Владислав

Каким-то образом прошел месяц. В школе Таня и Влад не афишировали родство, но не проходило и вечера, чтобы юный некромаг не заходил к матери. С каждым днем прорезалось его сходство с отцом, уменьшенной копией которого он был. "Дешевый косплей на декана", — говорили за дверями спален, потому что вслух — боялись. Ванька ошибся: во Владе было мало от Тани — за исключением привычки находить приключения на мягкое место и лезть туда, куда не надо. Таня закатывала глаза, Глеб молча устранял последствия сыновнего колдовства, а Влад шатался по подвалам, библиотекам и башням в поисках интересностей. Негласным развлечением остальных учителей стало наблюдение за некромагом-старшим и некромагом-младшим, которые в особо узких кругах (Таня с Глебом туда не входили) именовались Барс и Барсик. Даже Поклеп прекратил предлагать зомбировать — Милюля находила это все достаточно… интересным. С деканом темного отделения они практически не пересекались — разве что во время завтраков, обедов и ужинов, а также во время учительских собраний. Если разговаривали, то о работе или учениках. Но взгляд его она чувствовала на себе постоянно… И каждое утро просыпалась с черной розой на подушке. Гроттер сидела на подоконнике своей комнаты. Прохладный воздух осенней ночи приятно холодил кожу, укрытую лишь белой тканью полупрозачной сорочки. Таня и камин зажигала разве что для уюта… — Добрый вечер, Таня. Бейбарсов точно соткался из тьмы, и теперь стоял рядом с окном, с плохо скрываемым желанием разглядывая бывшую драконболистку. — Глеб… — с болью ответила Гроттер, даже не пытаясь прикрыться. — Все же сказано. Десять лет назад. — Я уже месяц жду, когда ты заговоришь. Почему не сказала про ребенка? — вопросил Глеб, — ты же знаешь, что некромагию не скрыть. — Потому что хотела, чтобы он жил. Хоть какое-то время… как нормальный человек. Скажи — если бы все узнали… Восприняли бы ребенка не как исчадие ада и угрозу? Некромагов всегда пытаются убить. — Я бы защитил, — ответил Глеб, — я — сильнейший некромаг настоящего. — Но ты не мог бы быть с нами все время. Где бы мы жили? В землянке на Алтае, постоянно ожидая нападения Магщества? На Лысой Горе остановиться бы не дали, даже в лопухоидном мире семья Танталова наследника тоже привлекала бы много внимания. Нет… все сделано верно, сам знаешь. Он вырос, стал учеником Тибидохса. Нам не о чем волноваться. Изгнание нас практически не затронуло, у Влада было нормальное детство. — Что с тобой стало? — с какой-то яростью произнес Бейбарсов, — где та Татьяна Гроттер, которая ничего не боялась?! Что ты там себе придумала?! — Много лет прошло, — ответила Таня. Он не понимал. Бейбарсов выругался и притянул к себе девушку. Чувствуя, как та упирается в его грудь кулаками, он раздраженно цыкнул: «Дай минуту». Мужчина с наслаждением вдохнул запах ее волос — манящий, желанный, любимый. Скользнул жгущими губами по виску, пробежал пальцами по позвоночнику, вызывая дрожь, а затем вновь уткнулся носом в ее макушку. — Глеб… — Я рад тебя видеть, Гроттер. Некромаг ушел.

***

Горячие губы бродили по всему ее телу; руки его были всюду. Сорочка порвана, бедра разведены по сторонам. Не осталось ни одного препятствия. «Глеб… — прошептала девушка, — не надо…». Кто сказал тебе, Татьяна Гроттер, что это сон? Девушка выгибает спину, точно кошка. Она стоит на коленях у зажженного камина; руки ее утопают в шерсти роскошного ковра. Бейбарсов позади… От болезненной, приятной наполненности хочется кричать. Жарко… От пламени камина, от жгущих прикосновений, от бешеного ритма и рваного дыхания. Сон закончился, а она все еще чувствует руки некромага. На следующее утро пороге ее комнаты вновь стоял Глеб. — Нам надо поговорить, — не признающим раздражения голосом сообщил Бейбарсов, шагая в покои, — о Владиславе. — Мы же вчера… Глеб испытывающе посмотрел в ее глаза и, вздохнув, опустился в мягкое кресло. — Касательно наших родственных взаимоотношений — нет. Но, к сожалению, я не собираюсь обсуждать с тобой аспекты нашей личной жизни, — вздохнув, успокоил ее Глеб, — пока что. Наш сын… Глаза некромага потемнели еще сильнее. — Что он натворил?! — побледнела Гроттер. — Сварил зелье, призывающих привидений, в котле Древнира. Талантливо, надо сказать, сварил — подействовало, можешь сходить в Башню Привидений и посмотреть. — И?.. Котел Древнира был одним из источников магии на Тибидохсе. Если то, о чем она подумала, правда… — Да, действие зелья многократно усилилось, — перехватывая ее мысль, сообщил декан. — Зачем он это сделал?! — Он некромаг. Ему стало любопытно… Таня рухнула в кресло рядом. — Боги святые… — изумрудные глаза уставились в темные омуты, — что же мы породили… Глеб промолчал. Башня привидений буквально до самого основания, до каждого камня кишела духами в полном смысле своего названия. У входа в башню летал поручик Ржевский, радостно вопящий что-то про Ахтырские и Мариупольские полки и корнета Оболенского, с которым они якобы служили вместе и вот, наконец, встретились. По Тибидохсу носилось бешеное трио из Максимилана Робеспьера, Оливера Кромвеля и императора Севера. Первый требовал спалить остатки Бастилии, второй просил прощения у «короля Карла», а третий требовал выдать ему головы римских легионеров, в данный момент активно подбивающих клинья к маркизе де Помпадур. Все это общение представляло собой хаос у Вавилонской башни — по-другому назвать этот набор иностранной речи, почему-то не мешающей пониманию друг друга, назвать было нельзя. Октавиан Август хотел хлеба и зрелищ и подбивал на мордобой двух первокурсников — дети как раз меняли маннокашную скатерть на блинную. Князь Олег пытался отодрать голову у коня Александра Македонского, Мессалина успешно совращала Родриго Боджиа, Понтий Пилат требовал яду. И это только то, что успела заметить Таня. О том, что происходило еще, она предпочитала не думать. — У вас два часа на разбор этого безобразия, — процедил сквозь зубы Поклеп и побежал прятать от неодобрительных взглядов Адольфа Алоизовича любимую Милюлю. Владислав сидел на крыше Башни, по-турецки скрестив ноги. Рядом висел дух, который активно общался с мальчиком. Сердце Тани заболело — как когда-то на матче со Сборной вечности. Юный некромаг повернул голову. — Привет, мам. А мы тут с дедом разговариваем — присоединишься? Леопольд с веселым интересом смотрел на дочь. — Отлично летаешь, — улыбнулся он, — давно хотел сказать. — Как и ты, папа. Спасибо тебе… за тогда. Призрак кивнул. — Не мог же я позволить проиграть собственной дочери. Феофил хорошо за тобой присматривает? — Иногда даже перегибает палку. Правда, теперь большая часть его разговорной магии уходит на то, чтобы выбранить Влада. Ребенок ухмыльнулся. — В последнее время он, вообще-то, бранит в основном ее, — сообщил он недоумевающему привидению. — Вон по тому поводу, — и кивнул сторону двери. В дверях, помахивая тросточкой, стоял Бейбарсов. — Товарищ Гроттер, — протянул Глеб. — Товарищ некромаг, — в тон ответил Леопольд. Бейбарсов, не мигая, смотрел в глаза духа. Таня почувствовала, что между ними создался ментальный диалог, услышать который никто не смог бы даже при большом желании. — Ну что ж. Будем надеяться, — улыбнулся Лео. Бейбарсов подошел к девушке и, в кои-то веки проявив деликатность, осторожно коснулся ее плеча. — Надо закрывать коридор. Еще немного, и мы их не выдворим, души попросту останутся тут. Им пора. — Глеб, — поддаваясь внезапному порыву, выдохнула Таня. Некромаг обернулся. — Я хотела тебе рассказать про Влада, просто, чтобы ты знал, но… боялась. А потом уже просто не знала, как можно прийти к тебе с таким заявлением. Все же, годы шли. У тебя могла быть своя жизнь. — С тех пор, как мы расстались в Магфорде, жизни у меня не было, — медленно проговаривая слова, возразил некромаг. — Но ведь так решил ТЫ. А я почти тебя любила… Тогда. Подойдя к Бейбарсову, Гроттер осторожно коснулась пальцами его висков и прикрыла глаза. — Смотри. По пальцам девушки потекли струи ментальной магии. «- Мертвое чрево! Мертвая плоть! Порождение чудовища! Когда узнают в Тартаре — ему не жить! Ни ему, ни тебе, ни твоему некромагу! — Вы все — обречены, — хихикнула Чума-Дель-Торт». Колдовство скользило по пальцам струящейся дымкой. «У кроватки стояла сухонькая старушка в старом плаще. — Милый ребеночек! — искренне восхитилась женщина, — очи-то какие черные, королевские! Как у папочки! А порода-то, порода! Волхвы всякие и в подметки не годятся! Таня, не отрываясь, смотрела на гостью. — Вы же не за… — Да что это такое-то! Я, может, на огонек заглянула — а тут уже трясутся, что с разнарядочкой! — Смерть просто так не приходит, — покачала головой рыжеволосая. — Так я и не просто так, а крестника повидать. Все некромаги, так или иначе, мои крестники. А тут еще интереснее — дитя некромага. Прямо любопытственно-родственные чувства. — Повидали. Что теперь? — просто спросила Таня. — А что теперь? — Если о моем сыне узнают, он не жилец. Некромаг, конечно, не может умереть, не передав дар, но какой дар в три года? Мамзелькина долго смотрела в глаза Гроттер. — Да, заинтересовало бы твое чадушко нашего Лигула — как ик! -икспанат в Кунсткамере. Вот только некромаг как некромаг будет — силы Танталовы не та вещь, что по наследству передается. Нет — Лигулу другое надо, что у мальчика есть. — Что надо? — Узнаешь, деточка, узнаешь еще. А что прячешься, молодец — попрячься до поры до времени, пока не подрастет. Детство-то пусть у ребенка будет. А то действительно станет чудовищем — мертвее мертвого». — Чума с Эльвирой немного наврали, — негромко произнес некромаг, — видишь ли, Таня… Черные очи прожгли девушку насквозь. — Нашим старухам очень хочется спихнуть нас в Тартар как можно скорее. Тебе истолковали пророчество так, как выгодно им. Скажи мне честно — если бы не предсказание этих старых некромагинь, ты рассказала мне о Владиславе? Таня отвернулась. — Я не знаю, — наконец, ответила она, — как отец, ты должен был знать. Но я приняла твое решение… но ты отец. — Вечные сомнения Тани Гроттер, — хмыкнул Глеб, — и вечные глупости. Иногда ты поступаешь очень по-женски — получить отказ от мужика, обидеться, не рассказать ему про ребенка, растить его десять лет и потом хлопать своими очаровательными ресничками в попытке понять, что же делать. — Думаю, однажды, все же, рассказала бы. Мне самой не хватало родителей — не хотелось лишать и Владислава даже хотя бы знакомства с одним из них. Но я всегда боялась того, что предпримешь ты, узнав о сыне. — Ты сегодня откровенна. Знаешь, а мне нравится. — Что нравится? — Что в глубине души ты всегда знала, что я не оставлю тебя в покое. Чертыхнувшись, Гроттер отскочила. — Я был в Тартаре и никогда бы не спихнул туда собственного ребенка. И никогда бы не спихнул туда тебя. Эльвира это знала — гораздо проще было толкнуть на сомнительную дорожку молоденькую, наивную рыжеволосую девочку, которая думает, что тени навеки сгинувших могут делать пророчества. Толкнуть с расчетом, что однажды она сама шагнет во тьму, устав возиться с юным чудовищем, которое воспитает чудовищем исключительно сама. Ты десять лет растила Влада. Заметила ли ты в нем монстра, что мертвее мертвого? Владислав — некромаг. Весь его путь — вечное балансирование на канате, растянутым над пропастью. Если не развивать дар, дар его сожрет. И сожрал бы и тебя, попытайся ты спрятать его от всего мира. — Я разговаривала с Владом. Ты растишь из моего сына маньяка, способного косить целые армии, — протянула Таня, — а я даже слова сказать не могу, потому что это называется «учить обращаться с даром». — Ты все знаешь. — Я знаю. Лучший способ для некромага сдержать этот дар — владеть им в полной мере… — грустно усмехнулась Гроттер. — Меня не задевает, что мой сын — некромаг. Задевает лишь то, что с каждым днем он все больше похож на тебя. Такой же ядовитый, беспринципный… И с чувством собственного величия. Ох, и наплачется Магщество, когда мы вырастим это темное дарование. — Он не будет таким, как я. — Не будет, — эхом повторила Таня, теряясь в его взгляде. В голову упорно лез ночной сон. Менталистка буквально почувствовала горячие прикосновения. Взглянув в черные омуты, она мучительно покраснела; в голове промелькнула очередная картина из сна. — Что-то не так? — Некромаг чуть наклонил голову. В голосе — усмешка. — Все замечательно. Мне дурно… Я пройдусь, перед началом занятий, — промямлила Гроттер, пятясь к стене. — Давно я тебе снюсь? — с ухмылкой поинтересовался мужчина перед тем, как она сорвалась на бег. — Пошел к черту!!! Бейбарсов хмыкнул, наблюдая за удаляющимся рыжим метеором.