Вовсе не скучно...

      Выйдя из Дворца, мужчины вновь погрузились в шумную суету города, которая отрезалась при нахождении на встрече. Ее просто не стало, как не так давно не стало Игр. Однако до сих пор мелькают радужные физиономии с неестественными выражениями: они улыбаются всем и вся, будто жизнь их не имеет преград. В принципе, так и есть, потому что они всегда жили и продолжают жить в роскоши и безотказности. Шерлок и Джон, как и Хеймитч в свое время, не особо вдохновились этими заносчивыми и высокомерными людьми. Ментор и гости страны молча шли по широкой улице, не обращая внимания ни на кого. — Какие у нас планы? — спросил Ватсон, глядя на этих двоих. — Пойдём в полицейский участок, — говорит Шерлок. — Но ты же считаешь полицию болванами, — напомнил Джон. Хеймитч недоверчиво посмотрел на детектива из-под надлобья. — И что? Именно эти болваны помогут найти какие-нибудь ключи к разгадке и, начав копать не в ту сторону, сузят наш круг поиска, подсказывая, где искать не стоит, — объясняет Холмс. — Неплохо, Шерлок, — оценивает Эбернети, — только как мы заставим их рыться в нашем деле? — Вы напишите заявление о покушении на Вас, — говорит тот. — Сработает? — сомневается Джон. — Когда мои планы не срабатывали? — недоумевая, спрашивает сыщик, пожав плечами. — Было несколько раз, — выставив обе руки перед ним, показывая все десять пальцев, отвечает Ватсон. Хеймитч фирменно улыбается, наблюдая за разговором приятелей, он подходит к Джону, смотрит через его спину на его же руки и говорит: — Что, Шерлок, удача не всегда на твоей стороне? — Я вам докажу, что мой план верен, если вы будете ему следовать, — произносит Холмс, глядя на своих товарищей. — А если он не сработает, то мы втроём окажемся в лодке, идущей ко дну, — говорит ему ментор. — Доверие, Хеймитч, доверие, — загадочно говорит детектив. — Хорошо, тогда посетите участок без меня. У меня дела, — кивнув, произнёс ментор. — Какие дела? — удивился Джон. — Государственной важности, — съязвил Эбернети. — Вас могут убить, — напомнил Шерлок, глядя на уходящего Хеймитча. — Тогда вы быстрее раскроете дело. Холмс больше не стал ничего говорить, он сунул руки в карманы пальто, посмотрел ещё несколько секунд на гордую и даже надменную походку ментора и, взявшись за передние отвороты пальто, тоже пошёл прочь. — Не смей этого делать, — выдал Ватсон. — Делать чего? — недоуменно спросил Шерлок. — Воротник поднимать, — объясняет тому Джон, — это, конечно, делает тебя загадочней и драматичней, но я-то знаю тебя от и до. — Что? — выслушав, переспросил сыщик, — я никогда не подразумевал этого. — Конечно, — протянул приятель и уверено зашагал по улице.       Минут семь они шли молча, рассматривая странные физиономии капитолийцев. Даже такой хладнокровный и совершенно невозмутимый Шерлок Холмс был действительно удивлён столь ярким одеянием граждан. Помимо недоумения и ошеломленности присутствовал оттенок какой-то пренебрежительности. — Слушай, Шерлок, — начал Джон, — давно хотел спросить, почему ты никогда не затыкаешь Хеймитча? — Он… не дурак, — скованно отзывается тот. — Ах, ну да. Простите, забыл, что вокруг вас двоих одни дураки, — возмутился Ватсон. — Я этого не говорил, Джон. Есть два человека в этом смешном мире, которые вызывают у меня уважение: ты и он. — Я? — вскинул брови доктор, — Ты зачастую меня ни во что не ставишь. — Тем не менее, ты мой самый лучший друг, — ответил Шерлок, — представь что ты меня заставил сказать. На лице чаще серьёзного детектива появилась не ироничная, а приятная и довольная улыбка. Джон не смог сдержать своей. — И все же, Хеймитч не глуп, — серьезно добавляет Холмс. — Это да, ну, а миссис Эбернети? — задает вопрос Ватсон. — Она обычная женщина, — кидает детектив и смотрит на приятеля. Тот всем своим видом показывает, что он имел в виду про уважение к ней, а не то, что она и кто. — А, как бы я к ней не относился, ее муж заставляет уважать и ее.       Тем временем, покинув общество детективов, ментор угольного дистрикта двинулся к примеченной телефонной будке. Почему-то у этого человека не было страха оказаться мертвым. Многие считали его сумасшедшим, но не победители. С какой-то стороны они все тронулись разумом, но ходьба по острию ножа, когда чувствуешь дыхание смерти в спину, отучает бояться именно смерти как процесса. Он никому неизбежен — жизнь не вечна. Однако те люди, которые видят в твоих глазах свет, кого согревают твои холодные руки, увы, никогда не свыкнутся с этим. И, увы, никто не знает, сколько длится эта боль потерь. 20, 40, 80 лет… Когда видишь потухшие глаза близкого человека, надгробный камень с его именем и годом рождения, кажется, что эта боль никогда не пройдет, даже после твоей смерти. Хеймитч знал это и никак не хотел обрекать на это свою жену. — Алло, — отозвался голос Эвердин на том конце провода. — Привет, Китнисс, — довольно низким тембром произнес Эбернети, — как там у вас? — Неужели скучаешь? — усмехнулась девчонка. — Отвечай на вопрос! — резко ответил ментор. — Да хорошо все у нас, спокойно, мирно. От Эффи тебе «привет». — Она у вас, да? — Мистер Догадливость, — съязвила Китнисс. — Талант не пропьешь, — отшутился тот, — дай ей трубку. Хеймитч услышал, как Сойка позвала Эффи к телефону. Та взяла трубку в руки и мягким, приятным голосом произнесла: — Здравствуй, Хеймитч. Ему ее голос показался каким-то чужим и слишком отдаленным, будто они не муж и жена, а снова коллеги, наставники дистрикта Двенадцать и, кроме этой чертовой работы, их ничто не объединяет. — Я сыт твоим непониманием по горло, — сказал Хеймитч. — Чего ты хочешь от меня? — спросила Эффи. — Перестань, милая, мы с тобой взрослые люди. Когда я приеду, мы с тобой обязательно поговорим, я постараюсь объяснить тебе. — И когда же ты приедешь? — Как сделаю все дела. Но, думаю, завтра утром буду дома. Она тяжело вздыхает, так, как обычно делают люди, когда вот-вот заплачут. — Пока, — дрожащим голосом говорит она, — целую. — До встречи, дорогая.       Шерлок с Джоном обращаются в полицию, чтобы написать заявление о покушении на Хеймитча. Их просьбу никто не может выполнить, потому что для заверения документа нужна подпись пострадавшего, ибо документ не считается действительным. В отделении суматоха: мало того, что капитолийцы тоже стали подвергаться этим галлюцинациям и находятся в панике, так еще и эти двое просят то, что невозможно сделать по закону. Они просят появиться начальника отделения. Через пару минут к ним подходит поджарый мужчина лет пятидесяти пяти, с уже поседевшей головой. Его глаза наполнены недоумением и возмущением. Он, как и все, одет в полицейскую униформу с погонами майора. На кармане справа висит значок, удостоверяющий его звание. Он явно курит, потому что кончики пальцев пожелтели от табака, зубы с желтизной и просто потому, что в кармане его брюк выделяется пачка сигарет. — Майор Коленс, — представляется тот, протянув руку, — чем могу быть полезен, джентльмены? — Понимаете ли, мы хотим написать заявление о покушении на мистера Эбернети. Уверен, Вы слышали о нем, — вступает в диалог Шерлок. — Слышал, кто уж не слышал об этом пья… человеке, — положив руку на живот, усмехается майор. Джон прищуривает глаза; Холмс смотрит на полицейского и не особо ратует за репутацию ментора. Он понимает, что вызывает такую реакцию: все видят в нем только алкоголика, но никто не видит человека, пытавшегося убежать от кошмаров, потерь близких и от собственных демонов, пускай, таким плачевным способом. — Позвольте нам написать заявление, — невозмутимо просит Шерлок. — Может я вас удивлю, господа… — Знаете, чтобы шокировать меня, нужно сказать что-нибудь умное. Насколько мне известно, это не входит в компетенцию полиции, — бросает колкость Холмс монотонным голосом, — В стране покушаются уже на победителей. — Они все равно рано или поздно умрут, — неожиданно выдает Коленс. — Да, подумайте же Вы! — вступает Ватсон, — Это Шерлок Холмс — его знает весь мир! Я доктор Вастон! Пятый Нортумберлендский стрелковый полк, служил в Афганистане! Что будет именно с Вами, если Вы оставите ситуацию на самотек? — К Вам обращаются десятки людей с проблемами о своей безопасности, а Вы? — продолжает сыщик, невозмутимым голосом. — Эти люди обращаются сами, однако среди вас мистера Эбернети я не вижу, — говорит полицейский. Люди привыкли называть это чудом, но в это же мгновение в отделении утих гул разговоров, стало тихо, как в морге, все уже подумали, что это какое-то видение, выдумка больного воображения, но не может же она заполонить разум каждого. В отдел заходит мужчина в черном чуть удлиненном пальто пиджачного типа, под низом которого скрывается бордовый костюм. Он проходит мимо застывших во времени полицейских, окинув их взглядом, и находит Шерлока и Джона. Те, обернувшись через плечо, смотрят, что произошло, почему весь шум растворился в воздухе. — Вот это я понимаю: эффектное появление, — довольствуясь собой, произносит Хеймитч, положив руки на плечи Хомлсу и Ватсону. Они отмирают первыми, поверив в происходящее. Начальник отделения так и стоит с открытым ртом. Кислород пропитывается удивлением и непониманием, когда ментор по своей воле появляется в участке. — Джентльмены, давайте заканчивать тут дела, — подойдя к столу шерифа, говорит Эбернети и смотрит на бумаги, — меня супружеский долг зовет. На его лице появляется ироничная улыбка, которая вводит всех свидетелей сказанного в замешательство. Люди потихоньку отходят от шока и приступают вновь к своим делам, возрождая гул. — Мистер Эбернети, Ваши знакомые утверждают, что на Вас было совершено покушение, — произносит майор. — Да, но я ничего писать не буду. Хочу узнать, как работает полиция нашего времени и работает ли вообще, — несколько высокомерно сказал Хеймитч, — то ли было при Сноу: вчера случилось, а сегодня уже преступника нашли и расстреляли. — Вы действительно жалеете о смене президента? — удивленно вскидывает брови полицейский. — За кого Вы меня принимаете, майор? — хмурится ментор. — Однако, Вы просите защиты государства, так? — Нет. Я победитель, помните? Лишить кого-нибудь парочки пальцев — мне ничего не стоит. Мужчины покидают участок, оставив капитолийцев в полнейшем изумлении.       Они втроем берут такси и едут на станцию, потому что поезд отправляется в 12:00. В машине царит тишина, ибо каждый погружен в свои мысли. Разумеется, настроение и облик Хеймитча сменились на более привычные. — Что это было, Хеймитч? — спрашивает Джон. — Ловкий психологический маневр, — отвечает Шерлок. — Верно, — кивает Эбернети, — они всего лишь простые люди. Поэтому скажи я, что они никчемные болваны, как считает Шерлок, они тут же бросятся доказывать мне обратное. И результат будет быстрее получен. Ватсон вновь удивляется таким необычным и неординарным манипуляциям. — А ты, Джон, давно не козырил чином, — замечает Холмс. — Да уж, — протянул тот, — тем не менее, Хеймитча до сих пор хотят убить. — Можем инсценировать его смерть, — предлагает Шерлок. — Моя смерть — не выход, — возражает ментор, — это обезопасит меня, но не мою жену. Эти люди ни перед чем не остановятся. — Почему они хотят Вас убить? — спрашивает Ватсон. — Не могу пока ответить, — встревает детектив и отворачивается в окно. Джон и Хеймитч переглядываются, но ничего не говорят. Их обоих удивляет положение и искренняя уверенность Шерлока, что весь мир крутится вокруг него.