Вся эта магия

— Алло, Джон? — утро. Грейвз без футболки, в одних в протёртых джинсах стоит возле распахнутого окна. Океанический бриз задувает в комнату, приятно холодит горящий рисунок на груди. — Алло? Грейвз? Всё-таки… — Хрень происходит, Джон. Отборная хрень. По-моему, или я схожу с ума или… — …или весь мир. Как это знакомо, Грейвз. И ты прав: происходит отборная хрень. — Мне рассказывать или сперва ты? — Как хочешь. Сколько у тебя времени? — Не знаю. Полчаса. Сорок минут. Час. Геллерт ушёл делать что-то с документами охотников на вампиров… — Что?! — Это долгая история. Лучше о том, что творится… Джон. У меня полнейший раздрай с личной жизнью… — провод у телефона длинный, можно ходить с ним по комнате, что Грейвз и делает. Ходит туда-сюда, поглядывает в окно. Нервничает. Старается не обращать внимания не жжение переплетающихся магических узоров. —…чуть было не сказал: добро пожаловать в мой мир… Мне казалось, что у тебя-то как раз всё прекрасно. — Джон, это, может быть, и прекрасно, но я не уверен, что это нормально. Это… это бред какой-то… я постоянно о нём думаю, Джон. Постоянно… — фотография на полке привлекает внимание. Смеющийся Криденс. Грейвз закусывает губу. И переворачивает снимок. — О Криденсе? — О Геллерте. — Таааак… чёрт… — Вот и я о том же. И при этом татуировка жжёт. Но как-то спонтанно… — Грейвз опускает телефонный аппарат на пол, садится на диван, откидывает голову назад и закрывает глаза. Сейчас жжение, кажется, немного отпустило. — Сперва это было, вроде бы, связанно… ну хоть как-то… а потом — будто настройки полетели… — Я даже не знаю, что тебе сказать, — Джон Константин, в своём лос-анджелесском лофте, безуспешно пытается вызвать огонь в зажигалке, но выходят только искры. — Не знаешь?! — Грейвз даже открывает глаза на пару секунд. — А мне казалось, что ты весьма осознанно проводил свой ритуал… — Проводил я его осознанно, но, Грейвз…— наконец успех, крошечный огонёк на краю «зиппера», достаточный, чтобы прикурить сигарету. Что Константин и делает. — Хмпфф… ты уже выразил основную мысль: происходит хрень. Не перебивай, — экзорцист выпускает сигаретный дымок изо рта. Дымок на мгновение принимает форму ухмыляющегося черепа и развеивается. Очень интересно. Грейвз ждёт. Джон продолжает: — Поскольку это именно то, что творится сейчас. Понимаешь? Творится чёрти что, полнейший хаос… полнейший магический бедлам… — с полки за спиной у Константина со звоном падает бокал. Джон, вздрогнув, оборачивается. И, делая очередную затяжку, понимает, что у него слегка подрагивают пальцы. Совсем немного.—Чёрт, у меня просто слов нет, я ещё не попадал в такую бурю ни разу… — Бурю, Джон? — Грейвз зажмуривается, осторожно касается татуировки свободной рукой. Ничего особенного. Кожа и кожа. Откуда же то ощущение?.. — О чём я тебе толкую, Грейвз?! Эфир кипит! Артефакты сходят с ума! Заклинания не действуют или если действуют, то, прости… через задницу… — лофт оглашается приглушённым звоном стекла, Джон вскакивает со стула, оборачивается, но пока не видит причины. — Через задницу. Это ты очень точно выразился. — Если ещё короче: творится вселенский песец… песец, это, конечно, не Фенрир, но… — Ты о Рагнарёке? — мысль Константина, вроде бы, ясна, но он слишком много накручивает смыслов. — О нём самом. Ну, может, не так эпично. Может быть, не так масштабно. Может быть, Хёль всё же не явится под руку с Мировым Змеем… но вот что до других приспешников Локи, то их хватает. С избытком. Я, в основном, о хаосе… — Ну, ты загнул, — Грейвз даже слегка улыбается. И продолжает поглаживать татуировку. — Грейвз. Ещё что-то, что ты заметил? — Вампиры. Недавно у нас была стычка. И… вообще, всякая дрянь полезла… но самое главное — Геллерт, — мысль о Геллерте. Снова мысли о Геллерте. Геллерт. Геллерт. — Прости, друг, я правда хотел помочь… — «что за бред?», думает Джон, стараясь при этом удержать нить разговора. — Да что уж тут… но он сейчас, вроде как, ослаб… — или нет? Грейвз не знает. — Вот уж не поверю… — Так оно вышло. И, видишь, я даже звоню тебе. Потому что запутался, — и потому, что, кажется, впервые вспомнил о словах Джона. А ведь уже начало августа. Константин с ужасом следит, как из-за дверцы стенного шкафчика начинает капать на пол какая-то вязкая чёрная жидкость. Нет. Только не сейчас. — Джон? — Грейвз… вот временами мне кажется, что всё же личные отношения — это личные отношения… — у Джона новый телефон, трубка отдельно от автомата. Он зажимает её плечом, подходит к уже натёкшей луже и садится возле неё на корточки. Затем поднимается. — Кто-то пытался мне втолковать не так давно, что это всё морок. — Я уже не знаю. Мне надо это обдумать… — Константин осторожно приоткрывает дверцу шкафчика. И видит огромное количество осколков. — Отлично. Спасибо за добрый совет. — Грейвз, чёрт тебя дери, мы крутимся на шлюпках посреди бушующего океана, неверное распределение веса — и нас накроет волной. Надо быть очень, очень осторожными сейчас! — Это мне говорит Джон Константин? — чёрт, ну как же он пробрался в голову, снова… Геллерт… Геллерт… татуировка жжёт уже меньше… — … — Прости. Меня действительно мотает. Настроение скачет, как необъезженная лошадь. И я понятия не имею, что сейчас с Криденсом, — Грейвз снова кидает взгляд на полку. Туда, где недавно ещё была фотография. Улыбающийся Криденс. Где её больше нет. — Он не звонил? — Звонил. Но разговаривал только с Геллертом. — Мда… — вот так вот половина средств грохнулась в один момент. И где теперь достать кровь дракона?! Заказ из Уэльса ещё когда доставят… — Я о том же. И эти… кошмары, Джон. Каждую ночь. — Ты их помнишь? — говорят, что в горах Перу есть гигантские ящеры. Но подойдёт ли их кровь? Или самому слетать в Уэльс? — В том-то и дело, что нет. Только… почему-то каждый раз мысль о Геллерте. Что он мёртв. Из-за меня. — Плохо дело, — легче слетать, наверное. Джон кривит губы. — И как, идеи есть? — Идея пока такая, что Джон Константин, демонолог, экзорцист и бла-бла-бла попытается вытащить ещё кого-нибудь из знающих… кстати, Геллерт бы тоже не помешал… и обсудить, наконец, весь этот бедлам, — заодно встретиться с Оккультом и Безымянным Странником. Вызвонить Дамблдора. Не слышно ли чего о Мистере Е? Проверить Кристоферсона и Бэланса. Бэланс, вроде бы, ожил. — Собрание Магов? — Да. Ты, кстати, тоже ведь… со скрытыми талантами. — Мммм? — Грейвз слышит шаги на лестнице. Геллерт? Джон что-то продолжает говорить. — Слушай, Константин, ага, я понял. Я тебе перезвоню… В двери поворачивается ключ. Грейвз кладёт трубку на место. — Ну-ну, перезвонишь, как же, — бормочет Джон, закуривая очередную сигарету. И пинает холодильник. Холодильник отвечает воем. Джон отскакивает от него на два метра и хватается за голову. Сигарету, впрочем, он изо рта так и не выпускает. В это время в маленькой санта-карловской квартирке Геллерт Гриндевальд направляется прямо к Персивалю Грейвзу. Геллерт улыбается довольно и опасно. Его движения — это движения хищника. — Перси? Заждался? — Геллерт опускается рядом со «своей звездой» на диван, целует «звезду» в щёку. — Не так, чтобы совсем… — «Геллерт, Геллерт, Геллерт», стучит в голове у Грейвза, его кидает то в жар, то в холод и, кажется, что нервы то натягиваются до предела, то ослабляются, как спущенные струны. Персиваль снова закрывает глаза и тихо говорит: — Мне. Очень. Не по себе. Геллерт. И, так как глаза у него закрыты, он не видит того взгляда, которым на него смотрит маг. Этот взгляд — серьёзный. Может быть, тень страха промелькнула в правом глазу? Или это была озабоченность? Геллерт долго смотрит на Персиваля. Несколько раз он, вроде бы, порывается что-то сказать — но так и не говорит. Наконец, Геллерт просто снова целует Грейвза. Опять в щёку. А Персиваль рывком притягивает его к себе и обнимает. Геллерт перебрасывает ногу через колени Грейвза и садится верхом. Глаза Персиваля до сих пор закрыты. Он находит своими губами губы Геллерта. И потом, оторвавшись от поцелуя, наконец смотрит — глаза в глаза. — Как бы я хотел, чтобы ничего этого не было, — непонятно говорит Грейвз и не отпускает Геллерта ещё долго.