Владислав

Девушка опустила контрабас в угол и кинула рюкзак куда-то в сторону. — Ты ничего рассказать не хочешь? — поинтересовалась Гробыня, влетая в комнату новоиспеченной преподавательницы по ментальной магии, после чего позволила протиснуться Ягуну и прикрыла за ним дверь. — А что рассказывать?! — вспыхнула Таня. — А то не видно?! — Как это… получилось? — спросил Ягун. — Тебе пояснить, как получаются дети? — взгляд Тани стал немного злым. Уши Ягуна приобрели пунцовый оттенок. — Как получилось, что Вы… А вы с Ванькой поэтому разошлись, да? Таня отвернулась к окну и принялась повторять уже рассказанную историю. — После матча со Сборной вечности Глеб принял решение оставить меня и дать мне спокойно жить с Валялкиным. С Валялкиным вот только я жить уже смогла… Не смогла никак, даже из долга. Было тошно — пришло осознание, что я никогда не любила его по-настоящему. Я оказалась в депрессии… Даже ушла на заочное обучение — чтобы скрыть тот факт, что перед тем, как разойтись, мы с Глебом провели ночь, — Таня хохотнула, — неплохую, надо сказать, раз оказалось, что дети у некромагов могут быть, очень даже как! — Так проклятие некромага — неправда? — Я не знаю. Возможно, это из-за Танталова зеркала. — А где ты жила все это время? — перебил Ягун, — мы с ног сбились, когда тебя искали! — В небольшом городке на Урале, — ответила Таня, — иногда приходилось переезжать, потому что Влад… срывался. То, что мы оказались здесь, логично: это не смогло бы продолжаться долго. С каждым годом скрывающая его магию завеса все больше трещала по швам. — Танька, что ты теперь будешь делать? — серьезно спросила Склепова. — А что теперь?.. Что было, то было. Влад будет учиться в Тибидохсе, я — преподавать. А Глеб… Глеб тоже будет преподавать. Мы расстались больше десяти лет назад, так толком ничего и не начав. По инициативе Бейбарсова, нужно отметить. Между нами ничего нет, и не будет. Ягун внимательно посмотрел на Таню — она сильно изменилась. Стала жестче, мудрее… несчастнее. Исчез упрямый блеск в изумрудных глазах. Девочка, с которой он сбегал на Лысую Гору и влипал в неприятности, кажется, исчезла. — Постарайтесь не допустить слухов, — вдруг с мольбой попросила Таня. — Тебе никуда не деться от слухов, — отрезала Гробыня, — сама знаешь. Это родство не скрыть, оно слишком очевидно. Вопрос в том, как ты будешь вести себя. — Никак. Спокойно. В жизни все бывает — почему у двух преподавателей не может быть последствия их романа в виде ребенка? — Если только ребенок не некромага… У некромагов ведь не бывает детей. Девушка кивнула. Главное, чтобы Бейбарсов не чудил — а она-то справится. — Ты же не думаешь, что Топикотиков оставит тебя в покое, Таня? Склепова только что озвучила самое сильное опасение Гроттер. Таня знала, что не оставит — и не могла понять, что задело бы больше: равнодушие Бейбарсова или его внимание. — Тани здесь нет и давно уже не было, — произнес академик, внимательно глядя на некромага, — три года назад она перевелась на заочное обучение и с тех пор мы никак не можем ее обнаружить. Я даже отправил ей письмо с заочным присвоением степени… думал, вернется, но ошибался. В черных глазах полыхнул огонь. — В Книге Мертвых ее имени нет. Я даже обращался к Мамзелькиной, но та лишь ухмыляется и сообщает, что девочка не хочет, чтобы ее нашли раньше времени. Мы все ее искали, Глеб, всеми возможными способами, но она действительно… не хочет. Бейбарсов кивнул и направился к выходу. Что ж — если так, он сам ее найдет. — Оставайся здесь, — внезапно произнес академик, — однажды, я уверен, что мы вновь узнаем о Тане Гроттер. — Что я здесь забыл без нее? — криво усмехнулся некромаг. — Я предлагаю тебе должность преподавателя практической магии и Главы темного отделения, — решившись, сообщил Сарданапал, — Зубодериха давно тяготится этой обязанностью. — Я некромаг. — Сильнейший из ныне живущих. Думаю, новый, молодой декан, способный противостоять Магществу и стражам — это то, что нам сейчас необходимо. — Мне нужно подумать. Бейбарсов заглянул в бывшую комнату Тани — нынешние ученицы улетели на летние каникулы, и теперь помещение вновь пустовало. Как выяснилось, после отъезда Гроттер Гробыня таки забрала свой скелет. Некромаг шагнул к окну; внимание его внезапно привлекла крохотная руна нацарапанная на дереве, от которой сквозило знакомой магией. Магия всегда оставляет след — и этот след отчетливо сообщал, что-то была рыжеволосая ведьма. Бейбарсов провел пальцем по рисунку; тот полыхнул ярко-зеленым пламенем. Рядом стояла призрачная Гроттер — вернее, крохотная часть ее души, оставленная здесь. Таня грустно смотрела в только ей ведомую даль. «И ведь не почти, — раздался в его голове голос Гроттер, — не почти… Надеюсь, ты никогда не будешь меня искать, Глеб Бейбарсов». Некромаг на мгновение почувствовал ее эмоции — бесконечную нежность с оттенком горечи. Образ восемнадцатилетней девушки внезапно изменился, сделав ее чуть старше; некромаг отметил, что Таня безумно похорошела. Что-то случилось — и отпечаток души с сообщением, оставленный рыжей, внезапно показал ее настоящую. Зеленоглазая, не отрываясь, наблюдала за парнем: в глазах молодой колдуньи отражался испуг. Гроттер щелкнула пальцами, и видение рассыпалось, оставив Бейбарсова одного. — Не почти, — усмехнулся Глеб, вспоминая их первое прощание. Пусть будет, как ты хочешь, Татьяна Гроттер. В конце концов, он сам принял то решение. — Я согласен, — ответил некромаг, глядя на Сарданапала. Глеб пока не подходил и ни о чем не спрашивал — за это Гроттер, пожалуй, была ему очень благодарна. На самом деле у нее было смутное ощущение, что он попросту дожидался более удобного момента. На следующий день прилетели остальные выпускники. Склепова и Ягун охотно вводили ее в курс дел, рассказывая о текущей жизни однокурсников. — Катька с Ягге в магпункте, я работаю комментатором и помогаю Соловью. Выезжаю на матчи. Младшей восемь, а сын примерно одного возраста с Владом, как и Гробкины с Гуней дети. Про саму Гробку ты знаешь — сплетни, бредни, встречи с покойниками и пиво господина Гломова. Пупсикова с Попугаевой по-прежнему держат в лопухоидном мире конторку экстрасенсов. Помогают бедному населению бороться с кризисом в кошельках и семьях. Горьянов женился на Кэрилин, их сыночку ты вчера уже видела — его чуть не прихлопнуло твое сокровище. Жикин профукал собственный бордель и вновь ловеласит, Семь-Пень-Дыр продолжает заниматься сомнительными махинациями — недавно вот один бордельчик разорил. — Твой маечник живет с Зализиной в тайге, — перебила телеведущая, — у них дети и зверушки. — Я за него рада, — даже как-то искренне отозвалась Таня. — Тузиков руководит магазином полетных инструментов где-то в Англии, что-то связанное с метлами и вениками. Мечта идиота сбылась, что называется. Шито-Крыто обосновалась на Лысой Горе, — продолжил Ягун, — Лена с Шурасиком в Магфорде, получили недавно профессорские степени. О Жанне практически ничего неизвестно, но она, вполне довольная жизнью, замужем, и растит двух усыновленных… уматеренных, в ее случае, детей от какого-то болгарского мага-спортсмена.

***

— Ну и зачем вы это устроили? — укоризненно поинтересовалась Ягге, глядя на Медузию, Сарданапала и Зуби. — Я не знал… — виновато сообщил академик, — Меди сказала, что они нашли не только молодого некромага, но и нового преподавателя по ментальной магии — лучше нет. Что этот некромаг будет сыном Глеба Бейбарсова, а преподавателем — его мать, Татьяна Гроттер, я не мог предположить даже во сне. — Я не могла ее не позвать, — ответила доцент нежитеведения. — Магщество попытается уничтожить их, как только узнает. Это Глеба они боятся — как-никак, сильнейший маг смерти, а вот десятилетний ребенок… Ее и так жизнь потрепала. — Мы нашли ее истекающей кровью от очередного всплеска дара. Мальчишка еще не умеет с ним обращаться, — продолжила Зуби. — А что Бейбарсов не в курсе ребенка, вы, как будто, не знали?! — возопил Поклеп, — да они сейчас своими разборками снесут весь Тибидохс! — Это все равно бы выяснилось рано или поздно, — холодно возразила Меди. — Лучше сейчас. Пока ребенок не вырос и не обозлился. Мы не знаем, как он отнесется к Глебу, когда… — Когда, — завершил Сарданапал. — Меди все сделала верно. Что ж, пусть что будет. С Ягуном они в первый раз напились на четвертую годовщину его свадьбы. Бейбарсов постоянно ловил на себе испытывающие взгляды Гломова и Склеповой; Катя, успев привыкнуть к некромагу за время его пребывания к Тибидохсу, реагировала совершенно спокойно. — Извини, Бейсобачкин, но ты кретин, — не выдержав, сообщила Склепова, — поиграл в благородство! Куда теперь ее занесло… Она ж упертая, хрен найдешь. Один еще раз настоял бы на своем, но нет! — Гробыня, — примиряюще начала Катя, но фиолетоволосая неожиданно затихла. — Что Гробыня-то… Выпьем за то, чтобы с Танькой все было в порядке. Некромаг молча пригубил напиток. В преподавательской гостиной, которую любезно уступили выпускникам, шло активное общение, именуемое попойкой. В лучших традициях Ягуна и всего Тибидохса, встречу растянули на целую неделю, так что первые семь дней сентября обещали быть насыщенными. — Где ж ты пряталась, Танечка? Мы тебя так искали, так искали… Рядом с Гроттер, Склеповой и Лотковой безбожно любопытствовала Попугаева. — На Урале, Верочка. Жизнь спортивная наскучила — так свежим воздухом дышала, отдыхала, в тишине и покое. — Что ж вернулась-то, коль хорошо так было? — А надышалась. — Попугаева, иди к своему хомяку басурманскому, — мирно произнесла Гробыня, — чай, не все еще обсудили с Пупсиковой. А у нас тут слушать нечего. — Татьяна Леопольдовна, — в гостиную заглянула маленькая девочка с золотыми косичками. — Там Ваш Влад… Гроттер прервала беседу с однокурсницами, отвлеклась от шампанского и перевела внимательный взгляд на девочку. — С хмырями… В подвалах… — Это проблемы хмырей, — наконец, ответила Таня, отпуская девочку и возвращаясь к бокалу. — Твой сын сцепился с нежитью, а ты реагируешь на это так спокойно? — удивилась Лоткова, сутками пропадающая в магпункте и находящаяся в информационном вакууме. Своих Ягуновичей она берегла, как зеницу ока. — Видела бы ты ее сына… — пробормотала Гробыня, стоящая рядом с Гуней. Тот недоуменно посмотрел на жену, но спрашивать не стал. — У Тани сын есть? — оживилась Верка. — Владиславом звать. Гроттер отхлебнула золотистую жидкость и посмотрела в сторону: Глеб стоял у камина и разговаривал с некромагинями. Бейбарсов был верен самому себе — черные брюки и рубашка с расстегнутым воротом сидели на нем идеально. Ему шло, — отметила Таня. Как и всегда. Иногда взгляд его — пронизывающий, задумчивый — падал на Гроттер, и девушка чувствовала, как приятно холодится ее кожа. Между тем, в гостиную, не торопясь, вошел Влад. Вспомнишь к ночи некромага — получай. Мальчик прошествовал к матери, остановился в двух метрах и терпеливо стал ждать, когда на него обратят внимание. Для полноты картины ему не хватало только тросточки. Разговоры в гостиной медленно замолкали — и потому кашель Пипы, внезапно обнаружившей себя тетей, прозвучал как раскат грома. — Да, дорогой? — Таня подошла к сыну. Гроттер спиной чувствовала взгляды однокурсников, но внешне оставалась спокойной и невозмутимой. Это ЕЕ Влад. Не Бейбарсова. Кому какая разница, что у них было? Людям свойственно обсуждать. Бывает все. Преподавательница ментальной магии не стыдилась ребенка от некромага, но боялась вопросов. Боялась, что сплетни разозлят Владислава. Владиславу, впрочем, было плевать на сплетни, как с высокой колокольни: то была еще одна замечательная черта, унаследованная от папаши. Таня вообще сработала, как ксерокс. — Я гулял по подвалам, нашел осколки Камня четырех стихий. Узнал по сильному магическому фону. Может, пригодится тебе… Для твоих учительских нужд. Ребенок щелкнул пальцами, с синей искрой материализуя крошечный матерчатый мешочек, оглядел стоящих в гостиной взрослых. Взгляд его остановился на некромагах, и чуть дольше, чем нужно, задержался на Глебе. Усмехнувшись, Владислав поклонился опешившим Лене и Жанне, и тут же покинул гостиную. — Гроб, я не понял… А чего это он так на Бейбарсова похож? Сын же Таньки, — негромко пробасил Гуня и тут же получил в ответ ледяной взгляд жены, явственно приказывающий заткнуться. — Все некромаги чем-то похожи, — неожиданно для всех и, в особенности, для себя, хохотнула Ленка, попытавшись снять тяжелую атмосферу, — с Матвеем Багровым, волхвом-некромагом, у них тоже что-то общее есть. — Я не думаю, что дар влияет на… — начал было Шурасик, но прочитал в глазах Свеколт ТАКОЕ желание смертоубийства, что стих и отошел к Гломову. — А вообще да, есть что-то общее, — промямлил Александр. Гломов немедленно всучил ему в руки здоровенный фужер. Разговоры в гостиной постепенно сошли с темы ее десятилетнего отсутствия и вернулись в обычное русло. Таня залпом выпила два бокала шипучего напитка, но не почувствовала никакого алкогольного опьянения. Тем временем к ней подошел Ванька. «- Я никуда с тобой не полечу, — отрезала Таня. — Ни сейчас, ни в будущем. — Но мы же так хотели… — ТЫ хотел. Не я. — Но Таня… Валялкин попытался коснуться ее плеча, но девушка отшатнулась. — Я не хочу в тайгу. Я вообще тебя не люблю, Ванька. Извини. Голос Тани был спокоен и непреклонен. Она все решила, и отчаянно пыталась довести это до маечника. — Это из-за некромага? — Да, Вань. Прости. — Ну… Если передумаешь, я буду ждать, — попытался улыбнуться растерянный ветеринар. — Не передумаю, Вань. «Прости мне все это, Валялкин». Таня неожиданно для себя возникла на пороге Зализинской комнаты. Глотнув побольше воздуха, постучалась. — Гроттерша, — ядовито поприветствовала истеричка, — из Вани всю кровушку выпила, так и из меня пришла? — Поговорить надо, Лиз, — не спрашивая разрешения, Таня шагнула вперед и прикрыла за собой дверь. — И что же мне хочет сообщить Гроттерша-Танечка? — Ванька теперь твой, — наконец, произнесла Таня. Глаза Лизы округлились, точно дырки от бублика. — Мы расстались, — буднично сообщила Таня, — можешь делать, что хочешь. Хочешь — завоевывай, хочешь — привораживай. — А… — Я его не люблю. Ты прости, надо было раньше понять, а я никак не могла решиться… Все придумывала себе чувства, его мучила, тебя. Ну, удачи, — мягко улыбнулась Гроттер и так же внезапно покинула комнату».

***

— Значит, вот почему тогда так, — тихо сказал он, и мягко улыбнулся. — Ну что ж. Знаешь, а от тебя в нем очень много. Больше, чем ты думаешь. Я вижу. «Маечник, милый маечник! Ты все еще такой светлый — настолько, что становится тошно». Таня медленно кивнула. — Как у вас с Лизой? — улыбнулась она. — Лиз, как у нас? — Ваня посмотрел в сторону жены. Экс-Зализина подошла и продемонстрировала ответ. — Третий, — пояснила бывшая истеричка всея Буяна. — В этот раз, наконец, девочка. Назовем Таней. — Пожалей ребенка, — хохотнула Гроттер. — Ты ж съешь его. — Ничего личного, Гроттерша, — хмыкнула Лиза. — Ванечка ж у нас другого имени и не знает. Сама про Тангро и Тантика помнишь. Слава богам, хоть сыновей назвали Александром и Алексеем, а то были бы Татьянием и Таногрием. Менталистка хихикнула. Материнство пошло Лизке на пользу, вылечив от истерик и изгнав последние крупицы проклятия Триглава: блондинка выглядела, как нормальный, здоровый и довольный жизнью человек. Вот уж кто ужился с маечником в нелюдимой тайге, кто был готов растить десяток детей, кашеварить, домоседствовать, помогать лечить зверушек и при этом быть абсолютно счастливой. — А как… избушка? — осторожно поинтересовалась Таня. Зализина хохотнула. — В избушке мы прожили всего полгода. Потом Ванечка отстроил небольшой, но очень комфортный домик — пять комнат, все удобства, при этом свежий воздух. Самое то для детей. — Здорово, — пробормотала Гроттер. Вновь удивив всех, Лизка обняла бывшую однокурсницу, и удалилась на диван — на восьмом месяце беременности стоять ей было достаточно тяжело. — А что ты делаешь, Лиз? Ну, в тайге? — допрашивала Пупсикова мирную Елизавету. — В данный момент — помидоры солю. И грибы. До этого огурцы консервировала, мне Ванечка две теплицы построил. Варенье варила… Летом ягодное, сейчас — яблочное и сливовое, мы ж еще садик развели небольшой. Забот хватает, — счастливо поделилась Лиза. — А детей с кем оставили? — С домовым нашим. Саша с Лешенькой у нас совсем самостоятельные — и Тантика покормят, и корову подоят, и простоквашу поставят. Молодая преподавательница, услышав о быте Бедной Лизон, внутренне содрогнулась. По молодости она как-то попыталась представить себе совместную жизнь с Валялкиным — теперь ее представления оправдывались в худшем виде. Слова экс-Зализиной звучали для Тани, как панихида по самой себе. Эта жизнь точно, точно была не для нее… Впрочем, карьера драконболистки у нее тоже не состоялась, а по преподавательской стезе она вовсе пошла только спустя десять с половиной лет.

***

— Глеб… — Сам не знал, — ответил Бейбарсов. — Что делать будешь? — спросила Лена с той же интонацией, что утром Гробыня. — Я оставил ее десять лет назад. Думал, что сделал как лучше, а оказалось, что бросил с ребенком, — усмехнулся мужчина. — Что теперь… Буду учить ее сына управляться с даром и надеяться, что тот не вызовет меня на дуэль, когда выяснит подробности отношений с его мамой. — А… — Не думаю, что Таня простит меня так скоро. — Со временем простит, — утвердительно произнесла Аббатикова. — Куда она денется. На губах Бейбарсова плясала нехорошая улыбка. Да — он отказался от нее сам, но спустя десять лет судьба вновь столкнула их и связала общим ребенком. Бейбарсов умел читать знаки судьбы: теперь он никогда… ни за что… никуда не отпустит ее. Гроттер принадлежала ему. Осталось объяснить это Гроттер. Но ведь она сама признавалась, что почти полюбила его. И, судя по ее вчерашней реакции, все еще чувствует то же самое. Некромаг идет к своей цели всегда. Некромаг не знает слова «нет». Некромаг любит лишь однажды. Только теперь он будет много, много умнее и осторожнее, чем одиннадцать лет назад…