка осмелилась произнести, что хотела, даже если и не помышляла подобное воплощать в жизнь, уточнить было очень любопытно: — То есть… Если я займусь с тобой тем, чего хочешь, то ты сделаешь меня вожаком новой стаи? — совсем беззастенчивый вопрос поставил в тупик парня, а потом даже рассмешил.       Когда эта особа прекратит удивлять его? Оправившись от настигнувшего внезапно веселья, он, наклонив голову, неопределённо ответил: — Ты, конечно, можешь попробовать, но я не стану обещать успех твоей авантюры, — Крис хитро улыбнулся и подмигнул Альбе, его очаровывала её злость и реакция на все уязвления, — но ты права, социальный лифт именно так и работает.       Окончательно выведенная из себя девица оглушительно громко поставила тарелку с подгоревшим омлетом и почерневшим беконом перед супругом, потом села напротив и взялась за свой идеально прожаренный завтрак.