Вся эта магия

Я падал, стремительно и неудержимо, в пульсирующую, ждущую, зовущую темноту. И никак не мог упасть. Мгновения растянулись в века, я летел сквозь лабиринт из кривых зеркал, острые грани которых впивались в моё тело — но я не ощущал ничего. Осколки отраженного меня продолжали жить, искажённые, в зеркалах, но меня самого становилось всё меньше… В одном из них я увидел себя, мальчишку, полного сил, который не знал, что это ненадолго… В другом был отец, неясная чёрная фигура, стоявшая ко мне спиной, отвернувшаяся от меня. И это к счастью, я не хотел видеть его лица, мне не нужно было его внимание… Вереницы лиц мелькали в зеркалах, смотрели на меня из тёмной глубины с укором, злостью, безразличием. Я вновь вспоминал события, которые жаждал забыть, людей, что не хотел помнить, а некоторых лучше и вовсе было бы никогда не знать. Но во всём этом не было чего-то важного. Не было кого-то важного… В зеркале, в которое я вцепился, пролетая совсем рядом с ним, плотной пеленой шёл дождь, капли даже стекали по его поверхности. С этой стороны. Там, в небе, мелькали вспышки молний, носились крылатые тени. А внизу в свете фар замерли две фигуры. Из автомобиля вышла третья. Я сам. Когда один из двух, освещённых, делает шаг, второй падает на колени. К нему бросается первый. А после… после я снова стреляю, теперь уже в Персиваля — и убиваю его. И только тогда понимаю, что же я наделал… Он лежит, недвижим. И, кажется, даже не дышит… Я в ужасе смотрю на него, потом — на свои руки. В полутьме они будто окрашены кровью. Я не могу пошевелиться… Пока он не переворачивается на бок, лицом ко мне. И во мне вспыхивает осознание: сон, это был сон. Сейчас мы в постели, Персиваль жив, и мы вместе, он со мной рядом, он — жив, жив, жив… Я с облегчением выдыхаю. И снова вдыхаю тёплый воздух июльской ночи. Жара немного спала, кондиционер отключен, окна открыты, пахнет близким океаном. С тех пор прошло больше пяти лет, почему именно эту сцену я увидел сегодня во снетак ярко? Как же хорошо, что мой Персиваль тогда выжил, как же хорошо… Я придвигаюсь к нему, жадно изучая его лицо. Как же ты красив, Перси. Как же ты сияешь… Тогда ты так не сиял. В тебе был свет, но он не притягивал меня столь сильно. Теперь же ты — невыразимо прекрасная звезда, которую я жажду поймать в свои сети и заставить сиять лишь мне, мне одному. Подумать только, своими руками я мог потушить твой свет, оборвать твою жизнь…. Нет-нет, этого бы не случилось, верно? Любовь моя… Я, не удержавшись, скользнул пальцами по его щеке, провёл рукой по волосам, плечам, груди. Придвинулся ещё ближе, обнимая, целуя в шею, наслаждаясь каждым прикосновением. — Геллерт? Сколько времени? — тихо выдохнул разбуженный мною Персиваль. — Время… Время — это иллюзия. А мы с тобой реальны, здесь и сейчас, Перси, — прошептал я ему, продолжая целовать и впитывать его свет. — Да, реальны…и я реально предпочёл бы выспаться, — проворчал он, отворачиваясь от меня. Но я же видел, как ты сейчас подставлял шею для моих поцелуев, ощущал, что тебе нравится. Ну что ж... Я снова обнял его, теперь уже со спины, уверенно притянул к себе. — Геллерт, жарко же, — снова возразил он, устраиваясь при этом поудобнее в моих руках. Ох, Персиваль… — Ты даже представить себе не можешь, насколько… — Да я чувствую... — Включим кондиционер после, — улыбнулся я, оставляя укус на шее, скользя ладонью вниз по его животу. — Поспим, видимо, тоже... Ты как вампир… Гел-лерт… — Почему «как»? Я и есть вампир, — неужели Персиваль всё ещё не понял? Такой забавный. И горячий, какой горячий… Когда я проснулся снова, Персиваля уже не было. Сбежал на свою работу. Но от меня ему было не убежать. Я раскинулся на смятых простынях. Когда он придёт? Совершенно не помню, что он говорил об этом. Семинары, тренинги, группы… Может, записаться в его группу? А что, было бы весело. Или начать вести свою? И на какую же тему, интересно… Как, не избавившись от одной зависимости, попасть в другую? Курсы чёрной магии для начинающих? Или домохозяек? Демонология для «чайников»? А Персиваль бы мог прочитать курс о том, как приманить инкуба или выходить вампира, правда, энергетического… Я не мог не думать о Перси, это было выше моих сил. Стоило отвлечься. Я размышлял о том, чтобы пригласить Персиваля сегодня в ресторан. На обед или ужин — как получится. Дома устроить романтический вечер пока не выйдет. Не в то время, когда здесь обитает Джон Константин… Интересно, как долго Джон ещё будет занимать диван в гостиной? Или он действительно решил здесь поселиться?.. Я фыркнул. На диване лежала записка от Константина: «срочное дело, не ждите к ужину». Никаких представлений о вежливости. Как будто именно его персона — это то, чего нам с Перси не хватает… Хотя… если его не будет сегодня… можно попробовать всё же сообразить свечи и бутылку хорошего вина… Но моим планам не суждено было сбыться. Персиваль вернулся рано, днём, сам не свой, сразу прошёл на кухню и сел за стол, обхватив голову руками. А за ним, вплетённое в его ауру, проплыло нечто.Нечто тёмное, ускользающее, вцепившееся своими черными щупальцами в моего Перси. — Что это? — Что? — эхом откликнулся он, потерянно сидя на стуле. Словно еще не очнулся ото сна. Кошмара. — Ты не видишь, любовь моя. Но чувствуешь, верно? Не разочаровывай меня… — Да, что-то не так, Геллерт. Что? — Персиваль с надеждой взглянул на меня. — Это ты мне скажи. Как ощущения? — я подошёл ближе, изучая эту тьму. Она уже начинала растворяться в его свете, но всё ещё могла навредить. Если бы я не выпил часть его сил ночью, возможно, она бы и не прилипла к Перси, обжёгшись о его солнце... — Тоска. Смертельная тоска… И отчаяние. Сначала я решил, что скучаю…по Криденсу. Потом — будто с ним что-то случилось. Или с тобой.Или с мамой… А может, со всеми разом. Но я ощущал это как нечто неправильное. Что-то наносное. Не мои мысли… Обратился к себе, смог отделить это…. Но послевкусие осталось. Словно от дешёвого растворимого кофе, который ты вылил в раковину, но успел отхлебнуть. Мерзость, — недовольно поморщился Персиваль, распрямляя спину. Одно из щупалец потянулось ко мне, но я, обратившись к своей силе, мстительно распылил его. Тьма задрожала, съёжилась, уменьшилась в размерах. Персиваль неосознанно принялся растирать пальцы одной руки другой. Я опустился рядом с ним на колени, взял его руки в свои. — Давай выжжем эту гадость. Закрой глаза, я буду направлять твою энергию… — Это была женщина. Я столкнулся с ней в холле, — уверенно начал он, когда от тьмы не осталось и следа. Мои пальцы подрагивали, я сидел напротив, вцепившись в кружку с кофе. Кажется, мне сейчас было хуже, чем Перси… И кто заставлял меня выжигать то, что вскоре бы растворилось в его свете и без моей помощи? С каких пор совесть вернулась ко мне? Должно быть, это заразно… — Я ощутил что-то тёмное, гнетущее, исходящее от неё. И запах, странный удушающий запах. Потерянный вид, заплаканные глаза. Почему я сразу не понял… Марша, администратор, сказала, что она приходила к нашему психологу, обмолвилась мне по секрету о трагедии, которая постигла семью этой женщины. Все погибли… — Погибли как? Все сразу? Или один за другим? — Не знаю… Это важно? — Конечно, Перси. Ты как будто не знаешь… Не знаешь? Ну да… Смерть могла прийти за одним, другие попались ей под руку по воле случая. Или она приходила раз за разом, пока не собрала весь урожай. — Я узнаю, Геллерт. Она в опасности, верно? Если меня так зацепило… — Тебя зацепило, любовь моя, потому, что ты патологический Иисус. Всё рвёшься на крест ради спасения тех, кто о тебе даже не подозревает… — Я просто делаю то, что должен делать, Геллерт. — Но не нарываться же на неприятности… — Я не нарываюсь… ты не поймёшь… Я вздохнул. Конечно. Я многого не понимаю. Зря прожил сорок пять лет своей жизни. — Ведь это могло зацепить и кого-то ещё? — Персиваль упорно продолжал гнуть свою линию Спасителя. Но при этом смотрел на меня. С надеждой… Пе-е-ерси, только не это. — Ты же поможешь? — Кому? Всем тем, с кем она столкнулась? Прошла мимо? На кого посмотрела? Это чужое проклятие, Перси, на других оно не подействует в полной мере! Даже такое, на удивление мощное… Готов поклясться, что ты притянул большую часть того, что причиталось другим… Персиваль не отводил взгляда. Я не собирался участвовать в этой благотворительности. Мы возвращались в смешной центр одухотворённых идиотов. Персиваль и я вместе с ним, ещё один идиот. Но что я мог поделать? Не отпустить же его одного? Кроме того, я начал подозревать, что это было за проклятие. И мысль об этом мне категорически не нравилась. Подобные вещи вообще работа Константина. Вот где он, когда действительно нужен? Соблазняет очередную официантку в кафе?.. Выполнять работу экзорциста, когда сам экзорцист где-то здесь же, но, простите, недоступен… «Не ждите к ужину»… Зато по дороге я успел выкурить пару сигарет, моих любимых. Персиваль заставил меня взглянуть на ту самую Маршу — администратора. С ней было всё в порядке, разве что стоило меньше увлекаться выпечкой и чужими секретами. Мило поулыбавшись ей, Перси просмотрел анкету той женщины, Оливии Сандерс, тридцати девяти лет, вдовы. Запомнил адрес, спросил про психолога. Я не выдержал: — А он занимается семейной психологией, дорогой? Боюсь, у нас остались некоторые нерешенные семейные проблемы, — ухмыльнувшись, скользнул к Персивалю ближе и приобнял за талию. Скоро весь этот центр будет знать о новом любовнике гуру-Грейвза. Прекрасно. С психологом всё оказалось ещё проще: они не успели переговорить и десяти минут, как Оливия Сандерс сбежала. Чудесно. Может, Перси и впрямь притянул всю гадость, что могла осесть на других, только к себе? Я бы этому даже не удивился. Притянул же он меня… И мы поехали по адресу. Оказалось недалеко. И мы даже успели. Почти без вопросов нас впустили в дом. Миссис Сандерс была не в себе: просто распахнула дверь. А если бы мы были убийцами? Маньяками? Каннибалами? Но я не был. По крайней мере, сейчас. А уж Перси и вовсе заделался спасителем… женщина, открыв нам дверь, сползла по стенке коридора на пол, он кинулся к ней, приводя в чувство. Я сосредоточился на ощущениях. Всё это дело дурно пахло. — Запах газа, Перси. — Я не чувствую, — удивленно посмотрел он на меня. — Но что-то здесь есть другое… — Как интересно ты воспринимаешь проклятия… Уведи её отсюда. Уходи сам. — А ты? — Неужели это беспокойство за меня, любовь моя? — и это было забавно. Персиваль помог Оливии встать, похоже, она была наполовину без сознания. Сейчас он стоял ко мне так близко, что бороться с искушением прикоснуться к нему совершенно не было сил. Я пробежался пальцами по его щеке и поцеловал в уголок рта. Отстранился. Он сиял, он так сиял... — Вы мне мешаете. Отвези её, куда угодно. Лучше в больницу… Только будь осторожен, проклятие ещё на ней. — Ты тоже, Геллерт. Ты тоже… будь осторожен. — Вернусь домой, когда закончу. Я справлюсь, любимый, — ещё один быстрый поцелуй заставил Перси сверкнуть ещё ярче. Неужели всё-таки реакция на меня… — Давайте. Вперед. Выметайтесь отсюда. И он мне поверил. Как это было мило. Персиваль подхватил женщину и вынес её из дома. События ускользали от меня, я был сосредоточен на других ощущениях. Газом тут даже и не пахло, но надо было заставить их поскорей убраться отсюда. Я закурил снова, свои «волшебные» сигареты, когда они, наконец, уехали. Без Перси теперь тут было слишком темно, грязно и душно. Я обошел первый этаж дома, едва различая очертания мебели и предметов. Все было серо вокруг, ни проблеска света, ни пятен тьмы. Второй этаж. О, тут было уже гораздо интереснее. Ещё одна сигарета. И я погрузился, окутанный дымом, как живым щитом, в непроглядную черноту комнаты. Спальня, это, должно быть, была спальня. Тьма поселилась здесь. Как банально. Это была картина. Я не видел, что было там изображено изначально, но сейчас, для меня… это была сила. Пусть тёмная, пусть демоническая, но сила. Магия. Она подпускала меня к себе, заманивала, сама хотела сожрать меня, выпить, убить… Кто-то жаждал смерти этой семьи и не поскупился на такой дорогой… подарок. Когда-то я сам создавал такие полотна. Красками с примесью крови демона, по настоящей, живой коже. Или уже мёртвой. Отец считал, что я как Гриндевальд мог и должен был принимать участие в некоторых делах. Ритуалах. В бизнесе. Семейном бизнесе… Я мог сам выпить всю эту чёрную, демоническую, запертую силу. Нет, она бы не совладала со мной… Как было бы хорошо вновь позволить бездне забрать себя, на время. Чтобы потом она дольше не звала меня, не врывалась в сны, не шептала из темноты… Это мог быть прекрасный, демонический приход. Я почти уже предвкушал, как изумительно было бы утонуть во тьме… Но там не было бы Перси. Его свет привлекал сильнее. Насыщал больше. И я мог его потерять… Только не теперь, когда подобрался к нему так близко! Сколько он готов был терпеть меня и мои отношения с «магией»? Сейчас я не хотел это проверять. Демоническая сила подпустила меня к себе, зовя прикоснуться, пытаясь околдовать, заворожить. И я прикоснулся к ней кровью, силой и огнем. И смотрел, как тьма сгорала в очистительном пламени. И краски возвращались этому миру. А меня ждало моё личное солнце, которое было лучше всякой тьмы. И, определенно, вкуснее.