Когда под натиском сокрушительной тучи северных, восточных и южных волков западные, за неимением выбора, звучно хлюпая по слякоти, стали отступать к лесу, то на секунду все почувствовали облегчение, однако что-то было не так: враги не могли просто и без причины стать вдруг уязвимыми и податливыми. Сверр почуял неладное первым. В бою, среди крови и увечий, надрывно извивались крупные тела бродячих и рядовые воины западных сновали без конца с явными намерениями, также уставшие охотники насилу разгибали суглобленные спины, держали едва прямо израненные, искусанные ноги и пытались стрелять, пока очередной зверь не оканчивал всяческие попытки людей к жизни; но нигде не было старшего воина, хотя совсем недавно Сина драл противников плечом к плечу с соратниками; не было и доктора, вечно следующего за Синой. Крис с каждым разом старался всё ближе и ближе подбираться к ним, а теперь оба исчезли, несмотря на то, что бой между командующими должен был произойти, просто обязан, и, казалось, любой старший воин тоже должен этого хотеть.
Всё встало на свои места, и беспрепятственный побег из плена, и покалеченный Гуннар в качестве «красной тряпки», и даже те многочисленные силы, которые Запад насобирал для этой стычки, а сейчас ещё и пропажа Сины вместе с доктором. Сверр разгневанно зарычал — его так легко провели. Он взвыл и судорожно, несвойственно большому зверю, заметался, ища глазами своих волков.
» — Йозеф, Дьярви!» — два крупных волка тут же оказались поблизости. —
«Нужна помощь». — он многозначительно мотнул мордой, указывая туда, где последний раз видел супругу, и подчинённые поняли без слов: теперь пропажу командира западных заметил не только Сверр.
Волкам не требовались разъяснения, поэтому Кристоферу оставалось только надеяться на расторопность и послушание Альбы, но как раз в этом заключалась главная проблема. Времени было в обрез, однако оно было, и при разумном его использовании сбежать не составит труда, они убегут и скроются на время в лесу, намного дальше отсюда, там, где их не смогут найти: волки, которых послал Крис, знали как это можно сделать. Скрепя зубами и прожигая потемневшими от злости глазами спины посыльных, ему пришлось развернуться и снова присоединиться к бойне. Пойти самому означало бросить тех, кто на него рассчитывал, значило подорвать их силу духа, а Сверру это было непозволительно.
Несмотря на жуткую боль и усталость, всё шло гладко, по крайней мере Крис силился внушить себе это. Вполне себе матёрый и мощный внешне волк с подбитым ухом стал целенаправленно идти на Сверра, он избегал атак других и ловко подбирался всё ближе и ближе. «Свихнувшийся идиот» — подумал про себя хранитель, готовясь преподать урок смельчаку, и вдруг замер, точно тучи таки прорезала молния и пробила здоровую грудь зверя насквозь. Он встрепенулся и отвёл пристальный угрожающий взгляд от приближающегося врага; из леса пошёл странный запах, или это всё только казалось? Кристофер повёл носом выше толкучи и странно дёрнулся. Альба. Воздух необычно завибрировал, а в грудной клетке волка всё сжалось от тоски, он истерично проскулил и рванул
туда прыжками, пересекая загромождённую зверьём местность.
Спустя считанные мгновения после необъяснимо тянущего чувства, до слуха Сверра донёсся отчаянный крик волчицы, он лился тонкой струйкой в этом огромном древнем лесу, превозмогая толщи насмоленного воздуха и колючих лап деревьев, и оттого казался ещё печальнее на фоне свиста шквального ветра. Он ответил тут же, на ходу, думая лишь о том, что уже не смог выполнить обещанное, тем не менее не сбавляя темпов. Позади кто-то клацнул зубами воздух, тот «свихнувшийся идиот» бежал сзади и намеревался затормозить Кристофера — ясно для чего он Сине.
Ещё секунда и Крис почуял как дрогнула Альбиннен, вой не прекратился. Западный волк наращивал азарт, пытаясь зацепить Сверра, он петлял то вправо, то влево, прикидывая с какой стороны лучше подойти. Оставалось совсем не далеко, рукой подать, только бы скинуть с хвоста назойливого шакала, а там ещё немного и…
Сверр резко крутанулся к преследователю и с ходу вцепился ему в шею, зверь взвизгнул, но словно только этого и ждал: с радушием принял долгожданное внимание сильного противника. Шакал оказал достойное противостояние и ничем не уступил хватке хранителя, крупные зубы с удовольствием пронзали белую шерсть на брюхе, и, играясь, навязчиво растягивая время, он крутил мордой, дёргая кожу и мышцы, причиняя недюжинную боль.
«Скинуть с хвоста» врага не вышло, на него не действовал яд, и это неудивительно при наличии у Запада того доктора, однако его укусы казались на редкость болезненными. Он то отпрыгивал, то вновь принимал вызов, сцепляясь со Сверром пастями. Немного вальяжный спокойный и до кончиков ушей довольный волк растравливал пуще самодовольной морды Сины. Кристофер взвыл ещё раз, успокаивая Альбиннен, и демонстрируя противнику, что не собирается тут долго задерживаться, а потом выгнул спину со всклокоченной посеревшей шерстью и с громким рыком сбил с ног шакала, без особых физических и моральных усилий выдрав тому приличный кусок со спины, оставив висеть неприглядные струпья, а пока тот пытался отойти от болевого шока, Сверр, не отключаясь от заданной цели, рванул к Альбе, разрываясь на части от её вновь просиявшего на весь лес голоса, звенящего в ушах и колотящего вибрацией по телу, содрогаясь в ярости от одной мысли о беспомощной супруге в окружении Сины и человека. Он поднажал в беге, слыша как колотится по нарастающей звук тонкого воя в ушах; сильные, привыкшие к быстрому бегу лапы стали наливаться раскалённой болью и деревенеть от скорости, которую пытался развить волк, от жжения конечности подгибались и норовили подвернуться под всякую незначительную преграду. Он взвыл ещё и ещё, неспособный остановить время или ускорить своё прибытие.
«— Не выйдет». — ревниво прорычал чудом поднявшийся и догнавший его шакал, из последних сил нагоняя и впиваясь острыми клыками в ослабленную нагрузками щиколотку. Он плотно стиснул челюсть, и точно перенапряжённая струна, сухожилие не выдержало и надорвалось. Сверр завопил и рухнул, не в силах подняться больше, Альба где-то совсем близко намного тише, чем прежде взвыла, постепенно замолкая, а Крис только и смог болезненно отозваться воем, но она больше не отвечала.
Хранитель сквернословил на чём свет стоял, ему было не под силу ускорить процесс восстановления сухожилия, а оно, в отличии от кожи, заживало намного дольше.
«— Её увезли». — ехидно констатировал тот волк, чересчур бравурно обходя Сверра, пытающегося подняться на три ноги, в глазах западного плясали смех и забава, он снисходительно косился на все попытки хранителя. —
» Иной раз я восхищаюсь Синой, даже тебя, монстра, провёл. А ты оказался не таким уж неуязвимым».
Кристофер окинул беглым взглядом волка, который, прихрамывая с чуть-чуть затянувшейся раной на боку, умудрялся позиционировать себя как победителя, да ещё и так необъективно оценивать состояние противника.
« — Сина — трус, а ты ещё не победил». — рявкнул Крис и оскалился, готовясь в очередной раз сделать выпад.
И, надо сказать, сделал его хорошо, как должен любой охотник: он вцепился шакалу в морду и, издирая и трепыхая её из стороны в сторону, опустил к земле, роняя вместе с тем и оцепеневшего от неожиданности волка. Они долго катались кубарем по земле, то и дело перенимая ведущую роль в драке, пока Сверр не поддался шакалу и тот молниеносно обездвижил его, прибив к земле.
«Решил взять меня уставшего да ещё и моим же ядом, тому доктору стоит отдать честь…» — мелькнуло в голове белого волка сформировавшаяся мысль.
Задними лапами Сверр отталкивает врага и выигрывает пару секунд для обращения, а затем, уже человеком, седлает опешившего зверя:
— В бою неуязвимым делает не только сила, но и умение подчинять себе обстоятельства. — торжествующе улыбаясь, Кристофер ударяет волка в раззявленную пасть и не отпускает, пока шакал, трепыхаясь и дергая мордой, не задыхается.
Затем мужчина расслабленно соскальзывает с мёртвого тела и падает набок рядом, шипя от боли. Травмированная щиколотка адски жжёт и ни в какую не торопится заживать, кто же мог знать, что этот западный решится на такую подлость.
Лежать в агонии пришлось недолго, спустя несколько минут, а по ощущениям часов, он услышал скрежет влажной почвы возле головы.
«— Хреново выглядишь, дружище». — коричневый волк ощерился, оглядывая Криса. —
«Полежал немного, а теперь пора вставать…» — с этими словами зверь нырнул под руку мужчине и помог тому подняться.
Метрах в двух от них стояли ещё двое — Алан и Стейн. Они тупо с ужасом пялились на Альфу, и их эмоции тяжело было представить даже на ментальном уровне.
Видя то, как доверительно Кристофер хватается за густую шкуру Ферокса, Альба ни за что не усомнилась бы в следующий раз, что они способны предать друг друга.
— Как Гуннар? — теперь мужчина выпрямился и почти встал на обе ноги, едва прихрамывая, но Фер по-прежнему вёл его и позволял использовать себя как некую подпорку, сколько нелепо бы это ни было.
« — В порядке, если можно сказать подобное о его состоянии… Видел бы ты этих паршивцев!.. Они рвали западных воинов как наши бойцы…» — волк гордо оглядел щенков, а те, ничуть не скрывая свою радость, подошли ещё ближе к Альфе в ожидании его восхищения, но не слишком близко: субординацию с Крисом позволительно было нарушать разве что Фероксу и Альбе. Зная ту тяжесть, что своей силой буквально согнула Кристофера пополам и вновь зажгла тот пылающий огонь в его глазах, Ферокс решился добавить: «—
Западные преимущественно бежали, преследовать их не стали: всем нам нужно отдохнуть перед следующим боем.»
— Да, — вряд ли слушая друга, скорее на автомате процедил сквозь зубы Крис и запустил пальцы в шерсть Алану, радушно прильнувшему к ноге Альфы, чтобы с усердием помогать тому держать равновесие.
Ферокс недоверчиво пригляделся к лицу Кристофера, волк знал о чём мужчина помышляет и как не понравятся его планы Хауку, но ничего не сказал — то было бесполезно, да и сам Фер был теперь солидарен с Крисом. Он шумно выдохнул и припомнил то, что изначально планировал сообщить:
« — Ингольв проснулся».
***
В лоб садануло чем-то твёрдым и холодным, я разлепила глаза и поняла, что нет, это как раз таки я саданула лбом в машинное окно. Бок саднило, ещё бы, тот шприц был огромен; я оглядела себя — на меня услужливо нацепили белый халат на пару размеров больше нужного. За окном поредели густые сочные леса Юга и пейзаж принялся неумолимо скудеть — долго же я проспала. Машину тряхнуло на очередной кочке, и я ударилась затылком о потолок, чудом не проломив его, и почему он такой низкий? Зато второй удар окончательно пробудил и мой рассудок. Я медленно обвела салон взглядом и обнаружила на водительском сидении того доктора, а прямо сзади него и слева от меня — на пассажирском — Сину, кстати, без устали наблюдавшего за мной.
Глаза всегда очень многое могут сказать о человеке, конечно, основываясь только на них нельзя что-либо определить как безусловный абсолют, однако взгляд всё-таки способен поведать о многом. Например о характере человека или о наличии жизненного опыта, о настроении и даже намерениях, в особенности, взгляд всегда является тем инструментом, с помощью которого мы первоочередно определяем отношение к себе. Взгляд Кристофера я всегда определяла для себя как что-то проникновенное и иногда пугающее, внимательное, зачастую нежное, пускай впервые он был для меня неприятно проницателен и оттого остер. Сейчас же воистину холодные глаза Сины пристально изучали меня, я не могла с точностью определить был он безразличен или сердит, или же наоборот в хорошем расположении духа: его темные точки зрачков были совершенно безликие и непроницаемые. Он определённо испытывал интерес или любопытство, однако терпеть этот назойливый и от безликости кажущийся сумасшедшим взгляд было несносно, поэтому я перевела взгляд снова на мужчину за рулём.
— Вы не боитесь, что я попытаюсь выбраться из машины? — я обратилась к водителю, стараясь игнорировать старшего воина, вот только на мои слова отреагировали оба.
— Мм, наша спящая красавица проснулась? Если ты рискнёшь выпрыгнуть из машины на ходу, то едва ли сохранишь целыми рёбра и, возможно, голову, тебе даже шкура не поможет… — он прервался, чтобы на миг глянуть на меня. —…а вот твоему самцу это бы удалось.
«Самцу» — брезгливо прозвучал в голове его голос, я попыталась сделать лицо менее неприветливым, но получилось скверно.
— Жаль, что
человеческие самцы не такие крепкие. — не без сарказма проговорила я, убрала волосы за спину и туже закрутилась в широкий халат, закидывая ногу на ногу.
— О, девочка, можешь даже не пытаться, у меня под рукой лежит пистолет, ещё один припрятан, а помимо них достаточно много острых железяк, которые твоим друзьям, кстати, пришлись по вкусу. — он ещё раз мазнул хищным взглядом по мне, и я несомненно почувствовала дискомфорт. — Но не обижайся на меня, это очень мило, что ты так оскорбилась за своих братьев, однако у меня к вам исключительно научный интерес. — голос его звучал до ужаса откровенно и чистосердечно, продирая изречениями до ужаса. — Если бы в тебе не было такой нужды, то и ты не избежала бы моего непосредственного интереса.
Я втиснулась в спинку сидения ещё сильнее, хотя дальше было некуда, вызвав у доктора неискреннюю усмешку. О, как бы я хотела сделать с ним то же, что сделал он с Крисом. Сина, сидевший до сих пор в молчании, заговорил:
— Вард, в твоём непосредственном интересе сейчас нуждается только дорога, поэтому будь любезен и доставь нас целыми и невредимыми. — он на секунду перевёл взгляд на зеркало заднего вида и, встретив беспечный, но повинующийся взгляд водителя, снова посмотрел на меня. Он долго думал, перед тем как заговорить, крутил головой и прищуривался, будто прикидывая и сравнивая что-то в голове, а потом вдруг спросил: — Почему ты не сбежала?
— Ч-что? — от его давящего наблюдения у меня кровь в жилах стынет, мой голос по-дурацки дрогнул, и я опасливо повернулась к спросившему. Серебристая прядь выбилась из-за уха, и Сина поспешил помочь мне убрать её, однако на полпути заметил мой недоброжелательный взгляд, усмехнулся и опустил руку.
До этого он сидел напряжённо и сжато, с задумчивым взглядом, а теперь, заполучив меня в качестве собеседника, сел более свободно, поставил локоть на выступ двери и легко прислонил к виску несколько длинных худых пальцев, поддерживая голову. Сейчас, я готова была рискнуть парочкой ребер и головой, только покинуть машину, жаль что водитель не стал давать мне шанс разбиться и предусмотрительно заблокировал дверь.
— Ты могла убежать, у тебя был шанс. — он говорил словно порционно, без лишних слов и чётко проговаривая и выделяя каждую фразу. Он имел в виду тот момент, когда отпустил нас? Я глупо застыла, одеревенев всем телом, он и правда не понимает?
Сина спрашивал вполне серьезно, и теперь, когда вопрос прозвучал, мужчина напряжённо вглядывался мне в глаза, с интересом ожидая ответ. Я смотрела на него некоторое мгновение, теряясь в мыслях, а доктор за рулём втихомолку пожимал губами, ощущая схожую моей неловкость.
— Сбежать? — повторила я как глупый болванчик, чувствуя как начинают потеть и дрожать руки от волнения. Может быть, это вопрос с подвохом? — Там была моя семья и пара… Я не могла сбежать. — чувствуя себя полной дурой от того, что приходится объяснять настолько очевидные вещи, и вообще от этой странной компании, я отвернулась и уставилась в точку на окне, не желая больше вводить себя в такой конфуз.
Нужно отвлечься и вспомнить что-нибудь приятное. Я непроизвольно улыбнулась, припоминая один из разговоров с Кристофером. Тогда меня очень волновало почему у супруга двойное имя, и преодолев многочисленные попытки отвязаться от моих настырных вопрошений, я таки вытянула из мужчины полноценное объяснение. Немного скомкано и без особого энтузиазма Крис рассказал, что его мама наотрез отказывалась называть сына иначе, чем «Кристофер», пускай имя и было по больше части человеческим; а отец наоборот отказался называть будущего хранителя и Альфу не волчьим именем. В итоге оба нашли компромисс, волчье имя — Сверр, а обычное — Кристофер. Я тогда долго смеялась, потому что всегда считала, что в этом есть что-то загадочное, покрытое мраком прошлого, а оказалось всё гораздо проще…
Я значительно воспряла духом и, несмотря на то, что ехала в неизвестном направлении, что у меня жутко кружилась голова и тошнило, я была полна сил и решимости наступать на врага.
— Вы отпустили меня тогда, чтобы поймать сейчас? — голос звучал увереннее, но приглушённо из-за образовавшейся духоты в салоне.
Сина вздрогнул и, нахмурившись, повернулся ко мне, но ничего не сказал.
— Так всё же я был прав, это ты их отпустил! — с ликованием выдал доктор, точно выиграл пари, и вытянул руки на руле, потягиваясь. — Конфетку? — он попытался достать что-то из кармана, а потом досадливо оглянулся на меня. — Они в халате. Возьми, чтобы не укачивало. — оглянулся ещё раз и саркастически повёл бровью. — Я уже говорил, пока что у меня нет разрешения на интерес к тебе, а после того средства, что я тебе вколол, голова, должно быть, ужасно кружится. Не хочу ехать ещё несколько часов, дыша полупереваренным…чем вы там, животные, питаетесь? — мне определённо не нравился этот тип, но он прав. Леденец я всё-таки взяла.
— Вы везёте меня к Астрид? — нужно начинать последовательно, хотя я уже поняла куда еду и посему более смело спросила Сину. — Зачем я ей? — но он только изредка кидал на меня взгляды и молчал, прислонив к губам два пальца. — Что вы сделали с Кристофером? — уже более грозно, но в ответ снова тишина.
Я чувствовала, что превышаю полномочия заложницы, и от моих вопросов Сина начинал всё хуже и хуже маскировать свои эмоции. Рядом со сдержанным и молчаливым западником я ощутила себя назойливой болтушкой, однако спустя мгновение он всё же заговорил:
— Мне было интересно, поступишь ли ты по-умному и сбежишь, или останешься с
ним. — немного запоздав с ответом и полностью проигнорировав все мои последующие вопросы, он поведал наконец свои мысли, а потом сказал что-то ещё, совсем тихо, так, что даже со своим волчьим слухом я ничего не услышала, да и не столь важно это было, мне кажется.
И верно, нечего нам больше беседы разводить, мне следует собраться с духом перед встречей с Астрид, теперь у меня вряд ли повернётся язык назвать её своей тетей. Не стану отрицать, что мне интересно какой она стала и что послужило изменениям, что теперь ей интересно, для чего я ей, и что она планирует делать дальше? Нет, всё же я боялась её. Это казалось таким же естественным, как бояться заболевшего бешенством животного — ты никогда не сможешь предсказать его действий и тем более мотивов. Голова была свободна от излишних сожалений, я не корила себя за свой же идиотизм, потому что это не могло изменить ситуации, в которой я оказалась. Я старалась думать только о предстоящих встрече и разговоре, по ходу самоубеждения мне становилось даже интересно. Ну, и пусть, я готова с ней встретиться. Я собрана и хочу с ней увидеться, расставить все точки, а потом… Меня ведь заберёт Крис?
***
— Вытряхаемся! — не веря своим глазам, доктор остановил машину перед большим уродливым домом, как сказала себе я.
Запад в принципе приводил в уныние, и если тогда, побыв с охотниками близ запада несколько дней, я умудрилась сбежать, то теперь тот же трюк с малой вероятностью сыграл бы на руку. Втроём мы вышли на улицу. Некоторое время Вард и я молча созерцали страшную красоту постройки, я с грустью сознавала, что бежать теперь было бы глупо, а также, что составляю определённую ценность для Альфы Запада, поэтому могу позволить себе не церемониться в компании похитителей.
— Отвратительно, не хотела бы я здесь жить. — я покрутилась на месте, оглядывая тусклые ряды «грибочков» клана; из-за пасмурной погоды всё приобрело сероватый мрачный оттенок, где-то громко визгливо скрипела отвисшая калитка, и, кажется, для общей картины не хватало слоняющихся туда сюда полуобморочных живых мертвецов, однако вместо них были только самые обыкновенные оборотни, бегающие по делам; охотники, сидящие беспечно тут и там и от скуки хватающие ртом мух, такие же шакалы, мрачно взирающие на всякие новые объекты и активность в принципе.
Доктор скрепил руки за спиной и обвёл взглядом не самое лучшее порождение архитектуры — главный дом деревни — здание не было ни вычурно, ни просто, оно не имело ни стиля, ни направленности, просто никакое. Мужчина цокнул языком, медленно кивая головой:
— Вот и я то же сказал, когда первый раз увидел это. — голос мужчины звучал умиротворённо, он поделился впечатлением и неспешно пошёл за Синой, первым ступившим к калитке.
Внутренности дома, как и его множество коридоров и бесполезных комнат совсем не впечатляли, я только хмыкнула и поскорее пошла за сопроводителями, точнее за Синой, потому как доктор успел куда-то незаметно ускользнуть. Вся эта долгая возня раздражала нервы: длительная тряска в машине, малоприятная компания, прогулка по унылому клану, а затем дому, ожидание и поиск нужной залы, все эти заминки и бесконечные безликие служанки, водящие нас то туда, то сюда, складывалось впечатление, что Астрид играла в салочки, в то же время Сина не падал духом, я бы даже сказала, что ему нравилась это игра. Наконец, понять, что эта цветная зала окончательная точка, которую мне удостоится посетить в запутанном лабиринте главного дома, помогла сама обстановка комнаты. Всё было идеально сведено с истинно южного интерьера, не иначе взято из головы подлинной южанки.
Астрид пришлось опять же ждать, и я принялась бродить по закоулкам залы, ностальгируя и рассматривая мелкие и не очень побрякушки; статуэтки, порой доходящие до размеров в человеческий рост и пугающие выражениями злобных или натянуто веселых лиц — такие на юге можно было найти только у изрядных любителей. Я лавировала меж красивой резной мебели, украшенной цветочной росписью; красных полотняных ширм с аляпистыми вкраплениями золотой с каменьями пряжи; всяческих перегородок и заслонок из древесины или сучьев, густо размалёванных и приведённых в благолепный вид. Сомнений больше быть не могло — где-то хозяйка дома всё-таки переборщила, по старой памяти, наверно, разошлась: это тоже присуще южным людям.
— Ты, наверно, устал? — раздался по ту сторону пёстрой шторы бархатистый женский голос, и я замерла, притаившись за одной из ширм, повисла тишина, и её мгновенно прорезал хлёсткий шлепок — пощёчина. — Думал, я не узнаю?.. Выглядишь лучше, чем я полагала. Трусы всегда так выглядят? — я могла только полагать о чём говорила Альфа Запада, однако поняла по суровому лицу Сины и смеющейся интонации говорящей, что о чём-то малоприятном. — Милая, не прячься там, ты моя гостья, и я хотела бы увидеть тебя, прошу прощение за моё опоздание. — голос её стал деланно гостеприимным и добрым, но снова дрогнул: — Ты можешь идти.
Сина покинул помещение, тихо затворив за собой дверь. Не сказала бы, что как-то особенно на него надеялась, но он пугал меня гораздо меньше этой женщины.
Астрид расправила нагие плечи, до половины стянутые тугими рукавами краплакового платья, так шикарно подходящего и копне её безукоризненно чёрных волос, густой волной нисходящих к плечам, и изгибам соблазнительных плеч; остроте обезоруживающего взгляда и идеально подчёркнутым помадой губам. Иной раз подобная эффектная особа могла вогнать в краску, однако теперь она не способна была вызвать во мне и капли чувств.
— Я так давно хотела тебя увидеть, проходи, садись. Не хочешь чего-нибудь? — изящная волчица беззвучно приземлилась на безупречную, как и она сама, бархатную софу, взмахнув тонкими холёными ручками, и с явным удовольствием воззрилась на меня, с откровенным подозрением и нетерпением смотрящую ей прямо в глаза.
Я с трудом сдержала саркастический смешок.
— У нас слишком разные понятия о гостеприимстве. Довольно дешёвой актёрской игры. — сидя в небольшом кресле, я сжала подлокотники и наклонилась вперёд, к собеседнице. — Чего тебе надо? — надо признать, весь этот абсурд доводил до кипения, мне претила сама мысль о происходящем, а фальшивые попытки Астрид наладить контакт так вообще вызывали желание драть на
собеседнице себе волосы.
— Я так давно не вела лёгких бесед с подругами. — неумолимо продолжала она, закусив губу, но вдруг выдержала паузу, хитро улыбаясь. — Ан нет, была у меня не так давно увлекательная беседа. Алексия тоже повзрослела. — Астрид стрельнула взглядом, очевидно, с ликованием принимая измену в выражении моего лица. — Возможно, ты не знала?
— Знала. — снова приняв холодное безразличие, отчеканила я, кажется, опыт общения со злым Кристофером дал свои плоды: получалось это отменно.
— Тебе идёт обручальный браслет, только размерчик не твой. — хохотнула женщина, рассматривая обруч так и не слетевших оков. Она подперла подбородок рукой и умиленно посмотрела на меня. — Ты так быстро выросла. Что, совсем не хочешь поговорить со мной на интересующие темы? Совсем никаких вопросов ко мне? Твоя мама до ужаса занудная, думаю, ты понимаешь о чём я — это исключительное рвение к жизни у нас не отнять.
Её бархатистый голос вкупе со сладкими речами звучал очень располагающе: она стала превосходной владелицей своего тела. Астрид и правда была убеждена в собственных словах и говорила так, словно обратного не может быть, невозможно.
— Почему же? Вопросов куча, только я не уверена, что смогу получить от тебя честный ответ, Астрид. — на мой серьёзный тон и обращение женщина повела бровями и заинтриговано прислушалась, сконцентрировав взгляд. В памяти всплыли застывшее лицо мертвой Йони, тела застреленных на границе Севера и Запада волков, неподдельный ужас в глазах Ильвы и вообще всех щенков. — Во-первых, где Алексия и почему этот дом настолько безвкусен? — постепенно лживая улыбочка стала сползать с холёного личика Астрид по ходу того, как сильно расходилась я. — Во-вторых, что тебе от меня нужно и откуда такая, чёрт возьми, уверенность в моей к тебе благосклонности? — брюнетка вмиг стала серьёзной и откинулась на спинку софы, выпустив струйку воздуха между алых губ, из-под густых ресниц она разглядывала меня и старалась более или менее сдерживать неудовольствие, вот только меня уже захватило этой гнетущей волной злости и ненависти и понесло, вследствие чего меня было не остановить. Смакуя каждую букву, каждое слово и паузу между ними, с вызовом смотря на старшую волчицу, я слегка задрала подбородок.— А в-третьих, что толкнуло тебя вести себя как последняя сука?
Вот теперь недовольство ярко блеснуло на красивом лице Астрид, она попыталась примешать усмешку к оскорблению, отразившемуся на её личике, чтобы скрыть чересчур явные эмоции, только получился какой-то злой смех, позволивший мне наконец понять, что я переусердствовала с высказываниями. Альфа Запада огляделась кругом и, вновь обернувшись личиной идеальной доброжелательности, начала говорить:
— «Достойная пара»… — до жути знакомое словосочетание заставило вздрогнуть, а рассказчицу удовлетворительно прищурить глаза. — Достаточно пресловутая фраза, не находишь?
Я отцепила пальцы от подлокотников и сложила ладони между коленей, сомневаться не стоит — сейчас будет что-то сокрушительное, обезоруживающее. Астрид заметила мой напряжённый жест, и уголок её губ слегка дрогнул, она смакует своё преимущество.
— Эту фразу старцы просто до безумия обожают, они вколачивают её каждой наивной девушке перед обрядом, особенно, когда это столь выгодно. — её длинная стройная нога вспорхнула на секунду, оголяясь в разрезе платья, и опустилась на вторую, не менее изящную. Наверно, недоверие слишком откровенно сочилось из меня, потому дальше прозвучало это: — Вижу по тебе, ты не слишком торопишься доверять мне, это хорошо, но поспеши отмести все свои сомнения, я тот единственный родной тебе человек, который всей душой жаждет тебе только хорошего, невзирая на собственную выгоду и какую-либо корысть, в отличии от твоего папаши. — последнее она точно сплюнула, чтобы тут же придавить каблуком слаженных туфель.
Это откровение, к сожалению Астрид, оказало на меня ещё большее давление и усугубило недоверие. Это самая что ни на есть ложь — я нужна ей как минимум в качестве последователя, наследницы, ну, или напарницы на крайний случай. Однако её признание всё-таки кое-что пошатнуло во мне. Я никогда не полагалась на правдивость увещеваний старцев и назойливую фразу о якобы «Достойной паре», меня всегда смешили их глупость и надежда повлиять на меня этаким пророчеством, казалось, это было лишь поводом столкнуть меня в пропасть под названием замужество; однако иногда, всего лишь иногда, я позволяла себе обмануться и поверить в то, что такая сказка есть, и все рассказы о нашей превосходной паре — правда. Это ничего не меняло в сущности, потому что я и без бредового навязывания этого словосочетания прекрасно понимала, что происходящее между нами с Кристофером нельзя назвать иначе, это было даже большим для меня… Но всё-таки, чувство оказалось гадким, догадки оправдались и чудесное пророчество оказалось избитым клише, скорее всего, схоже чувствуешь себя, когда в детстве узнаешь, что сказочный герой на празднике — это переодетый друг папы и вроде бы подарков меньше не становится, но горечь остаётся. Слегка неприятный осадок и больше ничего — вот какова оказалась моя реакция на триумфальную речь Астрид.
— Альба, я хочу помочь тебе не оказаться в моей шкуре. — она подсела ближе и коснулась гладкой ладонью моего плеча. — Я хочу сказать, что не так критичен сам обман, сколько бесчувственное безразличие тех, кто говорит его. Разве ты видишь меня счастливую в единении? — она покачала головой, отвечая на свой же вопрос. — Ни я, ни почивший Альфа Запада, — так Астрид окрестила бывшего мужа. — в итоге так и не получили обещанной гармонии и счастья. И виноват в том твой отец, разве ты хочешь такой же судьбы для себя?
Я пережила шок осознания ещё тогда, когда Крис нещадно рвал цепь, а я заливалась стыдом, что так долго превозносила собственного отца чуть ли не до небес, а он оказался обыкновенным земным существом со своими пороками и амбициями, целями, не всегда положительными, но в любви папы к себе я была уверена, а вот поддерживать Астрид, какая бы трудная судьба у неё не была, я отнюдь не желала.
Она вдруг резко поднялась на ноги, повернулась спиной ко мне и отошла к стеллажу с книгами, чтобы дать голос небольшой музыкальной шкатулке. Я поборола в себе желание как можно скорее сбежать отсюда, проглотила комок в горле и задала вопрос:
— Что произошло с тобой и твоим мужем?
Она резко повернула ко мне голову и невесело хохотнула.
— Мало хорошего. — кажется, воспоминания захлестнули женщину настолько, что лицо её вмиг побледнело и многолетние тени легли под глазами, сами глаза приобрели тот же манер, что и у Сины: стали до воя печальными и неживыми стекляшками, вот только в её плескалось ещё и необузданное бешенство; она кашлянула, чтобы убрать хрипоту из голоса и продолжила. — Я убила его раньше, чем он это сделал со мной. — она вновь слегка улыбнулась своей чарующей улыбкой, уже не такой радостной, предавшись, вероятно, безрадостным воспоминаниям.
Разговор начинал набирать сомнительные обороты.
— Я пытаюсь донести до тебя, что Ингольв почувствовал мою способность и стремление к власти, он знал как хорошо ко мне относится стая, и как легко мне при желании удастся пошатнуть его ранг, хотя по силам он и правда меня превосходил. Он незамедлительно принял самое жестокое, но верное решение. Ты ведь тогда не особенно углублялась в изучение Западного клана и его Альфы?.. Я тоже. — она вздохнула и положила два пальца на висок. — Проще говоря, Ингольв выгнал меня взашей, хотя я была слаба и беззащитна перед этим чудовищем, совсем как ты теперь. Не находишь параллели?
Красота сменилась глубоко засевшей измождённостью: Астрид нахмурилась от головной боли, быть может, первый взгляд на всю эту пестроту и оживлённость не позволил мне заметить её состояние сразу.
— Но всё это теперь не важно, не бери в голову, я рассказала тебе это не из-за жажды жалости и сострадания к себе, поверь, за все годы существования здесь я нахлебалась этой добродетели сполна. Я хочу, чтобы ты осознала как необходимо тебе избавиться ото всей мишуры и сделать наконец то, что ты действительно хочешь; я хочу, чтобы на моём мало-мальски построенном мире ты смогла осуществить и продолжить всё то, что заложено в нас обеих с рождения. Волки слишком патриархальны, чтобы позволить женщине стать Альфой, но вопреки всему я это сделала. И все свои достижения благополучно вручаю тебе, — её интонация значительно усмирела, а голос понизился, и теперь беседа шла совсем на доверительных тонах.
За всё наше общение я едва ли способна была вклиниться в её тираду, вставить наконец единственное, но весомое слово. Нет. Я совершенно точно не хотела всего, что она так щедро обещала, у меня есть щенки и своя семья. С великодушной подачи Астрид за последнее время я насмотрелась и перешла через такое, что как минимум последующий остаток жизни хотела бы с удовольствием прожить вдвоём с Кристофером где-нибудь далеко-далеко отсюда.
— Та мишура, о которой я говорю, это Сверр, — доселе едва ли волновавшие меня речи теперь заставили вытянуться по струнке, что она планирует? — Я прекрасно понимаю как непревзойдённо Альфа-оборотень может затуманить голову, ты попросту запуталась, поэтому просто следуй моим советам и всё будет хорошо.
Под советом она подразумевала убийство собственной пары? Лихо у неё, однако, получается говорить это с таким миловидным лицом, но оно не удивительно, учитывая, сколько времени она правит в ненавистном клане, и что именно она развязала войну и породила вражду и множество жертв в нашем относительно устойчивом мирке.
Складывалось впечатление, что теперь она начинает перебарщивать, и если я скажу хоть слово против, то мне насильно втолкают эту проповедь в голову, поэтому я старалась слушать дальше, протестуя пока что молча.
— Я помогу тебе решить проблему с твоим ненаглядным. Я хорошо помню тот яд, который помог мне обрести упоительную свободу, аконит здорово расправляется с волчьим племенем…
В голове звучно ухнуло, и я едва заметно покачнулась, возрождая те отвратительные воспоминания моего знакомства с аконитом. Слова Астрид пронеслись мимо ушей назойливым жужжанием мухи у окна, которую женщина так старательно игнорировала. Упрямая резь в горле точно на шею накинули удавку, жжение в глазах, непрерывные рвотные позывы и бесконечная боль в голове будто череп дробят на части, а самое страшное это неспособность что-либо сделать — гнетущая беспомощность и жалкость, и тщетные попытки удержать сознание от погружения в обморок. Я встряхнула головой, благодаря судьбу, что наше знакомство с Цирцеей состоялось очень вовремя.
—...С удовольствием слушала его беспомощные хрипы, он поплатился за своё, а яд и правда хорош… — она прервалась, потому что заметила наконец на моём лице и смятение, и растерянность, и отвращение, и кто его знает, что ещё, но факт есть факт, она прекратила гнусные россказни.
Я никак не могла взять в толк, с какой целью она так расщедрилась со мной на беседы, для чего выливает всю это мерзость на меня, и как вообще её извращённая голова пришла к таким умозаключениям и решениям по поводу всего, что она натворила за последнее время. С забавным удивлением я вдруг поняла, что некоторые волчьи легенды и присказки действительно могут иметь основание. Если волки долго живут без пары, то правда, как бы не сопротивлялись, становятся похожими на безумцев, всё ведёт их к скудной жизни шакалов, и Астрид можно только посочувствовать, потому что ей повезло нарваться на неподходящего кандидата и теперь, благодаря стечению всех обстоятельств, она имеет то, что никак нельзя назвать счастьем. Мне стало её жаль. И по моему лицу она это легко поняла, поэтому резко сменила тему, чуть ли не пошатнув меня своей внезапностью.
— Главное теперь, что мы вместе, — она набрала в лёгкие воздуха и на выдохе опять приковала ко мне свой любопытный взгляд, затем прошлась вокруг, принуждая напрягать и нервы, и внимательность, и готовность дать отпор. — Ох, уж эти мужчины… Ты очень привлекательна, ты знала об этом? Вкупе с умом это главное твоё оружие и его ничто не должно подпортить, понимаешь? Ничто, — она встала позади, и, готова поспорить, своим жгучим взглядом принялась проделывать во мне дыру. — А с мужчиной, ты можешь не заметить как в скорости забеременеешь.
Меня прошибло потом от неожиданности. Она и правда заговорила об этом?
Я бы смутилась, особенно припоминая какие горячие мы с Крисом проводили ночи, однако неприязнь и настороженность по отношению к Астрид брали верх над нежными чувствами.
— Оо, только не говори мне, что ты научилась только спать с ним, а о возможных последствиях не подумала! — Астрид вернулась в поле моего зрения и взметнула черными как смоль волосами, чтобы отправить те за спину. — О таком следует думать всегда. Мы — волки, все эти человеческие контрацептивы — просто глупости, особенно, когда партнёр их не использует.
Грозный давящий взгляд Астрид вызывал желание съежиться.
Мы достаточно часто устраивали спонтанный секс и, естественно, не всегда необходимые средства были под рукой, однако она говорила так серьёзно и пугающе… Ребёнок? Нет, для этого я ещё слишком молода и глупа, я не готова. Сама мысль об этом вызвала у меня отторжение, обзавестись щенком пока что не входило в мои планы, сейчас слишком неподходящее для его появления время. Астрид ждала ответа, а я чувствовала себя хуже некуда под прессом её уничижающего сумасшедшего взгляда, нужно как-то успокоить её на этот счёт.
— Нет, Лекса давала мне таблетки. Со мной всё в порядке,— сказала я, а в голове уже начало разрастаться параноидальное чувство.
«Как давно закончились эти таблетки, Альба?», «Как давно ты перестала принимать их?» — разошелся истерикой в голове звенящий голос, отдалённо похожий на мой. Нет, всё в порядке, это только тревога.
— Ты уверена? Как давно была кровь? — она явно не поверила.
— Это слишком, я не собираюсь отвечать и на этот вопрос, — чётко проговорила протест и Астрид он устроил, даже порадовал такой боевой настрой.
— Плевать. Найдётся управа и на это, — Астрид безразлично посмотрела в окно, облизнув губы. Она и правда считает, что сможет распоряжаться мной по своему желанию?
Тут уже даже я не стерпела:
— А что, если я не хочу? — женщина метнула в меня ещё одним отборным взглядом, и я подумала, что не так уж плохо было бы увидеть её злой: она вдоволь насладилась моей покорностью. — Что, если я просто мечтаю нарожать от любимого мужа с десяток пузатых смешных щенков? Мои ориентиры могли поменяться, — услышав подобное от меня, даже Кристофер пришёл бы в тихий ужас, однако в последствии он бы со стопроцентной вероятностью пришёл в восторг и расхохотался и долго подшучивал бы надо мной, а вот рачительная Астрид не восприняла шутку и с молчаливым, но гневным лицом, поспешила дать ответ.
— Я понимаю, тебе тяжело принять моё предложение сейчас, я и не тороплю тебя. На данный момент у тебя слишком много ненужных привязанностей и псевдо любви, хотя мы обе понимаем, что он просто влияет на тебя как Альфа, — я честно пыталась слушать её с самым серьёзным выражением лица, но под конец запоздалый смешок, а представление той самой реакции Криса в голове не могло не вызвать смех, всё-таки вырвался, и Астрид ошибочно приняла его на свой счёт. — Во всяком случае, быть может, нам и не придётся хлопотать насчёт твоего мужа, быть может, мои верноподданные сделают это за нас.
Как ошалелая я вскочила на ноги и, силясь успокоить разволновавшуюся грудь, требовательно прорычала, зная ответ заранее:
— О чём ты?! — дыхание задрожало, и стало нестерпимо душно, жарко.
Астрид в своей манере хищно и соблазнительно улыбнулась, и сказав лишь «Уведите её», поспешила выпорхнуть из комнаты в проход, отгороженный длинной шторой, коих здесь пруд пруди. Без промедлений в комнате очутились две волчицы и под неразборчивое бормотание поспешили вывести меня в коридор.
