Вся эта магия

— Ребята. Я буду откровенен, — понимающие улыбки. Здесь все откровенны. — Мне кажется… вернее, даже не так: я должен на время оставить свои занятия. Я обвёл нескольких собравшихся сегодня человек взглядом. Смотрят внимательно. Но ещё не до конца верят. Наконец Тони ДеЛио подал голос: — Но почему? — Почему? — я вздохнул. — Потому что, ребята, я человек, и я совершаю ошибки. В моей жизни произошли некоторые серьёзные перемены, и я… Дверь открылась, и в зал для медитаций вошёл Геллерт. Присутствующие оглянулись. Я замолчал на полуслове. Геллерт, в своих невыносимо низких белых джинсах с контрастным чёрным ремнём и белой футболке, особенно бледный на фоне загорелой калифорнийской молодёжи. И в неизменных зеркальных очках. Кроме того, на нём была сегодня военная фуражка. Он проскользнул, как призрак, в кресло у дальней стены, сел и обезоруживающе улыбнулся своей острой зубастой улыбкой. Ханна Пауэрс вздрогнула. В зале как будто сразу сгустился воздух. — …произошли перемены, — снова начал я, в горле внезапно пересохло. Я присосался к бутылке с водой, сделал несколько глотков и продолжил: — Перемены, которые сейчас… оказывают сильное влияние на мою жизнь… Я не сводил взгляд с Геллерта, а он смотрел на меня, я это ощущал. Взгляд, как лазерный луч, прорезал пространство. Геллерт усмехнулся. — …и с которыми мне придётся разбираться самому, — закончил я наконец недающуюся фразу. Джессика Кинг как будто всё поняла и кивнула головой. Это меня подбодрило. — Лайф-коуч тоже может лажать, ребята. И лажать по-крупному,— я улыбнулся, вернувшись к своим слушателям. — Но такова жизнь. Мы постоянно наступаем на одни и те же грабли… и будем продолжать наступать на них до тех пор, пока не признаем тот факт, что грабли существуют. И что удар ручкой от граблей по лбу — не только в нашем воображении… Ну вот наконец и рассмеялись. Напряжение рассеялось. Задав ещё несколько вопросов, утренняя группа разошлась. Я тоже пошёл к дверям. Геллерт встал, задержав меня перед выходом. — Так, значит, ты наступаешь на одни и те же грабли, Перси? Смею предположить… эти грабли — я? — Геллерт… зачем ты пришёл сюда? — Лайф-коуч нервничает… это возбуждает… — он снял очки и кинул их на кресло. В правом глазу блестели лукавые искорки. — Геллерт… — Что «Геллерт»? Или тебе так нравится произносить моё имя по поводу и без? — Геллерт придвинулся ещё ближе и дышал мне в ухо. — Я просто делал объявление… — А теперь ты сделаешь объявление лично мне… как одному из твоих клиентов… тебе есть, что мне сказать, а, Перси? — Не здесь, — я отстранился. — Поговорим дома. — Хорошо, гуру. Мы пойдём домой прямо сейчас и действительно поговорим. И никаких отмазок. Я вскинул бровь. Мне всегда казалось, что это именно Геллерт избегает разговоров. — А фуражка зачем? — А что, тебе не нравится? — Нравится, но... — Я знал, что тебе понравится! — усмехнулся Геллерт, снимая её с себя и водружая на мою голову. — Это для крутости, любовь моя. Мы расположились на полу. Вообще, вся наша с Криденсом квартира при том же наборе помещений — ванная, кухня, гостиная, спальня — была раза в три меньше, чем сан-францисская квартира Геллерта. Но здесь было по-своему уютно. Честно говоря, с Криденсом я мог бы жить и в картонной коробке где-нибудь в парке. Как Баския. Хотя, конечно, это было вовсе не обязательно. Геллерт сидел против света, спиной к стеклянной двери на балкон. — А где Джон? — Как видишь, его нет, — Геллерт подцепил двумя пальцами карточку и протянул мне. На одной из визиток Константина, ещё сохраняющей жёлто-чёрные разводы по краям, было накарябано: «Веселитесь без меня, но на ужин я бы предпочёл что-нибудь посытнее вегетарианского салата». Я почесал переносицу. Возможно, Джон уже и не раздражал меня так, как когда-то, но временами… Геллерт усмехнулся и воздел палец: — Вот что значит пускать экзорциста на порог! Он теперь отсюда не уберётся, пока не выкурит всех демонов.... в округе. — А я-то думал, ты о себе… — Меня отсюда можешь выкурить только ты, Перси. Но ты не куришь, так что… Я вздохнул. — Разговор? — Разговор. Но никто не произносил больше ни слова. Молчание затянулось. Я не знал, стоит ли начинать мне — или нужно дать пространство Геллерту. Наконец он первым подал голос. — В чём твоя проблема, Перси? — Моя проблема? — Да. Ты отменил занятия в центре. В чём твоя проблема? — Разве не очевидно? Моя проблема — ты. — Я не такая уж и проблема, — едва заметная усмешка скользнула по губам. — По крайней мере, я не разрушаю чужих квартир… — Ты всего лишь забирал людские жизни. — Не говори о том, чего не знаешь. Этим детям было лучше умереть… — Не тебе решать такие вещи! — Почему? — Потому что… это за пределами людских возможностей. — Вот как? Мы снова замолчали. — Геллерт. — Что, Перси? — В чём твоя проблема? Геллерт опасно улыбнулся. Медленно встал. Подошёл к полке с книгами. Достал жестяную коробочку из-под леденцов. Вернулся, сел, протянул мне коробочку. — Как ты думаешь, Персиваль, что это? — Это… — я открыл. Мда. Так и есть: плотно свёрнутые в шарики листья марихуаны. Заначка Криденса. — Это… хм. Травка. — Кто-то сказал что-то вроде «никаких наркотиков»… — Я сказал «никакой магии». — «Магия» — это тоже наркотик. И любой наркотик содержит в себе «магию». Даже эта… травка, как ты её называешь. Перси, ты никогда не задумывался над тем, почему Криденс курит марихуану? — Он… это способ расслабиться… — Значит, сам себе он в этом не помощник? И ты ему в этом не помощник? Я предполагаю, что бутылки из-под виски — тоже его рук дело. Если бы он был обычным человеком… как ты думаешь, что бы с ним стало к этому времени? — Он не человек. Ему нравится вкус… К чему этот разговор? — Перси, тебе никогда не казалось, что что-то идёт не так? Я сглотнул. Ну, как сказать. Обычно всё оканчивалось мыслью, что Криденс — полудемон, а кто этих полудемонов знает… к тому же, мы работали над этим вместе. У нас получалось… — Я не видел причин для беспокойства. — А я вот вижу, — холодно сказал Геллерт. — Я сам когда-то начинал с марихуаны. И с виски. Ты знаешь, почему Криденс устроил этот… Армагеддон в моей квартире? Знаешь? Ты не знаешь этого, Перси. А причина в том, что «магия» притягивает Криденса. Как притягивает меня. Только он этому пока что сопротивляется. И это его бесит. Знаешь, что его держит, ммм? Ты, дорогой мой. Ты его хрупкая соломинка. Но сейчас… увы. Криденс далеко, и Перси нет с ним рядом. Кто знает, что может произойти. Я похолодел. — Что ты… хочешь сказать — его притягивает «магия»? — Только то, что на нас обычные человеческие наркотики не действуют, дорогой. А у парня вроде Криденса… проблема, Перси… она у нас с ним общая. Попробую объяснить. Понимаешь, мы живём как бы на два мира. Одной ногой здесь, другой — там. Одна половина под солнцем… вторая — в тени. Как тёмная сторона луны. Мы, конечно, можем радоваться свету и всё такое, но всегда помним о бездне, которая ждёт. Которая совсем рядом, Перси. Только руку протяни. У нас с Криденсом гораздо больше общего, чем ему… и мне… этого хотелось бы. Бездна, Персиваль. Шепчущая бездна. Взгляд Геллерта стал отстранённым. Последние слова он произнёс совсем тихо. Потом тряхнул головой, снова улыбнулся. — Не беспокойся. Похоже, мой племянник оказался действительно сильным. Возможно, он выдержит. К тому же, куда, в итоге, он поехал? В Таиланд, — снова усмешка. — Хорошее место… полно буддистских храмов… Я сидел, словно погрузившись в холодную воду. Беспокойство о Криденсе. Внутренний голос, уверяющий меня, что Криденс и правда очень силён… Но Геллерт посеял во мне сомнение. Я закрыл глаза на несколько секунд, а когда открыл, уловил очень серьёзный взгляд Геллерта. — Однажды мы с тобой будем слишком далеко. Мы уже слишком далеко, любимый. Но проблемы из-за расстояния не делаются меньше. А чувство облегчения… чувство свободы… это иллюзия. — Геллерт, — медленно проговорил я. — Тогда… в «Вороньем лесе». Ты дал Криденсу «магию»? — Это был единственный способ пробудить его силу. — Но ты не отрицаешь… ты дал ему «магию». — Да. — И теперь предостерегаешь меня, что он… может захотеть её снова? — Да. — Геллерт. — Что? — Ты когда-нибудь вообще думаешь о последствиях своих «магических» действий? — Я… — Не думаешь. — Перси, любимый. Но ведь пока ещё ничего не произошло. Криденс же тебе не названивает со списком проблем... Ваша астральная связь тебе ничего не сообщала. Так ведь? — он прищурился. — Пока — нет, — Криденс вряд ли бы стал мне «названивать». Это было бы не в его духе. Поэтому Геллерт меня совсем не утешил… — Но ты в нём настолько неуверен? Я поражён… — Геллерт… ты… трикстер… — Какой есть, любовь моя. Всегда подозреваю худшее в людях… во всех… кроме тебя. Ну, давай, изобрази серьёзное лицо. Закрывай глаза. Садись в свою неудобную позу. Делай что угодно, кроме того, чтобы оставаться здесь и сейчас рядом со мной. В этот прекрасный день… я знаю, ты оптимист, Перси. А я пессимист… с разрушенным здоровьем и испоганенной жизнью… и единственным лучиком света… — Геллерт, не болтай глупости. — Значит… ты будешь со мной? Здесь и сейчас? — Буду. — И не пойдёшь завтра учить своих подопечных жизни? — Я отменил занятия. При тебе. Потому что… — Я твоя проблема? — Потому что у нас… общая проблема… — Ты и я? — Ты и я. — И Криденс. — И Криденс, — вздохнул я, ощущая, как мир начинает вертеться всё с большей скоростью.