Вовсе не скучно...

      Эффи судорожно семенит к телефону и, схватив трубку, набирает номер Шерлока, нажимая цифры дрожащими пальцами. Она чувствует только страх за мужа и ничего больше. Разумеется, она уверена в нем, но ничто сейчас не обеспечивает ему безопасности. Её тело дрожит, как осиный лист. Она всегда переживала за Хеймитча, который порой шёл на необдуманные поступки. — Алло, — отзывается голос Холмса. — Шерлок, скорее! — дрожащим голосом просит она, — скорее к нам. — Что? Что случилось? — нахмурившись, спросил он, — рассказывай коротко. Махнув рукой Джону, они оба сели в такси. Ватсон, поняв ситуацию и настороженность друга, назвал адрес. — В наш дом ворвался мужчина, он ударил меня, но вскоре пришёл Хеймитч и вынес того за дверь, — дрожа, объяснила Эффи. Она никогда не чувствовала себя такой беззащитной и уязвимой. Ей казалось, что каждая молекула кислорода наполнились страхом и опасностью. В её голове начали всплывать кадры из прошлой жизни, все те Жатвы, смерти детей, революция — все, что только каким-то образом перекликалось со страхом и Хеймитчем. Вся её жизнь была наполнена страхом и риском: хождением по лезвию ножа. Шерлок не испугался, но он даже успел представить в ярчайших подробностях, что случилось и почему. Тем не менее, его мозг уже выдал около десяти сценариев развития событий. — Эффи, мы уже едем. Послушай меня, — пытаясь отвлечь, женщину от всяческих мыслей, сказал он, — не выходи из дома ни под каким предлогом. Будь внутри! Та сказав, что поняла, отключилась. Нелепая тревога зародилась у детектива внутри, но он, собрав всю свою волю и невозмутимость в кулак, отбросил глупое чувство, потому что был уверен: душа — тяжёлое заболевание.       Выскочив из машины, Холмс и Ватсон побежали к третьему дому по левой стороне. Джон чувствовал отрицительное положение дел, осматриваясь по сторонам. Он всегда доверял своим человеческим чувствам, в то время, когда Шерлок доверял лишь интуиции. Полы чёрного пальто детектива разлетаются в разные стороны от сильного ветра и сопротивления ему при беге. В Деревне тишина: фонари стоят неподвижно, на улице никого из-за пронизывающего холода, и слышны только шаги мужчин по вымощенной аллее. Шерлок резко сворачивает к дому Эбернети; Джон за ним. Подойдя к калитке, оба видят, что творится с боку каменного дома: ментор беспощадно бьёт какого-то мужчину, удерживая, чтоб тот не падал. Реакция Холмса поражает его самого, он не приходит в недоумение; судя по рассказу Эффи, действия Хеймитча вполне оправданы. Джон же просто охолодевает от ужаса происходящего. Вдвоём они подбегают к тем двоим и хватают Хеймитча за плечи. Шерлок одним взглядом оценивает противника и властным тоном приказывает ментору, поглощенному яростью: — Всё! Перестань, Хеймитч! Это не убийца! Тот отпускает противника, который почти без сознания падает на землю. Дыхание Эбернети сбито, сердце вырывается из груди, глаза полны ярости и жажды мести, костяшки на руках сбиты в кровь. — Иди к Эффи, — говорит детектив, продолжая, с Джоном на пару, оттягивать Хеймитча назад, а затем спокойно отпуская его. Утихомирив свой пыл, ментор бросает гневный взгляд на неприятеля, поправляет съехавшее вперёд пальто и заходит в дом.       Женщина сидит на диване в тёмной комнате, поджав ноги к груди. Хеймитч проходит, не раздеваясь, к ней, и один лишь вид жены обрушивается на него холодным проливным дождём. Она вся дрожит, на ее щеках видны дорожки от слез и ещё эта чёртова ссадина. Эффи поднимает на мужа заплаканные глаза, видя его состояние, поднимается с дивана и обнимает его. Хеймитч закрывает глаза, положив руки ей на спину, ощущая её тепло. — Всё хорошо, — шепчет он, успокаивая её. — Ты… ты цел? — встревоженно спрашивает Эффи, заключая его лицо меж своих ладоней, рассматривая. — Да, со мной все в порядке, — ответил ментор, кивнув, — сильно болит? Он аккуратно прикоснулся ладонью к щеке, на которой теперь «красовался» несильный синяк. Эффи накрыла его руку своей. — Я больше испугалась, — признается она, прижимаясь к мужу, — за тебя испугалась. — Теперь все хорошо, милая, — многообещающе произносит мужчина.        Джон осматривает потерпевшего, пока Шерлок непоколебимо смотрит вдаль, сцепив руки в замок за спиной. Холмс находится в самом спокойном состоянии — ожидание. Пускай оно бывает мучительно, но именно ожидание, поиск подходящего момента и одно, но безукоризненно верное решение воспитывают в человеке личность. Холмс — великая личность. Он умен, харизматичен и хладнокровен, что всегда помогает ему держать стать. Снаружи у него нет слабостей — они все внутри. Все до одной они забились в его могучий мозг и нашли там себе преткновение. — Шерлок, — обращается доктор, — нам надо вызывать скорую и полицию, или же этот человек скончается тут, а нас привлекут за бездействие. Не, мы могли бы уж подождать, чтоб Хеймитч добил его… — Откуда такие жестокие мысли, Джон? — оборачивается Холмс, — и, кстати, он нам нужен, если выживет. Шерлок улыбается наигранной улыбкой во все тридцать два зуба, а потом надевает привычно серьёзное выражение лица. Ватсон ничего не говорит, просто звонит в полицию и скорую помощь. Через несколько минут к дому победителя приезжают машины с мигалками. Разумеется, вся округа сходится посмотреть, но полицейские никого не пускают на территорию дома. Китнисс, говоря новенькому сержанту, что она дочь Хеймитча, проходит на территорию и ищет «отца», Пит тоже проходит и разговаривает с полицией. Один из полицейских — капитан — заходит в дом, где сидят Эффи с Хеймитчем в обнимку. — Добрый вечер. Капитан Воттерман, — представляется тот. Хеймитч встаёт и пожимает тому руку. — С каких пор Вы здесь? Я слышал, Вы служите в Одиннадцатом, — говорит он. — С недавнего времени я перевёлся в этот дистрикт по просьбе Шерлока Холмса, если Вы знакомы, — объяснил капитан. — Да уж, приходилось встречаться, — отшучивается Хеймитч. — Мистер Эбернети, пройдемте со мной, — зовёт полицейский, сменившись в лице. — Две минуты, — просит тот; капитан, кивнув, удаляется. Эффи снова начинает дрожать, сжимает руку мужа, он поворачивается к ней лицом, заглядывает в голубые глаза и говорит: — Ничего не бойся! Самоё страшное уже позади, и ты вынесла это. Эффи, все хорошо! Он медленно отпустил её руку и вышел за дверь. Холодный воздух окутал его с ног до головы и отвлек от любых мыслей. Эбернети зажмурился от мигающего синего цвета, разыскивая глазами Джона и Шерлока. Спустя пару минут он нашёл их и направился в их сторону. За все это время Ватсон сходил к медикам и узнал, что с пострадавшим; диагноз ввёл его в шок. Джон видел искалеченных людей в своей жизни, но никогда бы не подумал, что встанет на сторону того, кто сотворил такое с человеком. Эффи вышла вместе с Хеймитчем и моментально сжалась от осенней прохлады, мужчина не стал запрещать ей быть рядом. Он снял пальто, отдал жене, оставшись в иссиня-черном костюме, и приобнял её за плечи. Шерлок с Ватсоном стояли поодаль от семейной пары, не сводя взгляд с обоих. Сумерки начали спускаться на дистрикт, окутывая вечерней прохладой. Осень все сильнее и сильнее проникла в сущности людей, делая их более озадаченными и одновременно согревающими кого-то. Капитан заполнял какие-то бумаги, касающиеся дела, затем развернулся к ментору и произнёс монотонно: — Мистер Эбернети, Вам придётся пройти с нами. — Нет, — резко ответил Хеймитч, считав вновь напряжение Эффи, — я никуда с вами не поеду. — Но Вы почти убили человека! — воскликнул лейтенант, выскочивший из-за спины Воттермана. — Я победитель, — нахмурился Эбернети, испепеляя того взглядом, — убив однажды, трудно остановиться. Его губы тронула издевательская улыбка, которая породила недоумение и злость у лейтенанта. Холмс тоже не сдержался от улыбки, но его развеселили не слова ментора, а его открытая позиция, говорящая, что страха перед ними у него нет, и реакция полицейского, пришедшего в изумление. — Плюс ко всему, с госпожой Пэйлор мы заключили договор о неприкосновенности, — дополнил Хеймитч. — Я все понимаю, мистер Эбернети, — вступился инспектор Воттерман, — Тем не менее, нам нужно убедиться в этом. Если Ваши слова окажутся правдой, мы отпустим Вас без лишних вопросов. — Езжайте одни, созванивайтесь с президентом, и, если она опровергнет мои слова, можете меня забрать. Я даже наручники надену, — выставил свои правила ментор. Капитан тяжело вздохнул и согласился с его правилами, потому что тот не оставил особого выбора. — Распишитесь в подписке о невыезде на трое суток, — протягивая планшет, произносит молодой лейтенант. Хеймитч молча берет ручку, пробегается глазами по строчками и, одарив полицейского ироничной улыбкой, ставит роспись. Тот уходит с недовольным видом. — Миссис Эбернети, — обращается к ней инспектор, подойдя, — нам нужна ситуация во всех подробностях, чтобы оправдать Вашего мужа, хотя, его методы самообороны оказались слишком жестоким. Он переводит взгляд на Хеймитча и не находит в его глазах понимания. Они пустые и холодные, в прочем, как всегда. Эффи смотрит на него, читает все в том же холодном взгляде заботу, участие и уходит с инспектором. Эбернети подходит к Джону с Шерлоком, которые стали невольными свидетелями трагедии. С другой стороны, их стоит поблагодарить за то, что вовремя остановили его. Ватсон бросает на ментора удивленный взгляд, наполненный недоумением. Он полностью отказывается верить, что этот хладнокровный и фактически невозмутимый человек способен на такое. — Что с ним? — кивая головой в сторону кареты скорой помощи, спрашивает Хеймитч. — Сломан нос, несколько ребер и, возможно, позвоночник, лицо разбито вдрызг, подозрение на сотрясение мозга, — рассказал доктор. Эбернети тяжело вздохнул, выслушав все детали. — Хеймитч, этот человек теперь станет овощем, хотя он всего лишь чья-то марионетка! — выпалил Джон, тыкнув пальцем в грудь ментора, — и это с ним все сделал ты! — Эта чертова марионетка, как ты сказал, по щучьему велению, пришла в мой дом и ударила мою жену, — стрельнув взглядом, процедил Эбернети, — мне наплевать, что теперь будет с ним. Шерлок стоял и молчал, наблюдая за этим диалогом. Его сознание оказалось вмиг пустым, когда Джон полез в бутылку. — Ты сломал ему обе руки! — упрекнул Ватсон. — Надо было вообще оторвать! — выплевывает Хеймитч, — Я собственными руками убью любого, кто причинит ей вред и не посмотрю, если это будет, не дай бог, конечно, кто-то из вас. Сказав, он развернулся и ушёл от них своей пафосной походкой, которую они успели запомнить. — Да, — протянул Холмс, глядя тому вслед, — неплохо он его отметелил. И опять же, она его жена, Джон. Вспомни, что мне пришлось сделать с тем американцем, который навредил миссис Хадсон — Если б этот бедолага сделал с Эффи то, что американец сделал с миссис Хадсон, Эбернети бы без раздумий убил его. Китнисс с тревогой смотрела на работу медиков, не зная, что ей думать. — Где он? — тревожно спрашивает сойка, видя, как врачи закатывают мужчину в машину. — Спокойно, Китнисс, — успокаивает пекарь, — подумай о нашем ребёнке. Она кладет руку на живот, переводя дыхание, и продолжает оглядывать людей вокруг. Пит смотрит на мужчину в карете скорой и хмурится, потому что не хочет верить, что это их ментор. — Вы тут чего забыли? — подойдя к ребятам со спины, довольно грубо спрашивает Хеймитч. — Хеймитч! — восклицает девчонка и обнимает мужчину за шею. Он по-отцовски обнимает её, поглаживая по спине. Парень тоже обнимает наставника, радуясь, что этот невыносимый временами человек жив. — Что здесь произошло? — интересуется он. — Теперь все хорошо, — успокаивает их двоих Эбернети. — Это ясно, — язвит Китнисс, — рассказывай. — Малыш, объясни своей маме, что нельзя так разговаривать с дедушкой, — шутливо обращается ментор к животу Китнисс. Пит улыбается, глядя на него с удивлением. — Хватит, — жалобно протягивает она, — я чуть с ума не сошла. — Ты сошла, солнышко, — говорит мужчина и ехидно улыбнулся, — если я тебе расскажу, жить проще не станет. — Я все равно желаю знать. — Со мной и Эффи все в порядке, но мне пришлось поговорить с тем, кто хотел причинить ей неприятности. — Из-за одного разговора здесь полиция и скорая? — не уступает она. Парень прекрасно понимает, почему Хеймитч не особо рассказывает о случившемся. — Он пришёл с пистолетом, — ответил ментор. — Но увезли, я так понимаю, его. — Ты такая догадливая, — сарказничает Хеймитч. Китнисс посмотрела на него оценивающим взглядом и, тяжело вздохнув, направилась в дом. — Ты убил его? — когда девушка отошла на приличное расстояние, спросил пекарь. — Нет, — коротко ответил Эбернети. Парень кивнул и быстрым шагом догнал свою любимую. Напавшего-пострадавшего увезли в реанимацию, полиция уехала, детективы уехали в отель, Хеймитч с женой ушли в дом. А Деревня Победителей обрела вновь спокойствие, но вместе с тем и нескончаемое море сплетен.       Дома Эффи стало спокойнее, но в её глазах стоял тот мужчина с оружием и яростный взор мужа, который почти убил его. Вдвоём они прошли в гостиную, ждущую только их двоих. Женщина включила торшер, который наполнил комнату светом, и прямиком пошла на кухню, чтоб разогреть ужин. Хеймитч вошёл за ней, сев за стол. — Хеймитч, — через некоторое время начала бывшая сопровождающая, — прошу, никого больше не убивай. — Я не убил его, — напомнил Эбернети, — лишь усложнил существование. — Тебя могли посадить! Как ты не понимаешь? — развернувшись, произнесла Эффи. — У нас с Пэйлор договор, я знал, что делаю, — объяснил он жене. — Не ври мне, пожалуйста. Я уже знаю, когда ты принимаешь решения хладнокровно, а когда нет, — присев на стул рядом, сказала женщина. — Ладно, признаю, мне хотелось прибить его, — выдохнув, сообщает Хеймитч, сведя брови, — но как я должен был реагировать? — Не выпускай иголки, я не осуждаю тебя, — спокойно произнесла она и посмотрела на его разбитые костяшки на руках, — нужно обработать. — Брось, — отвергая предложение, сказал Хеймитч и начал убирать руки. — Эбернети, позволь мне позаботиться о тебе, — схватив того за пальцы, попросила Эффи, глядя в глаза. — Ладно, — кивнул он и подвинул руки к ней. Та взяла перекись и обработала раны, легко дуя на них, чтоб не щипало. Хеймитч следил за её действиями, отмечая внутри, что ради именно этой женщины готов на все.