Вся эта магия

На удивление, я выспался. И чувствовал себя достаточно отдохнувшим. Кажется, я не просыпался ни разу за всё время полёта. Не видел же я в реальности того, что привиделось мне: что темноволосый ангел рядом со мной — это Геллерт. У него сейчас, наверное, до сих пор эти волосы с розоватым оттенком. Который ему идёт… Да и способен ли он так любить — как я ощутил это во сне? Или то были только мои эмоции? Тем более, какой-то бред… Но откуда же это щемящее чувство? И бесконечные, приносящие боль мысли о Геллерте. Снова… До пересадки на рейс в Бангкок оставалось ещё достаточно времени. И я решил, что голоден настолько, чтобы съесть какой-нибудь китайской — или не очень — еды в аэропорту. Я был удивлён тем, как меня никто не добудился в самолёте. И не вручил стандартный завтрак, обед или ужин. Но оно и к лучшему — давно я так не высыпался… Проходя мимо одного из кафе, краем глаза заметил мелькнувшего и тут же затерявшегося в толпе высокого худощавого брюнета.Высокого — особенно по сравнению с многочисленными китайцами, которых здесь было большинство. И одет он был весьма интересно: во всём чёрном, лишь белый шарф в художественной небрежности намотан на шею. Красивый — машинально отметил я, едва успев разглядеть его профиль. А ноги сами понесли меня именно в это кафе. Инстинкт фотографа, что поделать. Так убедил себя я… Отстояв минут десять в очереди, я заказал кофе и салат. Пытался потом ещё минут пять объяснить, что не ем мясо и не стоит предлагать мне его. И эту сомнительную рыбу — тоже. Дождался, наконец, своего заварного кофе,огромной порции салата — и сел за столик в углу. — Я голоден как волк… Ох уж эти многочасовые перелёты… и горячие стюардессы. Вымотают кого угодно! А ты почему не ешь? Ах да… Я искал тебя по всему самолёту. Вы так мило держались за руки! И тебе этого хватило? Хорошо быть суккубом! Кажется, у меня выпала из рук вилка. Голос Джона Константина. Кажется, он говорил, что тоже уезжает? Неужели также летит в Бангкок? Я обернулся, всё ещё не в силах поверить в такое совпадение. Джон сидел через пару столиков от меня. Только что приступил к еде и уже что-то жевал. Слышно его было так, будто он находился рядом со мной. И напротив него, спиной ко мне, сидел тот самый брюнет. — О, а вот и он, — Константин заметил меня и отсалютовал уже открытой бутылкой. Жестом указал на пустой стул. Я пожал плечами и, захватив только кофе — салат того не заслуживал, поднялся с места. И,обходя столики сбоку, отправился к нему. К ним. Чем ближе я подходил, тем сильнее понимал, чем же так понравился мне этот мужчина. Мужчина, что сидел, опустив плечи, чуть сгорбившись, склонив голову, будто пытаясь спрятаться за завесой волос. Но они были коротко стрижены и колючими иглами торчали в разные стороны… Он до боли был похож на Геллерта. Или… это и был Геллерт. Я замер, не дойдя до столика пару шагов. Константин с каким-то отстранённым интересом всматривался в моё лицо. Геллерт же так и не поднял головы. Не посмотрел на меня. — Отвратно выглядишь, Грейвз, — бросил, наконец, экзорцист, откинувшись на спинку стула. — Побриться тебе надо. Геллерт тут же ожил, вскинул голову, взглянул тоже. Обеспокоенно, жадно, изучающе, с какой-то болью и затаённой надеждой. Виновато. Я сделал, наконец, эти пару шагов до их столика. Рухнул на стул. С удивлением обнаружил кофе в своих руках, поставил стаканчик, в который судорожно вцепился. Пальцы даже почти не дрожали. А внутри что-то перевернулось, снова. И снова, когда Геллерт всё же отвёл от меня взгляд, опять уставившись на поверхность стола. — Спасибо на добром слове, Константин-изгоняющий-дьявола, — голос, к счастью, тоже совсем не дрожал. Хриплый? С кем не бывает. — Что ты… Что вы здесь делаете, хотел бы я знать? — Я же тебе говорил, Персиваль-хреновый-из-тебя-лайф-коуч. Проводили мы тут с Руди… с Геллертом одно расследование. Его склад с «магией» выпотрошили нехорошие и ныне покойные негодяи— и, видимо, не один он у тебя был, а, Фермер? — и пустили её в оборот. Наделали на её основе другой «магии». И немало. А мы эту лавочку прикрыли. По крайней мере, во Фриско. Но тут, знаешь ли, выяснилось, что в Бангкоке тоже «магия». И всё это хрен пойми как связано, но указывает именно на Бангкок. И одну интересную демоническую общину. Вот, летим разобраться, — всё это выдал Джон, не переставая уплетать ту, сомнительную на вид, рыбу, которую предлагали и мне. — Община… Та самая, значит, да? — с горечью спросил я, глядя только на Геллерта. Он продолжал молчать. И сидеть, не поднимая глаз — тоже. Я не выдержал и позвал: — Геллерт! Он вздрогнул, криво улыбнулся. Посмотрел на меня. Несмело, с опаской. Да что с ним такое! Хотелось растормошить, привести его в чувство, встряхнуть за плечи, добиться хоть какой-то ответной реакции. Услышать его голос… Чёрт. — Да. И Перси… Если ты хочешь каких-то конкретных ответов на свои вопросы, то ты можешь просто спросить, — Геллерт не сводил с меня взгляда, склонив голову набок. В чёрном, с тёмными волосами, с белой змеёй шарфа на шее и плечах он был как будто совсем другим человеком. Но при этом оставался всё тем же. Всё тем же Геллертом, на которого невозможно было просто смотреть и не любоваться этими скулами, бледной кожей, острой, быстрой улыбкой… Да что такое... Неужели снова чары?! — Надеюсь, здесь вы свои отношения выяснять не будете? Подождите до Бангкока, что ли… У меня от вас аппетит портится, — Джон вяло поковырял вилкой в почти доеденной рыбе. Запил пивом из бутылки. Поморщился. — У тебя, Джонни-бой, не аппетит, а рыба испортилась. А я ведь предупреждал, — с улыбкой протянул Геллерт, переключив своё внимание на демонолога. — В каком это смысле? Всё с ней нормально было! А ты сказал «я это есть не буду» и всё! — возмутился Джон. — Я ничего здесь есть не стал бы. Я не ем протухшее мясо и несвежую рыбу. А с салатом, может, и всё нормально было… — утешил он, искоса взглянув на меня. — Геллерт, твою мать! А ты не мог выражаться яснее?! — разозлился несколько изменившийся в лице Константин. — Куда уж яснее, Джонни! Вот Перси знает, что я предпочитаю свежую пищу, а также чистоту. Ни того, ни другого я здесь не увидел… — Гррриндевальд! — Ты ещё можешь успеть выпить пару таблеток. Или давай я тебя магией полечу, а? Или Перси, если мне ты не доверяешь? О, он отлично лечит… Ты только посмотри на меня!.. Я наблюдал за очередным спором этих двоих и понимал: как же мне всего этого не хватало. Этого ощущения жизни и вовлечённости, включённости в неё. А ещё чувства, что я совершаю что-то по-настоящему важное или нахожусь на пути к очередной цели. И, оказывается, мне действительно не хватало его. Не хватало Геллерта. И того, как он может легко и просто над кем-то начать издеваться. Главное, что не надо мной… Я едва сдерживал свою улыбку. Мне было…хорошо. — Грейвз, почему ты не купил себе билет в бизнес-классе? И почему я теперь должен идти и садиться на твоё место? — Константин не переставал возмущаться и ворчать. Мы уже добрались до самолёта. — Вообще-то наши билеты покупал я. А твой амулет совсем не работает. И ты готов терпеть мои приступы паники? Я что-то такого не припомню.… Я сел у окна, справа от Геллерта. Он был бледен и заметно нервничал. То есть, Джон вряд ли что-то заметил бы, а я видел, как ему не по себе. — Самый крутой маг Америки и боится летать! Ну уж нет, я тебя за ручку держать не буду. Для этого у тебя есть Персиваль, — бросил экзорцист и развернулся по направлению к хвостовой части самолёта. — Иди-иди, там и туалет как раз ближе будет, — слабо улыбнувшись, пробормотал Геллерт. Провёл рукой по волосам. Положил руки на подлокотники. Вздохнул. — Ты действительно так боишься летать, Геллерт? Почему?— спросил я у него, отстранённо изучая его красивый профиль. И это его выражение лица. Смирившийся с неизбежным. Сейчас бы фотоаппарат… — Неужели у всего должны быть свои причины, Перси? Страх иррационален… Я боялся летать — сколько себя помню. Кроме того, в воздухе не действуют многие заклятия, и чтобы выжить в авиакатастрофе… — тут он побледнел и не смог закончить фразу. Обречённо закрыл глаза. Попросили «пристегнуть ремни». — У всего есть свои причины, Геллерт. — Особенно у того, зачем ты летишь в Бангкок, верно?.. — тихо проговорил он, не раскрывая глаз. — Верно, — согласился я и коснулся его правой руки, лежащей на подлокотнике кресла. Положил свою ладонь поверх его. Переплёл наши пальцы. Он замер. И даже, кажется, перестал дышать. — Значит, ты охранял мой сон от кошмаров и стюардесс по дороге сюда? Спасибо, Геллерт. Я смог выспаться, наконец. Чего не удавалось с тех пор, как… Как мы… — Перси, звезда моя... Спасибо тебе, — он раскрыл глаза и смотрел на меня. Проникновенно, с лёгкой улыбкой и изогнув брови. Смотрел так, как смотрел раньше. Как смотрел всегда. С любовью… — Без тебя бы я не выдержал перелёта. И захотел бы выйти где-нибудь над Тихим Океаном. — Вряд ли бы ты это сделал. Кто бы позволил? — я улыбался ему в ответ. — О, я умею быть очень настойчивым в достижении цели… — Уж я-то знаю, Геллерт… Я знаю. — Перси, я… Но самолёт начал готовиться к взлёту и он не договорил. Мы вместе летели в Бангкок, и я держал его за руку — и своей силой, посылая ему волны умиротворения и спокойствия. Геллерт даже заснул. А я всё смотрел на него, и думал, что новый цвет волос и причёска отлично подходят ему. Впрочем, как и всегда. Мы прилетели по местному времени около одиннадцати утра, в Калифорнии было примерно девять часов вечера, да ещё и предыдущего дня. В середине полёта я опустил подлокотник, разделяющий наши с Геллертом кресла, его голова устроилась на моём плече, а руки мы так и не разнимали. Я даже не стал его будить, когда объявили, что вскоре самолёт пойдёт на посадку — и во время посадки тоже. Только когда, наконец, прозвучало «Добро пожаловать в Бангкок!», Геллерт открыл глаза — и встретил мой взгляд. Он как будто собрался что-то сказать, но, в итоге, только улыбнулся. Не наглой широкой особенно острой голливудской улыбкой, а даже как-то застенчиво. Больше всего на свете мне захотелось тут же его поцеловать, я едва сдержался. Чары или не чары? Когда мы вышли из самолёта, Геллерт то и дело касался меня, задевал, ненавязчиво, но постоянно. В конце концов я просто взял его снова за руку, и он успокоился. — Главное, что я хочу сообщить, — сказал я, когда мы прошли паспортный контроль, — это то, что меня… меня вызвал Криденс. Ты был прав. У него здесь действительно кто-то есть, кто-то настолько дорогой ему, что он, похоже, сделает всё… — я не закончил фразу. Геллерт сжал мою руку. — Даже вызовет из Штатов Персиваля Грейвза, лайф-коуча и по совместительству целителя? — Я не целитель… — Из всех неправд, которые так часто вставали… между нами… эта — самая большая и неоспоримая. Ты целитель, Перси. Ты исцелил меня… не единожды уже… — Да брось… — Забавно. Похоже, ты действительно не представляешь… — О чём это вы тут шушукаетесь? — догнал нас, наконец, Константин. — Пытаюсь внушить Персивалю мысль о его великой целительской силе. — Слушай Геллерта-Руди, Грейвз. Он толк знает. — Вы неплохо сработались, — не выдержав, ухмыльнулся я. — Тааак… а где же встречающие? — протянул экзорцист. Я вдруг запоздало подумал о Криденсе. Криденс ведь будет меня встречать, а я за руку с Геллертом… Но нет. Напрасно я вглядывался в спешащих людей, в ожидающих людей, в проходящих людей, в людей, людей, людей… Криденса не было. Был… Дэвид. Дэвид, никаких сомнений. Тот самый блондинистый вампир… или не вампир?.. — он стоял, приметней некуда, в драных джинсах и мотоциклетной куртке, по центру зала и держал в руках табличку: «Операция “М”». Я обернулся на Геллерта. — Ты же, вроде бы, сказал, что убил его, а?! Снова ложь? — Перси… не будь таким жестоким. Ведь всегда лучше, если кто-то полезный тебе останется живым. И я говорил не об убийстве… ахх, это слишком долго объяснять! Привет, Дэвид! — мы уже успели подойти к байкеру. Тот широко улыбнулся. Я не удержался, вглядываясь в его зубы. Нормальные зубы. Никаких там клыков… — Привет, Геллерт. Привет, Грейвз. Привет… эээ… — Константин. Джон Константин. Демонолог, экзорцист и… — …мастер оккультных наук? Наслышан, — Дэвид протянул руку, и явно польщённый Константин её пожал. — Нашему брату от подобных тебе изрядно бы досталось, если бы всю грязную работу не делали другие, — он поморщился. И я подумал о Фрогах. — «Тайный агент», — пробормотал, почему-то, Джон. — А где Криденс? — спросил я. — В больнице. Исполняет долг любящего сердца, то есть… ээээ… прости, Грейвз, но мне кажется, у них там всё серьёзно. Я почувствовал холодный укол в сердце. Геллерт тут же обнял меня рукой за плечи. — А почему… почему «Операция “М”»? — голос у меня внезапно сел. Не знаю, на что я надеялся вообще. Что Криденс будет встречать меня, наверное. Хотя бы встречать. — О. Это потому, что… — Дэвид! — резко оборвал его Геллерт. — Всё в своё время. Транспорт? — Я подогнал автомобиль. — Отлично. Тогда едем?.. Странно было видеть, как панкующий Дэвид забирается на водительское сиденье серебристого BMW. Джон сел с ним впереди. Мы с Геллертом — сзади. — Ну и куда мы едем? — Отдохнуть с дороги, конечно. — А как же… как же Криденс… — Ей-Богу, Перси, уж Принцесса как-нибудь подождёт… а тебе нужно восстановить силы. Или ты готов заняться воскрешением мёртвых прямо сейчас? Откровенно говоря, готов я не был. — О’кей. Ты прав. Геллерт потянулся ко мне, и я ответил на поцелуй. Три недели стремительно таяли, словно снег весной. — Учтите, — донёсся с переднего сиденья голос Константина, — я всё вижу в зеркале.